* * *


На ходу, на волнении спускать катер не рискнули – захлестнет, черпанет.

Закрытая, танкерного типа шлюпка в этом случае была предпочтительней. Ее и вовсе можно было бросать на воду, чего делать, естественно, не стали. Спустили, как положено, со свитским полковником на борту, с радиостанцией, и с 200-литровой бочкой реагентов, дающих густой искусственный дым.

Алексеева долго убеждать не потребовалось – его, наконец, проняло. Кивал, тряс бородой, соглашаясь, принимая пояснения капитана.

Шлюпка – оранжевая «сарделька» – шустро побежала под моторчиком к привязавшейся (вяжущей) в кабельтове «Лене», ход которой, кстати, упал на полузла.

– А ты знаешь, – подняв голову от экрана РЛС, Шпаковский заговорил задумчиво, почти печально, – рвани мы сейчас от «Лены», выйдем из-под дымзавесы.

Тут и штурман показал… по-простому, прямо на карте карандашом: линии, стрелки, быстрые столбики цифр… расчета времени, скорости:

– Приходится огибать полуостров. Был бы еще ветер западный, и дым сносило вбок… А так, добавив ход, «Ямал» однозначно выходит из дымового прикрытия.

– Вижу, я вижу! С таким раскладом мы в течение получаса, если не больше, будем маячить под дулами… чужих пушек, – капитан специально выделил «чужих пушек», взглянув на Алексеева, дескать, «а сейчас под дулами вспомогательного крейсера Российской империи».

– С чего ты взял, что он сразу шмалять начнет, – Шпаковский еще надеялся, – мы-то им целыми нужны. Может, успеем к темноте выскочить? Подержим его накоротке, типа вот-вот и догонит. А к сумеркам дадим максимальные…

– Один-два узла преимущества, это почти ничего. А цель мы чересчур заметная. Куда ни пальни – попадешь!

– И что будем делать?

– Бес его знает! – Капитан задумчиво поглядел в стелящийся по горизонту дым. – Пока пусть приготовят «Миля» к взлету. Чтоб по первой отмашке, если стрельба вдруг начнется… сами понимаете – техника хрупкая.

«Лена» теперь держалась немного впереди «Ямала». До заката оставалось еще уйма времени. Небо неожиданно безоблачное, густого серо-индигового цвета, пароход продолжал его исправно (неисправно) пачкать. Но дым – да, удачно тянуло низом.

Мнилось, что не «Ямал» прикрывается этой завесой, а «британец» прячется, подкрадываясь.

Всплеск от падения снаряда блеснул белым столбиком совершенно неожиданно, далеко, в семи кабельтовых на «ост». Почти по курсу. Даже не вызвав эмоций. Только недоуменно пялились, озирались… и понятно было, кто стрелял, но неясно, зачем столь бессмысленно, наобум.

– Нервничают?

– Запросто. Мы-то их отслеживаем на радаре, а для них же ни хрена не видно. Вот и лупят по нервам. Запугивают.

– Русская рулетка.

– Не до шуток. А ну-ка прилетит?

С семиминутной паузой снова всколыхнуло дымную взвесь, вскинув воду… тоже далеко и неопасно.

– В белый свет, – заметил Алексеев, успев поднять бинокль, – судя по всплеску, калибр небольшой.

Что произошло дальше, можно отнести к случайности, к какой-то дьявольской невезучести, но никак не к статистике!

Звук – короткое шипение извне… и грохот взрыва прозвучали почти слитно!

Удар поколебать многотонную махину ледокола был не в состоянии, но все вздрогнули, и показалось, вздрогнуло само судно.

С «ходового» в иллюминаторы сразу было видно – попало куда-то в баковую часть, внизу блеснуло вспышкой, вскинуло черное кубло, потянуло в носы пороховой гарью.

Первым успел вылететь с мостика наружу на крыло мостика Шпаковский:

– В борт! Ниже среза!

Дым уже снесло, лизнуло пламенем и тут же погасло.

– Послать людей! Доложить о повреждениях! – Капитан заставил себя быть спокойным. Давалось с трудом. – Еще! И еще! Бочки с соляркой за борт! Контейнеры с боеприпасами переформировать.

Заговорили разом офицеры, затрезвонили телефоны, громко переговаривался взвинченный старпом. Вахтенный доложил о падении очередного снаряда. В этот раз в полумиле на кормовых углах.

Пока происходила беготня, капитан направил свой справедливый гнев на, как он считал, непосредственного виновника, сиречь наместника. Правда, выражалось это лишь холодным, убийственным тоном:

– Ваше высокопревосходительство, судя по тому, как застрял «Рюрик», на выручку он нам идти не спешит. Не может. В состоянии ли «Лена» нас защитить? Долго ли продержится безбронный вооруженный пароход против боевого корабля? Беда в том, что не станет «британец» с ним возиться, оставит за кормой, за нами погонится. И знаете, как будет? Нас нашпигуют снарядами. Исковеркают. Принудят – влепят куда-нибудь знатно, так что мы потеряем ход. Просто не представляю, как это будет. «Ямал» судно большое, крепкое, но не рассчитанное на артиллерийский бой. Так вот! Нас, натыкав снарядами, останавливают. Дальше что? Досмотровая партия. Так? Мы-то ее выбьем. Всю. Ай… минутку…

Чертов, махнул рукой стоящему у двери морпеху:

– Где Волков?


Лейтенант был недалеко и немедленно явился на зов.

– Готовь. Всех своих парней. Крупняк. Гранатометы. Все! Не знаю, как будет, но следует быть готовым ко всему. К худшему.

Капитан снова повернулся к застывшему адмиралу:

– Досмотровую партию… да что там, думаю, полноценный абордаж мы отобьем. Но тогда снова заговорят пушки крейсера. Не удивлюсь, что английский капитан под японским флагом вообще имеет приказ при неблагоприятной обстановке утопить «объект», и дело с концом. А мы против пушек ничего даже сделать не сможем. Ничего! Кстати, а подобного приказа у Берлинского нет – в случае угрозы захвата ледокола, топить? Можете не отвечать. Вот только вопрос, имею ли я право распоряжаться жизнями своих людей? Вы боялись, что секреты уплывут в САСШ. Что ж, получайте – до нас доберутся англы.

Влетел боцман:

– Ничего серьезного. Удар принял на себя выступ фальшборта. Искорежило. Палубу кромсануло. Но пожара не было. Не шимоза.

– Пока ничего серьезного, – Шпаковский тоже спускался осмотреть место попадания, – но надо что-то делать, командир.

– Да-да, – дернул головой Чертов, проглотив это «командир»… не оборачиваясь, продолжая глядеть на наместника, – единственный наш шанс – разыграть карту «Лены», с вашего приказа Берлинскому. Приказать ей идти в бой, а мы пока пытаемся удрать. Но что-то мне не верится, что все будет ладно.

– Я отдам необходимые распоряжения командиру вспомогательного крейсера, – выдавил бледный лицом Алексеев.

– Связь с «Леной» установили?

– Да, вывели на мостик «голосовую», – ответил старпом и указал на вошедшего начальника радиотехнической службы, – да только вот…

– Связь установили, но я не об этом, – с ходу начал тот, – я уже докладывал, что мусорную частоту глушили, но были еще шифрованные сообщения.

И все бы ничего, но пеленговали передачи еще и с «норда», списывая их на отражение сигнала от суши. А если нет?

– Обложили, – донеслось притихшее.

– Что? – Тупанул, не сразу въехал кэп, – Что-о-о??!! Не слишком ли круто для англо-аборигенов?

– Я лишь счел нужным предупредить.

Все вдруг разом заговорили…

– …выйдем из-за тени полуострова – радар покажет.

– …или беспилотник кинуть?

– …вертол! Его так и так надо с судна снимать.

– Следуя этим курсом, мы по-любому оказываемся на виду под пушками «Аполло», – вмешался мрачным фактом штурман.

В довесок вахтенный щелкнул на пульте кнопкой «громкой», куда был заведен рабочий канал с «Леной». Послышался голос оператора, объясняющего правила пользования техникой: «…по завершении своей фразы вы должны обозначить ее конец словом “прием”. Далее…»

– Тихо все! Выключи пока! – остановил галдеж капитан. – Говорит штурман.

– Давайте к карте!

Штурман не стал тащить всех на левое крыло мостика, где располагался его стол. Кинул комканную от нервов карту на пульты, начав чертить кривые линии и стрелки.

– Стало быть, так! До «британца» всего двадцать один кабельтов. Если мы будем следовать прежним курсом, через минут сорок в этой точке мы с ним сходимся на минимальных дистанциях. Не будь дурак, он уйдет на наветренную сторону и начнет долбить по «Лене». И по нам, если мы не спрячемся в дым, уходя по ветру. Тут вопрос в густоте и интенсивности дымовой завесы и насколько долго хватит «Лены». И, естественно, от шального не гарантированы. Бой так и так неизбежен. И ситуация – ж… – штурман не стал произносить простонародное слово, покосясь на адмирала, – предлагаю поддать еще как можно из топок для пущего дыму и бросать «Лену» навстречу «Аполло». Попытаться использовать преимущество радара, вывести вспомогач на выстрелы в упор, да хоть на таран, черт возьми. Торпед нет? Жаль. А мы, при удаче, проскакиваем у «британца» за кормой и ломимся на максимуме в отрыв на южные, восточные румбы. Пока дым да драка…

– На юго-восточные румбы? Та же хрень, только вид сбоку, – Чертов оторвался от штурманской схемы, мрачно поглядев на подчиненных, на шумно сопящего адмирала, за иллюминатор на мателот. Показалось ли, нет – на правом траверзе упала очередная плюхана обум от «британца». – Ладно… командуйте Берлинскому.





Углем и атомом… порохом и сталью




Барометр падал, от этого дым, набирая влажность, тяжело стелился над океаном.

Казалось, куда уж больше, однако кочегары «Лены», кидая в топки исключительно угольную пыль, наддали так, что от парохода потащило ветром нечто вообще невообразимое.

Это не преминуло сказаться на скорости. Ход упал еще на пол-узла.

Положив «курсовой» на зюйд-ост, перестроились.

Вспомогательный крейсер выдвинули вперед. Поднявшаяся волна теперь била ему в борт, выбрасывая пенные брызги, клокоча от форштевня в кильватер, неожиданно раскачивая столь немаленькое судно.

Лаг «опустили» на двенадцать узлов, ветер гнал из труб черное, косматое, плотное, унося вперед и вбок, от этого казалось, что пароход старается изо всех сил, но едва ползет.