*

Мам опять орет. Из-за того, что опять я посеяла мобилу. (Мне кажется, у меня ее в метро увели). А у нас всё еще плохо с деньгами. Но наше «плохо с деньгами», оно какое-то несерьезное. Мы же не голодаем. Мы просто не ходим в кафе и покупаем М другой корм, подешевле, через инет-магазин с оптового склада. И мам купила кучу консервов. И гречки. Колготок и всякого шампуня с прокладками. Запихнула это все в шкафы, а потом говорит: «Лохушка! Запомни! Что бы у нас в доме ни случилось, я никогда в жизни не буду больше штопать колготки»!».

Я не поняла, в чем суть этого пассажа. Кажется, во времена маминой молодости колготки были дефицитом. Или дорого стоили. В общем, штопаные колготки это для мамы такой символ нищеты, я вычислила.

Да, в кондитерскую в «Вавилоне» мы тоже теперь не ходим. Не будем ходить. Мам говорит, что в кризис выгодно сидеть на диете. А сама купила двадцать плиток шоколада. Молочного с карамелью. Моего любимого. Восемнадцать плиток мы реально заныкали, а остальные две поделили пополам. Мам смеялась и изображала советскую продавщицу: «По одной плитке в руки. Больше не выдавать!». Такие вот вкусные кризисные ништяки. Если что, я умею печь шарлотку, с мандаринами и без. Мы продержимся.



*

Новая мобила. На фоне айфона фигня феерическая. Кризис, кризис. У Л кризис отношений с отцом. И по итогам у нее айфон, а у меня эта фигня в розовом корпусе. Алсушка, сестрица Л, ходит с точно такой же! У меня телефон как у третьеклассницы!



*

Мы с мам сегодня сделали генеральную уборку. То есть, мы сперва ругались, а потом уборка.

Потому что у нас с мам одинаковая привычка швыряться вещами. Вдребезги и на осколки. В общем, я разобрала стеллаж. Получился большой голубой пакет для мусора размером с труп. Туда засунулось все то, что мне теперь не нужно. С первого класса по девятый. То есть, мы с мам вынесли на помойку восемь лет моей жизни. Почему-то теперь плачу, когда смотрю на полупустые полки. Как будто мы мое детство на помойку выкинули, оно там бедное мокнет под дождем, а потом замерзнет и помрет.

Мам говорит, что я так же сильно плакала, когда мы в маршрутке потеряли моего жирафа. Я не помнила никакого жирафа. А теперь мам мне про него рассказала и я снова помню. Я не понимаю, что со мной. У меня все хорошо, а мне так хочется плакать и всех убить. А потом обниматься.



*

Я не знаю, как написать про это. Мне про это так стыдно писать, как будто я сама эту гадость сделала! Короче, сегодня Л на последней перемене не нашла свой айфон у себя в сумке. И начала обыскивать всех, кто там был.

Я не знаю, что сказать. Не знаю. Она такая решительная была, когда искала айфон. Причем она его искать начала у всех подряд. Сперва подошла к Сончите. И сказала, что если айфон не найдется, то ее дома убьют. И Сончита сама ей свою сумку открыла — как охраннику на входе в музей.

Мне кажется, если бы Сончита Лильку послала, то остальные бы тоже обыскивать не дали. А тут никто не сопротивлялся. И я тоже. Мне даже в голову не пришло, что можно не дать свою сумку. Вот сейчас пришло, я про это думаю и мне противно. А там я просто как овца, сама же сумку раскрыла побыстрее, чтобы все видели, что я ничего не скрываю и не боюсь. Глупость и гадость.

Когда айфон нашелся, Л копалась у Машки Майоровой. Вообще, всем интересно было, что у кого в сумке. Но Л ничего не вытряхивала, просто перебирала внутри…

И тут айфон нашелся, он под партой лежал, у стены под рюкзаком у Руднева. Не в смысле, что Руднев его там прикопал, а именно вот айфон сам упал и скользнул. И тогда Л его сцапала и потом сразу у нас попросила прощения. Сончита сказала чего-то смешное. Все грохнули и вроде как никто не возмущался больше. Я не помню, что она сказала, мне слишком обидно было.

Я из школы первая ушла, сменку не переобувала, не хотела, чтобы Л меня в раздевалке подхватила. А она за мной бежала. Цапнула на углу того дома, где живут Фаддеичев и Надька. Мы встали как раз у Надькиного подъезда. И Л меня за руку держит, железно. Спрашивает, обиделась я на нее или нет. Такая простая прям. А рука крепкая. Мне вдруг показалось, что если я скажу, что я на нее обиделась, она меня ударит.

Но она сама вдруг заговорила.

Сказала, что айфон ей так дорог, потому что на самом деле ей его не отец подарил, а МЧ. Не думаю. По моему, она это просто на ходу придумала, чтобы оправдаться.

Я говорю: «Лиля, а почему ты решила, что я могу его украсть?».

Мне это правда было важно. Потому что Л моя подруга, а она про меня такие вещи может думать.

Она говорит: «А если бы он не нашелся, а я бы тебя не обыскала, все бы думали, что это ты его сперла».

Неужели она реально думает, что я могу скрысить у своих?

Л говорит: «Ну у вас же с деньгами сейчас плохо. Если бы у нас было плохо, я бы украла».

Я не знаю, что думать. Про себя, про Л. Я ведь тоже думаю иногда, что если бы Л была бы мною, она бы вот так поступила, а вот так не поступила бы. Но я не знаю. Я про себя не думаю, что способна украсть чужую вещь. Хотя, я не знаю.

Если бы я реально голодала, смогла бы или нет? По моему, мне лучше этого не знать. На практике.

И я бы не хотела знать про Л. Про то, почему она про меня и про себя так думает. И откуда у нее на самом деле этот айфон. Если ей правда его подарил не отец. Кто?

И как теперь дальше общаться? Даже если выбирать варианты «смеяться или плакать», непонятно, какой из них сейчас поможет.

Я не знаю, почему я именно сейчас вспомнила, из-за чего я так не люблю ВМ. Это, наверное, потрясение из-за истории с Лилькиным айфоном. Как в кино. Шок и из-за него потом вся амнезия проходит.

Напишу про ВМ вечером, когда с англ приеду!

Я не хочу помнить, что я Л ответила. Мы вроде бы помирились. Но мне кажется, что мы теперь не подруги, а как-будто-подруги. И как будто я в этом виновата, а не она!



*

«100 дней счастья». Метро


Я очень люблю метро. Мы живем на конечной станции и можно всегда сесть в вагон, даже утром. А к Юле я езжу днем. И от нее тоже еду не в час пик.

Я летом каталась в метро просто так. Проехала всю нашу серую ветку, от А до Б. От нашего «Алтуфьево» до «Бульвара Дмитрия Донского». Выходила на всех станциях. Делала фотку и уезжала на следующем поезде. Как будто туристка. Это в июле было, когда Л умотала на Крит.

Она оттуда постила фотки с пляжа, фотки моря, фотки того, как они в горах на машине едут на розовые пески и себя на розовых песках на раскладушке. Там был лежак на этом розовом пляже, который выглядел как обычная раскладушка. Меня именно это почему-то выбесило сильнее всего. Не то, что Л на море, а я нет, а что вокруг нее столько всего, что можно фоткать и постить. Реально интересное. Я написала Л жуткий коммент, потом стерла. Успела не отправить (Я молодец!). Потому что мерзко было писать про то, как я ей завидую. Я смотрела фотки Л с Крита и почти ревела от того, что зависть к Л делает меня не собой. Я такая злая была.

Хотела с Марсиком пройтись. Он обрадовался и стал скакать по прихожей. М лапами двинул меня по ноге, у него когти крупные и кривые, а ноги у меня были голые, потому что лето. Получилась глубокая царапина с кровякой. М. завыл. Я тоже. Стукнула его и выскочила из квартиры.

Просто шла непонятно куда. Оказалось, что к метро. Хорошо, что у меня проездной с собой всегда, в чехле мобилы. Я до «Тимирязевской» доехала и поняла, что больше не злюсь. Вышла на ней, решила, что поеду домой. А в обратный поезд не было посадки. Я шла по платформе и думала, что на этой станции никогда раньше не выходила, не было повода. Стала всё разглядывать и фоткать, раз уж я тут. И когда поезд в сторону дома подошел, я в него не села. Поехала дальше, через центр на другой конец города.

Я много снимала. Надписи. Орнаменты. Люстры. Скамейки. Людей.

Я потом так и не выложила эти фотки. Их получилось слишком много, 200 или 300. Лень разбирать. И во-вторых, на фоне Крита это все равно не так. Ну и в-третьих, я потом в одном блоге прочла статью, что есть ф-моб, когда по родному городу гуляешь «как будто приезжий» и на все смотришь «как будто чужими глазами». И замечаешь то, чего раньше не было. Я думала, я сама это первая придумала. Сразу стало неинтересно.

А сейчас смотрю снимки и думаю: это я зря не выложила. Все равно интересное. Не как Крит, а по другому.

А еще на фотках лето. Московское, жаркое. Потное. Но все веселые. Летние. Не мерзнут как сейчас. Сейчас если шесть человек сидит в вагоне на одном диване — они все могут быть в черных куртках, черных ботинках и синих джинсах. Ботинки иногда бывают желтые. А куртки красные. Но редко. И по ногам дует на некоторых станциях очень сильно. Летом это приятно и прохладно, а сейчас дубак. Но я все равно люблю метро.

Мы там как рыбы в аквариуме. Каждый сам по себе плывет. И можно рассматривать других. Я рыба и наблюдаю за другими рыбами.

Рыба Вера.

Ноябрь. Все мы — персонажи



*

Я думаю, я не доживу до каникул! А Л. думает, что не доживет до показа следующей серии своего сериала. Даже СВОЕГО СЕРИАЛА! Она подсела на сериал про нечисть! За неделю посмотрела все сезоны, которые уже были и теперь ждет новую серию как ненормальная. Ее теперь прет от двух главных актеров. Говорит, что они няшки. Ненавижу это слово. Но Л. без разницы, она забывает все время, что именно я ненавижу. Меня этот факт бесит сильнее, чем сами ее косяки. Это как одной фразой сказать «Верунчик — няшка». Убить готова!

«100 дней счастья»: до начала каникул осталось 37 часов и 17 минут. Или меньше, если Олеся отпустит с последнего урока. И мам смирилась, что по англ будет трояк.



*

Я отмщена. У ВМ сегодня был юбилей! 55 лет. Она почти всю свою жизнь прожила в нашей школе. Бррр! Мы с Л. дежурили по раздевалке и слышали, как к ВМ учителя подходили поздравлять и говорили: «Держитесь, Вера Мироновна!», «Бодритесь, Вера М-на!». И все такое.

Если бы мне в день рождения желали не любви, счастья, успехов и быть фиалкой, а только держаться, как будто у меня жизнь словно отвесная скала, я бы пошла и сразу бы повесилась, чтобы не мучиться.

Не понимаю! Это ж надо настолько тухлую жизнь прожить, чтобы в 55 тебе говорили «бодритесь»?! И ни семьи, ни мужа. И такие кривые волосатые ноги. И шепелявость. ВМ монстр. Но мне не жалко. Я знаю, что я думаю как сволочь. Но это же ВМ! Так ей и надо.

Вы действительно хотите удалить эту запись? Да.



*

«100 дней счастья»: до начала каникул осталось 00 часов и 00 минут.

Я не знаю, как сколупнуть этот счетчик. Пусть висит.



*

Мой добрый мам сказал, что Л. может у меня переночевать. Каникулы же! Мы валялись до ПОЛОВИНЫ ЧЕТВЕРТОГО утра. Ночной образ жизни. Нехорошие девочки. Торт ночью ели!

Л. на своей диете сбросила четыре кило. И теперь ей можно торт. А я не сбросила. Но я и не сидела, если честно. Я соврала Л, ей сказала, что я тоже на диете, а сама сразу же забила на это дело. Глупо как-то. Не знаю.

Л говорит, что когда я влюблюсь в парня, а он в меня нет, я обязательно начну менять свои недостатки. Но у меня нет недостатков. Я про это никому не говорю, могу вслух сказать, что вот, я толстая или что у меня нижние зубы один на другой налезают. Но мне без разницы. Совсем. А волосы можно перекрасить, раз они удобного никакого оттенка.

Если бы можно было серьезно все менять, я бы меняла себе биографию, а не внешность. Но я не знаю, как это объяснить. Поэтому пусть думают, что я переживаю, что я толстая. А я не переживаю. Честно.

В общем мы с Л обожрались тортиком. Под ЕЁ ЛЮБИМЫЙ СЕРИАЛ. Она закачала мне первые три сезона. То, что мне совсем не зашло в ветклинике. Теперь зашло. Мы весь первый сезон сегодня посмотрели.

Л. мотала очередной темари. Мне было интересно смотреть, как она мотает. А сама бы я не стала бы наверное. Мне вообще никакое рукоделие не нравится, ни японское, ни русское. Я какая-то недевочковая девочка.

Все девчонки думают, что они необыкновенные и не похожи на других. Это банально! Но я тоже не как они все. Девочка — не девочка! А Л. раньше любила думать, что она мальчик. Как герой аниме. Хорошо, что она теперь по сериалу прется. Аниме я тоже не люблю. Раньше любила. А сейчас нет. И даже не бесит, что мама аниме называла всегда «японские мультяшки». Брррр! Мерзкое слово, «мультяшка».

Мне не очень нравится сериал, который смотрит Л. Но дело в том, что актер, играющий второго главного героя, очень красивый. И Л читает фанфики по сериалу. Фанфики интереснее.

Л мне кинула ссыль на самый большой архив.