– Неплохая идея, – задумчиво протянула красотка. – Только если ты не хочешь, чтобы о мужской силе твоего принца поползли нелестные отзывы, то одного будет мало. И раз уж ты все равно пришел, а принца волнуют только фиктивные отношения – положим начало нашей легенде, пусть его величество почитает что-нибудь в моей гостиной, а мы пройдем в спальню.

– Но моя невеста! – возмутился граф.

– Да кто это узнает? Все решат, что ты сопровождал принца, а он болтать не будет. Ведь так? Или интересы вашей короны для тебя не столь уж важны, как ты об этом говоришь?

Граф, увлекаемый властной женской рукой, подумал, что работа в интересах короны в последнее время стала очень своеобразной и требует от него столько самоотверженности.

«Да уж, – подумал Краут, которому так и не удалось вставить ни одного слова до ухода любовников, – для репутации этой маркизы одним кавалером больше, одним меньше. Похоже, она перестала их считать еще на третьей сотне. Бедный маркиз, ее муж. Но хороша! Может, Гердер и поверит».





Гердер задумчиво изучал перстень герцогов Шандор. Это был сложный артефакт, который нельзя было уничтожить немагическими способами. Хранить в своем сейфе такой опасный предмет кронпринцу совсем не хотелось, и он раздумывал, кому бы из врагов короны можно было бы его подбросить. Подходящих кандидатов пока не было, но принц все равно рассматривал разнообразные варианты. Вошел секретарь и сообщил, что граф Эдин, жених Олирии, желает получить аудиенцию.

– Ваше высочество, я так страдаю, не видя своей невесты! – возопил тот с самого порога. – Это жестоко – не позволять нам встречаться до свадьбы!

– В самом деле? – принц был изрядно удивлен, до сих пор жених отнюдь не выглядел страдающим и не рвался навещать свою невесту, скорее наоборот.

– Мы умираем в разлуке! Вы должны помочь любящим сердцам воссоединиться!

– Положим, я и так все для этого делаю, – довольно сухо сказал Гердер. – И счастливое воссоединение состоится буквально через несколько дней. Не думаю, что за это время вы или моя сестра успеете расстаться с жизнью. Вы же понимаете, что у Олирии много забот, связанных с грядущей свадьбой, которые не позволяют ей видеть вас. («Ну да, валяние на кровати с рыцарскими романчиками занимает столько времени, что на все остальное просто ничего не остается».)

– Вы жестоки и бессердечны, – сказал граф, делая вид, что кружевным платком вытирает слезы на глазах. – А если бы вам запретили видеть вашу невесту? Вы бы тоже, несомненно, страдали, ведь так? Кстати, как ее здоровье?

– Здоровье моей невесты должно заботить вас в последнюю очередь, – еще суше сказал Гердер, наконец понимая причину, приведшую сюда его собеседника.

– Ну почему же? Она же невеста брата моей будущей жены – практически моя сестра! – напористо сказал жених принцессы. – Да простая вежливость требует, чтобы я не только интересовался ее здоровьем, но и навестил заболевшую родственницу.

– Я бы предложил вам интересоваться здоровьем своего принца, – раздраженно сказал Гердер. – Мне кажется, что воздух нашей столицы пагубно на него влияет. И ему требуется немедленный отъезд в родное государство.

– Это так затруднительно в последнее время, – доверительно понизил голос граф. – Новое увлечение Краута, маркиза Вальборо, буквально не оставляет ему свободного времени на посещение своих друзей. А когда нам удается встретиться, он не хочет ни о чем говорить, кроме своей новой пассии. Боюсь, что когда мы будем уезжать, принц пожелает пригласить ее с собой, а это так не понравится его родителям. Они всегда плохо воспринимали его многочисленные любовные похождения. Да и репутация маркизы пострадает. Я и так еле уговорил его брать с собой несколько человек из нашей делегации, чтобы все это не выглядело так уж явно.

– Ну, репутации маркизы уже достаточно сложно повредить, – протянул Гердер.

– Тем не менее нужно создать хотя бы видимость приличия, вы же понимаете. А вот если он захочет взять ее с собой, все будет намного сложнее. К счастью, его высочество быстро загорается и быстро остывает, и я надеюсь, что до нашего отъезда это увлечение пройдет. А вот я – человек несомненно более надежный.

– В самом деле? – усмехнулся кронпринц. – А мне казалось, что ваша репутация не позволяет вам делать подобные заявления.

– Люди так склонны преувеличивать, ваше высочество, – скромно потупился граф. – Но поверьте, вашей сестре не в чем меня будет упрекнуть. Так я смогу навестить принцессу Олирию?

– Я подумаю над этим.

– А леди Лиару?

– Моя невеста так плохо себя чувствует, что не принимает никого, кроме членов своей семьи, – непреклонно заявил Гердер.

– Но я же практически ее брат!

– Вы это уже говорили. Вот когда станете братом фактически, мы можем вернуться к этому разговору.





Пришло письмо от тети Алисы, в котором она писала, как был взбешен Гердер, когда считал, что я убежала. По ее словам, он очень быстро вычислил, что я не погибла, и глядя на его ярость, она очень боялась, как бы он не причинил вреда ей, папе или Эрику. Тетя просила меня не совершать необдуманных поступков, которые могли бы повредить нашей семье. Я вздохнула. Вот и что мне теперь делать? Не выходить же замуж, в самом деле? Как устроить свою смерть, чтобы он поверил? Получается, только умереть по-настоящему. Но по-настоящему умирать мне уже не хотелось. То отчаяние, которое охватило меня, когда я поняла, что Гердер от меня не откажется, уже не было столь остро, возможно, на это повлияла другая сильная эмоция, связанная с женитьбой Олирии. Я не понимала, как чувство к ее жениху за такое короткое время настолько полностью мной завладело, что даже мысль о том, что он может на ней жениться, приводила меня в ужас, почти такой же, как возникал при мысли о возможности моей свадьбы с Гердером. В основной части письма тетя писала, как она за меня рада, на такой прекрасный союз, по ее мнению, я даже рассчитывать не могла. Желала мне счастья и благоразумия, не только ради себя, но и ради них с Эриком. Сообщала, что на деньги, полученные от короны, начали восстанавливать сгоревшую часть дома. А вот по поводу отца ничего утешительного она сообщить не могла – эти загадочные головные боли все так же его мучили, и даже присланный из дворца лекарь не смог ничего сделать.

Я чувствовала себя в заключении. Я никуда не могла выходить, и ко мне, кроме Гердера и его родителей, никого не пускали. Кроме того, у моей комнаты оказался крайне неприятный сюрприз – общая дверь со спальней моего жениха, замаскированная под платяной шкаф, и меня нисколько не радовало, когда посреди ночи вдруг вваливалось его высочество и начинало лезть с поцелуями. И если бы только с поцелуями – его руки, гуляющие по моему телу, вызывали стойкое отвращение, с которым я ничего не могла поделать. Правда, после того как я пару раз сымитировала потерю сознания, он стал менее настойчив, но желание как можно скорее выехать из дворца у меня никуда не пропало. Я скучала по академии, моим подругам, беспокоилась о Хьюберте, наконец. Все-таки мы в ответе за тех, кого получили! Радовали меня только посещения короля Генриха, мы с ним подолгу беседовали о различных вещах, оказалось, что у нас очень много общего. Да даже молчать с ним было хорошо. Но нашу идиллия регулярно нарушала королева, почему-то ее очень злили установившиеся между мной и королем хорошие отношения, и она всячески им препятствовала. Неужели она ревновала даже к тому, что я просто похожа на пропавшую возлюбленную ее венценосного супруга? Тогда непонятно, почему она вообще поддерживает своего сына в его стремлении на мне жениться…

В общем, когда меня в очередной раз навестил Гердер, я ему сказала, что я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы вернуться в академию и приступить к занятиям. И так я уже много пропустила!

– Любимая, тебе вообще не надо туда возвращаться. Раз уж моя мать сняла с тебя проклятие, и ты себя хорошо чувствуешь, мы вполне можем назначить дату нашей свадьбы, – выдал он.

– Послушай, о какой свадьбе вообще идти речь? – возмутилась я. – Я недавно едва не умерла. Мне, чтобы оправиться от последствий болезни, нужно никак не меньше полугода.

– Ну, в связи с твоим плохим самочувствием, мы не будем устраивать пышных мероприятий. Так скромно, по-семейному, человек двести пятьдесят, максимум триста. И праздновать не больше недели.

– Какие триста человек? Я хочу вернуться в общежитие! Я хочу продолжить учебу! И я не хочу говорить о свадьбе вообще! Я же только твоя невеста, а не узница. Я не могу все время сидеть здесь!

– Ну хорошо, возвращаешься в академию, а свадьбу назначаем через месяц. И это максимальные уступки, на которые я могу пойти, – жестко сказал Гердер. – Я устал ждать. Впрочем, я могу предоставить тебе выбор…

– Какой? – с надеждой встрепенулась я.

– Мы прямо сейчас снимаем твой медальон, и ты становишься моей любовницей, тогда я согласен и не устраивать свадьбы. Правда, одним из обязательных условий будет наличий общих детей – мама так жаждет получить внуков с сильным даром. Решение за тобой. Итак?


– А нельзя свадьбу хотя бы до лета отложить? – мрачно поинтересовалась я.





Гердер был крайне недоволен полученной информацией о передвижениях дракона, более того, он был взбешен и решил внести ясность в происшедшее, нанеся визит.

– Послушайте, Ардарион, вы же дали слово! – начал он говорить буквально с порога. – Зачем вам понадобилось разыскивать мою невесту в общежитии?

– Узнал, что ваша мать сняла с нее проклятие, и решил в этом убедиться. Все-таки всегда интересно посмотреть на результаты работы настоящего мастера, – спокойно ответил дракон, прикрывая насмешливые всполохи в глазах полуопущенными веками.

– В самом деле? – уже более спокойно сказал кронпринц. – Но кроме того, мне донесли, что вы в последнее время очень близко общаетесь с этим гармцем. Как вы можете это объяснить?

– А почему я должен вам что-то объяснять? – надменно поинтересовался Ардарион. – Я и раньше с ним близко общался. Мне не требуется ваше разрешение, чтобы выпить пару бокалов вина с другом. Я так понимаю, вас больше волнует, не сказал ли я ему правду о Лиаре. Так вот, не сказал. У меня нет привычки нарушать данное мной слово, и ваши подозрения для меня, по крайней мере, оскорбительны.

– Прошу простить мою недоверчивость, – извиняющимся тоном произнес кронпринц. – В последнее время столько проблем возникло, что, наверное, я уже не способен адекватно воспринимать происходящее со своей невестой.

– Я вас прощаю, – кивнул головой дракон. – Влюбленные часто ведут себя странно. Кстати, если уж речь зашла о Крауте, то я вообще не видел его уже несколько дней. По слухам, он очень увлечен некой маркизой.





В общежитии меня ожидал сюрприз – вернулся Хьюберт. Выглядел он потрепанно, и его белая шубка уже не была такой чистой, но морда лучилась довольством. Убедившись, что в комнате кроме меня никого нет, он гордо вручил мне замусоленный конверт. Ума не приложу, где он мог его спрятать? Письмо было от Римера, он объяснял причины, побудившие его вернуть меня жениху, подтверждал наше соглашение об ученичестве и надеялся, что мне удастся совершить более успешный побег. К письму была приложена монетка-артефакт, позволяющая найти его по приезде в Старк, где он планировал остановиться. Да уж, осталось самое простое – сбежать! Если учесть, что я никуда одна из академии не могла выйти, а поддержание постоянного заклинания поиска при серьезном заболевании гарантированно сводило меня в могилу! Было над чем задуматься! Из плюсов нынешнего состояния был доступ в библиотеку академии и наличие небольшой суммы денег, полученных в результате выигрыша, вполне достаточной для того, чтобы добраться к Римеру. Из минусов – полный запрет на мои самостоятельные передвижения и незнание, как обмануть заклинание поиска. Пока минусы значительно перевешивали плюсы. О каком побеге могла идти речь, если я не могла даже покинуть академию? Я вздохнула, сожгла письмо мага и пошла в библиотеку сдавать книгу об увеличении магического резерва.

Информация о моем новом статусе невесты наследника разнеслась по всей академии, что не могло не отразиться на отношении ко мне со стороны как преподавателей, так и студентов. Инора Балфинч была так официальна, как будто это не с ней я пила чай не так давно:

– Леди Уэрси, рада вас видеть в нашей библиотеке. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Мне нужен учебник по управлению множественными магическими потоками, – решилась я. А вдруг?

– Сожалею, леди Уэрси, но по правилам нашей академии этот учебник могут получить только студенты четвертого курса, изучающие эту тему.

– Но, возможно, для меня сделают исключение? – поинтересовалась я.

Должны же быть какие-то преференции для невесты наследника?

– К моему глубочайшему сожалению, этот вопрос не в моей компетенции. Такие вещи решает только ректор.

Что-то мне подсказывает, что ректор тоже не станет делать для меня исключение, а отправит получать разрешение к Гердеру. Ну не попробовать я же не могла?

– А изучать его, не выходя из библиотеки, мне тоже нельзя?

– Увы.

– А могу я получить учебник некромантии для начинающих?

Да, таких вытаращенных глаз я давно не видела. Ну не могу же я всем объяснять, что в последнее время у меня осталось только одно желание – медленно и мучительно прибить Гердера, попрыгать сверху, оживить и все опять по кругу?

– Не ожидала в сфере ваших интересов такого предмета, леди Уэрси, – шокированно сказала наша библиотекарь.

– Ну жизнь бывает так многогранна, – туманно пояснила я. – А что эти книги тоже только по особому разрешению ректора?

– Просто меня удивил разброс ваших желаний – с множественных магических потоков переход сразу на некромантию. Нет, эти книги не в списке запрещенных к выдаче, просто последнее время интерес к данному предмету несколько упал, и мало кто интересуется помимо обязательного курса.

В общем, выдали мне книги по некромантии, которые я и взяла исключительно потому, что дали хоть что-то, – ведь вряд ли я стану когда-нибудь использовать некромантские навыки. Инора Балфинч нашла для меня не просто справочник для начинающих, а тяжеленное пятитомное издание, самое полное на сегодняшний день, причем каждый из томов раза в два превышал по объему мою любимую «Бытовую магию». Видимо, наша библиотекарь рассчитывала, что я не стану такую тяжесть таскать, но тут она явно просчиталась. Когда я взвесила один из томов в руке, мне почему-то сразу представилось, как я луплю им Краута, и мое настроение резко пошло вверх.

После библиотеки я зашла к Аделине поблагодарить ее за заботу и узнать, как продвигается ее маленькая коммерция с зельем «приятных неожиданностей». Но, похоже, все еще были на занятиях, так что я просто вернулась в комнату и начала листать выданные мне книги. Честно говоря, кроме абсолютно для меня неинтересных тем, вроде поднятия и упокоения различных типов нежити, я там нашла довольно занимательные вещи. К примеру, выяснилось, что самые мощные артефакты делаются из материи, бывшей когда-то живой, – дерева, кости, волос. А если еще носитель этой материи был правильно, по мнению авторов, умерщвлен, то сила таких артефактов еще возрастает. Единственный их минус – недолговечность, зато наделать можно в любых количествах. Ну умерщвлять человека или даже мышку какую-нибудь правильно или неправильно я точно не буду, а вот срезать определенным образом ветку – вполне. Кости, конечно, можно и просто на кладбище накопать, но, во‑первых, здесь уже не стоит вопрос о правильном умерщвлении, и артефакты будут намного более слабые, а во‑вторых, я как-то с трудом представляю себя на кладбище в перчатках, батистовом платье и с лопатой наперевес. Бр-р. Нет, некромантия – это все-таки не мое. Так за листанием этого познавательного чтива меня и застал Гердер. Почему-то он очень напрягся, хотя я изучала не подъем покойников, а всего лишь вызов духов.

– Зачем тебе некромантия? Она ведь не входит в программу первого курса?

– Так, просто интересно, – туманно ответила я. Ну ведь не говорить же «Дорогой, я мечтаю использовать эти знания на тебе», не поймет же. Или поймет, что еще хуже.

– А зачем тебе вызов духов?

– Пока ни за чем, но ведь мало ли что в жизни бывает? Вдруг кого-нибудь вызвать понадобится, а я уже умею.

– И кого ты собралась вызывать?

– Маму, – вдруг ляпнула я почему-то. – Узнаю, кто ее проклял, и почему она на меня такой артефакт надела.

Первый раз вижу, чтобы человек так мгновенно серел.