– Дойду и до этого. Где-то на рубеже тысячелетия, с момента отпочкования, как из первого, так и из второго класса, естественно, с куда меньшей вероятностью, а сейчас просто невозможный вариант, по причине уничтожения его представителей, может появиться третий. Они уже получают зачатки разума, и именно от них пошли легенды про духов гор, лесов, озёр, собственно, так и родилось представление о нечисти. Одарённым они становятся уже неопасны, а вот для остальных людей наоборот. Инстинктивно формируя зачастую весьма примитивные техники, они могут причинить им вред, просто не осознавая, что, тратя силу, наносят ущерб себе и в результате опять деградируют до предыдущих состояний. Вначале только из-за этого их и уничтожали, – стала она рассказывать дальше.

– Погоди, ты сказала – могут. А что с теми, кто не преобразовался?

Каюсь, не удержался, перебил.

– Происходит деление, и процесс начинается сначала, – пояснила Ярослава.

Блин! Можно было догадаться и самому. А теперь сам себя выставил в невыгодном свете.

– Понятно, – протянул я сказанное слово, пытаясь выглядеть не таким дундуком, каким был на самом деле.

– Дальше идёт четвёртый класс. Обладающий вполне развитым разумом, и если такую встретит обычный человек, вряд ли догадается, с кем его свела судьба, даже если она начнёт применять техники, скорее примет её за одарённого. Да и вообще, уверенно их могут выявлять только духовники и светлые. Они и раньше встречалась очень редко, а сейчас… Самая интересная, кстати, в смысле использования, – продолжала она свой рассказ.

Вот с этого нужно было начинать, а она про растения, отпочкования…

– Что, с ними вот так запросто можно поболтать? – я не удержался и задал-таки вопрос про интересное лично мне.

– Сейчас нет, – просто убила она меня.

Однако насторожило построение фразы.

– Раньше, значит, можно было?! – сделал я удивлённый вывод.

– Просто сложно в природе их сейчас встретить, если вообще возможно. Охотники на нечисть выше третьего класса ничего последние полтора столетия не ловили. В своё время наделали делов, сейчас жалеют, но прошлого не вернуть, – уточнила Дорогобудова.

– А нелегально? – я попробовал зайти с другой стороны.

Ну не могёт быть, чтобы совсем без вариантов!

– Тоже вряд ли. Четвёртый – это совсем не третий. Сами кого хочешь уконтропопить могут. Обучаемость у них такая, что светлые с тёмными от зависти удавятся. На службе у родов пару раз встречала, и всё, – пояснила она ситуацию, видимую с её стороны.

Вот не верю, и всё тут!

– Жаль… – вслух же сказал иное.

– Поверь, не только тебе. Для Россеа, в связи с особенностями направления использования силы, выходят самые вольготные условия для роста и развития паутинок. В Европе они, считай, и не встречаются, – с сожалением в голосе проговорила Ярослава.

– Постой, а почему так? – последняя фраза меня серьёзно заинтересовала.

– Я, конечно, понимаю, что эти знания не несут практической ценности, но так, хотя бы интереса для, – с укором в мой адрес произнесла она.

Мне оставалось только умоляющую рожицу состроить.

– Ладно, ладно. Есть три типа подхода к формированию техник. Западный, восточный и русский. Последний к нам пришёл из Передней Азии, но поскольку теперь все те территории стали частью Россеа, нигде больше таким подходом не пользуются, потому и стали так называть. В Европе формировать техники принято внутри паутинки, что сильно сказывается на скорости процесса в положительную сторону, – опять начала она рассказ с самого начала, так и не досказав предыдущий.

Но тут уж сам виноват со своими хотелками. Могла бы и послать, но почему-то отнеслась она к ним со всей ответственностью.

– Это поэтому советуют их грохать без предупреждения? – не удержался я и вновь перебил.

И опять она даже бровью не повела. Будто так и надо, всю жизнь только и делала, как терпеливо всё мне поясняла. Даже моих новых знакомых уже стало такое её поведение удивлять. Он как-то посматривать на неё стали. Но ощущение, будто они у неё уже в игноре и окромя меня важных людей в помещении больше нет.

– Да. С большой долей вероятности демонстративный бой будет проигран. У них, кстати, классификация идёт по доступному резерву, а не скорости накачки техник силой, как у нас. И это далеко не весь объём паутинки. То, что пересекается с физическим телом, не используется, во избежание нанесения увечий самому себе. Если уж пришлось столкнуться с представителем этого направления, вначале придётся думать только о защите и уклонении, и бой вести на измор. Ну, или поступить как ты и сказал, а лучше исподтишка. Так даже надёжней. А вот если всё же «пошёл на вы», то придётся выжидать момент, когда представителю европейской школы придётся подбирать совместимые техники, и тут уж если остался цел, то не моргай, – стала подробно объяснять мне все расклады Ярослава.

– А что ещё за… – начал я задавать вопрос, но тут же был перебит её ответом на опережение.

Хм, а мне такой подход нравится. Только подумал, а тебе раз, и уже объяснили. Только так ведь и разговаривать разучиться можно, нашёл и здесь ложку дёгтя.

– К нам это почти не относится. Неспроста ведь пары огонь-холод, ветер-твердь появились. Целых четыре пути. Для нас сила состоит как бы из четырёх составляющих, соответственно, предполагается, что столько же составляющих и в паутинке. Каждая взаимодействует со своей частью силы. Так вот когда мы формируем канал из области сердца, под используемую нами технику, недостача тут же восполняется из источника. Грубо говоря, мы применяем исключительно чистые специализированные энергии. У европейцев же совсем не так. Паутинку можно сознательно развивать, чем они и занимаются, и её плотность у них гораздо выше. Так наращивается доступный резерв. В итоге сила для нас текуча, как вода, а для них она подобна густому киселю. Как следствие, невозможно формировать одинаковые техники в одной области своей структуры. Поэтому их техники предполагают использование сразу нескольких энергий. У нас особняком идут свет – это исключительно голова, и тьма – она же плюс позвоночник. Так вот, их техники используют комбинации энергий, как и у европейцев, но формируются подобно остальным нашими направлениями, за пределами С-тела, – выдала она такую порцию за раз, что можно было и не ухватить суть сразу.

– А… Понятно, просто не успевают восстанавливаться из-за слабой проницаемости их С-тел. Вот и приходится подбирать иную комбинацию из четырёх видов энергий. Получается, у них ограничен не только доступный резерв, но и техники, изученные конкретным одарённым. И чем больше они их знают, тем дольше и эффективней могут вести бой, – выдал я то, как понял её пояснения.

У нас-то главным ограничителем будет способность удерживать канал подачи силы во времени и то, на какой размер потока ты его смог натренировать.

– Но не думай, что мы не используем этот подход, целительство полностью основано на этом, а на Востоке так действуют боевые монахи. Так что разделение довольно условно. Ну и осталось самое вкусное, – продолжила она.

– Это почему? – совершенно искренне удивился я последнему заявлению.

О чем пойдёт речь, догадаться было уже не трудно. Был я там, плавал.

– Потому что именно это течение, пусть и не самое сильное в плане техник, дало миру больше всего. Ладно, теперь вкратце. Они схожи с нами тем, что техники тоже формируют вне паутинки, но силу берут не из основных структур, а второстепенных, и развивая их в полный повтор физического тела. Как правило, в области рук формируют наиболее развитую её часть, соответственно, создают множество каналов в эту зону. В остальном проблемы те же, что и у нас, – стала она пояснять свою мысль.

Но пока ничем необычным удивить не смогла.


– Получается, в принципе, можно переучиться, – решил я вклиниться в образовавшуюся паузу.

– Ты сколько лет добирался до первого ранга? – осадила меня Дорогобудова.

– Много… – ответил я, сразу сообразив, каким будет ответ на мой вопрос.

– А дальше потребуется ещё больше. Неужели ты думаешь, будто на изучение другого течения понадобится меньше? – это решила меня поучить Света.

Говорю же, язва и зазнайка!

– Нет, конечно, но хотелось бы. А почему нечто универсальное не создали? – я решил выяснить и это.

– В разнообразии сила. Ведь все они имеют свои преимущества, – продолжила Ярослава.

– Но и недостатки тоже, – вклинился Лучезар Агафонович.

– Естественно. К главным преимуществам европейского пути относят, конечно, скорость формирования техник, а сейчас ещё и возможность формирования артефактов третьего рода, – не стала она спорить с ним, но продолжила свою лекцию.

– Это что за звери такие? – я реально удивился такой информации.

Что-то много, получается, не знаю про оттенки силы.

– Как же всё-таки сложно, что ты живёшь не в среде одарённых! Понятно, что они не встречаются и вообще не продаются, потому что формируются из паутинки владельца. Собственно, они и являются его неотъемлемой частью. Мало кто захочет продавать себя на части. Однако их появление возможно стало только благодаря развитию восточного течения, – стала опять терпеливо мне всё разъяснять Ярослава.

Светлана попыталась влезть, но была сразу остановлена своим дядей, и потому информация продолжала литься рекой.

– В каком смысле? – естественно, я не остался в стороне от такой занимательной лекции.

– В простом. Когда европейцы добрались до Азии, они много нового для себя узнали.

Она меня что, троллит?

– А что там особенного? – опять пришлось начать выведывать давно уже запрашиваемое.

– Геном… – прилетел совершенно неожиданный для меня ответ.

– Постой. Понятно, что в некоторых случаях эффект усиления от него на определённую технику впечатляющ, но в общем-то бойцы на Востоке далеко не выдающиеся. Единственно, только за счёт эффекта неожиданности это и может им помочь в схватке. Просто в прошлом году был в империи Мин на летней практике и насмотрелся, – стал я терпеливо объяснять свою позицию по этому вопросу.

– И долго ты там пробыл? – поинтересовалась она.

Судя по интонации, здесь крылась какая-то ловушка.

– Честно говоря, не очень, даже месяца не получилось. Потом меня отправили в Дайвьет. Там в Ханое лето и закончилось.

– Случаем, не из-за прошлогодней попытки государственного переворота? – неожиданно задал вопрос Светин дядя.

– Не совсем, скорее, от последствий, – пришлось ответить, хотя тот эпизод не очень хотелось вспоминать.

– Вы что там, на стороне путчистов выступали? – удивлённо задал он же вопрос.

– Нет, конечно! Как раз наоборот! Потому с моим рангом оставаться было опасно, – пояснил я для него.

– Где же так нужно было практику проходить, чтобы на тебя там у кого-то зуб появился, – с удивлением спросила уже Света.

Да что им я-то всем сдался! Мне куда интересней расспрашивать было!

– В Нанкине, – ответил я коротко и лаконично.

– В посольстве при военно-морском дьяке, – неожиданно добавила Ярослава.

– А откуда… – это уже я удивился её информированности.

– Разве сложно сложить два и два? – продолжила она и так хитро на меня посмотрела.

Реально поставила в тупик.

– В каком смысле? – так и не сообразив, что она имела в виду, спросил я напрямую.

– Смотрю, тебя в разведке учили профессионально прикидываться шлангом. Тогда, может, лучше Фенг обращаться, как тебя в империи Мин прозвали? – продолжила Ярослава загадочно.

– Да не хотел никогда там работать, но я же тёмный в том числе… – пришлось отвечать и уж на совсем уж неудобные вопросы, тем более она такие подробности знает.

Больная для меня тема. Тёмных и так-то немного, а в армии и подавно, вот и пытаются всех загрести в разведку, даже таких слабосильных.

– И потому тебя приписали к «Кольским ушкуйникам», – сдала меня Дорогобудова с потрохами.