Краем глаза Фредерик заметил, как побледнел Винсент. И быстро понял: ну конечно, примерно об этом же было его первое видение (или сон?) в Доме.

Пистолет неожиданно переместился с Винсента на Фредерика. Но обращался Стивенсон именно к Винсенту:

– На столе пузырек снотворного. Пей и побольше.

Винсент не двинулся с места:

– Ты же все равно хочешь убить нас обоих…

– Да, но не забывай, я врач. Я могу сделать смерть твоего брата очень мучительной. А ты будешь смотреть, как он истекает кровью.

Фредерик знал, что Стивенсон не сделает ничего подобного – уж слишком сложно тогда будет представить самоубийством. Но Винсент дернулся, а потом все же подошел к столу.

– Ты даже воду подготовил. Как мило.

– Пей.

Винсент высыпал на руку пригорошню таблеток.

– Еще.

Он сыпанул еще, потом взял в руки стакан с водой. И салютовал им в сторону Стивенсона:

– Ну, видимо, стоит выпить за тебя? Или за твое безбедное будущее? Хотя ты еще не видел Ани, наивный.

– Пей.

Если Винсент хотел заговорить Стиевнсону зубы, то вышло у него не очень. Но со стороны доктора оказалось не очень дальновидным сразу не пустить им по пуле в сердце – иначе неужели он мог подумать, что близнецы будут спокойно наблюдать за смертью друг друга? Или не смогу скоординировать свои действия?

Два события случились почти сразу. Фредерик резко упал на колени, так что от неожиданности Стивенсон дернулся и нажал курок, но пуля пролетела где-то высоко, прошив стену дома. А Винсент швырнул в Стивенсона всю пригорошню таблеток, которую сжимал в тот момент в руке. В следующий момент он уже выбил оружие из рук не успевшего среагировать Стивенсона, а подоспевший Фредерик крепко приложил того кулаком.

Когда Стивенсон рухнул на пол безвольным мешком, близнецы, не сговариваясь, отыскали, чем можно его связать, и только после этого перевели дыхание.

– Вызывай полицию, – сказал Винсент. – А я все-таки чего-нибудь выпью.





Этим вечером «Куб» просто гудел. На танцполе было невозможно протолкнуться, а все из-за новомодной группы Эшвуд, которая оказалась молодой, амбициозной и чертовски востребованной.

Вип-этаж тоже был занят, но пару диванов взяли себе Уэйнфилды, к которым присоединились Кросби, Фэй и Офелия.

Сейчас Винсент стоял на своем излюбленном месте у перил, рассматривая зал внизу и качая головой в такт музыке. Фэй подошла к нему с двумя стаканами и протянула один.

– Как ты затащил их в «Куб»? – спросила она. – Эшвуд сейчас так популярны… я говорила с их менеджером. У них концерты расписаны на месяц вперед. А тут в «Кубе», в субботу вечером.

– Видишь их вокалиста?

– Любимца девочек? Да.

– Ну, теперь ты знаешь, с кем надо пить, чтобы они приходили в твой клуб.

– О…

– На самом деле, мы с ним давно знакомы. Он сказал, что в «Кубе» хорошая выпивка, поэтому почему бы и нет.

Как бы в подтверждение своих слов, Винсент глотнул из принесенного стакана. А потом они оба вернулись к столу, где вовсю шло бурное обсуждение. Даже Анабель жестикулировала, что-то доказывая.


– На минуту вас оставить нельзя! – закатил глаза Винсент. – Что происходит?

– Обсуждаем новый проект Кросби, – ответила Анабель.

В ответ на это утверждение сам Линдон только фыркнул:

– Я бы не назвал это обсуждением. Критикуете и разносите мои идеи в пух и прах! Представляешь, Винс, им не нравится ни одно из названий моего бара.

– Ну, учитывая варианты, которые ты озвучивал при мне – не удивительно.

– И ты туда же! Нет бы поддержать.

– Назови его правдиво: «Шотландский-виски-и-еще-какая-то-фигня».

Кросби изобразил на лице праведное возмущение, но остальные только рассмеялись. Со своим баром Кросби носился уже несколько дней, и каждое новое название было более странным, нежели предыдущее. Все уже втянулись в игру и предлагали свои умопомрачительные варианты.

Только Фредерик оставался молчалив. Пока девушки наперебой начали предлагать идеи, Винсент присел к брату.

– Все в порядке?

– А? Да, я что-то задумался.

– Только не говори, что опять видишь каких-то призраков.

– Вовсе нет, – улыбнулся Фредерик. – После дома Стивенсона ни единого видения.

– Ну, я рад. Нечего спускать наше состояние на опиум – вдруг кто еще захочет из-за него убить.

– Это так… прозаично.

– Это жизненно.

Винсент тоже не видел никаких призраков. Даже сны ему в последнее время перестали сниться, уступив место здоровому глубокому сну. Что, конечно, радовало, но Винсент не стал бы наивно полагать, что так будет всегда. У них и без того скопилось достаточно призраков, стоящих за спиной.

Но похоже, дух погибшей жены Стивенсона наконец-то успокоился. И раз Лиллиан больше не являлась, то похоже, ее призрак тоже затих после того, как отыскали ее вынужденное последнее прибежище. Винсенту хотелось верить, что теперь она не будет одинокой.

– Полиции надо благодарить нас, – проворчал Винсент. – С нами они не останутся без работы.

– Вина Стивенсона доказана?

– С двумя трупами его жен на заднем дворе? Да уж пожалуй.

Вчера на кладбище Бромптон захоронили то, что осталось от Лиллиан. При этом присутствовали только близнецы Уэйнфилды, оба одетые в темное. Они стояли на земле, размываемой дождем, и тонкие струи стекали с их черных зонтиков. Вместе с останками они положили в могилу и несколько пухлых тетрадей, плотно исписанных текстами.

– Что ж, – Винсент поднял бокал. – Сегодня давай порадуемся тому, что все закончилось. И выпьем.

Их бокалы стукнулись друг о друга, но свой виски Винсент выпил залпом и буквально подскочил с дивана, хитро улыбаясь.

– Ну… вы об этом просили.

Все поняли, что происходит, только когда Винсент забрался на сцену, а вокалист группы радостно заявил:

– А эту песню мне поможет спеть мой старый друг.

И он протянул микрофон Винсенту.