– Он оказался вкусным.
Когда девушка поняла, что Фредерик говорит серьезно, то улыбнулась.
– Ну, а второй раз?
– Мы уже пару лет как управляли издательством, когда я впервые попал на вечеринку Элеоноры.
– О, той самой?
– Да. И вот там, говорят, голышом я бегал. Хорошо, к тому моменту никто уже не догадался снимать на видео.
Фэй рассмеялась, а Фредерик так и не притронулся к полной рюмке.
– С тех пор я не очень-то люблю много пить.
– А я думала, потому что ты не хочешь терять контроль.
– И голова болит – это тоже. Но вечеринку Элеоноры ты заценишь завтра.
– Уже боюсь.
– Да нет, максимум, что тебе грозит – искупаться голышом в бассейне.
– Этого я и боюсь. Ты останешься на выступление группы?
– А кто выступает? Хотя не отвечай, я все равно понятия о них не имею. Поэтому почему бы и нет?
Когда зал стал наполняться активнее, они переместились в вип-зону, где можно было разместиться с большим комфортом. И оставались там далеко за полночь, пока Фредерик не вызвал такси, и они не вернулись домой – правда, Фэй уснула еще в машине, склонив голову на плечо Фредерика.
Хотя Офелия не могла знать, что сестра этим вечером занималась тем же самым, она тоже перебирала вещицы из старой коробки. Устроившись в гостиной Уэйнфилдов, в тонкой длинной ночной рубашке, она решила перед сном разложить на столике свои сокровища. Девушка зажгла свечи, и их тонкие огоньки отражались в стеклянной поверхности стола.
Змеиную шкурку она забрала у школьной подруги – та держала дома змей и щедро делилась шкурками после линьки питомцев. Теперь выползок высох. Он и раньше казался невесомым, а теперь его пергаментная хрупкость того и гляди грозила рассыпаться в руках на маленькие кусочки плоти.
Много обрывков ткани, Офелии нравилось, какие они на ощупь: прохладный атлас, шероховатое кружево и дурацкая синтетика, но завораживающего цвета осенних сумерек.
Жидкость в нескольких склянках давно высохла, но Офелия и не думала, что она будет храниться вечно. Тем более, ее привлекали сами флаконы, витиеватые, изящные, из гладкого дутого стекла. Когда-то Офелия хотела настоящий хрустальный шар, потому что слышала, что он – самое сложное для стеклодува. Идеальный шар без пузырьков воздуха внутри.
И маленький светящийся камушек. Офелия хорошо помнила, как «заряжала» его на солнце, а ночами смотрела под одеялом на его свечение, пока не засыпала. Сейчас камень выглядел бездушным куском пластика, слишком долго пролежал в темноте. Но Офелия знала, если подержать его на солнце, он снова станет засияет.
Она еще некоторое время перебирала сокровища, пока вновь не убрала все в коробку. По комнате поплыл дурманящий запах только затушенных свечей, а Офелия прошелестела ночной рубашкой в свою комнату, чтобы поспать.
– Винс…
Он не спал, когда дверь его комнаты открылась, и привыкшими к полумраку глазами хорошо видел ее лицо. Без привычного выражения меланхолии, сейчас Офелия казалась испуганной.
– Винс, мне снова приснился горящий дом…
– Иди сюда, малышка.
Она залезла в тепло постели и прижалась к его телу, ощущая его кожу, его шрамы. Винсент обнял ее.
– Будем охранять сны друг друга.
9
Они пришли с дождем. Капли расплавленного свинца падали с небес, скользили по оконному стеклу, прикасались к моим венам, проникали в них, заставляя кровь закипать. Я ощущала прикосновения холодных губ на коже, могла разглядеть безглазые лица в дожде. Я слышала их голоса, такие невесомые, будто вуали на ветру.
Я хотел кричать, хотела убежать прочь. «За мной придут!», кричала я. «Я не одна!»
«Ты одна», спокойно возражали они. «У тебя есть только наши благословения».
И я чувствовала, как безжизненный яд проникает в мои вены вместе с их иголками.
Я слышала шелестящий дождь за окном – но он больше не был моим.
из дневника Лиллиан
– Похоже, опять начинается дождь, – сказал Винсент, поглядывая в окно.
Фредерик тоже заметил жирные капли, начавшие падать на ветровое стекло, и включил «дворники». Они ехали сквозь ночной мокрый Лондон на вечеринку Элеоноры, Фредерик сосредоточенно вел машину, Винсент глазел по сторонам, а Офелия и Фэй устроились на задних сидениях.
– Ты ничьих лиц в дожде не видишь?
Фредерик приподнял бровь:
– А ты видишь?
– Нет. Но решил уточнить.
– Похоже, у тебя хорошее настроение.
– Ну, это ведь не скучный прием.
– Главное, спокойно появится и спокойно уйти.
Они быстро переглянулись, и Офелия спросила:
– Есть какой-то тайный смысл?
– Да нет, – ответил Фредерик. – Но как-то раз Винсент явился к Элеоноре на мотоцикле. В гостиную.
– Я был молод и неразумен, не бузи.
Фредерик не стал возражать, что это произошло всего год назад, и наверняка Винсент был готов повторить, дай только волю. Правда, в тот вечер он стал звездой Инстаграма, что ему не очень понравилось.
– Кстати, – сказал Винсент, – помнишь тех ребят, у которых упали наши продажи?
– Ну?
– Я выяснил. Все у них отлично. Эти засранцы просто тихонько нас задвинули и занялись более активным продвижением Ройса.
– Что ты предлагаешь?
– Я сам ими займусь. Или пусть возвращают прежние условия, или катятся к черту.
– Ты не найдешь так быстро новую компанию.
– Они об этом не знают. «Бизнес, сказал я, хотя это было обыкновенное сумасшествие».
– Кажется, ты что-то цитируешь, но я не знаю что.
– Ты просто не читал Гибсона.
Особняк Элеонры можно было заметить издалека: по громкой музыке и ярким огням. Они как раз парковались, когда со двора взлетел яркий фейерверк под чьи-то крики.
– Похоже, мы опоздали к началу веселья, – Винсент выглянул из окна. – Давайте-ка не пойдем через главный вход.
– Почему? – удивилась Фэй.
– Если ты хоть немного знаешь Элеонору, то никогда не пойдешь в разгар вечеринки через главный вход. Еще какой-нибудь слон задавит, а она скажет, что так и было.
– Слон?
– Да, – улыбнувшись, Фредерик глянул на девушек в зеркало. – И он имеет ввиду настоящего слона.
На заднем дворе было относительно тихо и безлюдно – похоже, никто не хотел пропускать вечеринку. Возможно, именно поэтому трава газона до сих пор оставалась аккуратной, точную геометрическую форму цветников еще никто не нарушил, а вода в прудах, отделанных бордюром, оставалась спокойной.
Один такой как раз заинтересовал Винсента. Он присел на корточки и потрогал воду.
– Бр, ледяная. И мутная.
– Что, не поплаваешь тут голышом? – Фредерик не удержался, чтобы его не поддеть.
– Если я захочу искупаться голышом, то найду где!
Когда девушка поняла, что Фредерик говорит серьезно, то улыбнулась.
– Ну, а второй раз?
– Мы уже пару лет как управляли издательством, когда я впервые попал на вечеринку Элеоноры.
– О, той самой?
– Да. И вот там, говорят, голышом я бегал. Хорошо, к тому моменту никто уже не догадался снимать на видео.
Фэй рассмеялась, а Фредерик так и не притронулся к полной рюмке.
– С тех пор я не очень-то люблю много пить.
– А я думала, потому что ты не хочешь терять контроль.
– И голова болит – это тоже. Но вечеринку Элеоноры ты заценишь завтра.
– Уже боюсь.
– Да нет, максимум, что тебе грозит – искупаться голышом в бассейне.
– Этого я и боюсь. Ты останешься на выступление группы?
– А кто выступает? Хотя не отвечай, я все равно понятия о них не имею. Поэтому почему бы и нет?
Когда зал стал наполняться активнее, они переместились в вип-зону, где можно было разместиться с большим комфортом. И оставались там далеко за полночь, пока Фредерик не вызвал такси, и они не вернулись домой – правда, Фэй уснула еще в машине, склонив голову на плечо Фредерика.
Хотя Офелия не могла знать, что сестра этим вечером занималась тем же самым, она тоже перебирала вещицы из старой коробки. Устроившись в гостиной Уэйнфилдов, в тонкой длинной ночной рубашке, она решила перед сном разложить на столике свои сокровища. Девушка зажгла свечи, и их тонкие огоньки отражались в стеклянной поверхности стола.
Змеиную шкурку она забрала у школьной подруги – та держала дома змей и щедро делилась шкурками после линьки питомцев. Теперь выползок высох. Он и раньше казался невесомым, а теперь его пергаментная хрупкость того и гляди грозила рассыпаться в руках на маленькие кусочки плоти.
Много обрывков ткани, Офелии нравилось, какие они на ощупь: прохладный атлас, шероховатое кружево и дурацкая синтетика, но завораживающего цвета осенних сумерек.
Жидкость в нескольких склянках давно высохла, но Офелия и не думала, что она будет храниться вечно. Тем более, ее привлекали сами флаконы, витиеватые, изящные, из гладкого дутого стекла. Когда-то Офелия хотела настоящий хрустальный шар, потому что слышала, что он – самое сложное для стеклодува. Идеальный шар без пузырьков воздуха внутри.
И маленький светящийся камушек. Офелия хорошо помнила, как «заряжала» его на солнце, а ночами смотрела под одеялом на его свечение, пока не засыпала. Сейчас камень выглядел бездушным куском пластика, слишком долго пролежал в темноте. Но Офелия знала, если подержать его на солнце, он снова станет засияет.
Она еще некоторое время перебирала сокровища, пока вновь не убрала все в коробку. По комнате поплыл дурманящий запах только затушенных свечей, а Офелия прошелестела ночной рубашкой в свою комнату, чтобы поспать.
– Винс…
Он не спал, когда дверь его комнаты открылась, и привыкшими к полумраку глазами хорошо видел ее лицо. Без привычного выражения меланхолии, сейчас Офелия казалась испуганной.
– Винс, мне снова приснился горящий дом…
– Иди сюда, малышка.
Она залезла в тепло постели и прижалась к его телу, ощущая его кожу, его шрамы. Винсент обнял ее.
– Будем охранять сны друг друга.
9
Они пришли с дождем. Капли расплавленного свинца падали с небес, скользили по оконному стеклу, прикасались к моим венам, проникали в них, заставляя кровь закипать. Я ощущала прикосновения холодных губ на коже, могла разглядеть безглазые лица в дожде. Я слышала их голоса, такие невесомые, будто вуали на ветру.
Я хотел кричать, хотела убежать прочь. «За мной придут!», кричала я. «Я не одна!»
«Ты одна», спокойно возражали они. «У тебя есть только наши благословения».
И я чувствовала, как безжизненный яд проникает в мои вены вместе с их иголками.
Я слышала шелестящий дождь за окном – но он больше не был моим.
из дневника Лиллиан
– Похоже, опять начинается дождь, – сказал Винсент, поглядывая в окно.
Фредерик тоже заметил жирные капли, начавшие падать на ветровое стекло, и включил «дворники». Они ехали сквозь ночной мокрый Лондон на вечеринку Элеоноры, Фредерик сосредоточенно вел машину, Винсент глазел по сторонам, а Офелия и Фэй устроились на задних сидениях.
– Ты ничьих лиц в дожде не видишь?
Фредерик приподнял бровь:
– А ты видишь?
– Нет. Но решил уточнить.
– Похоже, у тебя хорошее настроение.
– Ну, это ведь не скучный прием.
– Главное, спокойно появится и спокойно уйти.
Они быстро переглянулись, и Офелия спросила:
– Есть какой-то тайный смысл?
– Да нет, – ответил Фредерик. – Но как-то раз Винсент явился к Элеоноре на мотоцикле. В гостиную.
– Я был молод и неразумен, не бузи.
Фредерик не стал возражать, что это произошло всего год назад, и наверняка Винсент был готов повторить, дай только волю. Правда, в тот вечер он стал звездой Инстаграма, что ему не очень понравилось.
– Кстати, – сказал Винсент, – помнишь тех ребят, у которых упали наши продажи?
– Ну?
– Я выяснил. Все у них отлично. Эти засранцы просто тихонько нас задвинули и занялись более активным продвижением Ройса.
– Что ты предлагаешь?
– Я сам ими займусь. Или пусть возвращают прежние условия, или катятся к черту.
– Ты не найдешь так быстро новую компанию.
– Они об этом не знают. «Бизнес, сказал я, хотя это было обыкновенное сумасшествие».
– Кажется, ты что-то цитируешь, но я не знаю что.
– Ты просто не читал Гибсона.
Особняк Элеонры можно было заметить издалека: по громкой музыке и ярким огням. Они как раз парковались, когда со двора взлетел яркий фейерверк под чьи-то крики.
– Похоже, мы опоздали к началу веселья, – Винсент выглянул из окна. – Давайте-ка не пойдем через главный вход.
– Почему? – удивилась Фэй.
– Если ты хоть немного знаешь Элеонору, то никогда не пойдешь в разгар вечеринки через главный вход. Еще какой-нибудь слон задавит, а она скажет, что так и было.
– Слон?
– Да, – улыбнувшись, Фредерик глянул на девушек в зеркало. – И он имеет ввиду настоящего слона.
На заднем дворе было относительно тихо и безлюдно – похоже, никто не хотел пропускать вечеринку. Возможно, именно поэтому трава газона до сих пор оставалась аккуратной, точную геометрическую форму цветников еще никто не нарушил, а вода в прудах, отделанных бордюром, оставалась спокойной.
Один такой как раз заинтересовал Винсента. Он присел на корточки и потрогал воду.
– Бр, ледяная. И мутная.
– Что, не поплаваешь тут голышом? – Фредерик не удержался, чтобы его не поддеть.
– Если я захочу искупаться голышом, то найду где!