– Если только он не понял, кому эта неизвестная «она» отдала этого «его», – пожала плечами почтенная дама, удивляясь, какими бестолковыми порой оказываются даже наиболее сообразительные из ее знакомых.

– Но тогда… Он продолжит искать то, что ему нужно! – ахнула Розамунд и испуганно обвела взглядом зал, словно убийца уже был здесь и высматривал свою новую жертву. Впрочем, почему бы и нет?

– И попытается заставить владельца этого предмета отдать это ему! – подхватила Кэти. – Что, если он убьет кого-то еще?

После этих слов ее собеседницы ненадолго умолкли, напуганные картиной возникшего перед ними будущего.

– Что же может быть таким ценным, чтоб ради этого пришлось убить? Мужчина, который стреляет в женщину… Это просто чудовищно! – воскликнула Розамунд.

Миссис Дримлейн шикнула на невестку – на них начали оглядываться сидящие неподалеку.

– Почему ты думаешь, что это непременно был мужчина? – спросила она.

– Но… как же? – Молодая женщина уставилась на свекровь, широко раскрыв темные глаза. – Вы же не думаете, что на этот кошмарный поступок может быть способна женщина?

– Отчего же? Женщины точно так же могут ненавидеть или стремиться заполучить желаемое, чем бы оно ни было, – миссис Дримлейн пожала плечами, должно быть, вспоминая недавние убийства в «Охотниках и свинье». – К тому же Кэти не слышала голоса собеседника миссис Роуленд. А это может указывать на то, что убийцей была женщина.

– Или мужчина с очень тихим голосом, – прибавила Кэтрин, уже успевшая поразмышлять об этом.

– Я не припомню среди наших знакомых джентльменов никого, кто говорил бы так тихо, что его голос нельзя расслышать во время ссоры… – Миссис Дримлейн без церемоний огляделась по сторонам, словно надеялась распознать в одном из находящихся в зале людей убийцу.

– Наших знакомых? – Розамунд опять повысила голос, привлекая внимание соседей. – Не думаете же вы, что эту великую женщину убил кто-то из тех, кто сейчас находится здесь, в зале?

– Увы, моя дорогая, именно так мне и приходится думать. И, судя по тому, какие пронзительные взгляды бросает на собравшихся наш старый приятель Хоуксли, он придерживается точно такого же мнения.

Кэтрин уже слышала немало пересудов, главной темой которых была, конечно, личность убийцы. И почти все, кто сидел настолько близко к ней, чтоб быть услышанным, считали, что преступление совершил чужак. Кто-то вошел через дверь, ведущую на кладбище, и хотел ограбить миссис Роуленд. Когда она отказалась отдавать свое достояние, негодяй в ярости застрелил ее. То, что в нескольких убийствах были виновны жители соседних поместий, не мешало горожанам обвинять пришлого грабителя. Ну как, как можно заявить, что достойную женщину, их гостью, перед самым ее выступлением убил кто-то из них? Даже помыслить невозможно!

Так же думала и Розамунд, но ее свекровь и мисс Хаддон еще не могли забыть недавние кошмары, как бы им этого ни хотелось. Должно быть, молодая миссис Дримлейн смогла понять по их лицам, о чем они думают, потому что следующая ее реплика была вполне разумной:

– Что ж, если это не грабитель и не какой-то опустившийся человек, готовый убить ради нескольких монет, главному констеблю Грейтону будет не так уж трудно отыскать убийцу. Миссис Роуленд не была знакома почти ни с кем из Кромберри, за исключением миссис Райдинг и ее семьи. Но подозревать миссис Райдинг… Это совершенно невозможно! Остаются только дамы из Бата!

И в самом деле, Эммелина ведь упоминала, что миссис Пропсон и мисс Лэмбон знакомы с миссис Роуленд, как и те дамы из попечительского комитета, что не поехали в Кромберри. Однако же предполагать, что миссис Пропсон или ее подруга могли застрелить миссис Роуленд, так же немыслимо, как считать убийцей миссис Райдинг!

И все же кто-то ведь совершил это преступление! Кэтрин уже не была так наивна, как свойственно девушкам ее возраста, и понимала, что убийца не носит на груди табличку, изобличающую его. Как бы ни старались горожане обвинить в убийстве неизвестного чужака, разбойника и вора, миссис Райдинг точно так же может оказаться преступницей, как миссис Пропсон, мисс Лэмбон или любой другой из находившихся в зале. В конце концов, большинство из обитателей окрестных поместий регулярно ездят в Лондон и могут быть знакомы с миссис Роуленд, о чем их соседи даже не подозревают.

Разговор увял, все три дамы могли лишь повторить то, о чем говорили ранее. Оставалось надеяться, что это затянувшееся собрание не напрасно и главный констебль Грейтон найдет среди бесполезной болтовни зернышки, из которых сможет впоследствии испечь хлеб истины.

У выхода из зала внезапно поднялся какой-то шум, мужской голос возмущенно спорил с констеблями:

– Почему это я не могу войти? Что здесь происходит? Я приехал за своей матерью и хочу убедиться, что с ней все в порядке! Да пропустите же меня, остолопы!

Голос принадлежал Гарольду Райдингу, а вскоре в проходе между рядами стульев возник и он сам, покрасневший от гнева. Все головы повернулись к нему, кто-то начал возбужденно пересказывать события, предшествующие этому всеобщему заточению, но из-за гула голосов Райдинг не мог разобрать, о чем именно идет речь.

Сопровождаемый констеблем, не решавшимся удерживать его силой, Гарри прошел к первому ряду, где уже успел заметить свою мать.

Миссис Райдинг обернулась, как и другие дамы, сидевшие рядом с ней. Кэтрин со своего места рядом с обеими миссис Дримлейн было видно, как осветилось лицо Агнес Беррингтон, когда она увидела приближающегося молодого человека.

Как было бы прекрасно, если бы эти двое молодых людей полюбили друг друга! Гарри, любимец матери, пожалуй, сумел бы добиться от нее разрешения выбрать себе невесту, хотя большинство знакомых Райдингов были уверены в обратном. Николас сделал выгодную партию, Стивен скоро женится на девушке с большим приданым, а у Гарри, пусть он и младший сын, есть некоторый капитал, завещанный ему дедом по отцовской линии. С приданым мисс Беррингтон, каково бы оно ни было, им вполне хватит средств на достойное существование.

Кэтрин видела, как Гарри улыбнулся Агнес, проходя мимо нее к матери. Миссис Райдинг громким голосом принялась жаловаться на тиранию старшего констебля Грейтона, осмелившегося держать их всех здесь, как будто они какой-то скот. Об убийстве миссис Роуленд она сперва не сказала, и Гарри пришлось прервать ее пылкую речь, чтобы спросить, каким образом главный констебль оказался на собрании благотворительного комитета. Молодой джентльмен стоял лицом к залу, и все собравшиеся могли прочесть на его лице неподдельное изумление и тревогу.

И все же, как шепотом сказала миссис Дримлейн своим молодым собеседницам, нельзя исключать, что убийца легко мог уйти, оставшись незамеченным, и появиться в приходском доме позднее. В небольшом холле констебли уже пререкались с мужьями, отцами и братьями дам, которые не явились домой вовремя. На улице стемнело, люди устали, мало-помалу тихое ворчание превращалось в возмущенный ропот, и когда перед собравшимися наконец появился мистер Грейтон, его усталый вид не вызвал ни у кого сочувствия.

– Я должен поблагодарить вас всех за проявленное терпение и предупредить, что, возможно, мне придется поговорить с кем-то из вас еще раз… – Грейтон и не подумал извиниться за это многочасовое ожидание, чем породил еще одну волну возмущенных возгласов. – Вы должны понять, что расследование этого жестокого преступления не будет быстрым и легким и многое зависит от вашей доброй воли и желания помочь найти и покарать негодяя. Если кто-то из вас вспомнит о чем-то, что может показаться важным, прошу немедленно сообщить мне или кому-нибудь из моих подчиненных. Теперь, полагаю, вы все можете вернуться в свои дома и помолиться о душе нашей гостьи, нашедшей в Кромберри свою смерть.

Разочарованная публика потянулась к выходу. Многие надеялись, что главный констебль прямо сейчас назовет им имя убийцы, какого-нибудь Сэма или Джона, пойманного констеблями в то время, как все они томились здесь.

У выхода возникло настоящее столпотворение. Дамы составляли большинство собравшихся, и их лучшие туалеты не позволяли быстро проходить сквозь неширокие двери. Представители светского общества, сидевшие на первых рядах стульев, оказались позади всех – простые горожане даже не подумали о соблюдении приличий, торопясь поскорее оказаться дома и за накрытым столом поделиться с домашними всем, что им удалось увидеть, услышать и запомнить. В жизни многих из них до сих пор не случалось и, возможно, уже никогда не случится ничего столь же поразительного и ужасного.

Кэтрин вынуждена была выбираться из зала едва ли не в самом конце, так как провела последний час в обществе обеих миссис Дримлейн. Она слышала, как за ее спиной миссис Райдинг продолжает критиковать Грейтона и одновременно пытается успокоить безутешную мисс Фридделл.

– Представить не могла более бесполезного занятия, чем сидеть тут и ждать, пока кто-нибудь расскажет Грейтону что-то важное. Да что мы можем знать об убийце? Грабитель вошел с кладбища, совершил свое ужасное деяние и преспокойно вышел, пока мы все тут были заняты подготовкой к заседанию!

– Вы правы, дорогая миссис Райдинг, – прибавил викарий, на чью руку тяжело опиралась его измученная, как будто разом похудевшая сестра. – Да кто из нас мог заметить хоть что-то, когда все либо приветствовали друг друга, либо готовились к собранию!

– А я уверена, что кто-нибудь мог видеть что-то подозрительное, – вмешалась мисс Лэмбон, не имевшая возможности продвинуться вперед из-за спины миссис Пропсон. – Возможно, этот человек просто не сразу понял, что заметил нечто важное! А через некоторое время догадался, что его несущественное воспоминание на самом деле наполнено глубоким смыслом!

– Кажется, будто вы говорите о себе! – ответил ей мистер Блантвилл, как верный рыцарь, держащийся неподалеку от миссис Уиллинг, изменившей сегодня своей обычной болтливости.

– Возможно, так оно и есть, сэр, – многозначительно ответила мисс Лэмбон. – Полагаю, я видела кое-что, непредназначенное для посторонних глаз.

– И вы рассказали об этом главному констеблю? – Старшая миссис Дримлейн живо обернулась, едва не уткнувшись носом в меха на пелерине миссис Пропсон, также обернувшейся к подруге.


– Еще нет, – неохотно призналась мисс Лэмбон. – Сперва я должна кое-что хорошенько обдумать. Я окажусь в неловком положении, если мистер Грейтон сочтет мои слова пустой болтовней.

– Что ж, лучше вам не затягивать с этим разговором, – покачала головой миссис Дримлейн. – Промедление может помочь убийце скрыться.

– О, я совсем не уверена, что речь идет об убийстве! – Длинный нос мисс Лэмбон нервно задергался. – Полагаю, мои наблюдения связаны с… совсем другой историей.

– Вайолет, почему бы тебе не объяснить все, как полагается? – Миссис Пропсон уже могла бы протиснуться в дверь, но остановилась, не позволяя следующим за ней выйти из зала. – А мы все вместе решим, стоят ли твои слова того, чтобы ради них беспокоить главного констебля!

– Нет-нет, я не стану ничего говорить, пока не поразмыслю как следует. Возможно, мне лишь что-то показалось, а мои опрометчивые слова причинят вред… – заторопилась ее подруга.

– Причинят вред – кому? – Миссис Дримлейн не собиралась так просто сдаваться. Как и все, кто слышали слова мисс Лэмбон, старая леди испытывала жгучее любопытство и вместе с тем тревогу. Что, если мисс Лэмбон и в самом деле увидела что-то, способное помочь полиции?

Но эта леди уже, кажется, пожалела о своих намеках, потому что в следующий момент едва ли не протолкнула миссис Пропсон в двери, торопясь поскорее выйти из зала и прекратить этот разговор.



Молодая миссис Дримлейн в своей карете отвезла в «Охотников и свинью» свою свекровь, Кэтрин и шумно сморкавшуюся тетушку Мэриан.

В холле гостиницы уже ждал встревоженный мистер Лофтли. Незадолго до того, как его жена, племянница и миссис Дримлейн вернулись, доктор Голдблюм привез в своем экипаже бедного мистера Макнила, который едва держался на ногах. Пока лакеи помогали джентльмену подняться, доктор коротко осведомил мистера Лофтли о случившемся в приходском доме, и теперь толстяк обеспокоенно переводил взгляд с одной дамы на другую.

– Ох, как я волновался! Бедняга мистер Макнил, похоже, у него помутился рассудок от горя. Должно быть, он очень любил сестру! И какой же мерзавец осмелился убить миссис Роуленд, такую милую и добрую даму!

В холл вошли приехавшие следом миссис Пропсон и остальные дамы, услышавшие последние слова дядюшки Томаса.

– Хотелось бы и нам всем это знать, друг мой! – воскликнула миссис Пропсон. – Надеюсь, ваш мистер Грейтон очень скоро найдет убийцу, и мы сможем вернуться домой! Вы только представьте себе, он запретил нам уезжать, пока в его расследовании не появится хоть какая-то ясность! Да он может искать этого бродягу целую вечность, так что же, нам придется пустить корни в Кромберри?

На это мистер Лофтли не нашелся, что ответить, поэтому предложил гостьям сейчас же отправиться в ресторан и вознаградить себя за перенесенные тяготы допросов.

Все дамы тотчас согласились, хотя миссис Уиллинг заметила, что после пережитого потрясения они должны лишиться аппетита. Миссис Пропсон отмахнулась от этих слов и любезно приняла предложение мистера Лофтли.

Горничные забрали у дам пелерины, дядюшка Томас увлек жену в свой кабинет, чтобы узнать все подробности случившегося, а Кэтрин проводила наверх миссис Дримлейн.

Сара принесла им ужин в Зал фей, где миссис Дримлейн проводила большую часть своего времени, и за едой обе дамы тщетно пытались догадаться, о чем и о ком говорила миссис Роуленд со своим немногословным собеседником.

О том же самом гадала и Кэти, будучи не в силах заснуть. Она так устала, но сон не шел к ней. Правильно ли она запомнила все, что ей удалось подслушать? Так ли пересказала разговор миссис Роуленд главному констеблю, не упустила ли что-то важное?

Так и не придя ни к каким новым мыслям, Кэти немного всплакнула, жалея всех разом: и миссис Роуленд, и ее осиротевшего брата, и дам из Бата, вынужденных задержаться в чужом для них городке, и жителей Кромберри, оказавшихся в тени дурной славы, которая с некоторых пор сопровождала их городок.





Глава 9




Утро было пасмурным и унылым, под стать настроению жителей Кромберри, но хотя бы без дождя. После завтрака гостьи из Бата собрались внизу в гостиной, чтобы со всей возможной деликатностью обсудить случившееся. Хотя, как ни старайся, деликатно об убийстве говорить невозможно, это ведь не обсуждение благотворительного бала или веснушек на лице нового школьного учителя! Дамам ничего не оставалось, как попытаться в кратчайшие сроки научиться называть своими именами некоторые вещи, о которых не принято говорить даже иносказательно! Настоящим леди подобное умение прививают едва ли не раньше, чем они начинают выходить из детской! Впрочем, миссис Пропсон отличалась некоторой прямотой высказываний, а остальные дамы вынуждены были подражать ей.

Из-за своей конторки Кэтрин слышала их встревоженные и возмущенные голоса. Им не пришелся по душе главный констебль Грейтон, что было неудивительно, и миссис Пропсон настаивала на необходимости задействовать связи в Лондоне. Пусть оттуда пришлют кого-то компетентного, кто сможет побыстрее найти убийцу миссис Роуленд! Остальные могли лишь поддакивать ей и бессчетное количество раз повторять, как все это ужасно, невыносимо, трагично.

После полудня на небе засияло долгожданное солнце, а в гостиницу потянулись визитеры, желавшие выразить свое сочувствие мистеру Макнилу и приезжим дамам, не имеющим возможности вернуться домой и разделить тяготы своих переживаний с родными.

Мистер Макнил проснулся поздно и до сих пор не выходил из своей комнаты. Завтрак ему отнесли наверх, но он едва смог съесть немного поджаренного хлеба и выпить чая. Горничные провожали гостей в Зал герцогини, где миссис Пропсон принимала сочувствие за мистера Макнила и семью миссис Роуленд.

Викарий Фридделл явился вместе с сестрой. Мисс Фридделл выглядела совсем больной, но сочла необходимым прийти и поддержать миссис Пропсон и ее подруг. За Фридделлами приехал старший Блантвилл, едва не столкнувшийся в дверях с миссис Райдинг, которую сопровождали дочь и младший сын.

Кэтрин с грустью подумала, что внезапная гибель миссис Роуленд может помочь Гарри и Агнес Беррингтон сблизиться. Если бы не трагедия в приходском доме, назавтра гостьи из Бата отправились бы домой. А сейчас Агнес может беседовать с молодым человеком обо всем, ведь за громкими голосами миссис Пропсон и миссис Райдинг едва ли можно расслышать еще чьи-то слова.

Миссис Лофтли, почти избавившаяся от своего насморка, отпустила Кэтрин навестить Бетси Харт. Кэти могла себе представить, в каком нетерпении и досаде находится Бет, не имеющая возможности выйти из дома и узнать из первых уст, что произошло в приходском доме. Она с утра отправила Бет записку, и Джон Харт прислал за мисс Хаддон свою старую коляску. Миссис Дримлейн в последний момент решилась отправиться вместе со своей юной подругой, как ни хотелось ей посидеть вместе с гостьями в Зале герцогини и послушать, что они будут говорить между собой о смерти миссис Роулинг. Старая дама терпеть не могла викария и его сестру, и непринужденная беседа с миссис Харт и Кэтрин показалась ей предпочтительнее.

Обе дамы вернулись пешком через два часа, приятно проведя время в доме Хартов, который Бетси по мере сил и склонностей пыталась превратить в уютное семейное гнездышко. Разумеется, Бет уже знала об убийстве и изнывала от желания узнать побольше. Она почти решилась сбежать из дома, пока Джон был занят в своей конторе, но записка Кэтрин на время успокоила ее.

Подробности разговора миссис Роуленд с неведомым собеседником Бет и миссис Дримлейн выслушали с неослабным вниманием. Бетси хотелось узнать как можно больше обо всем, что произошло в приходском доме, а миссис Дримлейн надеялась, что Кэтрин дополнит свой рассказ подробностями, которые упустила накануне.

Увы, никаких идей, способных помочь главному констеблю Грейтону найти убийцу, у троих дам не возникло. Бетси была уверена, что в убийстве виновна миссис Райдинг или кто-то из ее семейства:

– Если никто в Кромберри не был знаком с этой миссис Роуленд, то остается только она! Вспомните, миссис Райдинг сама устроила ее визит к нам!

– Но зачем ей убивать миссис Роуленд? – Кэтрин не стала говорить о том, что подобное предположение нелепо, обвинить миссис Райдинг только потому, что она пригласила жертву в Кромберри, было трудновато.

– Возможно, их семьи враждовали. Откуда мне знать? – Бетси откинулась на спинку старого удобного кресла, принадлежащего еще отцу Джона, и сложила ладони на животе.

– Завтра я позову на чай Хоуксли. – Разумеется, обе молодые подруги именно этого и ожидали от миссис Дримлейн. – Если Грейтону за эти два дня удастся собрать сведения о связях миссис Роуленд с кем-то из жителей Кромберри, мой старый друг непременно расскажет об этом.