Но между мной и упырем вдруг странно дернулся воздух.

Проявились обмотанные вокруг невидимого тела пурпурные шелка, и магический кинжал воткнулся в глотку слепой тварюги. Упырь захлебнулся электрическим разрядом, завыл, затрясся, отскочил в сторону. Шелка, побрякивая висюльками всех мастей, прыгнули ему вслед, аки горная козочка. Кинжал мелькнул еще дважды – упырь задергался и упал.

Шелка повернулись ко мне…

– Где. Ты. Шлялась?! – раздельно и очень злобно рявкнул невидимый Полынь.

Вот опять он перебарщивает с магией.

Зал разрывали вспышки ударных зелий Андрис. Обезумевшие бокки-с-фонарями кидались на упырей, будто бойцовые псы. Стенка на стенку, не меньше сотни участников.

Тут и там сверкал меч Кадии.

– Ну что ж вы такие вялые? Витамина Д не хватает? – издевалась над упырями стражница. Но разумно не лезла в первый ряд, уступив эту сомнительную честь бокки.

Я с трудом оторвала взгляд от эпичной сцены и заблеяла в сторону негодующих очертаний куратора:

– Да я просто…

– Тинави помогала мне вернуться домой, а не «шлялась», – вдруг отчетливо и высокомерно произнес Лиссай. – Вы бы извинились за свой тон, господин Ловчий.

Я испугалась, что принца сейчас тупо пришибут.

Хламида нехорошо повернулась к королевскому отпрыску…

Но обошлось.

– Стоять, – прошипел Полынь и вцепился мне в локоть, когда я рванулась к коридору. – Ждем тут.

– Чего ждем?! – взвыла я. И сразу же по-свойски возмутилась: – А почему мы не Прыгаем, кстати?

Невидимый Полынь рявкнул мне в самое ухо:

– Потому что я и так всю пеплову ночь Прыгал туда-сюда по некрополю, тебя искал! Сдохну от истощения – будешь виновата!

Я умолкла.

– Их-ха! – раздался впереди вопль Кадии.

Бойня упырей и бокки нарастала. Я уже не видела стражницу за всей их толпой. Происходящее живо напомнило мне детскую игру в кучу-малу: по сигналу ведущего все вдруг наваливаются на одного-единственного невезучего дитятку, хороня его под горами собственных тел. Бессмысленно и беспощадно.

И прах с ними, с бокки, но я боялась, что пострадают Кад и Андрис.

– Может, поможем? – Я попробовала вырваться из цепкой хватки Полыни.

– Поддерживаю, – кивнул Лиссай.

– Я сказал – ждем! – Теперь куратор и принца ухватил за локоть. Прям как мамашка, отчаянно собиравшая разбегающуюся малышню в карнавальном безумии Дня цветов.

От дурдома впереди отделились три бокки-с-фонарями и быстро поплыли в сторону нашей тихой гавани у траурной стелы.

Лиссай и я покосились на Полынь. Ловчий невозмутимо ждал, ждал, не шевелясь, пока призраки не приблизились настолько, что врезались в нас. Точнее, врезались бы – будь они из плоти и крови.

А так – прошли насквозь.

Или не прошли…

Я почувствовала странную прохладу, наполнившую меня с головы до ног. Я моргнула и поняла, что со зрением что-то не так: все вокруг двоилось. Нормальный мир, как акварелька, был будто наложен на какую-то мрачную средневековую гравюру…

– Они что, вселились в нас? – зажмурилась я.

– Да, временно, – подтвердил Полынь.

Оба моих спутника были как бы подсвечены черным изнутри. Лицо Лиссая странно смазалось, потемнело, как ночная вода в запруде. Из ворота кураторской хламиды проступило лицо Полыни – но тоже куда более неопределенное, чем обычно.

В агатовых глазах куратора полыхали, на самой глубине зрачка, фонарики егерей – будто в зеркале отражаются.

Полынь неожиданно подмигнул мне. Я тяжело сглотнула.

Я ощущала присутствие духа внутри. Это было безумно. Я страшилась шевельнуться. Инородное существо поселилось в моем теле, и, хоть оно не спешило захватывать власть, мне было до жути неловко и как-то… нечистоплотно. Хотелось помыться.

Мне казалось, я слышу мерное дыхание бокки у себя в голове. Мне казалось, если я подвинусь, призрачный егерь заберет себе мое тело, вышибет меня наружу – и тусуйся потом, Тинави, бесплотная и никому не нужная…


– Невероятные цвета… – восхищенно протянул бокки-Лиссай.

Меня удивило, что ни Полынь, ни Лис – домашний, изнеженный Лис – не испытывали дискомфорта из-за «подселения» бокки. Тогда как я чувствовала себя будто уж на сковородке.

Вдруг все упыри, бившиеся с призрачными егерями, упали на колени и завыли. Хором.

Барабанные перепонки – прощайте!

Бокки-с-фонарями с остервенением бросились на прервавшихся – и почему только? – врагов.

За рядами пригнувшихся монстров я увидела Андрис Йоукли. Ищейка оглянулась на нас, кивнула, сделала шаг навстречу не занятому битвой бокки – и тоже слилась с призраком.

– Кад! – крикнула Андрис моей подруге.

Кадия как раз укокошила очередного упыря. Стражница азартно воткнула меч под лопатки нечисти и смачно провернула его – будто ключ в замке. Монстры продолжали выть, не обращая внимания на то, что так бокки убивали их гораздо быстрее…

Кадия обернулась на окрик и, скривив лицо от омерзения – о, она меня понимала! – попятилась от подступившего к ней бокки. Лесной дух подплыл к Кадии. Кад снова отступила.

– Ду-у-у-ра, – на выдохе просвистел Полынь и тревожно оглянулся на коридор, из которого прибежали мы с Лисом.

Андрис вмешалась в непонятки Кадии и бокки.

Ищейка одним прыжком запрыгнула на стражницу сзади и технично подмяла девушку под себя – это был специальный захват ногами, уже тысячу раз отработанный на преступниках всех мастей, от троллей до лепреконов. Кад с негодующим криком ухнула на каменный пол. Отвергнутый ею дух тотчас тонкой струйкой дыма всосался в ноздри и глаза девушки.

Упыри перестали выть.

Мы впятером, в разных концах зала, чего-то ждали. Нас с Лиссаем крепко удерживал Полынь, а Кадию – Андрис.

И тут позади, из первого коридора, послышалась какофония лязга и такого звука, будто игральные кости бросают на стол.

Кто-то отозвался на вой чудовищ.

Я медленно обернулась…

Из коридора в зал ломились, давя друг дружку в узком проходе, скелеты. Толпы скелетов!

Они выглядели куда менее мерзкими, чем склизкие упыри, но что-то мне подсказывало, что их железные мечи могут нанести не меньший урон. Внешность обманчива. Наличие скелетов в детских шолоховских сказках – иногда даже на положительных ролях – не делало конкретно этих особей добрыми.

Скелеты быстро приближались, размахивая оружием. Когда последние из них просочились в зал и проем первого коридора опустел, авангарду мертвой армии оставалась до нашей троицы буквально пара метров.

– Вот он, твой план? Вечеринку решил тут устроить? Всех собрать? – Я изумленно подалась к Полыни.

Ловчий ничего не ответил. Только покачал головой и вдруг плотно прижал меня к себе, будто воспылал внезапной любовью, а потом крикнул – так, что острый подбородок клюнул меня в макушку:

– Сейчас!

– ПРЯМО СЕЙЧАС! – отозвалась с того конца зала Андрис Йоукли.

Я, отплевываясь от амулетов, попробовала вывернуться из объятий. Хочу видеть, как все будет!

Увидела.

Перепугалась…

Весь воздух в зале вдруг обернулся огнем. Ревущее пламя вихрем выжигало упырей, обращало в пепел скелеты, выбеливало мемориальную стелу.

Однако вокруг нас пятерых и всех бокки царила зона отчуждения. Так вот зачем они в нас вселились! Защищают от огня. А огонь непростой: оранжево-алый, прозрачный, – стопроцентно магический. Сквозь него было прекрасно видно, как гибнут чудовища.

Я попыталась понять, откуда взялось это пламя… И вздрогнула от неожиданности, когда разглядела Дахху на выходе из коридора.

Смеющийся стоял в полный рост, гордый, будто хранитель. Он запрокинул голову и раскинул руки по сторонам. Из его пальцев и начинался этот всепоглощающий пожар.

– Дахху же так не умеет… – ошарашенно пробормотала я сквозь опаленные ресницы, из-под подмышки Полыни выглядывая наружу.

– Ему бокки подсобили, – шепнул Ловчий, резко пахнув эвкалиптом. – По дружбе.

И точно. Сквозь волшебное пламя я различила, что огненные духи с фонарями скользили к Дахху и вливались, вливались в него теневым водопадом, пока все не растворились в Смеющемся.

Так длилось с полминуты.

Потом ревущее пламя утихло.

От упырей и скелетов остались лишь горстки пепла. Зал, сердце некрополя, страшно пах паленым мясом…

Я раскашлялась и сползла по Полыни, как по стене.