– А возможно, обнаружим такую же чепуху, как в манускрипте, который видели в доме доктора Ди, – с раздражением бросил Мэтью. – Мы изберем другое направление действий.
Однако позже Уолтер убедил Мэтью внимательно отнестись к словам королевы. Если мы ослушаемся ее приказа, она действительно бросит нас в Тауэр. Когда я рассказала Благочестивой Олсоп о поездке в Прагу, старуха отнеслась к этому так же, как и Мэтью.
– Вам нужно возвращаться в свое время, а не ехать в далекую Прагу. Даже если бы ты осталась здесь, понадобилось бы несколько недель, чтобы подготовить заклинание для отправки тебя в будущее. Пойми, Диана: магия имеет свои руководящие принципы и правила, о которых ты еще ничего не знаешь. Пока все твои достижения – это норовистая дракониха, свечение, выдающее тебя с головой, и склонность задавать вопросы, ответы на которые приносят больше вреда, чем пользы. Тебе недостает знаний на исполнение твоих замыслов.
– Обещаю: в Праге я продолжу обучение, – сказала я, беря сморщенные руки старухи в свои. – Мэтью заключил с королевой соглашение, которое может спасти жизнь десяткам ведьм. Мы с ним не можем разлучаться. Это очень опасно. Я не позволю ему в одиночку отправиться ко двору императора.
– Конечно, – печально улыбнулась Благочестивая Олсоп. – Пока твое тело дышит, ты не покинешь своего варга. Что ж, поезжай с ним. Но знай, Диана Ройдон: ты вступаешь на новую дорогу. Я не могу предсказать, куда она тебя приведет.
– Призрак Бриджит Бишоп сказал мне однажды: «Но будущего без него у тебя нет; он стоит на твоем пути, куда бы ты ни пошла». И когда я чувствую, как наши жизни сплетаются в неведомом, эти слова дают мне утешение, – попыталась я утешить старую ведьму. – Пока мы с Мэтью вместе, направление наших странствий значения не имеет.
Через три дня, в праздник святой Бригиты, мы отправились в долгий путь, чтобы встретиться с императором Священной Римской империи, найти вероломного английского демона и наконец-то хотя бы мельком взглянуть на «Ашмол-782».
Глава 26
Верен де Клермон сидела в своем берлинском доме и в недоумении смотрела на небольшую заметку в газете.
«Индепендент»
1 февраля 2010 г.
Жительница графства Суррей неожиданно обнаружила у себя дома манускрипт, принадлежавший Мэри Сидни, талантливой поэтессе Елизаветинской эпохи и сестре сэра Филипа Сидни.
«Я нашла это возле нашего чердака, в старом сушильном шкафу, оставшемся от моей матери», – рассказала корреспонденту газеты шестидесятидвухлетняя Генриетта Барбер. По словам миссис Барбер, она решила убрать из шкафа материнские вещи и навести там порядок. Хозяйка дома сочла находку просто старой, потрепанной записной книжкой, в каких ведут дневники.
По мнению экспертов, на самом деле миссис Барбер нашла… алхимический лабораторный журнал, который графиня Пемброк вела на протяжении зимы 1590/91 г. Считалось, что научные записи графини погибли во время пожара, вспыхнувшего в Уилтон-Хаусе в XVII веке. Пока неясно, каким образом этот журнал попал в семью Барбер.
«Мы вспоминаем Мэри Сидни прежде всего как поэтессу, – заявил представитель аукционного дома „Сотбис“, где в мае манускрипт будет выставлен на продажу. – Однако современники хорошо знали о ее страстном увлечении алхимией».
Манускрипт особо интересен тем, что в нем графиня вкратце упоминает о своем помощнике или помощнице. Описывая эксперимент, названный ею созданием дерева Дианы, Мэри Сидни упоминает, что ей ассистировал некто ДР. «Возможно, мы никогда не установим личность того, кто помогал графине Пемброк, – полагает историк Найджел Уорминстер из Кембриджского университета, – однако сам манускрипт способен рассказать нам очень много о становлении экспериментальной базы в начинавшуюся эпоху научной революции».
– Что-то случилось, Schatz?[76] – спросил Эрнст Нейман, ставя перед женой бокал вина.
Для вечера понедельника она выглядела чересчур серьезной. Такой Верен бывала по пятницам.
– Ничего особенного, – торопливо ответила она, не поднимая глаз от газетных строчек. – Маленькое незавершенное семейное дельце.
– И в нем опять замешан Болдуин? Никак он сегодня потерял миллион евро?
Шурин отличался азартностью, и Эрнст никогда полностью ему не доверял. Болдуин учил Эрнста хитросплетениям международной торговли, когда тот был еще молодым парнем. Сейчас герру Нейману было около шестидесяти. Друзья завидовали, что у него такая молодая жена. Свадебные фотографии, где Верен выглядела как сейчас, а самому Эрнсту было двадцать пять, супруги надежно спрятали от посторонних глаз.
– Болдуин ни разу в жизни не терял миллион чего бы то ни было.
Получив столь уклончивый ответ, Эрнст поморщился. Он пододвинул к себе английскую газету и прочитал статью, почему-то заинтересовавшую жену.
– Неужели тебя интересует какая-то старая алхимическая дребедень?
– Дай я сначала позвоню, – все в той же уклончивой манере ответила Верен.
Руки Верен спокойно держали мобильный телефон, однако Эрнст поймал выражение ее глаз, имевших необычный серебристый цвет. Жена была рассержена, напугана и думала о прошлом. Эрнст вспомнил, где и когда он видел такое же выражение ее глаз. Это было за несколько мгновений до того, как Верен спасла ему жизнь, отшвырнув от своей мачехи.
– Ты звонишь Мелисандре?
– Изабо, – привычно поправила мужа Верен, нажимая кнопки.
– Да, Изабо, – повторил Эрнст.
Неудивительно, что ему было трудно называть мачеху Верен именем, отличным от того, каким она сама назвалась, когда после Второй мировой войны убила отца Эрнста.
Соединение устанавливалось необычайно долго. В динамике слышались странные щелчки. Казалось, вызов Верен несколько раз переадресовывали. Наконец раздались длинные гудки.
– Кто звонит? – спросил молодой мужской голос.
Спросивший показался Эрнсту американцем. Возможно, и англичанином, но почти утратившим английскую манеру произношения.
Верен мгновенно оборвала соединение. Она бросила мобильник на стол и закрыла лицо руками:
– Боже мой! Это происходит на самом деле. Все так, как предсказывал отец.
– Ты меня пугаешь, Schatz, – признался Эрнст.
В жизни он повидал достаточно ужасов, но все они меркли по сравнению с теми, что терзали Верен в редкие моменты, когда она по-настоящему засыпала. Ее кошмарные видения, связанные с Филиппом… Этого было достаточно, чтобы всколыхнуть упорядоченную жизнь Эрнста.
– Кто тебе ответил по телефону?
– Совсем не тот, кого я рассчитывала услышать, – сказала Верен, поднимая глаза на мужа. – Мне должен был ответить Мэтью, а он не ответил. И я знаю причину: его здесь нет. Он там. – Верен покосилась на газету.
– Верен, ты говоришь какую-то бессмыслицу.
Эрнст начинал терять терпение. За все годы он так ни разу и не встретился со сводным братом жены – вечным нарушителем спокойствия, интеллектуалом и… паршивой овцой семейства де Клермон.
Верен уже набирала другой номер. На этот раз соединение произошло почти сразу.
– Итак, тетушка Верен прочитала сегодняшние газеты. А я уже несколько часов подряд жду, что ты позвонишь.
– Галлоглас, где ты сейчас находишься?
Ее племянник был вечным скитальцем. В прошлом он присылал открытки, где не было ничего, кроме телефонного номера. Номера принадлежали заправочным станциям или мотелям на отрезках дорог, по которым он путешествовал: немецкий автобан, Шоссе 66 в Штатах, Тролльстиген в Норвегии, туннель Гуолян в Китае. Потом наступила эра мобильных телефонов, упростившая международные звонки. При наличии GPS и Интернета Верен могла установить местонахождение Галлогласа где угодно, хотя она и тосковала по открыткам.
– А нахожусь я где-то близ Уорнамбула, – уклончиво ответил Галлоглас.
– Тогда объясни, где находится этот чертов Уорнамбул? – потребовала Верен.
– В Австралии, – почти хором ответили ей Эрнст и Галлоглас.
– Никак я слышу мужской голос с немецким акцентом? Ты что, завела себе нового бойфренда? – решил подразнить тетку Галлоглас.
– Думай что говоришь, щенок! – огрызнулась Верен. – Ты хоть и числишься родственником, мне еще по силам разорвать тебе глотку. Это мой муж Эрнст.
Эрнст подался вперед и предостерегающе покачал головой. Он не любил, когда его жена устраивала поединки с вампирами-мужчинами. Правда, силой она превосходила многих из них. Заметив встревоженное лицо мужа, Верен отмахнулась, показывая, что беспокоиться не о чем.
Галлоглас засмеялся. Это несколько успокоило Эрнста.
– Значит, напуганная тетушка Верен удостоила меня звонком. Давно не слышал твоего голосочка. И не делай вид, будто удивлена статьей сильнее, чем я – твоим звонком.
– Я тогда отчасти надеялась, что он бредит, – призналась Верен.
Ей вспомнилась ночь, когда они с Галлогласом сидели у постели Филиппа и слушали его бессвязные фразы.
– И ты думала, что бред заразен, поэтому я тоже бредил? – усмехнулся Галлоглас.
Верен заметила, что по манере говорить племянник сейчас очень напоминал Филиппа.
– Да, я так думала, если хочешь знать правду.
Уж лучше поверить, что и племянник впал в бредовое состояние, чем допустить правдивость отцовских разговоров о возможности путешествовать во времени.
– Но ты в любом случае будешь придерживаться данных обещаний? – тихо спросил Галлоглас.
Верен колебалась. Ее замешательство длилось всего мгновение, но Эрнст это увидел. Верен всегда выполняла свои обещания. Давным-давно, когда Эрнст был испуганным мальчишкой, настолько испуганным, что весь сжимался от страха, Верен пообещала ему, что он обязательно вырастет во взрослого мужчину. С шести лет он крепко держался за это обещание, как и за все остальные, которые Верен делала потом.
– Ты еще не видела Мэтью с ней. Когда увидишь…
– Что тогда? Сочту Мэтью бо́льшим источником бед, чем мне думалось ранее? Не сочту.
– Верен, дай ей шанс. Она ведь тоже дочь Филиппа. А у него по части женщин был превосходный вкус.
– Эта ведьма не настоящая его дочь, – быстро возразила Верен.
На дороге близ Уорнамбула Галлоглас плотно сжал губы, отказываясь отвечать на последнюю фразу Верен. Он допускал, что Верен знала о Диане и Мэтью больше, чем кто-либо в семье, однако сам он все же знал еще больше. Едва только пара вернется из прошлого, жди нескончаемых дебатов о вампирах и детях. Так зачем начинать спор раньше времени.
– И потом, Мэтью здесь нет, – сказала Верен, глядя на газету. – Я позвонила по номеру. Мне ответили, но не Болдуин.
Однако позже Уолтер убедил Мэтью внимательно отнестись к словам королевы. Если мы ослушаемся ее приказа, она действительно бросит нас в Тауэр. Когда я рассказала Благочестивой Олсоп о поездке в Прагу, старуха отнеслась к этому так же, как и Мэтью.
– Вам нужно возвращаться в свое время, а не ехать в далекую Прагу. Даже если бы ты осталась здесь, понадобилось бы несколько недель, чтобы подготовить заклинание для отправки тебя в будущее. Пойми, Диана: магия имеет свои руководящие принципы и правила, о которых ты еще ничего не знаешь. Пока все твои достижения – это норовистая дракониха, свечение, выдающее тебя с головой, и склонность задавать вопросы, ответы на которые приносят больше вреда, чем пользы. Тебе недостает знаний на исполнение твоих замыслов.
– Обещаю: в Праге я продолжу обучение, – сказала я, беря сморщенные руки старухи в свои. – Мэтью заключил с королевой соглашение, которое может спасти жизнь десяткам ведьм. Мы с ним не можем разлучаться. Это очень опасно. Я не позволю ему в одиночку отправиться ко двору императора.
– Конечно, – печально улыбнулась Благочестивая Олсоп. – Пока твое тело дышит, ты не покинешь своего варга. Что ж, поезжай с ним. Но знай, Диана Ройдон: ты вступаешь на новую дорогу. Я не могу предсказать, куда она тебя приведет.
– Призрак Бриджит Бишоп сказал мне однажды: «Но будущего без него у тебя нет; он стоит на твоем пути, куда бы ты ни пошла». И когда я чувствую, как наши жизни сплетаются в неведомом, эти слова дают мне утешение, – попыталась я утешить старую ведьму. – Пока мы с Мэтью вместе, направление наших странствий значения не имеет.
Через три дня, в праздник святой Бригиты, мы отправились в долгий путь, чтобы встретиться с императором Священной Римской империи, найти вероломного английского демона и наконец-то хотя бы мельком взглянуть на «Ашмол-782».
Глава 26
Верен де Клермон сидела в своем берлинском доме и в недоумении смотрела на небольшую заметку в газете.
«Индепендент»
1 февраля 2010 г.
Жительница графства Суррей неожиданно обнаружила у себя дома манускрипт, принадлежавший Мэри Сидни, талантливой поэтессе Елизаветинской эпохи и сестре сэра Филипа Сидни.
«Я нашла это возле нашего чердака, в старом сушильном шкафу, оставшемся от моей матери», – рассказала корреспонденту газеты шестидесятидвухлетняя Генриетта Барбер. По словам миссис Барбер, она решила убрать из шкафа материнские вещи и навести там порядок. Хозяйка дома сочла находку просто старой, потрепанной записной книжкой, в каких ведут дневники.
По мнению экспертов, на самом деле миссис Барбер нашла… алхимический лабораторный журнал, который графиня Пемброк вела на протяжении зимы 1590/91 г. Считалось, что научные записи графини погибли во время пожара, вспыхнувшего в Уилтон-Хаусе в XVII веке. Пока неясно, каким образом этот журнал попал в семью Барбер.
«Мы вспоминаем Мэри Сидни прежде всего как поэтессу, – заявил представитель аукционного дома „Сотбис“, где в мае манускрипт будет выставлен на продажу. – Однако современники хорошо знали о ее страстном увлечении алхимией».
Манускрипт особо интересен тем, что в нем графиня вкратце упоминает о своем помощнике или помощнице. Описывая эксперимент, названный ею созданием дерева Дианы, Мэри Сидни упоминает, что ей ассистировал некто ДР. «Возможно, мы никогда не установим личность того, кто помогал графине Пемброк, – полагает историк Найджел Уорминстер из Кембриджского университета, – однако сам манускрипт способен рассказать нам очень много о становлении экспериментальной базы в начинавшуюся эпоху научной революции».
– Что-то случилось, Schatz?[76] – спросил Эрнст Нейман, ставя перед женой бокал вина.
Для вечера понедельника она выглядела чересчур серьезной. Такой Верен бывала по пятницам.
– Ничего особенного, – торопливо ответила она, не поднимая глаз от газетных строчек. – Маленькое незавершенное семейное дельце.
– И в нем опять замешан Болдуин? Никак он сегодня потерял миллион евро?
Шурин отличался азартностью, и Эрнст никогда полностью ему не доверял. Болдуин учил Эрнста хитросплетениям международной торговли, когда тот был еще молодым парнем. Сейчас герру Нейману было около шестидесяти. Друзья завидовали, что у него такая молодая жена. Свадебные фотографии, где Верен выглядела как сейчас, а самому Эрнсту было двадцать пять, супруги надежно спрятали от посторонних глаз.
– Болдуин ни разу в жизни не терял миллион чего бы то ни было.
Получив столь уклончивый ответ, Эрнст поморщился. Он пододвинул к себе английскую газету и прочитал статью, почему-то заинтересовавшую жену.
– Неужели тебя интересует какая-то старая алхимическая дребедень?
– Дай я сначала позвоню, – все в той же уклончивой манере ответила Верен.
Руки Верен спокойно держали мобильный телефон, однако Эрнст поймал выражение ее глаз, имевших необычный серебристый цвет. Жена была рассержена, напугана и думала о прошлом. Эрнст вспомнил, где и когда он видел такое же выражение ее глаз. Это было за несколько мгновений до того, как Верен спасла ему жизнь, отшвырнув от своей мачехи.
– Ты звонишь Мелисандре?
– Изабо, – привычно поправила мужа Верен, нажимая кнопки.
– Да, Изабо, – повторил Эрнст.
Неудивительно, что ему было трудно называть мачеху Верен именем, отличным от того, каким она сама назвалась, когда после Второй мировой войны убила отца Эрнста.
Соединение устанавливалось необычайно долго. В динамике слышались странные щелчки. Казалось, вызов Верен несколько раз переадресовывали. Наконец раздались длинные гудки.
– Кто звонит? – спросил молодой мужской голос.
Спросивший показался Эрнсту американцем. Возможно, и англичанином, но почти утратившим английскую манеру произношения.
Верен мгновенно оборвала соединение. Она бросила мобильник на стол и закрыла лицо руками:
– Боже мой! Это происходит на самом деле. Все так, как предсказывал отец.
– Ты меня пугаешь, Schatz, – признался Эрнст.
В жизни он повидал достаточно ужасов, но все они меркли по сравнению с теми, что терзали Верен в редкие моменты, когда она по-настоящему засыпала. Ее кошмарные видения, связанные с Филиппом… Этого было достаточно, чтобы всколыхнуть упорядоченную жизнь Эрнста.
– Кто тебе ответил по телефону?
– Совсем не тот, кого я рассчитывала услышать, – сказала Верен, поднимая глаза на мужа. – Мне должен был ответить Мэтью, а он не ответил. И я знаю причину: его здесь нет. Он там. – Верен покосилась на газету.
– Верен, ты говоришь какую-то бессмыслицу.
Эрнст начинал терять терпение. За все годы он так ни разу и не встретился со сводным братом жены – вечным нарушителем спокойствия, интеллектуалом и… паршивой овцой семейства де Клермон.
Верен уже набирала другой номер. На этот раз соединение произошло почти сразу.
– Итак, тетушка Верен прочитала сегодняшние газеты. А я уже несколько часов подряд жду, что ты позвонишь.
– Галлоглас, где ты сейчас находишься?
Ее племянник был вечным скитальцем. В прошлом он присылал открытки, где не было ничего, кроме телефонного номера. Номера принадлежали заправочным станциям или мотелям на отрезках дорог, по которым он путешествовал: немецкий автобан, Шоссе 66 в Штатах, Тролльстиген в Норвегии, туннель Гуолян в Китае. Потом наступила эра мобильных телефонов, упростившая международные звонки. При наличии GPS и Интернета Верен могла установить местонахождение Галлогласа где угодно, хотя она и тосковала по открыткам.
– А нахожусь я где-то близ Уорнамбула, – уклончиво ответил Галлоглас.
– Тогда объясни, где находится этот чертов Уорнамбул? – потребовала Верен.
– В Австралии, – почти хором ответили ей Эрнст и Галлоглас.
– Никак я слышу мужской голос с немецким акцентом? Ты что, завела себе нового бойфренда? – решил подразнить тетку Галлоглас.
– Думай что говоришь, щенок! – огрызнулась Верен. – Ты хоть и числишься родственником, мне еще по силам разорвать тебе глотку. Это мой муж Эрнст.
Эрнст подался вперед и предостерегающе покачал головой. Он не любил, когда его жена устраивала поединки с вампирами-мужчинами. Правда, силой она превосходила многих из них. Заметив встревоженное лицо мужа, Верен отмахнулась, показывая, что беспокоиться не о чем.
Галлоглас засмеялся. Это несколько успокоило Эрнста.
– Значит, напуганная тетушка Верен удостоила меня звонком. Давно не слышал твоего голосочка. И не делай вид, будто удивлена статьей сильнее, чем я – твоим звонком.
– Я тогда отчасти надеялась, что он бредит, – призналась Верен.
Ей вспомнилась ночь, когда они с Галлогласом сидели у постели Филиппа и слушали его бессвязные фразы.
– И ты думала, что бред заразен, поэтому я тоже бредил? – усмехнулся Галлоглас.
Верен заметила, что по манере говорить племянник сейчас очень напоминал Филиппа.
– Да, я так думала, если хочешь знать правду.
Уж лучше поверить, что и племянник впал в бредовое состояние, чем допустить правдивость отцовских разговоров о возможности путешествовать во времени.
– Но ты в любом случае будешь придерживаться данных обещаний? – тихо спросил Галлоглас.
Верен колебалась. Ее замешательство длилось всего мгновение, но Эрнст это увидел. Верен всегда выполняла свои обещания. Давным-давно, когда Эрнст был испуганным мальчишкой, настолько испуганным, что весь сжимался от страха, Верен пообещала ему, что он обязательно вырастет во взрослого мужчину. С шести лет он крепко держался за это обещание, как и за все остальные, которые Верен делала потом.
– Ты еще не видела Мэтью с ней. Когда увидишь…
– Что тогда? Сочту Мэтью бо́льшим источником бед, чем мне думалось ранее? Не сочту.
– Верен, дай ей шанс. Она ведь тоже дочь Филиппа. А у него по части женщин был превосходный вкус.
– Эта ведьма не настоящая его дочь, – быстро возразила Верен.
На дороге близ Уорнамбула Галлоглас плотно сжал губы, отказываясь отвечать на последнюю фразу Верен. Он допускал, что Верен знала о Диане и Мэтью больше, чем кто-либо в семье, однако сам он все же знал еще больше. Едва только пара вернется из прошлого, жди нескончаемых дебатов о вампирах и детях. Так зачем начинать спор раньше времени.
– И потом, Мэтью здесь нет, – сказала Верен, глядя на газету. – Я позвонила по номеру. Мне ответили, но не Болдуин.