– Чью жизнь ты взяла?
– Твою.
– Мою? – оцепенело повторила я. – Я… мертва?
– Разумеется, нет. Мертвые принадлежат другому богу. Я ищу живых. – Голос богини сделался пронзительно-громким и ярким, как луч лунного света. – Ты предлагала все, что угодно, в обмен на спасение того, кого любишь. Я выбрала тебя. И наши с тобой дела еще не закончились. – Богиня отступила на шаг. – Диана Бишоп, ты отдала мне свою жизнь. Настало время воспользоваться ею.
У меня над головой раздался крик. Похоже, огнедышащая дракониха переместилась в этот мир. Я подняла голову и моргнула, пытаясь разглядеть ее силуэт на фоне луны, но увидела потолок гостиной в доме Благочестивой Олсоп. Я вернулась в жилище ведьмы, покинув богиню и каменистую вершину холма. Вместо дерева я увидела гору пепла и снова моргнула.
Дракониха ответила мне морганием. Ее глаза были печальными и знакомыми: черными, с серебристой, а не белой радужной оболочкой. Издав новый пронзительный крик, дракониха разжала когти. Мне в руки упала ветка дерева. По ощущениям она напоминала древко стрелы, но была гораздо тяжелее. Дракониха качнула головой. Из ноздрей потянулись струйки дыма. Мне отчаянно захотелось протянуть руку и потрогать ее кожу. Кожа такого существа представлялась мне теплой и мягкой, наподобие змеиной. Но интуиция подсказала, что драконихе это не понравится, а злить ее я совсем не хотела. Вдруг она пробьет крышу? После сгоревшего дерева я и так беспокоилась о состоянии дома Благочестивой Олсоп.
– Спасибо, – прошептала я.
Огнедышащая дракониха ответила мне тихим стоном, в котором смешались огонь и песня. Ее серебристо-черные глаза, древние и мудрые, внимательно глядели на меня, а хвост задумчиво покачивался взад-вперед. Дракониха широко распростерла крылья, затем плотно прижала их к телу и исчезла.
От странной гостьи осталось лишь покалывание между ребрами. Что-то подсказывало мне: дракониха неведомым образом переместилась внутрь меня и будет ждать, когда мне понадобится ее помощь. Я вдруг ощутила ее давящий вес и, не устояв, рухнула на колени. Ветка выпала из рук. Ведьмы бросились ко мне.
Первой возле меня оказалась Благочестивая Олсоп.
– Ты действовала правильно, дитя мое. Ты все сделала как надо, – шептала она, обнимая меня своими костлявыми руками.
Элизабет согнула пальцы и несколькими словами превратила руку в неглубокий серебряный ковш с водой. Я выпила всю воду, и на месте ковша снова появилась рука водяной ведьмы.
– Сегодня у нас великий день, Благочестивая Олсоп, – лучезарно улыбаясь, сказала Кэтрин.
– Да, но нелегкий для столь молодой ведьмы, – ответила хозяйка дома. – Диана Ройдон, ты ничего не делаешь наполовину. Прежде всего ты не просто ведьма, а прядильщица. Чтобы всего лишь приручить огнедышащую дракониху, ты сотворила рябину. Знай я об этом заранее, ни за что бы не поверила.
– Я видела богиню, – сообщила я ведьмам, вставая с их помощью на ноги. – И дракона.
– Не дракона, а огнедышащую дракониху, – поправила меня Элизабет.
– У нее было всего две ноги, – пояснила Марджори. – А значит, она создание не только огненное, но и водное. Она способна перемещаться между стихиями. Огнедышащая дракониха – это союз противоположностей.
– Слова о драконихе относятся и к рябине, – горделиво улыбаясь, добавила Благочестивая Олсоп. – Не каждый день рябина простирает свои ветви в один мир, оставляя корни в другом.
Ведьмы весело болтали, обсуждая мои достижения, а я поймала себя на том, что думаю о Мэтью. Он сидел в «Золотом гусенке», ожидая вестей. Мой третий глаз открылся, следя за извилистой черно-красной нитью. Нить исходила из моего сердца, пересекала комнату и через замочную скважину уходила во внешнюю темноту. Я потянула за нить, и цепь внутри меня ответно звякнула.
– Если я не слишком ошибаюсь, вскоре здесь появится господин Ройдон с намерением увести свою жену домой, – сухо сообщила Благочестивая Олсоп. – Убедись, что ты твердо стоишь на ногах, иначе он подумает, что тебя нельзя оставлять в нашем обществе.
– Мэтью бывает назойливо заботлив, – сказала я, извиняясь за наклонности мужа. – Особенно после…
– Я еще не видела варга, который не был бы заботлив. Такова их природа, – сказала Элизабет. – Мы позаботимся о том, чтобы вы, подобно драконихе, нашли обратную дорогу из тьмы.
– Из какой тьмы? – (Ведьмы замолчали.) – Из какой тьмы? – снова спросила я, борясь с усталостью.
Благочестивая Олсоп вздохнула:
– Есть ведьмы… Их очень мало… Они способны перемещаться между этим миром и другим.
– Прядильщики времен, – кивнула я. – Да, я одна из них.
– Диана, речь не о перемещении во времени внутри этого мира. Благочестивая Олсоп говорила о перемещении между мирами. – Марджори указала на рябиновую ветку. – Между мирами жизни и смерти. Вы способны находиться в обоих мирах. Потому-то вас выбрала рябина, а не ольха или береза.
– Похоже, мы сотворили чудо. Ведь смогла же ты зачать ребенка от варга, – сказала Благочестивая Олсоп, пристально глядя на меня. – (Я почувствовала, как бледнею.) – Что с тобой, Диана?
– Айва. И цветы. – У меня снова начали подгибаться колени, но я удержалась на ногах. – Туфелька Мэри Сидни. И дуб в Мэдисоне.
– И еще варг, – тихо добавила Благочестивая Олсоп, все понимая без слов. – Столько знаков, указывающих на истину.
Снаружи послышались приглушенные шаги.
– Он не должен знать, – решительно произнесла я, хватаясь за руку старухи. – Не сейчас. После ребенка… Пока еще слишком рано. Мэтью не захочет, чтобы я вмешивалась в дела жизни и смерти.
– Ты немного опоздала, – печально возразила Благочестивая Олсоп.
– Диана! – Кулак Мэтью звучно ударил по двери.
– Варг разнесет твою дверь в щепки, – заметила хозяйке Марджори. – Господин Ройдон не сможет разрушить охранительное заклинание и войти, а вот сокрушить дверь – сможет, и еще как. Шуму он наделает изрядно. Подумай о своих соседях, Благочестивая Олсоп.
Благочестивая Олсоп взмахнула рукой. Воздух сгустился, затем вернулся в прежнее состояние.
Через мгновение Мэтью уже стоял рядом со мной. Его серые глаза буравили меня, требуя объяснений.
– Что здесь происходило? – спросил он у ведьм.
– Если Диана захочет, чтобы вы знали, сама расскажет, – ответила Благочестивая Олсоп. – Но после сегодняшних событий, думаю, завтра тебе нужно будет встретиться с Кэтрин и Элизабет.
– Благодарю вас, Благочестивая Олсоп, – пробормотала я.
Как хорошо, что она не выдала моих тайн.
– Подождите. – Кэтрин подняла рябиновую ветку и оторвала тонкий прутик. – Вот, возьмите. Этот прутик – ваш талисман и должен постоянно находиться при вас. – Она положила прутик мне на ладонь.
Снаружи меня дожидался не только Пьер, но и Галлоглас с Хэнкоком. Меня повели вниз, к реке, где на волнах покачивалась лодка. Прибыв на Уотер-лейн, Мэтью отослал всех из дому. Мы остались вдвоем в благословенной тишине нашей спальни.
– Мне не обязательно знать, что у вас там происходило, – резко произнес Мэтью, закрывая дверь спальни. – Но я хочу убедиться, что с тобой действительно все в порядке.
– В полном порядке, – уверила я мужа и повернулась спиной, предоставляя ему развязывать тесемки моего лифа.
– По запаху чую: ты чего-то боишься, – сказал Мэтью, снова поворачивая меня к себе лицом.
– Я боюсь того, что узнаю о себе, – ответила я, глядя ему в глаза.
– Ты найдешь свою правду.
Голос Мэтью звучал так уверенно, так спокойно. Но ведь он ничего не знал о драконихе и рябине, а также об их значении для прядильщицы. Наконец, он не знал, что моя жизнь принадлежит древней богине и причиной тому была сделка, которую я заключила с ней ради его спасения.
– А вдруг я стану совсем другой и эта другая тебе не понравится?
– Такого не может быть, – все тем же уверенным тоном ответил он, привлекая меня к себе.
– Даже если обнаружится, что в моей крови есть силы жизни и смерти? – (Мэтью отстранился.) – Пойми, Мэтью: твое спасение в Мэдисоне не было просто везением. И пчела со змеей на туфлях Мэри ожили, потому что это я вдохнула в них жизнь. Но я могу и отнимать жизнь, как отняла ее у дуба в саду Сары и здесь, от плодов айвы.
– Жизнь и смерть сопряжены с громадной ответственностью. – Серо-зеленые глаза Мэтью помрачнели. – Но я буду любить тебя, что бы ни случилось. Не забывай, у меня ведь тоже есть сила над жизнью и смертью. Помнишь, что ты говорила мне в Оксфорде в ту ночь, когда я отправился на охоту? Ты говорила, что между нами нет различий.
Иногда я ем куропатку. Иногда ты питаешься олениной.
– Между нами больше сходства, чем мы оба думали, – продолжал Мэтью. – Но если ты, зная мои прошлые деяния, способна верить в хорошее во мне, ты не должна отказывать в таком же праве и мне.
Я вдруг захотела рассказать ему тайны этого вечера.
– Представляешь, там была огнедышащая дракониха и дерево…
– Для меня важнее всего, что ты благополучно вернулась домой, – прервал меня Мэтью, закрывая рот поцелуем.
Он обнимал меня так долго и так крепко, что на какое-то время (благословенные мгновения!) я поверила ему. Почти поверила.
На следующий день, выполняя обещание, я отправилась к Благочестивой Олсоп для встречи с Элизабет Джексон и Кэтрин Стритер. Со мной пошла Энни, но девочке велели обождать в доме Сюзанны, пока не закончится мой урок.
Из угла торчала вчерашняя ветка рябины. В остальном комната имела вполне обычный вид и ничем не напоминала место, где ведьмы чертят священные круги и вызывают огнедышащих драконов. И все же я ожидала увидеть более явные признаки готовящегося магического ритуала. Например, котел или разноцветные свечи, символизирующие природные стихии.
Благочестивая Олсоп кивком указала на стол, возле которого стояло четыре стула:
– Садись, Диана. Мы подумали, что стоит, пожалуй, начать с самого начала. Расскажи нам о своей семье. По родословной ведьмы можно многое узнать.
– Я думала, вы будете учить меня ткать заклинания с силами огня и воды.
– А что такое кровь, как не огонь с водой? – спросила Элизабет.
Через три часа я выложила им все и устала, вытаскивая воспоминания. Я начала с детства, с возникшего еще тогда ощущения, что за мной наблюдают. Я рассказала о визите Питера Нокса и смерти родителей. Но этого трем ведьмам было мало. Я стала рассказывать о годах учебы в старших классах и колледже: о демонах, преследовавших меня, о нескольких заклинаниях, которые я могла сотворить без особых хлопот и последствий. А затем пошел рассказ о странных событиях, начавшихся после знакомства с Мэтью. Что вынесли ведьмы из моих повествований о далеком для них будущем, я не знаю. Благочестивая Олсоп отправила меня домой и заверила, что вскоре они решат, как дальше строить мое обучение.
Но я отправилась не домой, а потащилась в замок Байнард. Мэри усадила меня на стул и отказалась от моей помощи. Она велела мне отдыхать, пока она выясняет, что же могло случиться с очередным нашим экспериментом. Вся prima materia почернела и покрылась осадком, напоминающим талый снег. Сверху осадок покрылся тонкой липкой пленкой зеленоватого оттенка.
Мэри работала, а мои мысли блуждали. День выдался солнечный. Один лучик, пробившись сквозь дымный воздух лаборатории, упал на фреску, изображавшую алхимического дракона. Я подалась вперед.
– Нет, – пробормотала я. – Быть того не может.
Оказывается, могло. Дракон не подходил под классическое представление о драконах, поскольку у него было только две ноги. Фреска изображала огнедышащего дракона, державшего в пасти свой унизанный шипами хвост. Совсем как уроборос на знамени де Клермонов. Голова огнедышащего дракона была запрокинута к небу, а между зубами, помимо хвоста, он держал полумесяц. Над головой светила звезда со множеством лучей. Это был герб Мэтью. Как же я раньше не заметила?
– Что вас так взволновало, Диана? – спросила Мэри.
– Мэри, вы готовы выполнить мою просьбу, даже если она покажется вам странной?
Ожидая ее ответа, я начала развязывать серебристые тесемки на рукавах.
– Конечно готова. Что от меня требуется?
– Твою.
– Мою? – оцепенело повторила я. – Я… мертва?
– Разумеется, нет. Мертвые принадлежат другому богу. Я ищу живых. – Голос богини сделался пронзительно-громким и ярким, как луч лунного света. – Ты предлагала все, что угодно, в обмен на спасение того, кого любишь. Я выбрала тебя. И наши с тобой дела еще не закончились. – Богиня отступила на шаг. – Диана Бишоп, ты отдала мне свою жизнь. Настало время воспользоваться ею.
У меня над головой раздался крик. Похоже, огнедышащая дракониха переместилась в этот мир. Я подняла голову и моргнула, пытаясь разглядеть ее силуэт на фоне луны, но увидела потолок гостиной в доме Благочестивой Олсоп. Я вернулась в жилище ведьмы, покинув богиню и каменистую вершину холма. Вместо дерева я увидела гору пепла и снова моргнула.
Дракониха ответила мне морганием. Ее глаза были печальными и знакомыми: черными, с серебристой, а не белой радужной оболочкой. Издав новый пронзительный крик, дракониха разжала когти. Мне в руки упала ветка дерева. По ощущениям она напоминала древко стрелы, но была гораздо тяжелее. Дракониха качнула головой. Из ноздрей потянулись струйки дыма. Мне отчаянно захотелось протянуть руку и потрогать ее кожу. Кожа такого существа представлялась мне теплой и мягкой, наподобие змеиной. Но интуиция подсказала, что драконихе это не понравится, а злить ее я совсем не хотела. Вдруг она пробьет крышу? После сгоревшего дерева я и так беспокоилась о состоянии дома Благочестивой Олсоп.
– Спасибо, – прошептала я.
Огнедышащая дракониха ответила мне тихим стоном, в котором смешались огонь и песня. Ее серебристо-черные глаза, древние и мудрые, внимательно глядели на меня, а хвост задумчиво покачивался взад-вперед. Дракониха широко распростерла крылья, затем плотно прижала их к телу и исчезла.
От странной гостьи осталось лишь покалывание между ребрами. Что-то подсказывало мне: дракониха неведомым образом переместилась внутрь меня и будет ждать, когда мне понадобится ее помощь. Я вдруг ощутила ее давящий вес и, не устояв, рухнула на колени. Ветка выпала из рук. Ведьмы бросились ко мне.
Первой возле меня оказалась Благочестивая Олсоп.
– Ты действовала правильно, дитя мое. Ты все сделала как надо, – шептала она, обнимая меня своими костлявыми руками.
Элизабет согнула пальцы и несколькими словами превратила руку в неглубокий серебряный ковш с водой. Я выпила всю воду, и на месте ковша снова появилась рука водяной ведьмы.
– Сегодня у нас великий день, Благочестивая Олсоп, – лучезарно улыбаясь, сказала Кэтрин.
– Да, но нелегкий для столь молодой ведьмы, – ответила хозяйка дома. – Диана Ройдон, ты ничего не делаешь наполовину. Прежде всего ты не просто ведьма, а прядильщица. Чтобы всего лишь приручить огнедышащую дракониху, ты сотворила рябину. Знай я об этом заранее, ни за что бы не поверила.
– Я видела богиню, – сообщила я ведьмам, вставая с их помощью на ноги. – И дракона.
– Не дракона, а огнедышащую дракониху, – поправила меня Элизабет.
– У нее было всего две ноги, – пояснила Марджори. – А значит, она создание не только огненное, но и водное. Она способна перемещаться между стихиями. Огнедышащая дракониха – это союз противоположностей.
– Слова о драконихе относятся и к рябине, – горделиво улыбаясь, добавила Благочестивая Олсоп. – Не каждый день рябина простирает свои ветви в один мир, оставляя корни в другом.
Ведьмы весело болтали, обсуждая мои достижения, а я поймала себя на том, что думаю о Мэтью. Он сидел в «Золотом гусенке», ожидая вестей. Мой третий глаз открылся, следя за извилистой черно-красной нитью. Нить исходила из моего сердца, пересекала комнату и через замочную скважину уходила во внешнюю темноту. Я потянула за нить, и цепь внутри меня ответно звякнула.
– Если я не слишком ошибаюсь, вскоре здесь появится господин Ройдон с намерением увести свою жену домой, – сухо сообщила Благочестивая Олсоп. – Убедись, что ты твердо стоишь на ногах, иначе он подумает, что тебя нельзя оставлять в нашем обществе.
– Мэтью бывает назойливо заботлив, – сказала я, извиняясь за наклонности мужа. – Особенно после…
– Я еще не видела варга, который не был бы заботлив. Такова их природа, – сказала Элизабет. – Мы позаботимся о том, чтобы вы, подобно драконихе, нашли обратную дорогу из тьмы.
– Из какой тьмы? – (Ведьмы замолчали.) – Из какой тьмы? – снова спросила я, борясь с усталостью.
Благочестивая Олсоп вздохнула:
– Есть ведьмы… Их очень мало… Они способны перемещаться между этим миром и другим.
– Прядильщики времен, – кивнула я. – Да, я одна из них.
– Диана, речь не о перемещении во времени внутри этого мира. Благочестивая Олсоп говорила о перемещении между мирами. – Марджори указала на рябиновую ветку. – Между мирами жизни и смерти. Вы способны находиться в обоих мирах. Потому-то вас выбрала рябина, а не ольха или береза.
– Похоже, мы сотворили чудо. Ведь смогла же ты зачать ребенка от варга, – сказала Благочестивая Олсоп, пристально глядя на меня. – (Я почувствовала, как бледнею.) – Что с тобой, Диана?
– Айва. И цветы. – У меня снова начали подгибаться колени, но я удержалась на ногах. – Туфелька Мэри Сидни. И дуб в Мэдисоне.
– И еще варг, – тихо добавила Благочестивая Олсоп, все понимая без слов. – Столько знаков, указывающих на истину.
Снаружи послышались приглушенные шаги.
– Он не должен знать, – решительно произнесла я, хватаясь за руку старухи. – Не сейчас. После ребенка… Пока еще слишком рано. Мэтью не захочет, чтобы я вмешивалась в дела жизни и смерти.
– Ты немного опоздала, – печально возразила Благочестивая Олсоп.
– Диана! – Кулак Мэтью звучно ударил по двери.
– Варг разнесет твою дверь в щепки, – заметила хозяйке Марджори. – Господин Ройдон не сможет разрушить охранительное заклинание и войти, а вот сокрушить дверь – сможет, и еще как. Шуму он наделает изрядно. Подумай о своих соседях, Благочестивая Олсоп.
Благочестивая Олсоп взмахнула рукой. Воздух сгустился, затем вернулся в прежнее состояние.
Через мгновение Мэтью уже стоял рядом со мной. Его серые глаза буравили меня, требуя объяснений.
– Что здесь происходило? – спросил он у ведьм.
– Если Диана захочет, чтобы вы знали, сама расскажет, – ответила Благочестивая Олсоп. – Но после сегодняшних событий, думаю, завтра тебе нужно будет встретиться с Кэтрин и Элизабет.
– Благодарю вас, Благочестивая Олсоп, – пробормотала я.
Как хорошо, что она не выдала моих тайн.
– Подождите. – Кэтрин подняла рябиновую ветку и оторвала тонкий прутик. – Вот, возьмите. Этот прутик – ваш талисман и должен постоянно находиться при вас. – Она положила прутик мне на ладонь.
Снаружи меня дожидался не только Пьер, но и Галлоглас с Хэнкоком. Меня повели вниз, к реке, где на волнах покачивалась лодка. Прибыв на Уотер-лейн, Мэтью отослал всех из дому. Мы остались вдвоем в благословенной тишине нашей спальни.
– Мне не обязательно знать, что у вас там происходило, – резко произнес Мэтью, закрывая дверь спальни. – Но я хочу убедиться, что с тобой действительно все в порядке.
– В полном порядке, – уверила я мужа и повернулась спиной, предоставляя ему развязывать тесемки моего лифа.
– По запаху чую: ты чего-то боишься, – сказал Мэтью, снова поворачивая меня к себе лицом.
– Я боюсь того, что узнаю о себе, – ответила я, глядя ему в глаза.
– Ты найдешь свою правду.
Голос Мэтью звучал так уверенно, так спокойно. Но ведь он ничего не знал о драконихе и рябине, а также об их значении для прядильщицы. Наконец, он не знал, что моя жизнь принадлежит древней богине и причиной тому была сделка, которую я заключила с ней ради его спасения.
– А вдруг я стану совсем другой и эта другая тебе не понравится?
– Такого не может быть, – все тем же уверенным тоном ответил он, привлекая меня к себе.
– Даже если обнаружится, что в моей крови есть силы жизни и смерти? – (Мэтью отстранился.) – Пойми, Мэтью: твое спасение в Мэдисоне не было просто везением. И пчела со змеей на туфлях Мэри ожили, потому что это я вдохнула в них жизнь. Но я могу и отнимать жизнь, как отняла ее у дуба в саду Сары и здесь, от плодов айвы.
– Жизнь и смерть сопряжены с громадной ответственностью. – Серо-зеленые глаза Мэтью помрачнели. – Но я буду любить тебя, что бы ни случилось. Не забывай, у меня ведь тоже есть сила над жизнью и смертью. Помнишь, что ты говорила мне в Оксфорде в ту ночь, когда я отправился на охоту? Ты говорила, что между нами нет различий.
Иногда я ем куропатку. Иногда ты питаешься олениной.
– Между нами больше сходства, чем мы оба думали, – продолжал Мэтью. – Но если ты, зная мои прошлые деяния, способна верить в хорошее во мне, ты не должна отказывать в таком же праве и мне.
Я вдруг захотела рассказать ему тайны этого вечера.
– Представляешь, там была огнедышащая дракониха и дерево…
– Для меня важнее всего, что ты благополучно вернулась домой, – прервал меня Мэтью, закрывая рот поцелуем.
Он обнимал меня так долго и так крепко, что на какое-то время (благословенные мгновения!) я поверила ему. Почти поверила.
На следующий день, выполняя обещание, я отправилась к Благочестивой Олсоп для встречи с Элизабет Джексон и Кэтрин Стритер. Со мной пошла Энни, но девочке велели обождать в доме Сюзанны, пока не закончится мой урок.
Из угла торчала вчерашняя ветка рябины. В остальном комната имела вполне обычный вид и ничем не напоминала место, где ведьмы чертят священные круги и вызывают огнедышащих драконов. И все же я ожидала увидеть более явные признаки готовящегося магического ритуала. Например, котел или разноцветные свечи, символизирующие природные стихии.
Благочестивая Олсоп кивком указала на стол, возле которого стояло четыре стула:
– Садись, Диана. Мы подумали, что стоит, пожалуй, начать с самого начала. Расскажи нам о своей семье. По родословной ведьмы можно многое узнать.
– Я думала, вы будете учить меня ткать заклинания с силами огня и воды.
– А что такое кровь, как не огонь с водой? – спросила Элизабет.
Через три часа я выложила им все и устала, вытаскивая воспоминания. Я начала с детства, с возникшего еще тогда ощущения, что за мной наблюдают. Я рассказала о визите Питера Нокса и смерти родителей. Но этого трем ведьмам было мало. Я стала рассказывать о годах учебы в старших классах и колледже: о демонах, преследовавших меня, о нескольких заклинаниях, которые я могла сотворить без особых хлопот и последствий. А затем пошел рассказ о странных событиях, начавшихся после знакомства с Мэтью. Что вынесли ведьмы из моих повествований о далеком для них будущем, я не знаю. Благочестивая Олсоп отправила меня домой и заверила, что вскоре они решат, как дальше строить мое обучение.
Но я отправилась не домой, а потащилась в замок Байнард. Мэри усадила меня на стул и отказалась от моей помощи. Она велела мне отдыхать, пока она выясняет, что же могло случиться с очередным нашим экспериментом. Вся prima materia почернела и покрылась осадком, напоминающим талый снег. Сверху осадок покрылся тонкой липкой пленкой зеленоватого оттенка.
Мэри работала, а мои мысли блуждали. День выдался солнечный. Один лучик, пробившись сквозь дымный воздух лаборатории, упал на фреску, изображавшую алхимического дракона. Я подалась вперед.
– Нет, – пробормотала я. – Быть того не может.
Оказывается, могло. Дракон не подходил под классическое представление о драконах, поскольку у него было только две ноги. Фреска изображала огнедышащего дракона, державшего в пасти свой унизанный шипами хвост. Совсем как уроборос на знамени де Клермонов. Голова огнедышащего дракона была запрокинута к небу, а между зубами, помимо хвоста, он держал полумесяц. Над головой светила звезда со множеством лучей. Это был герб Мэтью. Как же я раньше не заметила?
– Что вас так взволновало, Диана? – спросила Мэри.
– Мэри, вы готовы выполнить мою просьбу, даже если она покажется вам странной?
Ожидая ее ответа, я начала развязывать серебристые тесемки на рукавах.
– Конечно готова. Что от меня требуется?