Злость частично усмирила страх и даже в некотором роде согрела. Конечно, я не сомневалась, что Иветта моих слов не забудет, но все же не ожидала, что она станет действовать незамедлительно и напролом. Неужели не понимает, что, узнай об этом правитель или Шайрэн, ей же потом и достанется? Или, может, то, что невесты престолонаследника неприкосновенны, – всего лишь слова, а мое нынешнее положение – обычные меры «воспитания»?

Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Даже если такое предположение имело небольшую вероятность быть правдой, думать так сейчас не стоило. Самое лучшее, что я смогла придумать, чтобы отвлечься, – это смотреть на горы, отмечать красоту пейзажа и ни в коем случае не бросать даже мимолетный взгляд вниз.

Рано или поздно за мной придут. Не буду же я сидеть здесь вечно? Надо просто немного потерпеть и… Дарх возьми, да я превращусь в сосульку раньше, чем накроют ужин!

Спустя еще некоторое время зубы начали мелко стучать. Я обхватывала себя руками, дышала на ладони, растирала предплечья, но все без толку. Было страшно не столько из-за перспективы замерзнуть насмерть – подозревала, что за мной все же придут раньше, чем это произойдет, – а из-за существующей вероятности задремать. Когда человек замерзает, его клонит в сон, что в моем случае совершенно непозволительно. Вот так заснешь – и проснешься, уже летя вниз с огромной высоты, а потом то, что некогда было Эльвирой Соколовой, придется соскребать с плит, которыми вымощен двор… Кошмар!

Время текло медленно. Слишком медленно. Я вязла в нем, точно в трясине, как никогда желая убыстрить его ход. Но даже теперь не жалела ни об одном сказанном слове. Упрямство всегда было моей отличительной чертой, особенно там, где дело касалось несправедливости.

Решила, что, выбравшись отсюда, никому ничего не расскажу. Если спросят – отвечу, но сама жаловаться и ябедничать не стану. Я привыкла справляться с трудностями своими силами и самостоятельно решать проблемы. Давно свыклась с мыслью, что положиться в этой жизни можно только на себя. Вот и сейчас, пойди я к тому же Шайрэну, это равнялось бы признанию своей слабости перед Иветтой. Но она сильно ошибается, если думает, что эта тюрьма меня сломит.

Я цеплялась за эти мысли, как за спасение. Они не давали провалиться в сон, куда меня так стремительно клонило, и частично отгоняли страх. А страх отпускать не желал, цеплялся за душу противными липкими лапками и холодил сердце не хуже мороза. Я казалась себе нереально крошечной, обдуваемой всеми ветрами песчинкой среди огромного замка и величественных гор.

В какой-то момент мысли сделались совсем бессвязными, а веки – тяжелыми. Даже не заметила, как глаза медленно закрылись, и последней связной мыслью стала та, что я лишь несколько секунд отдохну… да, всего несколько секунд, мне ведь так хочется спать…

Казалось, вокруг меня водят хороводы маленькие снежные феи.

«Феи совсем не маленькие», – всплыла невнятная мысль где-то на краю сознания и тут же исчезла.

Феи осыпали меня снежной крошкой, но она была не холодной, а теплой и уютной. Я укутывалась в нее, как в пуховое одеяло, и по телу разливалась блаженная нега… Я замерзала. Какая-то часть меня это понимала, но как-то отстраненно, и это понимание было слишком незначительным, а одеяло оказалось таким пушистым и приятным на ощупь… Трепетали кружевные крылья, маленькие фигурки мелькали со всех сторон, вскидывали ручки и кружили, кружили, кружили…

Я зарывалась в одеяло все глубже и глубже, натягивала его до самых глаз. А потом наклонилась, чтобы опустить голову на тоже созданную феями подушку. Я знала, что она будет мягкой, и я утону в ней, чтобы наконец полностью погрузиться в такой долгожданный безмятежный сон…

Едва не свалившись с крошечного каменного островка, я далеко не сразу поняла, что спасло меня от неминуемой гибели. Резко вдохнув колючий воздух, распрямилась и, очнувшись, начала задыхаться от накатившего ужаса.

– Господи… – только и оказалась в силах прошептать.

А потом, немного успокоившись, осознала, что, начав падать, я наткнулась на какую-то преграду, которая и не дала мне свалиться вниз. Ощущая легкое головокружение, приподнялась на коленях и осторожно протянула вперед руку. Пальцы коснулись чего-то плотного и прохладного, похожего на стекло. Немного осмелев, я положила на это «что-то» обе ладони и убедилась, что меня действительно окружает некий барьер.

– Интересно, он здесь всегда или появился сейчас стараниями вэйры? – спросила саму себя.

Разговор вслух благотворно подействовал на многострадальную психику, и я продолжила:

– Вряд ли всегда. Видимо, Иветта решила себя обезопасить. Напугать меня до смерти, но в то же время не подвергать смертельной опасности. Только о морозе не то забыла, не то намеренно не пожелала вспомнить…

Мой голос звучал хрипло, на грани слышимости, и я едва его узнавала. Несмотря на сделанное открытие, находиться здесь было по-прежнему невыносимо. Живя в Закрытом мире, я не верила в магию, но верила в мистику. И испытывала твердое убеждение, что места, где раз за разом случалось нечто плохое, впитывают в себя негатив и имеют соответствующую энергетику. И вот теперь казалось, что страх и ужас, боль и отчаяние тех, кто некогда находился в этой воздушной тюрьме, передавались мне. Пронизывали, точно тот самый ветер, что, будто издеваясь, не щадя обрушивал на меня свои порывы.

Ведь эта часть замка явно была старой. Сохранившейся еще с тех незапамятных времен, когда Райхар’вод являлся логовом одного дракона. На уроках нам рассказали об истории замка и о том, каким был его хозяин. Разоряющим и сжигающим дотла целые города, похищающим молодых девушек. Что становилось с последними, нам не поведали, но догадаться было несложно.

– А еще рассказывали, что вэйры получают доступ к клановой, охватывающей замок магии, – переключилась я на другое, поскольку мысли о страшном прошлом оптимизма не прибавляли. – Кажется, кто-то упоминал, что у Иветты нет магического дара… Но, раз она может пользоваться клановой магией, значит, и этот барьер воздвигнуть могла. Вон и дверь от ее прикосновения открылась…

Последние слова я произнесла на грани слышимости. Руки и ноги окоченели настолько, что я просто перестала их чувствовать.

Поднеся пальцы к таким же холодным губам, я тщетно попыталась их согреть и, не надеясь ни на что, прошептала:

– Помоги мне… помоги…

Знала ли, к кому обращаюсь? Нет. Представал ли перед глазами образ Шайрэна? Возможно, хотя намеренно я о нем не думала. В эти мгновения не думала вообще ни о чем и ни о ком, как не надеялась ни на чью помощь. Слова срывались с обветренных губ сами – тихие, бесполезные, лишенные смысла…

Внезапно я уловила боковым зрением какое-то движение. Нет, не так… движения не было. Фигура появилась незаметно и как-то вдруг. Ее неожиданное появление меня скорее испугало, чем обрадовало, и, беззвучно вскрикнув, я обернулась. А обернувшись, обнаружила рядом с собой одетого в черное мужчину.

Одет он был странно даже по здешним меркам – от кончиков замшевых сапог, в которые я изначально уткнулась взглядом, до покрывающей лицо повязки на арабский манер. Черные штаны напоминали шаровары, на черной рубахе поблескивали золотистые пуговицы, вторящие блеску черных и немигающих, направленных на меня глаз. Он стоял на самом краю – его пятки буквально висели в воздухе, отчего сложилось впечатление, что действие барьера на него не распространяется.

На миг в глазах незнакомца отразилось удивление, хотя, возможно, мне лишь показалось. Я не имела ни малейшего представления о том, кто он такой и как здесь оказался, да и вникать во что-либо не осталось ни сил, ни желания.

Несколько долгих секунд мы не разрывали зрительного контакта, и он, точно гибкое черное древо, возвышался надо мной – ослабевшей, бессильной, замерзающей. А потом он, все так же не мигая, одним неуловимым движением легко подхватил меня на руки. Мужчина был очень стройным, но в удерживающих меня руках ощущалась сила, благодаря которой я почувствовала себя ничего не весящей пушинкой… очень холодной, дрожащей пушинкой.

Как мы оказались в моих покоях, я не поняла. Перед глазами мелькнуло несколько смазанных картинок – словно мы на огромной скорости пронеслись по коридорам замка, а после я сразу же ощутила под собой мягкую постель, на этот раз не обманчиво теплую и смертельную, а настоящую.

Но всего за один миг до того, как незнакомец отпустил меня, в тот момент, когда кончики его пальцев еще ко мне прикасались, я словно провалилась в другой мир… если так можно сказать о той, кто и так находится в чужом для себя измерении. Это было похоже на то, что я испытывала во время ментального контакта с Шайрэном. Вспышки следовали одна за другой, накрывали меня, причиняя острую боль. Я видела белокаменный город под лучами палящего солнца и раскинувшиеся за ним пески, оттачивающих боевые навыки юношей, шеи которых стягивали черные ошейники. Чувствовала тщательно подавляемый ужас и внешнюю покорность, когда лежала на раскаленном камне и видела надвигающееся на меня, источающее жар клеймо…

В реальности прошла всего пара мгновений. Перенесший меня в покои мужчина распрямился, и я, прежде чем он успел уйти, хрипло спросила:

– Кто вы?

Ответа не последовало, и он исчез, напоследок бросив на меня непонятный, ничего не выражающий взгляд.

Неожиданное и болезненное видение стало последней каплей, и я просто отключилась. Провалилась в долгожданный сон, даже не успев натянуть на себя одеяло, как мне того хотелось.



– С ней все будет в порядке? – сквозь застилающее сознание марево донесся до меня голос, в котором угадывались взвинченность и напряжение.


– При всем уважении, вэйра Иветта, ваш поступок был опрометчив и безрассуден, – проговорил целитель. – Да, я сделал все необходимое, и вскоре девушка придет в норму, но вам следовало дать ей верхнюю одежду или хотя бы согревающий артефакт, прежде чем отправлять в воздушную тюрьму! А если об этом узнает правитель или, что еще хуже, лорд Райхар?

– Не узнает! – отрезала Иветта и, понизив голос, прошипела: – Никто ничего не узнает, Квинидан, и ты тоже станешь молчать. А девке скорректируй память, пусть думает, что просто сидела на выступе несколько минут и не замерзала…

– Да как же я могу?! – В голосе целителя звучали одновременно и ужас, и мольба. – Помилуйте, вэйра, страшно представить, что со мной будет, если хоть кому-то станет известно…

– Вот и сделай все для того, чтобы не стало! – снова повысила голос змея. – Хватит ныть, действуй, пока она не проснулась!

Сперва смысл происходящего рядом разговора ускользал от меня, но постепенно я пришла в себя настолько, чтобы его уловить. Судя по ощущениям, заключающимся в невозможности открыть глаза и пошевелиться, Квин со мной уже что-то сделал, и сейчас, будучи абсолютно обездвиженной и беззащитной, помешать им я не могла. Похоже, лимит ужаса и переживаний на сегодня был исчерпан, поскольку я не испытывала никаких чувств, находясь во власти апатии.

– Не понимаю, как она вообще оттуда выбралась! – Теперь и в голосе вэйры прорезался страх. – Верные мне стражи, стоящие на посту, ничего не видели, и это странно… и плохо, Квинидан, это очень плохо. Нужно найти того, кто ей помог. Найти и заставить молчать…

– Если бы вы не поддались импульсивным чувствам… – вновь попытался вставить целитель.

– Еще одно слово, и эти «импульсивные чувства» обрушатся на тебя! – окончательно вскипела Иветта. – Да, возможно, я погорячилась, но сделанного не изменишь! Защитный барьер вокруг тюрьмы был поставлен, она будет думать, что провела там всего несколько минут – вполне рациональное наказание для той, что посмела оскорбить вэйру. Несколько участниц согласны подтвердить, что она перешагнула грань дозволенного и наказание было справедливым. Так что все, что нам остается, – это выяснить, кто оказал ей помощь. А теперь действуй, Квинидан, и не испытывай более моего терпения!

Раздались шорох и невнятное мужское бормотание, а затем меня приподняли и губ коснулось прохладное стекло. В горло полилась вязкая жидкость, а мне на лоб легла рука целителя.

Целитель… Разве можно назвать его таковым? Человека, прогибающегося под ту, которая сильнее, и преступающего врачебные клятвы? Вливающего в меня какую-то отраву, вместе с примененной магией способную повлиять на память?

Меня как будто молнией пронзило. Вся внутренняя апатия улетучилась, стоило вспомнить о словах феи. Что, если это небольшое вмешательство в мое сознание помешает вернуться домой? И шансы оказаться в психушке или вовсе умереть при перемещении увеличатся?

Я призвала все силы, какие только во мне имелись, чтобы пошевелиться. Сбросить с себя горячую липкую ладонь, отстраниться, не позволить посторонним лезть туда, куда никого не хотела пускать! Желание было таким острым, таким болезненным, что я заплакала бы, если б только могла. Но глаза оставались сухими, появилась резь, точно под веки насыпали песку, и мысли стали затягиваться туманом…

Я сопротивлялась, как могла, мысленно поминая даже фею, но туман оказался сильнее. Всего несколько отчаянных, невыносимых мгновений – и я снова погрузилась в глубокий, наполненный дымкой сон.





Глава 16




– Я ослышался? – В тоне Шайрэна звучал лед, скрывающий под собой готовое вырваться пламя.

Задавая вопрос, он прекрасно знал на него ответ – нет, не ослышался. Стоящий перед ним безликий сказал то, что сказал. Он показался Эльвире и, более того, перенес ее в личные покои из воздушной тюрьмы.

– Как она там оказалась? – сдерживая эмоции, задал Шайрэн очередной вопрос.

Впрочем, один лишь факт, что он говорил с подчиненным не мысленно, а вслух, свидетельствовал: Шайрэн далек от спокойствия.

– Вэйра Иветта, – последовал лаконичный ответ.

Висящий на стене гобелен вспыхнул ярким пламенем и, в мгновение ока сгорев дотла, осыпался на пол темно-серым пеплом.

День выдался не из простых. Шайрэн вместе с несколькими драконами проделал путь до места крушения дирижабля. Им всем пришлось не спать целую ночь, а за последующий день не выдалось ни единой свободной минуты. Как и ожидалось, осмотр не выявил постороннего вмешательства, остаточная магическая аура была чистой, без намека на следы воздействия. Техномаги прибыли позднее, но их действия Шайрэна уже не интересовали. Он выяснил все, что хотел, наведавшись в тот центр, где обслуживался его летательный аппарат. Отсутствие малейших зацепок тоже стало ожидаемым. Дальнейшие попытки выявить истинные причины крушения дирижабля были бесполезны. Тот, кто устроил крушение, обладал не только внушительной властью, но и силой, и Шайрэн, привыкший полагаться на свое чутье, нисколько не сомневался в том, кто именно желал отправить его на тот свет. Это покушение было далеко не первым – он уже сбился со счета, сколько раз ему удавалось избежать гибели. Но таких безупречно спланированных, к которым не придраться, еще не случалось. Даже присутствие на борту парного парашюта вместо одиночного объяснялось вышедшим накануне законом – глупым и бессмысленным, но все же опубликованным.

Теон Алборг – один из членов совета. Щепетильный в мелочах, хитрый, как полярный лис, и приставленный архимагом следить за ним, Шайрэном. Алборг даже пытался применить передовые разработки техномагии, чтобы влезть к нему в голову, – какая наивность и откровенная глупость. Впрочем, нужно отдать ему должное, действовал он осторожно и аккуратно, и, если бы ни эти никчемные попытки, Шайрэн бы так и не узнал, кто именно ведет за ним неотрывную слежку. Точнее сказать, не только за ним, но и за ходом отбора, куратором которого он является.

Мысль об отборе заставила вынырнуть из размышлений и вернуться к Эльвире. Непроизвольно сжав кулаки, Шайрэн смерил подчиненного таким взглядом, от которого тот, даже будучи бесстрастным безликим, дрогнул.

– Почему ты показался ей? – Глаза Шайрэна пытливо сузились. – Ты знаешь, что вашей первостепенной задачей при любых обстоятельствах является сохранение своего существования втайне.

С ответом безликий медлил, явно колеблясь, чего прежде никогда не случалось. Шайрэну это категорически не нравилось.

– Мне повторить вопрос? – обманчиво спокойным тоном, от которого у любого обычного человека задрожали бы колени, спросил он.

Безликий едва заметно качнул головой и ровно произнес:

– Я думал, меня звали вы.

Шайрэн испытал редкое для него чувство – удивление. Искреннее и сильное. То, что сейчас сказал подчиненный, было невозможно.

«Весь этот вечер – сплошная невозможность и немыслимость…»

Похоже, не только тот вечер.

– Я услышал зов, – продолжил безликий. – Сработала магическая привязка. Не возникло никаких сомнений, что зовете вы.

Больше пояснений не требовалось. Шайрэн знал, чего стоит отряд служащих ему особенных воинов, как знал и силу связавшей их магии. Если безликий услышал зов – значит, звал Шайрэн, других вариантов быть не могло… Вот только он не сидел этим днем в воздушной тюрьме, а находился далеко от Райхар’вода среди заснеженных гор.

Тот факт, что Эльвира позвала безликого, о существовании которого в принципе не могла знать, не укладывался в голове. А то, что безликий принял ее за хозяина, – и вовсе вызывало массу недоумения и вопросов. По всему выходило, что на тот момент их ауры, сила, мысли, магия – все было абсолютно идентичным. Но так не бывает. Это противоречит всем законам природы, магии и смысла.