– Кто, миссис Плакетт? – растерялась Китти.

– Нет же, дурочка. – Мэри-Джейн с ногами забралась в мягкое кресло. – Элинор!

Недоверчивым взглядом Китти окинула Элинор, надеясь найти какое-то объяснение, и не увидела ничего примечательного в её мертвенно-бледной угрюмой наружности.

Мэри-Джейн села прямо.

– Всё ещё не понимаешь? – И засмеялась. – Глупая гусыня, неужели ты решила, что там правда миссис Плакетт? – Китти скорее бы умерла, чем признала правоту Мэри-Джейн. – Элинор замаскировала Элис, – продолжила та. – Угольным карандашом нарисовала черты миссис Плакетт на лице нашей Крепышки. Молниеносно изобразила морщины и всякие неровности, ты бы только видела! Теперь ясно? Жутковато, правда?

Китти сжала подлокотники кресла.

– Но… одежда? И волосы… Да всё! Ведь она зашла в дом на минуту раньше меня, как вы сумели?

Достав из кармана маленькое зеркальце, Беспутная Мэри-Джейн стала прихорашиваться.

– Мы буквально набросились на Элис.

– Все поучаствовали, – вклинилась Душечка Роберта. – Она примчалась к нам и попросила помочь, вот мы и помогли. Марта побежала за старым нарядом миссис Плакетт.

– А я в это время присыпала Элис волосы тальком и закрутила в узел, – добавила Мэри-Джейн.

– А Элинор карандашами и красками совершенно преобразила лицо, – продолжила Марта.

– А я затянула на ней корсет миссис Плакетт, чтобы придать Элис… формы директрисы, – лучась гордостью, подхватила Душечка Роберта.

– Я на пару минут задержала доктора Снеллинга у двери, – хихикнула Мэри-Джейн. – У меня это вышло куда лучше твоего, Китти.

Невозмутимая Китти откинулась на спинку кресла.

– После этого меня уже ничем не удивить. Прекрасная работа, девочки. Остаётся лишь молиться, что доктор Снеллинг не сумеет отличить старую и больную печень от молодой и здоровой.

– Как думаете, может, он сделает ей вскрытие, чтобы взглянуть поближе? – живо поинтересовалась Мрачная Элинор.

Не обратив на неё никакого внимания, Китти расцвела в улыбке.

– Вы хоть понимаете, что это значит? – прошептала она. – Если у Элис получится сыграть миссис Плакетт перед доктором Снеллингом, мы сумеем надуть кого угодно!

– Пожалуй, – согласилась Мрачная Элинор.

Из коридора донёсся звук открывшейся двери спальни, а затем тяжёлые шаги.

– Рад, что вам настолько полегчало, – услышали барышни.

– Благодарю вас, доктор, – раздался замогильный голос. Содрогнулась не только Невозмутимая Китти. – Я перед вами в большом долгу.

Доктор Снеллинг направился к выходу и оказался в поле зрения девочек.

– Кстати, об этом. Возникла небольшая заминка со счетами. Вынужден напомнить, что вы должны оплатить все накопившиеся на сегодняшний день долги.

Наступила неловкая пауза. Невозмутимая Китти и Беспутная Мэри-Джейн уставились друг на друга.

– Разумеется, – ответила Элис – миссис Плакетт. – Приношу вам свои извинения, доктор. В последнее время я слишком больна, чтобы заниматься финансами. Немедленно приму меры.

– Буду весьма признателен. Господь знает, деревенскому хирургу никогда не разбогатеть. Однако… – Снеллинг бросил взгляд на свои золотые часы. – Все мы нуждаемся в хлебе насущном.

Он скрылся из вида, послышался звук открывающейся и закрывающейся двери, а затем по гравийной дорожке зацокали копыта и загрохотали колёса.

Крепышка Элис, всё ещё в образе миссис Плакетт, улыбаясь, заглянула в кабинет. Девочки бросились к ней с объятиями.

– У тебя получилось! – воскликнула Китти. – Ты заставила поверить доктора, что ты шестидесятилетняя женщина.

– Шестидесятидвухлетняя, – засмеялась Элис.

Тем временем снова раздался звон дверного колокольчика.

– Пойду переоденусь, – вздохнула Крепышка Элис. – Лучше не испытывать удачу двумя спектаклями подряд.

– Нет, – распорядилась Китти, – останься. Я хочу посмотреть, что выйдет. Мэри-Джейн, не откроешь ли?

Немного погодя Мэри-Джейн привела в кабинет Генри Баттса. Китти, как ястреб, впилась в него глазами, следя, не заметит ли он в миссис Плакетт чего-нибудь странного.

– Тут письмо для вас, мэм, – сказал Генри, протягивая Крепышке Элис конверт.


– Благодарю вас, молодой человек, – ответила фальшивая миссис Плакетт. – Кэтрин, будьте так добры, вознаградите мистера Баттса за любезность. Кажется, я где-то оставила кошелёк.

Китти выудила из кармана подходящую монетку для Генри, но юноша галантно отказался от денег.

– Нет, спасибо, мэм, – сказал он. – Мне это в удовольствие. – Он пошёл было к выходу, но вернулся. – Извините, мэм, позвольте спросить… – отважился Генри и замолчал, закусив нижнюю губу.

– В чём дело, мистер Баттс? – осведомилась Крепышка Элис.

Тот залился краской. Он осмотрел комнату и остановился взглядом на Беспутной Мэри-Джейн, затем вдохнул поглубже и снова обратился к так называемой директрисе:

– В четверг в приходе будет званый вечер, вы пойдёте?

– Нет! – отрезала Невозмутимая Китти.

Но одновременно с ней Элис сказала «да», а Беспутная Мэри-Джейн воскликнула «конечно!».

Китти и Мэри-Джейн уставились друг на друга.

– Мы пойдём, – припечатала Крепышка Элис самым что ни на есть командирским тоном миссис Плакетт.

Китти ничего не оставалось, кроме как из почтения к начальнице сделать книксен Генри. Тот не сумел скрыть волнения, а Беспутная Мэри-Джейн подмигнула ему, и всё стало ещё хуже. Он развернулся, помчался к выходу и врезался в косяк. Наконец парадная дверь с грохотом захлопнулась за посетителем.

– Что ж, миссис Плакетт! – резко воскликнула Невозмутимая Китти. – Рада слышать, что вы вполне оправились от потрясения, больше не горюете по малышу Джулиусу и не желаете оставаться в стороне от общества.

Крепышка Элис сдёрнула с головы шляпку и запротестовала:

– Я не собираюсь идти туда в облике миссис Плакетт, не могу! – Элис вспомнила о приглашении Леланда Мерфи и страстно понадеялась, что Китти, которую она иногда подозревала в чтении мыслей, об этом никогда не узнает.

– У тебя нет выбора, – отрезала Китти. – Сама заявила, что мы идём на приём! Немыслимо представить, что миссис Плакетт позволит подопечным развлекаться без присмотра. Элис придётся остаться дома, а миссис Плакетт – сопровождать воспитанниц.

Острое разочарование пронзило грудь Крепышки Элис. Она хотела воспротивится, просто обязана была воспротивиться, но вдруг поняла ужасную истину: Китти права. На званый вечер Элис могла явиться только вырядившись миссис Плакетт.

– Кажется, у меня разболелась голова, – сказала Элис. – День выдался жуткий. Пойду прилягу.

Уйти Элис не успела. Со стороны задней двери, что вела из дома прямо в сад, донеслось поскуливание и царапающие звуки. Дверь открылась, и в проём влетела чёрно-белая собачонка, а следом вошла Рябая Луиза.

– Уже можно заходить? – спросила она, снимая шляпу. – Я посадила вишню и полила водой из насоса. А Олдос хотел выкопать трупы. Правда ведь, мой непослушный мальчишка? – Упав на колени, Луиза расцеловала щенка, а тот набросился на неё и облизал.

– Олдос?! – воскликнула Беспутная Мэри-Джейн. – Ты назвала собаку в честь мерзкого мистера Годдинга?

– Я думала, мы хотели, чтобы нас защищал бульдог, а не дурацкий спаниель, – возмутилась Крепышка Элис.

– Олди не дурацкий! – Луиза обернулась, впервые заметила наряд Элис и побледнела, но потом сразу улыбнулась. – Надо же… Ты с ней одно лицо, Элис! Я чуть было не поверила в привидения. – Тут Олдос взялся ещё более пылко её облизывать, и она отвлеклась на пёсика. – Мой мальчик, ну разве ты не прелесть? Никакой противный бульдог нам не нужен, правда, Олди? Ты у нас умник, просто умник!

– Что не так с этими домашними питомцами, если из-за них разумные люди начинают лепетать, точно младенцы? – лениво поинтересовалась Мрачная Элинор.

Душечка Роберта и Глупышка Марта уселись на пол рядом с Луизой и принялись знакомиться с Олдосом. К всеобщему веселью присоединилась даже Крепышка Элис, с готовностью признавшая, что Олдос просто умница и красавчик, а вовсе не дурацкий спаниель. Когда он тряс головой, длинные шелковистые уши хлопали и взлетали, словно крылья ветряной мельницы.

– Надеюсь, расходы на собаку нам по силам, – вздохнула Невозмутимая Китти. – И, раз уж мы заговорили о деньгах, без некоторых вливаний наша мечта о женской независимости долго не протянет, иначе к чему вся эта суета с сокрытием тел? О!

Услышав восклицание Китти, Глупышка Марта подняла голову:

– Что случилось?

Китти достала из кармана несколько монет.

– Да ничего. Подумала о деньгах и вспомнила…

– Расскажи! – воскликнула Элис. – Помню, ты хмурилась, когда отсчитывала жалованье Барнс.

– Неужели было так заметно? – Китти подняла руку, чтобы пару золотых было лучше видно в свете окна. – Я думала, это соверены, но на них не королева Виктория. – Она прищурилась и прочитала гравировку: – CAROL III, D. G. HISP. ET. IND. R. – Потом перевернула монету на другую сторону. – Auspice Deo In Utroq Felix. Элинор, Луиза, вы у нас специалисты по латыни. Что это значит?

Девочки, заглянув поверх плеча Китти, уставились на монеты.

– Милостью… или щедростью, или волей Божьей, мы… счастливы? – осмелилась предположить Мрачная Элинор.

– Процветаем, – поправила Рябая Луиза. – Карл Третий, R – значит, «Rex», король. Hisp на латыни Испания, а Ind – Индия.

Барышни переглянулись.

– Так это испанские деньги? – поразилась Беспутная Мэри-Джейн.

– Старые! – отозвалась Китти, снова вглядываясь в надпись.

– Дублоны, наверное, – подсказала Мрачная Элинор.