– Дорогая, давай рассуждать логически: неужели ты думаешь, что этот финт ушами будет единственным?! Человек, который укокошил Жаткина, чтобы устроить тебе неприятности, просто так не успокоится. Он подбросит твой паспорт на место ограбления банка или, загримировавшись под тебя, отравит китайского императора.

– Господи, что ты говоришь! С чего ты взяла, что шефа убили для того, чтобы меня понервировать? Это полная чушь! – запаниковала я.

– Да?! А я считаю, что это очевидный факт. Посуди сама, если кто-то решил по каким-то причинам избавить этот мир от Жаткина, он мог его убить в тысяче мест и захоронить так, что никто не узнал бы где могилка его. Но убийца почему-то прячет труп в твоем гараже! У вас с Жаткиным не было общих друзей и, тем более, общих врагов. Так кому же понадобилось вешать на тебя убийство? Почему в «козлы отпущения» избрали именно тебя? Неужели багажник твоей «девятки» – самое надежное убежище для трупов, а может, преступник рассчитывал, что ты будешь ездить с трупом в багажнике до конца своей жизни? Нет, что-то не верится! Скорее всего, эта акция направлена на то, чтобы тебя поймали, арестовали и засадили в тюрьму. Подумай, ведь сколько мороки: воровать ключи, делать слепки, возвращать ключи тебе так, чтобы ты ничего не заметила, убивать Жаткина и тащить его в гараж. Нет, Ксения Робертовна, как хочешь, но это старались для вас и только для вас. Это не есть враг Жаткина, это есть ваш враг!

Мне стало плохо от ее слов: то, в чем я боялась себе признаться, прозвучало вслух. Я сумела обзавестись в своей жизни таким недоброжелателем, который ради моей погибели убил человека!

– Боюсь, что ты права, – сдавленным голосом начала я, – только хоть изрежь меня на кусочки – я не могу представить, кому это я так мешаю! У меня нет женатого любовника, чтобы это была обманутая жена. Я ни с кем не соревновалась в том, чтобы заполучить руку и сердце Костика, чтобы это оказалась соперница. Я никому не разбивала сердец, чтобы меня преследовал неудовлетворенный мужчина. Я даже никому ног не оттаптывала в общественном транспорте, чтобы вызвать ненависть случайного маньяка!

– Слушай, я поняла! Это Стела Монументовна! Она же тебя ненавидит, вот и решила свадьбу вам расстроить. А чтобы получилось наверняка, решила упечь тебя лет на десять в тюрягу.

– Версия – просто зэ бест! Но боюсь, что старуха не справилась бы с Жаткиным, хотя бы уже на этапе по перетаскиванию тела. У нее железный характер, но абсолютно хрупкое телосложение.

Ритка разливала кофе по крохотным чашечкам, а я принялась копаться в своей сумке в поисках купленного вчера «Сникерса». Внезапно моя рука наткнулась на прохладную связку ключей с круглым брелоком ”Honda”, которую я тут же вытащила на свет божий.

– Что это? – заинтересовалась подружка.

– Это те самые ключи, которые я нашла у гаража. И если мыслить логически, то они принадлежали Жаткину. Он как раз ездил на ”Хонде”.

– Вот она – зацепка! – возликовала она. – Только надо узнать, где он держал машину: в гараже или на стоянке.

– На стоянке, – просветила я новоявленного детектива. – Перед своим уходом я, по его просьбе, искала в Интернете гараж, но ничего приличного не нашла. Но что нам это дает?

– А вот что, если машина сейчас на стоянке, а у него в кармане были ключи, значит, он поставил машину и шел домой. Получается, что убийца его настиг по пути к дому. Тогда встает вопрос, куда подевался его знаменитый портфель?

Портфель был вишневого цвета из кожи крокодила. Жаткин им гордился почти так же, как самим собой, и никогда не расставался. Наверное, считал, что с портфелем выглядит солиднее. И именно в этом портфеле он переносил еще один атрибут истинного бизнесмена – ежедневник в кожаном переплете, который в «Автопробеге» все называли не иначе, как склерозник.

– Слушай, Жаткин пунктуально заносил в ежедневник все свои встречи. А вдруг в тот вечер он встречался с убийцей? А может, там какая интересная информация, которая укажет на наших общих знакомых: телефон или адрес. Ведь, кроме тех, кто со мной работал в редакции, я больше никого не знаю, кто бы мог быть еще и с ним знаком. А сотрудникам редакции убийство Жаткина и подстава меня не под силу.

– А что, дельная мысль, – поддержала меня Ритка, – значит, надо искать машину, вдруг в ней найдется портфель с ежедневником. И нам повезет – мы выясним, с кем он запланировал встречаться вчера вечером.

Я посмотрела на часы и покачала головой. Около десяти. Времени было в обрез. Но Ритка уже побежала одеваться. Есть у нее одна весьма неоднозначная черта – настырность. Иногда она очень помогает ей в жизни, но зачастую эта черта приносит множество хлопот окружающим. Пока она шуршала в спальне, у меня появилось стойкое чувство, что сегодняшний день я запомню надолго, и вовсе не потому, что дам брачные обеты Костику. Вот ведь невезение какое-то, ничего не могу сделать, как люди, даже замуж выхожу шиворот- навыворот, задом наперед!

Через пятнадцать минут (небывало рекордный срок для моей подруги) она предстала предо мной во всей своей красе. Маргарита Алексеевна была очень недурна собой. При среднем росте у нее было пропорциональное сложение и хорошая осанка, высокая грудь и тугая попка. Настоящая кубанская казачка! Марго родилась и выросла в Краснодаре, а в наш город приехала после замужества. Но об этом чуть позже. Свои золотисто-пшеничные волосы она носила до плеч. А зеленые глаза, обрамленные пушистыми светлыми ресницами, делали ее похожей на нимфу. Носик подружки украшался россыпью веснушек, с которыми она боролась всеми доступными средствами: прятала под тональным кремом и маскировала под слоем пудры. Губы были пухлыми, чувственными. Короче говоря, моя подруга была той еще сексапильной штучкой! И хотя некоторые утверждали, что мы с ней похожи, я считала ее гораздо более красивой.

– Так, едем на твоей колымаге, – распорядилась она, замыкая квартиру.

– Конечно, на ее «Ситроене Saxo» ярко-красного цвета на разведку ездить глупо, какой разговор!

– Слушай, Ксюш, давай вспоминать, кого ты возила в своей машине за последнее время, – предложила Ритка.

– Всех кого не попадя, – буркнула я, жалея, что дала себя уговорить на эту никчемную поездку.

Подруга расценила это по-своему, поэтому, обернувшись ко мне в пол-оборота, произнесла проникновенным тоном.

– Не переживай, мы этого мерзавца в два счета вычислим. Я же тебе рассказывала, какие приключения выпали на долю нам с Анькой? И ничего, справились, причем гораздо лучше всяких там мужиков!

Ну все, сейчас она снова впадет в ностальгию и начнет рассказывать всякие сказки про то, как они с ее краснодарской подружкой угробили половину кубанских бандитов и вышли победительницами в мафиозной борьбе! Слышала я это не раз, но только не сегодня! Не в том, знаете ли, настроении. Тут на саму такое приключение обрушилось, что не знаю как и расхлебываться.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как нам быстрее добраться до стоянки «Золотарева роща». Жаткин, помнится, жаловался на повышение цен в этой конторе. С другой стороны, чего же не повышать цены, когда у них, помимо парковки под открытым небом, был подземный гараж и огромная крытая площадка, расчерченная на квадраты.

– Кроме тебя, мамы, Громова и Костика, я возила Веру в швейный магазин, соседку тетю Любу в поликлинику, ее сына Антона в гимназию. Больше никого не припомню, – поделилась я воспоминаниями.

– А где ты хранишь вторые комплекты ключей от гаража и машины? – продолжала дознание Ритка, которая уже вошла в образ комиссара Мэгре.

– У мамы, где же еще?

– Правда, глупый вопрос. Если бы не твоя мама, ты, наверное, свою голову где-нибудь потеряла!

– Кто бы говорил, что забыла, как в прошлом месяце кошелек посеяла? – отбивалась я.

Но на самом деле Ритка знала, что говорит. Я с детства теряла свои вещи, как мама говорит, из-за моего «ротозейства». Самой крупной потерей был книжный шкаф при переезде на мою нынешнюю квартиру. Так никто и не понял, куда он подевался грузчики не помнили, грузили ли они его, и я не помнила, грузили его или забыли у подъезда. В общем, факт остается фактом: шкаф из квартиры, которую я несколько лет снимала, съехал, а в мою собственную новую квартиру не приехал. Поэтому дубликаты всех ключей я храню у мамы, чтобы иметь возможность в любой момент сделать копию, если потеряла какие-то из них.

На стоянку нас запустили только благодаря моей настойчивости и кокетству моей подруги. Наплетя с три короба, мы прорвались на территорию и, обежав ее вдоль и поперек, выяснили, что «Хонды» Жаткина здесь нет.

– Слушайте, а чего вы на самом деле ищете? – продемонстрировал чудеса проницательности парнишка, которому Маргошка строила глазки.

– Тачку ее мужа, – кивнув в мою сторону, соврала она охраннику.

– Понятно. А кто ее муж?

– Муж – полное ничтожество и бабник. А тачка ничего так, симпатичная – серебристая «Хонда».

– Если номер назовете, тогда чего-нибудь подскажу, – поскреб в затылке наш добровольный помощник.


– Я букв не помню, а цифры «969», – поделилась я информацией.

– А эта, – протянул парень, – так он уже почти месяц, как у нас не ставит. Он у тебя еще и жмот! Поперся к Давиду. А у того каждый квартал тачки вскрывают. Вот так-то.

– Ага, а жене ничего не сказал, – позлорадствовала Ритка, – Слушай, драгоценный, а ты не подскажешь, как нам стоянку этого неблагонадежного Давида найти?

– А че ее искать? Вон она, в дебрях, – и он махнул в сторону рощи.

Ослепив его благодарственными улыбками, мы отчалили в указанном направлении. Искомая стоянка нашлась быстро. Она была мала и неказиста, окружена хиленьким заборчиком из сетки – рабицы. И только две огромные овчарки, сидящие на цепях у вагончика, внушали надежду на то, что вашу машину не сопрут отсюда в первую же ночь. Мы притормозили на обочине дороги. До ближайшего человеческого жилья было довольно далеко. К дому Жаткина можно было добраться по тротуару, идущему вдоль высокого бетонного забора, за которым скрывалась территория ткацкой фабрики. Или по узкой тропке, теряющейся в высоком бурьяне, которая бежала через поле с заброшенными свечками недостроя.

– Интересно, каким путем он ходил домой? – задумчиво произнесла Рита. – Если через поле, то грохнуть его – раз плюнуть. Если по улице мимо фабрики, то убийца мог остановиться возле него на машине, подозвать, если был знаком, или спросить дорогу и выстрелить. Ксюш, спроси у Громова, как был убит Жаткин?

Я послушно набрала номер сотового своего сообщника по сокрытию преступления.

– Я весь во внимании, – буркнул тот недовольным тоном.

– Громов, а как его убили? – лаконично поинтересовалась я.

– Спасибо, родная, дела у меня идут просто великолепно. После утренней физзарядки я чувствую себя бодрым и свежим. Прорезался невероятный творческий позыв, теперь вот клепаю ролик.

– Громов, – перебила я его, – мне тоже тошно, только не забывай, я еще сегодня и женюсь! – решила я выдавить из него каплю жалости.

– Что б ты знала, остальные женщины на этой голубой планете выходят замуж, – отрезал непримиримый Громов.

– Так, мне сейчас не до шуток-прибауток. Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Я утром была в таком шоке, что просто забыла это сразу выяснить.

– Ага, ты же у нас известный рассеянный с улицы Бассейной. Дорогая, не плачь. Он застрелился веником, но в спину и с близкого расстояния.

– Очень смешно.

– Не смешно? Да, действительно не смешно. Наверное, это был все-таки пистолет.

Видно, на этом моменте у Громова приключился пик отрицательных эмоций, и отвращения к жизни превысило допустимый уровень, тогда он взял и отключился. Я пожала плечами, что-то парень чересчур нервничает. В принципе, с ним это иногда случается. У нашей творческой личности портится настроение, и он клизмит весь белый свет. А сегодня у него есть на то все причины. Я вздохнула и посмотрела жалобно на подругу. Маргарита помахала руками, мол, не надо объяснять, все слышала. У Громова заскок, но что тут необычного?

– Знаешь, а соваться на стоянку не стоит, – вдруг сказала я, – Его, скорее всего, где-то здесь и убили. Во всяком случае, труп точно найдут поблизости, сама понимаешь. И будет не очень здорово, когда менты начнут прочесывать окрестности, если выяснится, что машину Жаткина разыскивали по стоянкам две девицы. Нам это надо?

– Тогда будем путать следы, – решительно заявила она. – Сюда я пойду одна. Давай ключи!

Спорить с ней было бессмысленно, поэтому я вздохнула и полезла в сумку за ключами. Она вытащила из сумочки белоснежный шарфик, тщательно закутала им голову, спрятав волосы. Напялила мои непроницаемо-черные очки, сняла прозрачную рубашку, оставшись в крохотном топике. С учетом того, что на ней была коротенькая цветная юбчонка и туфли на высоченном каблуке, вид у подружки был тот еще. Я протянула ей ключи от машины Жаткина.

– А бьен то, ма шери! – пропела она дурным голосом.

И поперла танком к вагончику. Амплитуда движения бедер была выше всех похвал. «Мерс», проезжающий мимо, отчаянно засигналил. Она, не оборачиваясь, помахала ему ручкой. Если она продолжит движение в том же духе, машины начнут сходить с трассы, не хватало нам еще аварий! С моего места было видно, как Ритка поднырнула под шлагбаум, овчарки стали рваться с цепи, а она встала в позу «Кто на нас с Васей». И хотя никакого Васи не было и в помине, Марго выглядела сокрушительно. И это полностью прочувствовал на себе охранник, вышедший к ней из вагончика. Они стали исполнять ритуальные танцы племени умба-юмба: два шага вперед, два – назад. Ритка гарцевала в пыли, словно ахалтекинский жеребец, выделывая своими точеными ножками невероятные па. Охранник топтался, как русский медведь на ярмарке. Но потом они взяли вправо и исчезли из виду.





Глава 2




Следя за руками мастера, сооружающими из моего заунывного каре совершенно невообразимую красоту, я пыталась привести мысли в порядок. Увы, они сильно напоминали зыбучие пески и никак не желали выстраиваться в четкие цепочки. Я даже и не догадывалась, что в моей голове может образоваться такая мысленная каша. А началось это в тот момент, когда моя драгоценная, самая близкая на свете подруга вернулась со своего шпионского задания.

Поспешно плюхнувшись на соседнее сиденье, Ритка посмотрела на меня безумными глазами и приказала: «Гони!»

– А что случилось? – начала было я.

– Сматываемся! – взвизгнула она.

И я решила, что в машине у Жаткина она нашла еще какой-нибудь труп. Судя по всему, она все-таки побывала в «Хонде», хотя знаменитого вишневого портфеля из крокодиловой кожи, за которым она туда ходила, у нее в руках не было. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего: она облизывалась, нервно оглядывалась и косила в мою сторону лиловым глазом. Я решила не испытывать на прочность ее нервную систему и выяснять подробности, а нажала на газ. Ритка выбивала по коленкам барабанную дробь и странно вздрагивала.

– Погони нет, – доложила я.

– Вижу.

– А чего тогда трясешься?

– Есть с чего.

Ее уклончивость начинала раздражать, и я стала закипать, как чайник в условиях низкого давления. Но тут позвонил мой суженый. Я призналась, что уже давно на ногах и успела переделать кучу дел. Он долго допрашивал меня, все ли у меня в порядке (неужели что почувствовал?), затем напомнил о том, что регистрация у нас в три часа дня и чтобы я не опаздывала. Я заверила любимого, что приеду непременно. Костик уточнил, что он сам заберет деда, Ритку и Громова. Я повторила, что все прекрасно помню и приеду самостоятельно на своей «корове». Он поинтересовался, забрала ли я машину из гаража. Я сглотнула ком в горле и сказала, что забрала не только машину…, но и платье. «Тогда я могу не волноваться» – возвестил Костик и нежно попрощался. «Да, милый, волноваться совершенно незачем», – сказала я и отключилась.

– Я так поняла, что ему ты не собираешься обо всем этом докладывать? – хмуро поинтересовалась Маргошка.