— Сколько у нас есть времени, прежде чем это случится?

— Полагаю, не больше трёх дней.

— Это конец, — озвучил недавние мысли Андрея ещё один член комитетаСовета, Давид Салакян, — Конец нам, как клану. Мы потеряем территории, ресурсы, влияние, дома… Неизвестно, как на происходящее отреагирует Исток. А от простецов произошедшее уже точно не скрыть. И если мы не остановим разрушение города…

— Есть мысли, как это сделать?

Молчание.

— Готов выслушать любые, даже самые нереализуемые идеи.

Но все сидели, словно воды в рот набрав. Андрей поморщился.

— Вне зависимости от того, получится это сделать, или нет, я считаю, что нужно объявить эвакуацию города. Насчёт Истока можете не переживать, я уверен, что с ним ничего не случится, но связаться с президентом нужно прямо сейчас и…

В кармане главы клана завибрировал телефон.

«Помянешь черта…» — подумал он, взглянув на дисплей и направляясь к выходу.

— Прошу прощения, он сам о нас вспомнил. Мне нужна пара минут.

Разговор с главой государства и в самом деле не занял много времени. Вернувшись в конференц-зал и оглядев лица своих подчинённых, Разумовский произнёс:

— Дамы и господа, мы эвакуируем город.

Никто не спорил. Никто не фыркал, не выражал сомнений и не отказывался выполнять приказ Великого Магистра. В этот раз кланом руководило редкостное единодушие. Каждый и присутствующих понимал — если не предпринять решительных мер сейчас, потом будет поздно.

Разумовский понимал, что Москву уже не спасти. От этой мысли главе клана становилось плохо, но он старался не показывать этого другим. Аналитики ни разу его не подводили, и сомневаться в их словах не приходилось. Даже если они не правы — тратить столь малое количество времени на возможное решение проблемы было бы глупо.

Нельзя было так рисковать, и следовало сохранить то, что можно. В первую очередь — людей. Во вторую — заняться Истоком. Разумовский хоть и уверял других, что с ним ничего не случится, всё же сам не был в этом так уверен. Следовало как можно скорее связаться с Хранителем и узнать, можно ли изолировать секиру от надвигающейся катастрофы, или хотя бы переместить её?

За всё время своего правления Андрей никогда не думал, что случится подобное сегодняшним событиям…

Потом, после эвакуации и того, как город станет «зоной отчуждения», ему придётся держать ответ перед президентом. А также перед собранием кланов, которое (он нисколько в этом не сомневался) организуют его «братья» из кланов России и других стран. Он понимал, что скрыть причастность колдовского мира к произошедшему будет невозможно — глава страны, выслушав Разумовского, прямым текстом заявил, что не возьмёт на себя ответственность за произошедшее, и не станет придумывать липовых оправданий.

Он дал Андрею сутки на разрешение проблемы. Что ж, в текущих обстоятельствах это даже много…





* * *


Лариса прожила в Москве всю свою жизнь, но никогда не видела похожее на то, что сейчас творится на улицах.

И слово «паника» весьма слабо могло охарактеризовать окружающее.

Гигантские пробки сковали город. Работа метро и общественного транспорта оказалась парализована. Огромное количество паникующих людей мечтало поскорее убраться из города. Москвичи были напуганные самыми невероятными слухами в Сети и по ТВ. Официальных заявлений от властей не было — лишь приказ покинуть столицу. Полиция и Росгвардия безуспешно пытались навести в этом бедламе хоть какое-то подобие порядка, но это удалось сделать, только когда на улицах появилась военная техника. Да и то — далеко не во всех районах По сути хоть как-то работали лишь основные магистрали, ведущие из города. В остальном… Всё было очень плохо.

И при всём этом ещё оставались те, кто не собирался покидать Москву. В основном — мародёры, что сейчас грабили магазины, торговые центры и опустевшие квартиры.

Рыжая искренне считала их идиотами.

Как только девушка почувствовала и увидела, что происходит, тут же поняла — надо бежать, и бежать как можно дальше. К сожалению, она не могла так поступить. Поэтому позвонила начальнику своего отдела сразу, как только ощутила мощный выплеск энергии. Лариса получила приказ явиться в ОТС-1 и ждать дальнейших распоряжений.

Вторым звонком она велела своим родителям уезжать из города. Они не спорили, и успели покинуть Москву до того, как объявили массовую эвакуацию.

А теперь всё напоминало муравейник, в который кто-то засунул горящую палку.

Лариса была плоть от плоти Детей Перуна с самого детства, поэтому ей и в голову не пришло оспаривать приказы Разумовского и его решения. Она в них не сомневалась, поэтому после собрания в Москва-Сити приняла самое деятельное участие в эвакуации.

Несколько часов назад её отряд получил задание вывезти из штаб-квартиры клана десяток контейнеров с мощными артефактами. Для этого использовали два вертолёта, и во время перевозки маршрут рыжей скорректировало начальство. Они велели девушке забрать последних наблюдателей за каналом в районе Пушкино.

Этот провал разрушался медленнее прочих, и именно поэтому возле него до последнего оставались колдуны. Они считывали информацию и замеряли скорость распада энергоконтура.

Лариса велела пилоту приземляться прямо на лужайке рядом с одним из многоэтажных зданий. Не останавливая винты, они дожидались, пока к ним доберутся наблюдатели. Рыжая только что с ними говорила, и ничего не предвещало беды.

Пока девушка снова не почувствовала мощный энергетический всплеск.

Он не был похож на тот, который разнёс Одинцово, но…

Она увидела, как из-за десятиэтажки выскакивает один из наблюдателей и с перекошенным от ужаса лицом несётся к ней. Второй появился через секунду после своего товарища но тут же исчез, сметённый подвижными клубами тьмы, возникшими следом за ними.


Эти клубы зацепили здание, снеся изрядные его кусок, а первый беглец припустил ещё быстрее.

— Мать честная, мы тут и подохнем, Лара! Надо взлетать!

— Ждём! — рявкнула рыжая.

— Ох ну и за что нам всё это! — выпучив глаза, пробормотал пилот.

Он, как и Лариса, видел, что за наблюдателями неслась не просто клубящаяся тьма. Это было нечто иное.

Нечто, очень похожее на человека, но изменённое тлетворным влиянием Нави.

У рыжей мелькнула мысль, что когда-то эта сущность, возможна, была колдуном. Она не напоминала тварей из-за Изнанки, которых доводилось видеть Ларисе. Не вживую, разумеется, на записях и иллюстрациях в атласах, но тем не менее…

Человеческие формы всё ещё проглядывались за какими-то хитиновыми кожухами и кристаллическими наростами. Руки, неестественно удлиненные, заканчивались суставчатыми пальцами, ноги — неестественно огромными ступнями, напоминающими слоновьи. Из перламутрового туловища торчали несколько лиц, и они постоянно меняли своё положение. Местами из тела вырывались щупальца тьмы, а лица разглядеть было совершенно невозможно из-за массивного кожуха-клюва, тянущегося вниз.

И вся эта сущность парила в воздухе, окружённая первозданной тьмой…

Тварь выбросила руку вперёд. Удлинившиеся пальцы «выстрелили», пронзая почти успевшего добежать до вертолёта мага. Он вскинул руки, из пробитой груди брызнула кровь. Преследователь без труда поднял тело и отшвырнул его в сторону.

— Взлетаем, взлетаем! — крикнула побледневшая Лариса, но пилот и без её команды уже пытался это сделать.

И ведь ему почти удалось. Вертолёт успел подняться метров на десять, прежде чем его, также легко как человеческое тело, пронзили пальцы сущности. Они были прочнее любого металла и пластичнее любого соединения, придуманного землянами, поэтому без труда вцепились в вертушку и рванули её на себя.

Всё это произошло так быстро и неожиданно, что Лариса даже опомниться не успела, не то что пристегнуться ремнём безопасности. Сразу после удара левую дверь сорвало и девушка, не удержавшись, рухнула вниз.

Она не разбилась — сработал амулет, один из те, что выдавали всем боевикам клана. Он предохранял от падений с большой высоты, и сейчас пришёлся как нельзя кстати. Оказавшись на земле, рыжая тут же рванула в противоположную от твари сторону. С таким противником ей точно не справиться.

Позади слышался скрежет, грохот, крики. А затем колдунья ощутила ещё один энергетический всплеск и поняла, что канал разрушился — как и три предыдущих. И среди всего этого шума, грозота и паники Лариса (она была готова поклясться чем угодно, что это так) услышала голос.

Не какой-то определённый. Не чей-то конкретный. Сплав сотен, может даже тысяч голосов, догнавших её в спину, был ужасен, и заставил девушку, которая никогда не боялась схлестнуться в схватке с более сильным соперником, побежать ещё быстрее.

— Где ты, вор? Я вернулся! ГДЕ ТЫ?!

За спиной Ларисы раздался взрыв и она, всё же не удержавшись, оглянулась. Десятиэтажка складывалась, образовывая огромное пылевое облако. Из него были молнии, а реальность вокруг, словно разбивающееся в замедленной съёмке стекло, расползалась на части, исчезая в тёмном ничто…





Глава 11




Мы покинули пределы Челябинска. Широкая, асфальтовая дорога, опоясывающая город, закончилась довольно быстро. Свернув с неё на юг, оборотень какое-то время ехал мимо небольших деревень и посёлков и ничего не говорил.

Мы с фэйри тоже молчали, пялясь в окно на мелькающий пейзаж. Вот уж не думал, что меня можно пронять красотой природы российской глубинки, но… После всего, через что довелось пройти, пейзажи за стёклами внедорожника вселяли в меня какое-то умиротворение. Бескрайние поля, засеянные пшеницей, кукурузой и подсолнечником, смешанные леса и озёра — всё это будто кричало, что есть и другой мир, помимо того, в котором мне довелось оказаться. Никакой магии, никаких кланов, интриг, побегов, стычек. Никаких технологий — только чистая природа, прекрасная в своей летней красоте.

Усеянные маленькими жёлтыми цветами поляны вдоль просёлочной дороги, сменившей асфальт, стройные ряды сосен, необычный, бело-алый берег небольшого озерца — наблюдая за всем этим я не заметил, как задремал, и очнулся только когда Григорий несильно ткнул меня в плечо.

— Приехали, — сказал он, когда я протёр глаза.

Мы оказались в небольшой и, судя по всему, заброшенной деревеньке. Да даже деревенькой это назвать было нельзя. Так, какой-то хутор. Оглядевшись, я насчитал всего четыре двора посреди заросшего высоченной травой поля, и несколько почерневших от времени деревянных сараев. Все строения были покосившимися, с выбитыми стёклами, развалившимися заборами, сгнившими крышами и болтающимися на петлях дверями и ставнями.

Все — кроме одного. Того, возле которого мы и остановились.

— Это то место?

— А какое ещё? — удивился Григорий, — Примерно пятьдесят лет назад Марфа жила тут. Клык на отсечение даю.

Я кивнул, и направился к указанному оборотнем дому. Фэйри полетел за мной.

Печорский не пошёл с нами. Он пообещал вернуться через час и уехал, оставив после себя на просёлочной дороге густой шлейф пыли. Дождавшись, пока оборотень скроется за горизонтом, я повернулся дому и активировал заклинание поиска. Со вчерашнего дня Сердце не изменило своего положения, и было где-то рядом.

Что ж… На иное я и не рассчитывал.

Толкнув скрипнувшую калитку, я вошёл в заросшую сорняками ограду. Слева виднелись остатки колодца-цапли. Сама балка была на месте, а вот сам колодец осыпался. Чуть поодаль, кажется, когда-то был сад — на это указывали пара «одичавших» яблонь, вишен, и густые заросли бесконтрольно разросшейся малины. Фэйри, увидев ягоды, радостно кувыркнулся и полетел к ним.

Сам дом представлял собой двухэтажное, но не слишком высокое строение. Второй этаж вообще-то был мансардой с открытым балконом, а сам дом украшала отодранная местами деревянная резьба. Пройдя вдоль стен я с удивлением осознал, что искусно вырезанные деревяшки складывались в разнообразные сюжеты.

Вот огромный волк несётся по лесу, вот девушка сидит у какого-то водоёма. Печь, на которой сидит молодой разудалый парень, лучник, разговаривающий с лягушкой.

«Это же народные сказки…» — подумал я — «Мотивы из них».