Вожак слегка нахмурился и подался вперед.

— Мы всегда готовы к разговору. Но не надо держать нас за клоунов. И не забудьте — это вы, а не мы предложили этот разговор. Вот я и жду. Что вы хотели обсудить?

Зет что-то сказал, но ему изменил голос — угроза была очевидной.

— Что?

— Мы можем выплатить вам какую-то компенсацию. Но о больших деньгах даже речи быть не может. У нас их просто нет.

Вожак опять откинулся на стуле и принял расслабленную позу. Нижняя челюсть мерно двигалась вправо и влево — должно быть, во рту жвачка.

— Мы сначала решили, что парень, который жил до вас, продал мой товар кому-то еще. Мой друг, — он, не оборачиваясь, мотнул головой в сторону двери, — мой друг побывал там до вас, но ни хрена не нашел. Можете мне поверить, я готов был заплатить какие угодно бабки, чтобы этого сучьего потроха пришили в тюряге. Но представьте, я ошибся! Оказывается, это вы продали порошок! И я хочу получить назад свои деньги. Миллион спенн.

У Роксаны в голове будто взорвалось что-то. Стало трудно дышать.

Миллион… им никогда в жизни не собрать такую сумму.

Ей больше всего хотелось встать и уйти куда глаза глядят, но куда уйдешь с этим истуканом в дверях…

— То, что мы нашли, на миллион не тянет. Пара сотен грамм… — попытался Зет

Вожак молча ждал продолжения.

Зета понесло. Он рассказывал и рассказывал, связно и подробно, как они даже не знали, что это, хотели просто попробовать, пригласили приятелей. И не так-то их много было, этих кристалликов.

Роксана не могла отвести глаз от двигающихся челюстей.

— Мне кажется, вы поняли, — сказал вожак, даже не заботясь комментировать полуправдивые аргументы Зета. — Я хочу получить назад мои деньги. Миллион. И не начинайте врать. Я знаю совершенно точно, сколько порошка было у парня, который до вас снимал эту хату. Но это совершенно неважно, будь там хоть чайная ложка. Вы платите штраф за то, что попытались меня надуть. Миллион.

Роксана проглотила слюну. Зет молча сел рядом с ней и опустил голову.

— Это невозможно, — сказала она.

Гангстер встал.

— Все возможно в этом мире, — сказал он. — Раздобудете миллион — свободны. Продавать и продавать, вы же продавали… — Он жестом остановил попытавшегося что-то вякнуть Зета. — Вот и продавайте. Сами не заметите, как наберется лимон. Только не пытайтесь меня кинуть второй раз. Я очень нервный. Крутой запал, еще круче, чем у моего брата.

Не круче, а короче, диалогизатор, — со злостью подумала Роксана.



Половина второго ночи. Она дождалась ночного автобуса домой. На такси уже не покатаешься. К ним с Зетом подходили чуть не каждые пятнадцать минут, спрашивали, нет ли у них на продажу. Она уже не выдерживала, но Зет остался там, в зале.

Как будто все нормально. И от Билли — никаких сигналов.

— Скажи-ка мне, подружка, — спросила Билли задумчиво. — Почему в этих общих туалетах всегда так мокро на полу? Я вообще-то за унисекс, но… в чем дело? То ли мачо руки моют неаккуратно, то ли у них прицел сбился? Плохо целятся, когда писают?

Роксана постаралась улыбнуться. Сюда доносился странный, хрипловатый, даже чуточку фальшивый голос Пэтти Смит — Роксана знала этот лот, он часто звучал у Билли.

— Я теперь никуда не хожу без вот этого, — Билли выудила из кармана плоский пакет латексных перчаток, — даже в университете. Хотя юристы, в общем, приличные люди. Ничего не трогаю голыми руками.



В автобусе было жарко, особенно в заднем отсеке.

Роксана не понимала, каким образом Зету удается сохранять спокойствие. Им нужна поддержка, помощь, совет, в конце концов, — а он даже пальцем своим загипсованным не пошевелил.

Она достала телефон. В кармане кожаного футлярчика — записка с телефонным номером.

— Yes.

— Никола?

— Да. С кем я говорю?

— Это я. Роксана.

— Кто?

— Роксана. Мы встречались несколько недель назад, ты мне оставил телефон. Спрашивал насчет какого-то твоего приятеля.

— Да… теперь помню. Что случилось?


— Я могу спокойно говорить по этому телефону?

— Да.

— Они меня шантажируют. Требуют денег.

— Вот как…

— Мне нужен твой совет.

— А кто — они? Ты знаешь?

— Ну… вообще говоря — не знаю.

— Надо знать.

— Как это понять?

— Послушай … я не могу тебе помочь. Своих хлопот по горло.

— Ну, пожалуйста… мы же можем встретиться и поговорить?

Странный звук в телефоне: как будто он глубоко вдохнул и забыл выдохнуть.

— Пойми: в этом мире есть правила, неужели тебе это неизвестно?

— В каком мире?

— В мире, куда тебя угораздило затесаться. Очень простые правила. Проще не бывает. И одно из этих правил вот какое: каждый убирает за собой свое дерьмо. Думаю, понятно. К тому же я тебя совсем не знаю.

Роксана нагнулась почти к коленям: странное чувство, будто чья-то неумолимая рука прижимает тебя к полу.

— Ты прав… мы не знаем друг друга — она решила сделать последнюю попытку. — Но есть ведь и другие правила.

— О чем ты?

— Люди помогают друг другу…



На следующий день он вышел из машины, на вид очень дорогой и очень экологичной. За рулем был кто-то еще. Она сразу узнала его — запомнилась походка. Он подмигнул ей издалека и махнул рукой. Машина рванула с места — с пробуксовкой, как и полагается в гангстерских фильмах.

— Привет, — они сели на деревянную скамейку у входа в тайский ресторан «Пальмовая долина». Почему-то Роксана решила, что Николе будет неудобно разговаривать в зале — слишком много посторонних ушей и глаз. Сама приехала на велосипеде. Велик стоял тут же, прислоненный к лавке.

— Как дела? — спросила она. Надо же как-то попытаться найти нормальный тон. Она же его совсем не знает. Дело ее нормальным не назовешь, пусть хоть тон будет нормальным.

Мало того — она очень удивилась, когда он все же согласился встретиться. С чего бы? Кто она в его глазах? Он видел ее не больше пяти минут, пока она ловила такси. Сомнительная девица, приторговывающая дурью.

Неумолчный гул шин на Соллентунавеген.

Ответа на вопрос так и не получила. Решила, что он сейчас встанет и уйдет.

— Ты не голоден?

Последний шанс.

К ее удивлению, он кивнул.

Они зашли в ресторан. Столиков было совсем мало — типичный недорогой ресторанчик в районе вилл. Люди приходят, заказывают еду и уносят с собой.

Заказ приняла азиатского вида дама с постоянно открытым ртом. То ли улыбка, то ли гримаса. Наверное, какой-то дефект, потому что она приняла заказ, как по радио, словно их тут и не было. Смотрела куда-то в сторону.

— У вас есть что-нибудь вегетарианское?

— Можете получиться все, — сказала дама на чудовищном шведском.

Роксана не поняла.

— Все. Любое блюдо, от номер первый но пятьдесят седьмой. Можно с мясой, можно без. Можно с рыбом, можно без.

Роксана заказала то же самое, что и Никола, — «только без». Без курицы. Холмик риса с острым соусом.

Она приготовила палочки и задержалась: загляделась, как Никола управляется с ножом и вилкой. Делит кусочки курицы на три части, ножом грузит рис на выгнутую часть вилки и на самый кончик аккуратно насаживает мясо. При этом ни одна рисинка с вилки не падает.

— Итак: что произошло?