– А вот и часть коллекции, – произнес Ингар, когда женщина вышла.

В гостиной по стенам действительно были развешаны артефакты, но преимущественно небоевые либо защитной направленности. Пистолей среди них не было ни одного. Сама комната, как отметил маг, не блистала такой чистотой, как в домах аристократов. На некоторых артефактах была заметна пыль. Возле кресел на журнальном столике одиноко лежало обгрызенное яблоко.

– Не вижу поделок мастеров, – хмыкнул Вальтер, косясь на своего соперника. – Стыдятся?

– Вовсе нет, – раздался старческий голос, заставив парня прикусить язык. Все же опростоволосился! – Я сам не мастер, как мой сын, но его артефактов я не стыжусь. Да вы, собственно, сами можете полюбоваться на один из них, – переведя взгляд туда, куда указал старик, Вальтер увидел на том же столике, где и обкусанное яблоко, ставший уже обыденностью телефон. – Именно Турлофф изобрел его. Как и всю связь, которой так успешно пользуются в том числе и маги. Но он не любитель славы, да и вообще людей, так что Кантимир пошел ему навстречу и не стал озвучивать его имя при презентации. Работа великого мастера, и точка! Что вы хотели, уважаемые? – повернувшись к Ратбору, спросил старик.

– Уважаемый Броган? – тут же уточнил наставник.

– Да.

– Мое имя Ратбор. Я следователь полиции и в данный момент вместе со своими стажерами ищу убийцу господина Лубаста.

– И расследование привело вас сюда? – усевшись в кресло и махнув рукой, приглашая на соседнее, спросил торговец. На нем был домашний халат и теплые тапочки, и даже ради незваных гостей он не стал менять свой наряд, что слегка покоробило самолюбие мага. Парням пришлось стоять, и это тоже не прибавило Вальтеру настроения.

– Да. Оружие, из которого был убит Роберт Лубаст, было куплено вами пять лет назад у некоего Будакара. Скупщика магических артефактов.

– Так-так, интересно… – покивал старик. – Ладно, присядьте, – смилостивился он над переминающимися с ноги на ногу парнями. – Стулья вон у стены. А что за артефакт? Я много у Будакара их скупил. Из боевых только навскидку могу назвать огненный хлыст из ужа Рейта, каменную ловушку да пистоль из скорпиона-мимика.

– Вот последний нас и интересует, – тут же оживился следователь. – Где он у вас хранится? Как давно вы им пользовались? Вы не могли бы нам его показать?

– Эка вы меня вопросами забросали, – засмеялся Броган. – Все оружие я храню в специальной кладовой. У меня два внука-подростка, да и внучка та еще егоза. Не спрячешь, так, того и гляди, по дурости друг друга убьют. Я туда раз в год обычно заглядываю. Ну или если что интересное снова куплю.

– А когда вы в последний раз там были?

– Три месяца назад. В годовщину Победы.

– Вы можете посмотреть, на месте ли артефакт? Мы были бы вам очень признательны.

– Ох, – тяжело поднимаясь из кресла, вздохнул старик. – Хорошо, ждите.

Пока Броган отсутствовал, в комнату заглянула Санелия с любопытным личиком. Но оклик матери не дал ей долго понаблюдать за незнакомцами, и голова девочки скрылась так же быстро, как появилась.

– Отсутствует, – растерянно промолвил старик, когда вернулся. – Но никто к нам забраться не мог, это точно!

– А мог кто-то из ваших родных взять артефакт? – пытливо посмотрел на него Ратбор.

– Вы думаете, что этого чертова магистра убил кто-то из моей семьи? – вспыхнул торговец. – Не порите чушь!

– Но ведь артефакт исчез?

– Если бы это сделали мои родные, то они вернули бы артефакт на место! И никаких улик!

– Вот тут вы ошибаетесь, – не утерпел Вальтер. – На оружии всегда остается след, если его применяли. У мастеров с этим проще: из-за однотипной структуры аурный след можно «разгладить» и привести в изначальный вид. Это называется «почистить оружие». Вот только маги всегда создают артефакты из живых существ, а у тех аурный след уникален. Если попробовать почистить, то можно артефакт испортить.

Старик молча и с гневом выслушал парня, после чего перевел взгляд на его перчатку мага.

– Вижу, вы знаете, о чем говорите, – хмуро кивнул он. – Но меня могли и обокрасть. С чего вы взяли, что это сделал кто-то из моей семьи? Боган и Роган еще дети. Богану всего четырнадцать, Рогану и того меньше. Они еще и школу мастерства не окончили, не говоря про училище. Не могли они незаметно проникнуть в кладовую. Про Санелию и говорить нечего. Лагория от дочки не отходит, да и весь дом на ней. Изредка только помощницу нанимает, чтобы большую уборку провести. Я сам? Ну, не знаю… Когда там это убийство было?

– Четыре дня назад, поздно вечером, – ответил сам Ратбор, бросив на Вальтера предостерегающий взгляд.

– Четыре дня… – задумался старик, что-то вспоминая. – Я тогда к Юлафу ходил… Да… Мы знатно напились, а утром его оторва этим воспользовалась и пошла свой магокат прямо на главной кольцевой испытывать!

«Уж не о великом мастере Сисилии он сейчас говорит? – Вальтер бросил взгляд на нахмурившегося Ингара. – Что? Не нравится, когда про твоих любимых мастеров так говорят? Не восхваляя, а как об обычных людях, причем не слишком-то хороших? Ну-ну. Терпи. Может, и выйдет тебе глаза открыть». – Невольно перед глазами Вальтера снова встало мертвое лицо матери. Мастер, что убил ее, обязательно поплатится!

– Ну а Турлофф? – когда старик замолчал, спросил Ратбор. – Вы упомянули всех, но не своего сына. Да и у вашей дочки наверняка есть муж?

– Мужа нет, на войне погиб, – покосившись на Вальтера, покачал старик головой. – А Турлофф… Если бы вы его знали, то не задавали бы своего вопроса. Он почти никогда не выходит из своей мастерской. Даже с нами старается говорить только через дверь. Не любит он людей. Совсем. Он и до войны был зажат, а уж после… – Старик безнадежно махнул рукой. – Я так даже сразу и не вспомню, когда он выходил-то на улицу.

– Вспомните, пожалуйста. И если вас не было в день убийства дома, то можно я ваших родных опрошу, чем они занимались?

– Лагорию и сейчас позвать можно, а к Турлоффу спускаться придется, – вздохнул Броган. – Дочка! – вдруг резко раздался его крик, отчего Вальтер вздрогнул. Ну не привык он, что в таких домах кричат! Есть же обычно слуги…

Старик же после крика поудобнее поерзал в кресле и продолжил:

– По-моему, дней десять назад Турлофф выходил. Или одиннадцать? Не помню точно, нужно у него самого спросить…

– Да, отец, – плавно зашла Лагория. Девочка тоже была рядом, вцепившись в подол ее платья и поблескивая глазенками.

– Или вон у Лагории, – мотнул головой старик. – Слушай, тут уважаемые детективы интересуются: а что вы делали четыре дня назад?

– Особенно вечером, – уточнил наставник.

За весь разговор только Вальтер вставил пару слов, тогда как Ингар предпочитал молчать. Особенно после неудачного высказывания мага.


– Да как обычно, – пожала та плечами. – Посуду после ужина мыла. Днем думала на рынок сходить, но такой дождь был, что я даже мальчишек не решилась отправить в школу.

– Точно, лило знатно, – покивал Броган. – А когда Турлофф последний раз выходил? Десять или одиннадцать дней назад?

– Тринадцать, папа, – укоризненно посмотрела Лагория. – Но вот что странно, – вдруг задумалась она. – Он ведь не только тогда выходил, но и как раз четыре дня назад. Еще и к тебе заходил, вроде как искал. Неужели ты не помнишь?

Старик озадаченно посмотрел на дочь.

– Ты уверена? Я ведь не скрывал, что к Юлафу иду.

– Так я ему так и сказала, – кивнула она. – Он что? Не дошел? Или ты забыл об этом?

Торговец медленно перевел ошарашенный взгляд с дочери на Ратбора.

– Ничего не понимаю… Он же страсть как не любит свою мастерскую покидать!

«Вот он и попался!» – обрадовался Вальтер. Да и наставник вроде как немного удовлетворен.

– Что ж. Тогда спросим у него самого?





Глава 19




Было интересно наблюдать за Вальтером, как он сел в лужу с оценкой артефактов мастеров, но вот то, что весь разговор пришлось молчать, меня угнетало. Нет, конечно, я мог по примеру этого аристократика что-нибудь ляпнуть, но зачем? Так только можно утратить с таким трудом накопленное уважение наставника. И не только его. Вон пусть старик Броган и не смотрел на меня особо, но иногда в его глазах нет-нет да мелькало одобрение. И монокль заметил, и его взгляды на мое поведение, когда Вальтер пытался себя показать. Так что правильно молчал. Но как же это сложно!

– Да, думаю, стоит спросить Турлоффа, – кивнул старик на вопрос наставника.

После известия о том, что его сын вопреки своим привычкам покидал свою мастерскую, да еще во время убийства… Так еще и орудие этого убийства – предположительно взятый им артефакт! После осознания всего этого торговец выглядел потерянным.

– Идите за мной, – пошлепал он к выходу из гостиной.

Мы прошли в прихожую, где под лестницей на второй этаж пряталась дверь в подвал. Я обратил внимание, что перила, в отличие от дверных косяков, уже вытерлись, будто от частого протирания. Они были гладкими, но уже практически без краски. «По таким в самый раз кататься», – пришла мне в голову догадка о таком их состоянии.

Открывать дверь Броган не стал. Рядом с ней оказался еще один звонок, которым и воспользовался старик, с тяжелым взглядом обернувшись на Ратбора.

– Я занят, – вдруг прозвучало в ответ. Заозиравшись, я понял, что звук идет из динамика над дверью. Такой еще в телефонах применяют.

– Турлофф, к тебе из полиции пришли, – снова бросив взгляд на нас, уточнил он, – хотят задать несколько вопросов.

Молчание в ответ длилось, наверное, минуту, и рука старика уже вновь потянулась к звонку, как вдруг замок в двери щелкнул, и она немного приоткрылась.

– Входите, только осторожно, – раздалось из динамика, – у меня не прибрано, можете запнуться.

Мне показалось, или голос прозвучал напряженно? Первым внутрь пошел старик, привычно чуть пригнув голову. Следом уже Ратбор. Вот кому рост сейчас мешал – такие подвалы, скорее всего, используют для хранения продуктов, и чтобы снизить поступление как теплого, так и холодного воздуха, проход делают поменьше. Почему Турлофф использовал подвал под свою мастерскую – вопрос отдельный. Но если верить словам его отца, то это, пожалуй, самое уединенное место в доме. К слову, я бы в этом случае отдельную пристройку сделал, хотя мало ли какие были причины у мастера? Зайдя следом за Вальтером, что – вот гад! – опередил меня, я погрузился в сумрак. Небольшой короткий спуск был освещен только светом из прихожей сверху и из мастерской снизу. Вот в самом подвале света уже было достаточно. Нам открывался вид на широкое, хоть и низкое помещение, разгороженное на три части. Самую дальнюю от нас часть отгораживала занавеска из простыни, сейчас приоткрытая. Из-за нее была видна незастеленная кровать и над ней ниша с книгами. Мастер любит почитать перед сном? Справа около стены был небольшой закуток с умывальником и откидным столиком, на котором стояла тарелка с недоеденной кашей. Основное же пространство занимал чертежный верстак, а слева на трех столах были разложены различные детали механизмов, камней и даже частей животных. Верстак, кстати, интересный. Я такой никогда не видел, а в школе мы работали на упрощенных моделях, где было только полотно для рисования и вмонтированная проекционная сетка, с помощью которой можно было правильно разместить на трехмерной модели сеть магических потоков. Здесь же… Кроме самого полотна, что раз в пять было больше учебной модели и тянулось от пола до потолка, а в ширину было не меньше двух метров, и проекционной сетки (даже не одной, а целых трех!) были еще и какие-то механизмы. То ли держатели, то ли еще что… Даже имея ранг подмастерья в артефакторике, вот так с ходу я понять не смог. Тем более что сейчас только часть из них была задействована. Вот их предназначение я понять мог: пара, так и хочется сказать, «лап» держала две части одного артефакта, а одна из проекционных сеток их подсвечивала. Но, немного присмотревшись, я понял, что это не проекционная сетка, а скорее просвечивающая, так как ничего на объект она не наносила, а выделяла и так находящиеся в артефакте потоки.

– Здравствуйте, что вы хотели? – отвлек меня от разглядывания верстака хозяин мастерской.

Пока наставник представлялся, я стал внимательно разглядывать одного из великих мастеров. Одного из тех, кому обычные люди должны сказать спасибо. Спасибо за то, что маги теперь не могут, как раньше, просто убивать их на улице и не нести за это никакой ответственности. Спасибо за то, что понятие «справедливость» в принципе стало доступно даже самому последнему нищему.

Турлофф был высок и худ. На вид лет сорока, хотя я точно знал, что ему только тридцать шесть. Кудрявые волосы были коротко острижены, но сантиметровая щетина на лице говорила, что мастер не слишком следит за своей внешностью. Одет он тоже был просто: в легкую застиранную рубашку неопределенного цвета и черные штаны. На ногах, как и у его отца, тапочки. Ну и, конечно, самая главная отличительная черта – монокль был и сейчас на нем, светясь синим светом, закручивающимся в спираль. «Массивный. Как ему удается такую тяжесть на лице таскать? Вон и ободок весь в проводках», – подумал я про монокль.

– Вопросы? – переспросил великий мастер. – И что нужно от меня полиции? – Его левое веко чуть дернулось.

– Скажите, четыре дня назад вечером вы отлучались из дома?

Турлофф перевел взгляд на отца. Вид у него был затравленный, и я заметил, как его рука неосознанно тянется куда-то под стол, рядом с которым он стоял.

– Да, – коротко отрубил мужчина и нервно поправил подтяжку на штанах. До этого она свободно свисала, а сейчас вновь оказалась на положенном месте.

– Куда вы ходили?

– Это секрет. – Левое веко мастера задергалось еще сильнее, а руки непроизвольно сжались и разжались.

– Сын, не волнуйся, – успокаивающим тоном начал Броган. – Эти люди тебе не враги.

– Я спокоен, – отрезал Турлофф. – Ты же видишь.

Старик вздохнул и повернулся к Ратбору.