Руки Дары окостенели. Она едва справилась с собственной одеждой, сложила её на кровать. Милош уже сидел на подоконнике в обличье сокола. Дара знала, что ему не терпелось взлететь, но он ждал её.

Вместе они воспарили над городом. Как странно это выглядело со стороны: сокол и ворон, два хищника, два врага, которым нет места рядом. Верно, это могло заставить кого-нибудь заподозрить неладное, но люди на берегу любовались огоньками свечей вокруг, их слишком пугали чёрные небеса, затянутые тучами до самых краёв.

Предместья Совина пронеслись под крыльями, исчезли позади, растворяясь в ночи. Стихла песня, проглоченная ночной тишиной, и внизу загорелись другие огни: вдали от столицы, там, где Охотники бывали редко, бродили духи, золотые души их сияли ярче свечей, обжигали горячее печного огня. Духи тоже чувствовали оборотней, запрокидывали головы вверх и провожали, безмолвно глядя вслед.

Сокол и ворон пролетели к тёмным лесам, к пустынным заснеженным полям, к безграничной воле, что дарует небо, и после, убегая от наступающего рассвета, вернулись обратно в клетку.



После обращения тело горело и ломалось. Мир казался новым и чужим, и всё в нём было шатким, всё кружилось в пляске. Навь поглотила Явь в Долгую ночь, Тень-сестра цеплялась когтями за небеса, пытаясь остановить ход времени. Духи стали живее людей, и только молитвы держали их в стороне. Или нет? Не духи ли бродили тенями по улицам, не они ли задували свечи в руках верующих? Все грани стёрлись, и всё размылось. Дара крепко прижималась к Милошу, потому что он один был настоящим на всём свете в эту ночь.

Издалека долетала светлая песнь о благословенной земле, о непорочности и милосердии.

На смятых простынях в старом доме, пропахшем дурманом, двое выцарапывали грех на коже друг друга, выцеловывали страсть на губах, терялись в неге и мраке, что окружали их двоих.

После ещё долго Милош не спешил вставать. Он утянул Дару обратно к себе в объятия, когда она попыталась присесть.

– Подожди, – попросил он, уткнулся носом ей в висок и потёрся, легко целуя. – До утра ещё есть время. Лучше расскажи о чём-нибудь… Расскажи о Долгой ночи в Ратиславии. Это правда, что у вас до сих пор жгут костры и приглашают к ним духов?

– Да, но мы называем это Ночь костров. У нас в Заречье всегда её празднуют, а вот в городах вряд ли. Там везде храмы, Пресветлые Братья такого не допустят.

– Насколько я помню, в вашей деревне тоже есть храм.

Дара засмеялась, положив руку на впалый живот Милоша. Её губы слегка касались его груди, когда она говорила.

– Брат Лаврентий вряд ли сможет что поделать с нашими обычаями. Он хороший, но его никто не боится, сколько бы он ни угрожал нам вечной промёрзлой пустошью после смерти.

– И ты не боишься?

Вопрос удивил Дару, застал врасплох. Она посмотрела на Милоша, произнесла неуверенно:

– Не знаю. Я много чего боюсь, но об этом не задумывалась.

– И чего ты боишься? – растянулись в улыбке полные губы.

– Что обращусь однажды вороном и снесу яйцо.

Милош усмехнулся, да не слишком весело.

– Это не будет казаться тебе такой смешной шуткой, если просидишь в клетке несколько месяцев.

Они говорили об этом, как будто всё и вправду было лишь шуткой, как будто не было ни горя, ни боли.

– А на куриц на Рыночной площади ты теперь не заглядываешься?

– Договоришься у меня, – предупредил Милош будто игриво, но Дара научилась чувствовать заранее зарождающуюся бурю в звучании его голоса.

– Так что с Ночью костров? – напомнил он. – Ты встречала духов, говорила с ними?

– Отец не отпускал нас с Весей. Он боялся, что я начну колдовать.

Милош молчал, путаясь пальцами в её волосах.

Близился рассвет.

Даре хотелось остаться с Милошем, хотелось вновь отдаться ему и забыть о том, что на берегу реки осталась Веся и что сестра, скорее всего, больше не могла обманываться, что она обо всём догадалась. И пусть всего несколько лучин назад Дара желала этого, теперь ей овладели страх и стыд. Что она скажет в своё оправдание? Да и разве виновата она, что Милош не любил Весю?

Дара приподнялась, опираясь на локоть. Длинные волосы упали ей на грудь, прикрывая наготу. Глаза Милоша остекленели, когда он стал водить пальцем по её шее, чертя круги всё ниже, отводя пряди в стороны, целуя голое тело пухлыми губами то нежно, то почти больно. Дара сжала пальцами простыню, с губ сорвался стон.

Никогда прежде Дара не задумывалась, любил ли её Милош. Не пыталась она осознать и свои чувства. Ей было страшно теперь от одной только мысли, что оба ответа принесут куда большую боль, чем нежные укусы Милоша.

Как просто всё было дома в Заречье. Возможно, Дара бы осталась старой девой и помогала бы Весе воспитывать её детей. Возможно, она жила бы одна на мельнице, а ещё возможно, что всё-таки Богдан прислал бы сватов, и отец отдал бы Дару в жёны с радостью и облегчением. Веся и девушки из деревни облачили бы её в венчальное платье, и она поклялась бы быть верной и послушной женой. Даре представилось на короткое мгновение, как сватался бы к ней Милош, как смотрела бы она в его изумрудные глаза, читая слова брачной клятвы.

Даже в мечтах это выглядело несуразно!

– Нам пора, – решила Дара и не стала слушать больше ленивых возражений.

Милош развалился на кровати, наблюдая, как она одевалась. Из распахнутого окна шёл холодный воздух, и Дара спешила укутаться в платье и накидку.

На мгновение ей показалось, что Милош решит остаться, но он всё же поднялся. После, когда они вдвоём спустились вниз, чародей придирчиво оглядел Дару в свете свечей, поправил её волосы.

– Тебе надо перестать одеваться так бедно, ты похожа на кметку, – сказал он, и меж бровей залегла морщина.


– Я и есть кметка, – Даре было непонятно его недовольство.

– Пора об этом забыть. Ты же теперь дочь знатного троутосца, разве нет? У тебя слишком простая одежда для знатной господицы. Нужны меха, шёлк, золото. Я подумаю, как можно тебя преобразить, – он посмотрел так внимательно, как если бы в первый раз её увидел. – Тебе пойдёт зелёный. И изумруды, да, точно, изумруды…

Дара не знала, что сказать, она растерялась от неожиданной заботы.

Когда они уже собрались выходить, их остановил старик, который ранее пустил их в дом.

– Господин, могу я поговорить с тобой наедине? – негромко попросил он.

– Это срочно? – Милош растерянно оглянулся на Дару.

– Это то, о чём ты просил предупредить, как только…

– Ладно, сейчас, – перебил его Милош и обратился к Даре: – Подождёшь на улице?

Она пожала плечами с равнодушным видом.

– Я сама дойду до дома.

В зелёных глазах мелькнуло беспокойство, но дело, о котором говорил старик, показалось Милошу важнее.

– Я постараюсь поскорее догнать, – пообещал он, но Дара отчего-то не поверила.

Она вышла из дома, оглядывая пустую улицу. За поворотом звучала песня, и Дара поспешила на звук. Она шла быстро, не всматриваясь в лица прохожих, и когда до того места, где она в последний раз видела сестру, осталось немного, кто-то схватил её за плечо. Дара резко вырвала руку, обернулась и застыла на месте.

– Доброй ночи, – приветствовала её Чернава.

Ведьма была одета в старый тулуп, висевший на ней мешком. Обмотанное серым платком лицо показалось болезненно худым.

Дара не сразу смогла совладать с нахлынувшими чувствами и долго молча прожигала её взглядом.

– Что ты здесь делаешь?

– Есть новости от Михала.

Дара покрутила головой, чтобы убедиться, что никто за ними не следил.

– Какие ещё новости? – прошептала она. – Он же мёртв.

– Кажется, он действительно успел проболтаться о нас тогда в храме. Охотники ищут двух ведьм, они не знают, как мы выглядим, но им известен наш возраст.

– А имена? – сердце пропустило удар.

Чернава помотала головой.

– Кажется, нет. В любом случае мы не можем больше медлить. Нужно выполнить приказ Морены, тогда она нас защитит.

– А по-моему, сейчас нужно вести себя как можно более осторожно и вообще сидеть ниже травы тише воды. Ты хочешь, чтобы Охотники меня поймали?

– Дара, я понимаю твои опасения, но желаю тебе добра. Ты пытаешься жить обычной жизнью, но это невозможно. Разве тебе по вкусу прятаться и притворяться? Разве ты хочешь лечить болячки зажравшихся богачей до конца своей жизни?

Дара скривила губы и зло прошипела:

– Здесь не место для таких разговоров. Ты накличешь на нас беду.

– А где мне ещё с тобой говорить? Ты закрыла окно на чердаке…

– Потому что незачем прилетать в наш дом.

Чернава хотела сказать что-то, но запнулась. Дара заметила, как настороженно посматривали на них люди. Не стоило ругаться в Долгую ночь, когда все вокруг пели хвалу Создателю.

– Мне нужно вернуться к своим, – сказала Дара. – Оставь меня.

Но ведьма не отставала, вцепилась в локоть.

– Рано или поздно Морена решит отомстить. Ты не можешь избегать её вечно. Зато в уплату за службу она поможет тебе, защитит от Охотников.

– Как? Перебьёт их всех? – с сомнением хмыкнула Дара. – Тогда почему до сих пор этого не сделала?

– Если будешь сопротивляться, она тебя накажет.

– Одно проклятие я уже пережила, переживу и второе, – процедила Дара.

– Это не будет простым проклятием. Я говорю… – Чернава запнулась, когда мимо прошли две женщины со свечами. – Я говорю о гневе божества, не человека, Дарина. Может, Морена не так сильна, как прежде, но покуда стоят её капища…