А вот временно прикомандированные. Стоит в строю дед Кузьма и девки Лизка с Катькой. Понятно, что не бойцы они совсем. Но дух поддержать и уверенность в себе опять, же им нужно. Вот поэтому и стоят они здесь в ратном строю. У каждой девки в руках по простому самострелу и копьецу. Ну, прямо Дианы охотницы. А дед Кузьма боевой топорик в руках держит и то ладно для него.
Для сторожевой службы в усадьбе, в отсутствии сотни нормальное воинство будет. Вот и дед Кузьма недавно в бою с волками крещение своё прошёл достойно, а по девкам конечно – чистый лист, ничего определённого пока сказать нельзя. И пора было уже приступать к тренировкам.
Сотня! Разойдись! Через пять минут все стоят возле дальнего строящегося амбара! Время пошло!
Не как на смотре, встаём, полукругом. Давайте ка вместе думать, как мы все с вами будем действовать в бою с большой ватагой, теперь уже в засадной избе под Ямным. Там ведь врага раза в два больше будет, чем под Яжелбицами. Но с другой стороны и нас уже прибыло. Так что думаем, не стесняемся, всем кто в деле там будет, жарко придётся! И пошло оживлённое обсуждение плана.
После общего обсуждения решили взять за основу расстановку в бою с ватагой Плётки. Пока не пуганы разбойнички это должно было работать. Нужно всё сделать, чтобы максимально выбить их по одному, ну а потом уже проводить опять тот самый проверенный приём с дымовыми шашками. Их кстати побольше нужно будет наделать, накрутить с запасом, всё таки там тоже строения будут и они там значительно больше, чем у тех же Яжелбиц. После дымов нужно будет снова перекрыть стенкой центральный вход, подпереть его щитами с копьями да секирами и вновь бить выскакивающих дистанционно с луков да самострелами.
Ну, в общем всё. Остальное будем уже позже, на месте корректировать, дополнять. И пошли у ядра обережной сотни длинные и изнурительные тренировки.
Всех больше доставалось тем, кто стоял в стенке. Ладно ветераны, тем то это всё было привычно. Они-то уже сто раз в «детских» дружин по зубам и морде краем щита получали. А вот Вторак с Ивором уматывались до умопомрачения. Но как сказал Сотник «пот кровь бережет» и снова приходилось бойцам потеть в этой стенке.
–Делай шаг раз! Делай пол шага, делай два! Упор, копьё вперёд ии…три! Пол шага назад одной ногой раз! Полшага назад другой ногой два! Упор, копьё вперёд, ии…три! Резко шаг вперёд все вместе! Вместе я говорю Вторак! Что ты телишься то?! Твоего товарища убили уже из-за тебя. Вот в эту щель и прилетела сулица от ватажных. А сейчас они и тебя кончат без бокового то прикрытия!
Что больно Ивор? Вон этому дубоватому дружку спасибо скажи, что под тебя щель поставил.
Продолжили. Не зеваем! И снова пошла тренировка.
Я бы лучше топором на стройке махал, – горестно вздыхая, проговорил Вторак. Там хоть не так выматываешься, и дело то для меня привычное. Знал я, что не прост труд ратный, но вот чтобы настолько! Видно поздно мне Ивор дружинником становится, скорей бы уж весна что ли, а там уж и артель моя подгребёт. Всё! Навоевался я! – причитал плотник.
Ты Вторак до весны доживи сначала, и другим дожить дай, увалень бестолковый – проворчал, почёсывая бок старшина лодейщиков. В следующий раз, если ещё меня подставишь под удар, то я тебя сам на копьё насажу. Что уж ватажников то напрягать, да и тебе хорошо, чтобы не мучился – и усмехнулся другу, свирепо улыбаясь.
Двадцать седьмого января после последней тренировкивсем было объявлено, что впереди ещё день отдыха, а дальше уже двигать в поход. И вот вечером все сотенные собрались в большой юрте. Крайний раз перед сном всё обсудить, посидеть, выпить чаю, к которому уже так пристрастил всех Сотник, да и просто пообщаться по доброму. Ведь уже завтра всем в путь, а там уж как судьба кому и как ляжет, а вернее уже как он сам и его боевой товарищ в бою себя покажут.
–Ещё раз повторяю. Дядька Кузьма и девочки, вам далеко из усадьбы ни ногой! Всюду ходить только с самострелами! Сами должны понимать, что у нас середина зимы миновала и хищный да голодный зверь в лесу по глубокому снегу уже не больно-то прокормится. А у нас тут скотины полный двор и детишки бегают. И снова повторюсь, в который раз, и повторять о том не раз буду – в округе две больших банды разбойников бродит и они пока что ещё живые. Так что всем нужно быть осторожными.
–Округу проверяем и контролируем лыжным ходом. Каждый след увиденный примечаем. И вообще, в патруль для осмотра территории с этого дня ходить только по двое будете. По одному, пока мы не вернёмся, вообще выход забудьте! Запрещаю! – и оглядел притихших Кузьму с девчёнками.
Ну а для нас ребята всё по плану. Языки, ранее нами захваченные, всё нам давно рассказали. В засаде под Ямным их будет порядка двух десятков, и мы их бьём первыми.
–Затем с обозом уходим на Яжелбицы и числа эдак пятого февраля встречаем мы выдвигающуюся смену ватаги Плётки. Я думаю, что примерно в том месте, где они и сами брали купеческие караваны в оборот, там мы их и встретим. В этих двух сшибках я больших трудностей пока не вижу. Лишь бы каждый знал своё место и делал всё-то чему он уже обучен. Если всё пройдёт удачно, то у нас будет несколько дней передышки. И вот затем будет самое сложное! Это добить всю ватагу Свири в самом его логове у кривого мыса с южной стороны Ямного. А сложное это, потому что к тому времени он уже будет знать точно, что его ватагу добивают и вот-вот уже, и его скоро очередь придёт. Да и под рукой у него к последнему штурму останется самое большое количество людей. Я полагаю, что где то около двадцати пяти, тридцати ватажников у атамана полне набраться сможет.
И подумайте ещё каких? Насторожённых, обозлённых и готовых к бою. Вот тут-то уж мы и поработаем. И прежде всего это наших ветеранов касаться будет. По времени я думаю, что это как раз на конец февраля или начало марта придётся. Сил у нас немного и я очень надеюсь, что может какой-нибудь обозец от Путяты придёт. А вы-то сами видите, что с ним всегда кто – то из наших старших товарищей прибывает. Вот к тому времени глядишь, и наших ветеранов прибавится.
–Хотя не исключено, что поняв что все его отдельные засадные ватажки побиты, Свиря Кривой надумает всё бросить, сжечь и в бега на легке податься. Но этот вариант я считаю пока самым маловероятным. Зимой! По морозу, да оставляя за собой такой шикарный след! Должен же он понимать, что как бы он его не прятал, мы всё равно его распутаем и догоним верхами. Так что нет, пожалуй, не побежит никуда Свиря. Скорее всего, он в осаду пока уйдёт, а уж весной да в распутицу уже попробует ускользнуть, ну или по открывшийся воде озера Ямного на лодках выскользнет.
Тем не менее, для подстраховки, за седьмицу до штурма логова, направим мы дозор на место из наших искусных лесовиков. И Андрей посмотрел на уже сбитую тройку дозорных во главе с Варуном. Пусть там всё посмотрят и нам скажут, как лучше на месте нам действовать будет.
Не забыли, кстати, ещё раз проверить, как ваши белые балахоны на вас сидят? Время ещё есть, если что не так и выбивается из-под белёной холстины, срочно к Агафье, и всё устранить! Не хватало нам ещё раньше времени быть обнаруженными.
– И не забывайте, что за Лычково орудует банда Чудина Мечника. Он свою ватагу не распыляет как Свиря, и всё время держит её в кулаке возле себя. Так что тут нужно будет нам ещё подумать как, потом против него мы будем действовать. Но это всё уже позже, а сейчас давайте посидим и просто поговорим, может кто нибудь, да что нибудь расскажет. Расслабьтесь пока ребята и отдыхайте.
И пошли задушевные разговоры. Когда каждый знал что твоему ближнему скоро в опасную дорогу, и никто не знает, когда они ещё увидятся, и доведётся ли это вообще. Всё ведь в жизни бывает…
Митяй сидел рядом с Ладой и её руки просто лежали у него в руках.
–Ты Митя там не геройствуй смотри, и не лезь впереди батьки! Как сам Андрей Иванович говорит. Вон как ты из самострела реечного, что Кузьмич ладил, бить хорошо научился, ну вот и не зачем тебе с мечом на здоровых мужиков то лезть – твердила с серьёзным видом девочка. Обещаешь?
Митяй улыбнулся и тихо проговорил – Обещаю. Жди главное.
Лада опустила глаза и прошептала. Я буду ждать Мить…
Цеп и Ухват.
Выехали как всегда рано утром, под меркнувшими на небосводе звёздами. Морозы спали, и ехать в санях было вполне удобно и даже комфортно. Ветераны: Климент, Филат, Варун, Никодим, Сева, Азат и сам Сотник шли как обычно верхами. На двух санях ехали Митяй, Вторак, Родька и Ивор с Осипом. Везли они походный шатёр и всё походное снаряжение, оружие, еду ну и так всякого, что было нужно в пути по мелочи. Решив, что остальное, что ещё будет нужно возьмут уже с боем с самих разбойников.
За сутки хорошим ходом одолели нужное расстояние и уже за несколько миль перед указанным «языками» большим оврагом, что находился с северной стороны озера Ямного, сделал отряд ночёвку. Требовалось провести тщательную разведку на местности и изучить все пути- подходы к ватаге. Где вообще они, какие дозоры ставят и как саму сторожевую службу в охранении несут. Всё это было очень важно, и от полноты тех добытых сведений и нужно уже будет корректировать дальше на месте имеющийся общий план.
В дозор, не мешкая, ушли три таких авторитетных лесовика, такие как охотник Родька, Варун и недавно только прибывший Сева. Как им действовать на месте мужиков учить было не нужно и, наскоро перекусив холодным, они нырнули в вечерние сумерки. Минута, и их белые силуэты растаяли в ближайшем подлеске. Даже глазастый Никодим, сидя дозором на развилистой сосне, не сразу заметил, крадущиеся под ним фигуры.
–Тихо! Свои! – шёпотом выдохнул Варун. Убери лук, не то подстрелишь меня барбос! Скрипнула, чуть расслабляясь, тетива. А разведки уже и след простыл.
На небольшой лесной поляне за большим оврагом всё напоминало то, что они видели уже только недавно в стане под Яжелбицами. В центре высилась большая, даже очень громада избы, а в отдалении стояла конюшня с открытым загоном для скотины. Ещё дальше было, что-то типа вещевого склада со сваленными в кучу санями. Всё. Больше ничего крупного не было.
Народ здесь был не пуганным и вёл себя шумно. Из избы слышались громкие выкрики, свист и хохот. По всей видимости, празднуют удачное нападение – решили дозорные и дальше продолжили вести своё наблюдение.
Как они не высматривали но никакой тайной засидки против возможного врага в лесу вокруг не нашли, а в стороже был всего один и повидимому хорошо выпивший мужик. Он облачённый к тому же в громадный и сковывающий движения тулуп, ходил по двору косолапя как медведь и припевал все, какую– то свою немудреную песенку.
–Не ждут видать нападения, «совсем расслабились» – повторили любимое выражение Сотника дозорные.
Двери избы вдруг резко отворились, чуть не слетев с петель, и взгляду разведки предстала картина горячей склоки. Два здоровых мужика схватившись за грудки, толкались и орали как оглашенные на весь двор.
–Ты тут на себя Цеп всё не тяни! Ели б не мои стрелки, что сторожей всех враз положили они бы половину всех нас, пока вы там по снегу тащились – перестреляли!
–Да пошёл ты Ухват, пёс поганый! Твои оболтусы вообще стрелять не умеют, в сугробы просто все стрелы покидали и к саням каравана бросились, чтобы грабить!– орал тот, что был в белом овчинном полушубке. Если б не мои бойцы с секирами и копьми всех бы нас положили! И так вон мои троих потеряли побитыми из-за вас!
–Это мои-то не умеют стрелять!? Ах ты, пёс! Да моих стрелков Биляр так выучил, что они белке в глаз на верхушке сосны попадают. Это твои ничего кроме как жрать да спать в стороже не умеют! Вот вернёмся к атаману, я всё ему расскажу, как ты каменья самоцветные и мешок с речным жемчугом в тихую умыкнул, и в конюшне под корытом зарыл! Что, думал, не вызнаю!?
–Ах, ты ж морда медвежья!– завопил тот, что был в тёмном кафтане с богатым меховым воротником, и дал с размаху в ухо своему «оппоненту».
Мужики снова плотно схватились за грудки, потеряли равновесие и продолжили «выяснение отношений» уже катаясь по снегу возле крыльца.
–Власть делят старшие – хмыкнул Варун. Ну да пар выпустят, браги выжрут бочонок и снова помирятся. Видать не в первой им.
И действительно. Похоже устав орать и кататься по двору, скандалисты поднялись, отряхнув себя от соломы и снега. Зыркнули друг на друга и пошли в избу. Все зеваки, кто выскочил за дерущимися, тоже потянулись за ними следом. Что характерно, во время ссоры все стояли рядом и спокойно за ней наблюдали. Никто в её ход не вмешивался и даже не пытался кому то помочь или вообще развести скандалистов в стороны.
Точно, не впервой это им уже. Привыкли видать, бойцы наблюдать за склоками своих высоких начальников. А так, для них это всё, хоть какое – то развлечение на этой отдалённой лесной поляне.
Вот и можно уже посылать Родьку к командиру с донесением, и Варун притянул к себе охотника, нашептывая ему на ухо.
-Родька два раза крикнул филином из-за сосны и осторожно пройдя вперёд тихонько крикнул – Свои Никодим, Родька я! Не стреляй!
–Вижу, чё орёшь, проходи!– уже совсем с другого дерева, а не там где он до этого был, буркнул дозорный. Шляются тут!
–…Ну, вот зашли они, а этот в тулупе, который за сторожа, затем в конюшню пошёл и что-то там ковырять начал. Мы с Варуном к самой стенке подползли, и это странное царапанье там хорошо расслышали. Может этот клад старшины искал, про которой в сваре услышал? После этого я уже к вам на доклад направился – рассказывал Родька итоги своей разведки.
–Всё понятно, обогрейся, покушай вон варева и часика три, четыре можешь поспать. Затем обсудим всё кратко и будем уже выдвигаться. Тебе кстати всех вести к цели!
Горячего для дозорных с собой мы сами захватим, за этим ты не волнуйся. А сейчас спать!
Все уже второй сон досматривали, когда Родька нырнул в сено своих саней, где уже сладко посапывали Митяй с гончаром Осипом.
Время отдыха перед боем пролетело как один миг. Казалось только закрыл глаза укутавшись тёплой волчьей накидкой, а уже батя за плечо трясёт-Вставай сынок, пора! Как нехочется вставать и нырять в эту стылую ночную темноту. Но уже со всех сторон слышны топот, позвякивание оружия и брони товарищей. Подъём! И Митяй резко вскочил, откинув меховую накидку.
–Так, всё идёт по плану – рассказывал Сотник расчерчивая снег у костра, на котором уже закипало крупяное варево с мясом в большом медном котле и традиционный уже чай.
Небольшая корректировка. У этой ватаги по сведеньям разведки есть лучники и даже возможно самострельщик. Вы все сами прекрасно понимаете как непредсказуем и опасен дистанционный бой. Поэтому, перед самим штурмом нам, позарез нужен будет от них «язык», чтобы вызнать всё то, что затем поможет нам избежать лишнего риска. До этого мы все вообще ничего не делаем, даже не следим за ватагой, и не шуршим рядом, а ждём пока его тёпленьким не возьмут нам лесовики. Просто сидим у них под боком и ждём. Ну а сейчас, всё выдвигаемся.
– В лагере на охране остаётся Осип. Осип, смотри, ты сам сидишь сторожко и никуда не высовываешься. Не спать! Ты меня понял? И увидев утвердительный кивок гончара, отдал команду.
–Всё! Выдвигаемся к логову все на лыжах. Впереди нас Родька. Пошли! И цепочка лыжников отправилась к разбойничьему стану. По пути сняли с дозора Никодима, и уже перейдя глубокий овраг, приблизились к нужной лесной полянке.
Сотник лежал в сугробе рядом с Варуном и Севой и, слушая их хмурился. Очень ему не нравились те сведения, что довела до него разведка, почерпнув их из ора той ночной свары разбойников.
Умелые лучники это опасно, особенно если их качественно натаскивал такой волчара как Биляр, который и сам около трёх месяцев назад чуть было, не ухлопал Андрея возле родной усадьбы. А если вообще этих лучников много и если у ватаги есть хоть один самострел? Тогда и весь их план «летит в тар тарары». Попробуй в стенке напротив дверей встать, тебе и щит с бронёй не помогут, всех болтами пробьют, и командир на долго задумался.
Затем видно просчитал всё в уме, взглянул на своих лесовиков и отдал команду отползать в глубь леса.
–Так ребята, сейчас на вас одна надёжа во всём нашем деле остаётся. Нам позарез нужен «язык». Если мы его не возьмём и не выпытаем всё что нам нужно, то может пролиться много нашей крови. Поэтому делайте всё, что хотите. Но через час, как поедите горячего, что мы с собой принесли, пленный должен сидеть вот тут. Справитесь?
Лесовики переглянулись и за всех ответил Варун. Сделаем командир! Только идти нам сейчас, сразу нужно. Потом к рассвету дело и пойдёт. Сейчас же самая темень. Поедим позже холодного, нам уже не привыкать – и лесовики улыбнулись.
–Ну, добро. С Богом мужики! Не подведите.
Сверчок, несмотря на сторожевой тулуп давно уже промёрз до костей и очень «хотел по малому». Но сдерживал себя, прекрасно зная, что стоит только расстегнуться да развязаться, как мигом всё просквозит на морозе и выйдут все те последние крохи тепла, что ещё остались в его худом теле. Так и терпел, шагая да подпрыгивая возле избы и конюшни. Скорее бы рассвет, а там уже смена придёт и можно будет дрыхнуть на длинных полатях избы зарывшись в тряпьё. Ночную сторожу не тревожили и давали традиционно отсыпаться хоть целый день.
Ну, вот и ещё один круг по опостылевшему маршруту двора. Вдруг возле самой конюшни с её внешней «лесной» стороны что то зацепило глаз Сверчка, то ли заяц беляк проскочил, то ли вообще что-то померещилось в сгустившейся темени ночи и он напрягшись покрался за угол.
Раз! Сбоку и сзади вылетела огромная белая тень и накрыла сторожа сверху. Разбойник и пискнуть не успел, как оказался связан по рукам и ногам, а в его рту торчала какая то тряпка, мешая не то что говорит и кричать, а вообще даже и дышать захлёбывающему от волнения человеку.
По двору же разбойного стана как ни в чём не бывало, продолжала вышагивать фигура в сторожевом тулупе. Всё как обычно. Только заячья шапка была надвинута у неё по самые глаза, и воротник тулупа задран вверх до предела не оставляя вообще ничего наружу кроме глаз. Ну что же сделать, бывает…
Ведь холодно же человеку полночи стоять на морозе!
В овраге около куста на подставленной колоде сидел зрелый воин начальственного вида и строгим сверлящим взглядом вглядывался в Сверчка. Посадите его рядом! И два хищного вида дружинника бросили его под ноги командиру.
–Кто такой? Откуда? Изо рта Сверчка вытащили тряпку, но он молчал. Сколько вас вообще в ватаге?! Ты меня слышишь?! Сверчок продолжал молчать. Он не был героем, но всё прекрасно понимал. И точно знал, что живым ему отсюда уже не уйти. А значит, вы меня тут так просто так вот не возьмёте! – и он злобно зыркнул на Сотника глазами.
–Ага. Герой значит…
Вот есть в нашем народе такое. Вроде бы хилый человек с виду. И ничем особо непроявил себя по жизни. Так, как говорится, живёт и живёт с краю да на отшибе жизни. Но вот случится что-то такое страшное у него. И просыпается в нём и осознание уважения к себе, и сила духа, откуда-то вдруг находится. Так вот и теперь. Хоть жги ты его или на куски режь. Будет орать, да материться, однако ничего никому не скажет, ну или, во всяком случае, продержится столько времени, сколько выдержит само его сознание.
У Андрея не было времени на все эти филосовствования. Ещё меньше его было на серьёзное дознание. Да и не хотелось этого, если уж быть до конца честным. И тогда Андрей принял решение. Митяй, быстро мне подай медицинскую сумку! В темпе только, в смысле, поскорее давай шевелись!
И уже открыв её, начал там что то «химичить»: В стакан влить сто грамм самого крепкого ставленого вымороженного мёда, не уступающего по крепости спирту, туда же закидываем полынь, сушь метёлок конопли ну и т.д. ( весь список тут прописывать, явно не стоит). Затем всё перемешивается и быстро вводится в глотку потенциального «языка». Вот тебе и «сыворотка правды» из тринадцатого века. Через пять минут, когда на глазах у рядом стоящих дружинников пленный вдруг резко расслабился и перестал сверкать глазами, то вот тогда собственно и состоялся между ними нормальный диалог. Чуть замедленно затягивая слова и предложения, поведал Сверчок, что всего разбойников будет общим числом 22, ну а без него 21 соответственно. Было их раньше больше, но троих они потеряли на последнем караване с сильной охраной. Помогло только то, что били ватажники с удобной позиции в восемь луков да самострелом. И уже в самом конце добивали торгашей секирами, мечами да копьями. Старших ватажников зовут Цеп и Ухват, и мира среди них нет.
–Нет, самострел сейчас не работает. Этот дурачок Хлыщ, когда болты в последней засаде кидал, что-то там с ним сделал не так и, щёлкнув в последний раз, самострел уже больше уже не взводится. Отчего и получил Хлыщ обещание от Цепа, что если через седьмицу он не сможет поправить оружие, то засунут они ему его туда, куда он сам очень этого не захочет. Менять их будут и правда уже очень скоро, может быть даже меньше чем через седьмицу. И пора бы уже им в нормальную баню сходить, а то смердит ото всех как от козлов вонючих. Что-то ещё рассказывал Сверчок не умолкая не на секунду. Бурным потоком шла его речь, да недосуг уже было его слушать. И так слишком много времени было потеряно и вот – вот уже начнёт светать. Опять заткнули рот пленному и связали крепко.
Для сторожевой службы в усадьбе, в отсутствии сотни нормальное воинство будет. Вот и дед Кузьма недавно в бою с волками крещение своё прошёл достойно, а по девкам конечно – чистый лист, ничего определённого пока сказать нельзя. И пора было уже приступать к тренировкам.
Сотня! Разойдись! Через пять минут все стоят возле дальнего строящегося амбара! Время пошло!
Не как на смотре, встаём, полукругом. Давайте ка вместе думать, как мы все с вами будем действовать в бою с большой ватагой, теперь уже в засадной избе под Ямным. Там ведь врага раза в два больше будет, чем под Яжелбицами. Но с другой стороны и нас уже прибыло. Так что думаем, не стесняемся, всем кто в деле там будет, жарко придётся! И пошло оживлённое обсуждение плана.
После общего обсуждения решили взять за основу расстановку в бою с ватагой Плётки. Пока не пуганы разбойнички это должно было работать. Нужно всё сделать, чтобы максимально выбить их по одному, ну а потом уже проводить опять тот самый проверенный приём с дымовыми шашками. Их кстати побольше нужно будет наделать, накрутить с запасом, всё таки там тоже строения будут и они там значительно больше, чем у тех же Яжелбиц. После дымов нужно будет снова перекрыть стенкой центральный вход, подпереть его щитами с копьями да секирами и вновь бить выскакивающих дистанционно с луков да самострелами.
Ну, в общем всё. Остальное будем уже позже, на месте корректировать, дополнять. И пошли у ядра обережной сотни длинные и изнурительные тренировки.
Всех больше доставалось тем, кто стоял в стенке. Ладно ветераны, тем то это всё было привычно. Они-то уже сто раз в «детских» дружин по зубам и морде краем щита получали. А вот Вторак с Ивором уматывались до умопомрачения. Но как сказал Сотник «пот кровь бережет» и снова приходилось бойцам потеть в этой стенке.
–Делай шаг раз! Делай пол шага, делай два! Упор, копьё вперёд ии…три! Пол шага назад одной ногой раз! Полшага назад другой ногой два! Упор, копьё вперёд, ии…три! Резко шаг вперёд все вместе! Вместе я говорю Вторак! Что ты телишься то?! Твоего товарища убили уже из-за тебя. Вот в эту щель и прилетела сулица от ватажных. А сейчас они и тебя кончат без бокового то прикрытия!
Что больно Ивор? Вон этому дубоватому дружку спасибо скажи, что под тебя щель поставил.
Продолжили. Не зеваем! И снова пошла тренировка.
Я бы лучше топором на стройке махал, – горестно вздыхая, проговорил Вторак. Там хоть не так выматываешься, и дело то для меня привычное. Знал я, что не прост труд ратный, но вот чтобы настолько! Видно поздно мне Ивор дружинником становится, скорей бы уж весна что ли, а там уж и артель моя подгребёт. Всё! Навоевался я! – причитал плотник.
Ты Вторак до весны доживи сначала, и другим дожить дай, увалень бестолковый – проворчал, почёсывая бок старшина лодейщиков. В следующий раз, если ещё меня подставишь под удар, то я тебя сам на копьё насажу. Что уж ватажников то напрягать, да и тебе хорошо, чтобы не мучился – и усмехнулся другу, свирепо улыбаясь.
Двадцать седьмого января после последней тренировкивсем было объявлено, что впереди ещё день отдыха, а дальше уже двигать в поход. И вот вечером все сотенные собрались в большой юрте. Крайний раз перед сном всё обсудить, посидеть, выпить чаю, к которому уже так пристрастил всех Сотник, да и просто пообщаться по доброму. Ведь уже завтра всем в путь, а там уж как судьба кому и как ляжет, а вернее уже как он сам и его боевой товарищ в бою себя покажут.
–Ещё раз повторяю. Дядька Кузьма и девочки, вам далеко из усадьбы ни ногой! Всюду ходить только с самострелами! Сами должны понимать, что у нас середина зимы миновала и хищный да голодный зверь в лесу по глубокому снегу уже не больно-то прокормится. А у нас тут скотины полный двор и детишки бегают. И снова повторюсь, в который раз, и повторять о том не раз буду – в округе две больших банды разбойников бродит и они пока что ещё живые. Так что всем нужно быть осторожными.
–Округу проверяем и контролируем лыжным ходом. Каждый след увиденный примечаем. И вообще, в патруль для осмотра территории с этого дня ходить только по двое будете. По одному, пока мы не вернёмся, вообще выход забудьте! Запрещаю! – и оглядел притихших Кузьму с девчёнками.
Ну а для нас ребята всё по плану. Языки, ранее нами захваченные, всё нам давно рассказали. В засаде под Ямным их будет порядка двух десятков, и мы их бьём первыми.
–Затем с обозом уходим на Яжелбицы и числа эдак пятого февраля встречаем мы выдвигающуюся смену ватаги Плётки. Я думаю, что примерно в том месте, где они и сами брали купеческие караваны в оборот, там мы их и встретим. В этих двух сшибках я больших трудностей пока не вижу. Лишь бы каждый знал своё место и делал всё-то чему он уже обучен. Если всё пройдёт удачно, то у нас будет несколько дней передышки. И вот затем будет самое сложное! Это добить всю ватагу Свири в самом его логове у кривого мыса с южной стороны Ямного. А сложное это, потому что к тому времени он уже будет знать точно, что его ватагу добивают и вот-вот уже, и его скоро очередь придёт. Да и под рукой у него к последнему штурму останется самое большое количество людей. Я полагаю, что где то около двадцати пяти, тридцати ватажников у атамана полне набраться сможет.
И подумайте ещё каких? Насторожённых, обозлённых и готовых к бою. Вот тут-то уж мы и поработаем. И прежде всего это наших ветеранов касаться будет. По времени я думаю, что это как раз на конец февраля или начало марта придётся. Сил у нас немного и я очень надеюсь, что может какой-нибудь обозец от Путяты придёт. А вы-то сами видите, что с ним всегда кто – то из наших старших товарищей прибывает. Вот к тому времени глядишь, и наших ветеранов прибавится.
–Хотя не исключено, что поняв что все его отдельные засадные ватажки побиты, Свиря Кривой надумает всё бросить, сжечь и в бега на легке податься. Но этот вариант я считаю пока самым маловероятным. Зимой! По морозу, да оставляя за собой такой шикарный след! Должен же он понимать, что как бы он его не прятал, мы всё равно его распутаем и догоним верхами. Так что нет, пожалуй, не побежит никуда Свиря. Скорее всего, он в осаду пока уйдёт, а уж весной да в распутицу уже попробует ускользнуть, ну или по открывшийся воде озера Ямного на лодках выскользнет.
Тем не менее, для подстраховки, за седьмицу до штурма логова, направим мы дозор на место из наших искусных лесовиков. И Андрей посмотрел на уже сбитую тройку дозорных во главе с Варуном. Пусть там всё посмотрят и нам скажут, как лучше на месте нам действовать будет.
Не забыли, кстати, ещё раз проверить, как ваши белые балахоны на вас сидят? Время ещё есть, если что не так и выбивается из-под белёной холстины, срочно к Агафье, и всё устранить! Не хватало нам ещё раньше времени быть обнаруженными.
– И не забывайте, что за Лычково орудует банда Чудина Мечника. Он свою ватагу не распыляет как Свиря, и всё время держит её в кулаке возле себя. Так что тут нужно будет нам ещё подумать как, потом против него мы будем действовать. Но это всё уже позже, а сейчас давайте посидим и просто поговорим, может кто нибудь, да что нибудь расскажет. Расслабьтесь пока ребята и отдыхайте.
И пошли задушевные разговоры. Когда каждый знал что твоему ближнему скоро в опасную дорогу, и никто не знает, когда они ещё увидятся, и доведётся ли это вообще. Всё ведь в жизни бывает…
Митяй сидел рядом с Ладой и её руки просто лежали у него в руках.
–Ты Митя там не геройствуй смотри, и не лезь впереди батьки! Как сам Андрей Иванович говорит. Вон как ты из самострела реечного, что Кузьмич ладил, бить хорошо научился, ну вот и не зачем тебе с мечом на здоровых мужиков то лезть – твердила с серьёзным видом девочка. Обещаешь?
Митяй улыбнулся и тихо проговорил – Обещаю. Жди главное.
Лада опустила глаза и прошептала. Я буду ждать Мить…
Цеп и Ухват.
Выехали как всегда рано утром, под меркнувшими на небосводе звёздами. Морозы спали, и ехать в санях было вполне удобно и даже комфортно. Ветераны: Климент, Филат, Варун, Никодим, Сева, Азат и сам Сотник шли как обычно верхами. На двух санях ехали Митяй, Вторак, Родька и Ивор с Осипом. Везли они походный шатёр и всё походное снаряжение, оружие, еду ну и так всякого, что было нужно в пути по мелочи. Решив, что остальное, что ещё будет нужно возьмут уже с боем с самих разбойников.
За сутки хорошим ходом одолели нужное расстояние и уже за несколько миль перед указанным «языками» большим оврагом, что находился с северной стороны озера Ямного, сделал отряд ночёвку. Требовалось провести тщательную разведку на местности и изучить все пути- подходы к ватаге. Где вообще они, какие дозоры ставят и как саму сторожевую службу в охранении несут. Всё это было очень важно, и от полноты тех добытых сведений и нужно уже будет корректировать дальше на месте имеющийся общий план.
В дозор, не мешкая, ушли три таких авторитетных лесовика, такие как охотник Родька, Варун и недавно только прибывший Сева. Как им действовать на месте мужиков учить было не нужно и, наскоро перекусив холодным, они нырнули в вечерние сумерки. Минута, и их белые силуэты растаяли в ближайшем подлеске. Даже глазастый Никодим, сидя дозором на развилистой сосне, не сразу заметил, крадущиеся под ним фигуры.
–Тихо! Свои! – шёпотом выдохнул Варун. Убери лук, не то подстрелишь меня барбос! Скрипнула, чуть расслабляясь, тетива. А разведки уже и след простыл.
На небольшой лесной поляне за большим оврагом всё напоминало то, что они видели уже только недавно в стане под Яжелбицами. В центре высилась большая, даже очень громада избы, а в отдалении стояла конюшня с открытым загоном для скотины. Ещё дальше было, что-то типа вещевого склада со сваленными в кучу санями. Всё. Больше ничего крупного не было.
Народ здесь был не пуганным и вёл себя шумно. Из избы слышались громкие выкрики, свист и хохот. По всей видимости, празднуют удачное нападение – решили дозорные и дальше продолжили вести своё наблюдение.
Как они не высматривали но никакой тайной засидки против возможного врага в лесу вокруг не нашли, а в стороже был всего один и повидимому хорошо выпивший мужик. Он облачённый к тому же в громадный и сковывающий движения тулуп, ходил по двору косолапя как медведь и припевал все, какую– то свою немудреную песенку.
–Не ждут видать нападения, «совсем расслабились» – повторили любимое выражение Сотника дозорные.
Двери избы вдруг резко отворились, чуть не слетев с петель, и взгляду разведки предстала картина горячей склоки. Два здоровых мужика схватившись за грудки, толкались и орали как оглашенные на весь двор.
–Ты тут на себя Цеп всё не тяни! Ели б не мои стрелки, что сторожей всех враз положили они бы половину всех нас, пока вы там по снегу тащились – перестреляли!
–Да пошёл ты Ухват, пёс поганый! Твои оболтусы вообще стрелять не умеют, в сугробы просто все стрелы покидали и к саням каравана бросились, чтобы грабить!– орал тот, что был в белом овчинном полушубке. Если б не мои бойцы с секирами и копьми всех бы нас положили! И так вон мои троих потеряли побитыми из-за вас!
–Это мои-то не умеют стрелять!? Ах ты, пёс! Да моих стрелков Биляр так выучил, что они белке в глаз на верхушке сосны попадают. Это твои ничего кроме как жрать да спать в стороже не умеют! Вот вернёмся к атаману, я всё ему расскажу, как ты каменья самоцветные и мешок с речным жемчугом в тихую умыкнул, и в конюшне под корытом зарыл! Что, думал, не вызнаю!?
–Ах, ты ж морда медвежья!– завопил тот, что был в тёмном кафтане с богатым меховым воротником, и дал с размаху в ухо своему «оппоненту».
Мужики снова плотно схватились за грудки, потеряли равновесие и продолжили «выяснение отношений» уже катаясь по снегу возле крыльца.
–Власть делят старшие – хмыкнул Варун. Ну да пар выпустят, браги выжрут бочонок и снова помирятся. Видать не в первой им.
И действительно. Похоже устав орать и кататься по двору, скандалисты поднялись, отряхнув себя от соломы и снега. Зыркнули друг на друга и пошли в избу. Все зеваки, кто выскочил за дерущимися, тоже потянулись за ними следом. Что характерно, во время ссоры все стояли рядом и спокойно за ней наблюдали. Никто в её ход не вмешивался и даже не пытался кому то помочь или вообще развести скандалистов в стороны.
Точно, не впервой это им уже. Привыкли видать, бойцы наблюдать за склоками своих высоких начальников. А так, для них это всё, хоть какое – то развлечение на этой отдалённой лесной поляне.
Вот и можно уже посылать Родьку к командиру с донесением, и Варун притянул к себе охотника, нашептывая ему на ухо.
-Родька два раза крикнул филином из-за сосны и осторожно пройдя вперёд тихонько крикнул – Свои Никодим, Родька я! Не стреляй!
–Вижу, чё орёшь, проходи!– уже совсем с другого дерева, а не там где он до этого был, буркнул дозорный. Шляются тут!
–…Ну, вот зашли они, а этот в тулупе, который за сторожа, затем в конюшню пошёл и что-то там ковырять начал. Мы с Варуном к самой стенке подползли, и это странное царапанье там хорошо расслышали. Может этот клад старшины искал, про которой в сваре услышал? После этого я уже к вам на доклад направился – рассказывал Родька итоги своей разведки.
–Всё понятно, обогрейся, покушай вон варева и часика три, четыре можешь поспать. Затем обсудим всё кратко и будем уже выдвигаться. Тебе кстати всех вести к цели!
Горячего для дозорных с собой мы сами захватим, за этим ты не волнуйся. А сейчас спать!
Все уже второй сон досматривали, когда Родька нырнул в сено своих саней, где уже сладко посапывали Митяй с гончаром Осипом.
Время отдыха перед боем пролетело как один миг. Казалось только закрыл глаза укутавшись тёплой волчьей накидкой, а уже батя за плечо трясёт-Вставай сынок, пора! Как нехочется вставать и нырять в эту стылую ночную темноту. Но уже со всех сторон слышны топот, позвякивание оружия и брони товарищей. Подъём! И Митяй резко вскочил, откинув меховую накидку.
–Так, всё идёт по плану – рассказывал Сотник расчерчивая снег у костра, на котором уже закипало крупяное варево с мясом в большом медном котле и традиционный уже чай.
Небольшая корректировка. У этой ватаги по сведеньям разведки есть лучники и даже возможно самострельщик. Вы все сами прекрасно понимаете как непредсказуем и опасен дистанционный бой. Поэтому, перед самим штурмом нам, позарез нужен будет от них «язык», чтобы вызнать всё то, что затем поможет нам избежать лишнего риска. До этого мы все вообще ничего не делаем, даже не следим за ватагой, и не шуршим рядом, а ждём пока его тёпленьким не возьмут нам лесовики. Просто сидим у них под боком и ждём. Ну а сейчас, всё выдвигаемся.
– В лагере на охране остаётся Осип. Осип, смотри, ты сам сидишь сторожко и никуда не высовываешься. Не спать! Ты меня понял? И увидев утвердительный кивок гончара, отдал команду.
–Всё! Выдвигаемся к логову все на лыжах. Впереди нас Родька. Пошли! И цепочка лыжников отправилась к разбойничьему стану. По пути сняли с дозора Никодима, и уже перейдя глубокий овраг, приблизились к нужной лесной полянке.
Сотник лежал в сугробе рядом с Варуном и Севой и, слушая их хмурился. Очень ему не нравились те сведения, что довела до него разведка, почерпнув их из ора той ночной свары разбойников.
Умелые лучники это опасно, особенно если их качественно натаскивал такой волчара как Биляр, который и сам около трёх месяцев назад чуть было, не ухлопал Андрея возле родной усадьбы. А если вообще этих лучников много и если у ватаги есть хоть один самострел? Тогда и весь их план «летит в тар тарары». Попробуй в стенке напротив дверей встать, тебе и щит с бронёй не помогут, всех болтами пробьют, и командир на долго задумался.
Затем видно просчитал всё в уме, взглянул на своих лесовиков и отдал команду отползать в глубь леса.
–Так ребята, сейчас на вас одна надёжа во всём нашем деле остаётся. Нам позарез нужен «язык». Если мы его не возьмём и не выпытаем всё что нам нужно, то может пролиться много нашей крови. Поэтому делайте всё, что хотите. Но через час, как поедите горячего, что мы с собой принесли, пленный должен сидеть вот тут. Справитесь?
Лесовики переглянулись и за всех ответил Варун. Сделаем командир! Только идти нам сейчас, сразу нужно. Потом к рассвету дело и пойдёт. Сейчас же самая темень. Поедим позже холодного, нам уже не привыкать – и лесовики улыбнулись.
–Ну, добро. С Богом мужики! Не подведите.
Сверчок, несмотря на сторожевой тулуп давно уже промёрз до костей и очень «хотел по малому». Но сдерживал себя, прекрасно зная, что стоит только расстегнуться да развязаться, как мигом всё просквозит на морозе и выйдут все те последние крохи тепла, что ещё остались в его худом теле. Так и терпел, шагая да подпрыгивая возле избы и конюшни. Скорее бы рассвет, а там уже смена придёт и можно будет дрыхнуть на длинных полатях избы зарывшись в тряпьё. Ночную сторожу не тревожили и давали традиционно отсыпаться хоть целый день.
Ну, вот и ещё один круг по опостылевшему маршруту двора. Вдруг возле самой конюшни с её внешней «лесной» стороны что то зацепило глаз Сверчка, то ли заяц беляк проскочил, то ли вообще что-то померещилось в сгустившейся темени ночи и он напрягшись покрался за угол.
Раз! Сбоку и сзади вылетела огромная белая тень и накрыла сторожа сверху. Разбойник и пискнуть не успел, как оказался связан по рукам и ногам, а в его рту торчала какая то тряпка, мешая не то что говорит и кричать, а вообще даже и дышать захлёбывающему от волнения человеку.
По двору же разбойного стана как ни в чём не бывало, продолжала вышагивать фигура в сторожевом тулупе. Всё как обычно. Только заячья шапка была надвинута у неё по самые глаза, и воротник тулупа задран вверх до предела не оставляя вообще ничего наружу кроме глаз. Ну что же сделать, бывает…
Ведь холодно же человеку полночи стоять на морозе!
В овраге около куста на подставленной колоде сидел зрелый воин начальственного вида и строгим сверлящим взглядом вглядывался в Сверчка. Посадите его рядом! И два хищного вида дружинника бросили его под ноги командиру.
–Кто такой? Откуда? Изо рта Сверчка вытащили тряпку, но он молчал. Сколько вас вообще в ватаге?! Ты меня слышишь?! Сверчок продолжал молчать. Он не был героем, но всё прекрасно понимал. И точно знал, что живым ему отсюда уже не уйти. А значит, вы меня тут так просто так вот не возьмёте! – и он злобно зыркнул на Сотника глазами.
–Ага. Герой значит…
Вот есть в нашем народе такое. Вроде бы хилый человек с виду. И ничем особо непроявил себя по жизни. Так, как говорится, живёт и живёт с краю да на отшибе жизни. Но вот случится что-то такое страшное у него. И просыпается в нём и осознание уважения к себе, и сила духа, откуда-то вдруг находится. Так вот и теперь. Хоть жги ты его или на куски режь. Будет орать, да материться, однако ничего никому не скажет, ну или, во всяком случае, продержится столько времени, сколько выдержит само его сознание.
У Андрея не было времени на все эти филосовствования. Ещё меньше его было на серьёзное дознание. Да и не хотелось этого, если уж быть до конца честным. И тогда Андрей принял решение. Митяй, быстро мне подай медицинскую сумку! В темпе только, в смысле, поскорее давай шевелись!
И уже открыв её, начал там что то «химичить»: В стакан влить сто грамм самого крепкого ставленого вымороженного мёда, не уступающего по крепости спирту, туда же закидываем полынь, сушь метёлок конопли ну и т.д. ( весь список тут прописывать, явно не стоит). Затем всё перемешивается и быстро вводится в глотку потенциального «языка». Вот тебе и «сыворотка правды» из тринадцатого века. Через пять минут, когда на глазах у рядом стоящих дружинников пленный вдруг резко расслабился и перестал сверкать глазами, то вот тогда собственно и состоялся между ними нормальный диалог. Чуть замедленно затягивая слова и предложения, поведал Сверчок, что всего разбойников будет общим числом 22, ну а без него 21 соответственно. Было их раньше больше, но троих они потеряли на последнем караване с сильной охраной. Помогло только то, что били ватажники с удобной позиции в восемь луков да самострелом. И уже в самом конце добивали торгашей секирами, мечами да копьями. Старших ватажников зовут Цеп и Ухват, и мира среди них нет.
–Нет, самострел сейчас не работает. Этот дурачок Хлыщ, когда болты в последней засаде кидал, что-то там с ним сделал не так и, щёлкнув в последний раз, самострел уже больше уже не взводится. Отчего и получил Хлыщ обещание от Цепа, что если через седьмицу он не сможет поправить оружие, то засунут они ему его туда, куда он сам очень этого не захочет. Менять их будут и правда уже очень скоро, может быть даже меньше чем через седьмицу. И пора бы уже им в нормальную баню сходить, а то смердит ото всех как от козлов вонючих. Что-то ещё рассказывал Сверчок не умолкая не на секунду. Бурным потоком шла его речь, да недосуг уже было его слушать. И так слишком много времени было потеряно и вот – вот уже начнёт светать. Опять заткнули рот пленному и связали крепко.