Выдвигаемся до рассвета на лыжах.
Бить будем как можно больше по одиночке.
Филат рассказывал, что у них на стороже один стоит. Сначала его снимем. Затем как можно больше всех, что выходить будут. Ну а потом уж, как эти в Крестцах, дымком всех остальных и выгоним.
У входа поставим двух со щитами. Сам там встану и Вторак рядом со мной. Все остальные будут работать стрелами и болтами на расстоянии. Ну, на месте, если что не так переиграем и доработаем.
А сейчас все поужинали и легли спать! Чтобы через час после полночи все были готовы подняться. Первым на стороже Митяю быть!
И все потянулись к котлу за своей порцией варева.
В закопченной большой избе было душно и чадно. Натопленная открытым очагом, она долго оставалась жаркой от нагретых камней. Двенадцать ватажников во главе старшины, на дорогих персидских коврах разметались от закрывавших их одеял, да шуб, что обильно валялись вокруг. Добыча с двух купеческих караванов была обильная, и позволяла «пошиковать». Особенно богатым был последний, из далёких южных земель. Его купец очень спешил со своим товаром и пренебрёг предупреждением об опасности от местных купцов, посчитав их видно за зависть и происки конкурентов, за что в общем то и поплатился, сгинув сам с богатым товаром, да погубив своих попутчиков и немногочисленную охрану. Но уже пять дней не было достойной добычи и безделие начало порядком надоедать ватаге. Хотелось уже дела и крови!
–Климент и Варун! Снимаете сторожа. Всё ребята начали!
И две фигуры распластавшись, устремились к избе, где около входа «кемарил» охранник разбойников.
Остальные из отряда, с луками наготове страховали всё на расстоянии. Вот вдруг фигура сторожа резко вздрогнула и пропала из вида. Один есть! Осталось двенадцать.
Больше двух часов ничего не происходило возле избушки и все начали уже замерзать, когда, наконец, то открылась дверь и из неё наружу выскочил ещё один человек. До ветра!
Эй Зуб, ты где тут? – позвал он невидимого сторожа и не успев даже охнуть, рухнул у тропинки к избе. Минус два. Итого осталось одиннадцать. Опять время замерло почти на час.
Развалившийся на сундуке Плётка смотрел на затянутое слюдой окно начавшее уже пропускать утренний свет и, сплюнув тягучую слюну гаркнул.
–Медведь, смени Зуба, тот уж замёрз совсем там, давно за сменой должен бы зайти! Или в конюшню на сеновал забрался стервец, тогда точно пинками его ко мне! И Топора глянь, что-то не видно его, как до ветра ушёл. С Зубом небось на пару дрыхнут в конюшне на свежем то воздухе, вина южного нажрались, стервецы!
Но прошло минут двадцать, и никто назад не вернулся. На душе у Плётки, что-то начало скрябать. Тревога ли это была, или какое-то предчувствие. Но он начал озираться и в светлых леденистых глазах у него мелькнул страх. Атаман резко поднялся и, выставив окно внутрь избы, осторожно выглянул на улицу. Всё вокруг было спокойно. Даже слишком! Не дуновения ветерка, не птичьих голосов. Слышно не было вообще ничего!
Так же, как и не было видно ни одного ватажника, вышедшего ранее из избы.
–Почуяли, сволочи! Осторожные – сквозь зубы процедил Сотник. Ну, ждите ребята, сейчас их разведка пойдёт. Валите всех сразу, а уж потом бейте в окно!
–Белый, Заяц! Проверьте двор, только осторожно и по шустрому!– гаркнул Плётка и вытащил свою красивейшую дамасскую саблю, добытую на последнем караване и присвоенную себе по праву сильного.
Никто в избе, не подумал затянуть с выполнением приказа. Плётка был скор на расправу и две серые фигуры резко выметнулись из двери избы в сторону конюшни.
Раздавшиеся, два щелчка лучной тетивы слились со стуком от самострела, пославшего болт в открытое окно избы. Две фигуры застыли на месте, пробитые насквозь тяжёлыми стрелами, а в избе, опускался на застеленный коврами пол помощник Плётки, Рысь. Затылка у него не было. Его, вместе с серыми мозгами вынесло на противоположную стену вместе с арбалетным болтом.
Ё … моё, что же тут происходит вообще!
–Плётка! Ты живой там пока? Голубь мой сизокрылый. Прокукарекай что ли? Проник в избушку спокойный и насмешливый голос с улицы.
–Кто ты с..ка скверная, и что тебе от меня надо?! Раздался в ответ истерический голос десятника из избы.
–Ну что за воспитание такое Плёточка? Тебе тятя с мамой не говорили разве, что нехорошо ругаться на старших? А нужен мне ты сам и все твои бездельники, что даже умереть то не могут как воины.
–Я же, сотник обережной сотни Великого Новгорода Андрей! И пришел, чтобы убить тебя и с тобой же, всех твоих разбойников.
–Поверь мне Плётка, я так и сделаю. Но об этом тебе позже, твой дружок Бондарь в аду расскажет!
–А сейчас, даю тебе две минуты на то, чтобы выйти на двор добровольно. В этом случае поедите на суд Посадника в сам Новгород. Ну и поживете, может немножко. В противном случае здесь вам только смерть!
Плётка с боку, осторожно выглянул в окно. Напротив, стоял уже немолодой, в воинском шлеме поджарый воин. В одной руке у него был меч. Другой он придерживал большой, овальный с сужением вниз дружинный щит пешца. Рядом и чуть дальше, тоже прикрываясь щитом и копьём, стоял коренастый и широкий молодой парень с простым и круглым конопатым лицом.
–А толку то мне выходить? В Новгороде то меня быстро на кол посадят или может четвертуют. Я уж лучше тут посижу! Выкрикнул Плётка в окно.
Ну как хочешь. Посиди пока!– усмехнулся мужчина с мечом. Пол минуты всё равно уже прошли.
Плётку накрыло чёрной злобой и отчаяньем. Неужели конец?! Не может быть! Сколько жизней он отнял и всё ему с рук сходило, а тут, какой -то сотник обережный!? Да пошёл он! И Плётка заорал в окно.
–Ты «волчара позорная»! Да ты трус сам! Только и можешь втихую людей боевитых караулить! Иди нужники Князю своему, Посаднику и Владыке чисти! Ты же только это и умеешь!
Андрей напрягся и резко выкрикнул. Плётка мой! Никто не смеет его бить! Я сам это сделаю!
– Дымари пошли!
С тыла, как и было, обговорено ранее, Митяй и Родька запалили дымовые шашки. Сделаны они были просто. В скатанную бересту наталкивался сушенный конский навоз, мох, древесные гнилушки, прогорклый жир с полынью и конский же волос. Дымили же они…!
Шашки влетели в верховые продухи. Всё! Время пошло…
И уже через две минуты, из дверей избы, выкатила кашляющая толпа из ватажников. Разом щёлкнули луки и арбалет. Принял на копьё щербатого разбойника Вторак, просадив ему грудину.
И всё! У дверей, стоял один атаман с саблей наголо.
– Всем стоять! Грозно крикнул сотник, и всё замерло на поляне. Как то умел вот доносить до каждого, командир все свои искренние желания.
–Ну что Плёточка. Вышел всё – таки.
Ну, вот же я, не прячусь никуда, как ты сказал давеча. Сильно хотел со мной встретиться голуба? – как то жутко ласково вымолвил стоящий перед Плёткой ветеран.
Смертная тоска разлилась в душе у чёрного человека. И смахнув с себя оцепенение, Плётка шагнул вперёд. Замах, резкий хлёст сверху и сабля прошла через то место где только, что стоял воин, отбросивший на снег свой щит. Ещё хлёст теперь боковой и сабля просвистела опять вдали от врага. Прямой удар в голову и снова мимо! Вроде бы и не двигался резко, не перебегал соперник, ну так, где то чуть на пол шага уклонялся, а клинок всё время рассекал пустой воздух.
–Устал, поди Плеть? Раздался насмешливый голос сбоку и Плётка обернувшись, увидел, что находится уже в окружении боевого отряда, с мечами и саблями наголо.
–Заканчивай уже командир. Хватит ему жить гадёнышу. И резкий удар. Боль. Темнота. Всё!
Росомаха был самым хитрым и осторожным в ватаге. Как только от окна сполз с пробитым затылком заместитель атамана, сразу всё стало ясно Росомахе. Никто просто так не нападёт на них. Значит, враг сильный и будет убивать всех! И все его мысли только и были, как спастись, и сохранить свою жизнь. А уж, когда полетели дымари, понял Росомаха, что нужно подольше продержаться, и не бежать как остальные под стрелы сломя голову к выходу. А нужно перетерпеть, перекашлять сколько можно. И он тихонько раздвинув возле продуха прошлогоднюю солому на крыше, да и спрыгнул в снег с той задней стороны.
Разбойник слышал, как со двора раздавались хрипы и звон стали. Умирали под стрелами и клинками его товарищи, а сам Росомаха уходил тихонько ползком в ближайший овраг. Подальше от этого страшного Сотника! Нужно скорее дойти до Кривого Свири и доложить, обо всем, что тут случилось! Глядишь и в десятники, тогда получится выбиться ему.
Так…девять, десять, одиннадцать, двенадцать- пересчитывал разбойников Климент. Не поонял! А где ещё один, тринадцатый ведь должен быть?– и взглянул вопросительно на Сотника.
Тот учитывал и пересчитывал многочисленный товар с сарая – склада ватаги, и прямо на глазах из писаря- учётчика превращался в «злобного дракона».
–Чтооо?! Двенадцать? Да вы что там все «уху ели»?! И командир буквально взвился в центр полянки.
Обыскать всё! Проверить каждый след, конюшни, амбар, всё до каждой соломинки! Поднять каждого ёжика и барсука в лесу и допросить. Найти живым или мёртвым и доставить сюда!
–Расслабились желудки!? Ветераны с бледными лицами «быстрыми кабанчиками» «ломанулись» в чащу. От их вальяжного и скучающего вида и следа не осталось! «Это залёт»! Сотник в гневе – это очень опасно! Нужно быстро и грамотно работать!
Через пять секунд, около Сотника уже никого не было, и он озирался, даже не зная, на ком бы ещё выместить своё раздражение из-за этой явной безалаберности!
Точно, расслабились! Да и сам он увлёкся этим поединком с глупым ватажником с саблей. Причём саблей очень качественной и дорогой. И вот, прощёлкали герои, одного разбойника. Плохо!
И сам же он опять виноват в первую очередь, утратил общий контроль за всей обстановкой. Передоверился называется! – и Сотник, сбившись, в который раз начал пересчитывать рулоны с дорогими тканями из далёкого юга.
По свежему следу шёл один. Росомаха поняв, что тайно уже уйти не получится, сжал в руке лук с тремя стрелами и глубоко вздохнул. Нужно беречь стрелы и бить только наверняка.
Первая ударила в двух пядях от преследователя, войдя по черешок в ствол сосны. Мимо!
Вот перебегающая фигура застыла на мгновение перед большим сугробом, и Росомаха опять рванул тетиву. Опять мимо! Стрела буквально в волоске свистнула у виска Родьки.
Осталась последняя и Росомаха решил бить только в упор!
Нагонный выскочил из лога сбоку буквально в нескольких метрах, и резко прыгнул к Росомахе. Лук выкинул последнюю стрелу и был откинут в сторону. На плече у преследователя расплывалось кровавое пятно. Всё таки попал! И Росомаха шагнул к Родьке с коротким мечом в руках.
Простой в берестяной обёртке на рукояти нож вошёл с хрустом прямо в горло. И Росомаха, лёжа на снегу в последних конвульсиях, только подходил к Высокому Суду, когда Варун присел рядом с Родькой и, положив ему руку на целое плечо пророкотал.
–Ты прямо как Сотник. Тот тоже любит ножами кидаться. Ну вот что, нельзя было просто просадить его стрелой на расстоянии? Тебе вот, обязательно погеройствовать надо было, славы захотелось?
Родька, сжимая кровоточащее плечо, сказал просто. Мне дядька Варун славы не нужно. Они дом мой сожгли и жену со мною прикончить позорно хотели. А теперь вот я в бою его взял, этого гада, да так что глаза в глаза, а не на расстоянии.
–Нужно мне было это самому, понимаешь? Чтобы вся моя слабость вышла. Ты уж извини дядька Варун…
–Ну ну…бывает, вздохнул ворчун и отвернулся. На плечо вон давай мне его и к Сотнику на отчёт. Вот ведь, лично ему потребовался этот вонючий. Как же начаальник!
Недавний гнев отпустил. Всё прошло удачно. А без небольших шероховатостей не бывает. И у Родьки всё обошлось, так царапина от стрелы, кости и жилы целые. Через месяц уже всё заживёт, а опыт останется.
Ватагу взяли легко, выбив половину поодиночке. Смена им придёт не скоро. Торговый путь здесь подчищен, так что можно всё укладывать в сани, пообедать и двигать домой. Особенно подняло настроение то, что среди взятого барахла, в сарае лежали две прекрасные, походные юрты из белого войлока.
Таким образом, вопрос по временному размещению людей тоже решался сам собою, и пора уже было выдвигаться в путь.
Назад шли шестью плотно гружеными санями. Ещё и Сотник верхом на прекрасном гнедом жеребце вёл под вьюками табунок лошадей. А за их спинами, у того самого крутого поворота с обрывом, на огромной сухой сосне висела выбитая недавно ватага. И снова виднелась грамота:
«Разбойники сии убиты Обережной сотней Великого Новгорода. Вся округа находится под её охраной. Злодею здесь не место!»
Сотник Андрей сын Ивана. 22.12.1224.г. От Рождества Христова.
На медведя!
В усадьбе наступало время больших зимних праздников. Всё летоисчисление и календарь Сотник вёл по григорианскому календарю 21 века, и от Рождества Христова, переходя на принятый в этом времени по необходимости. Новый год тут наступал 1 марта и до него было ещё очень далеко. А вот праздник Рождества и последующая святочная неделя широко отмечались всем населением. Поэтому очень хотелось сделать для всего теперь уже большого населения усадьбы их яркими и незабываемыми.
Рядом с избой стояли две шикарные и просторные юрты куда и переселилось всё мужское население усадьбы. Собирались все за общим столом в доме больше по делам совета или за трапезой.
Вот и сегодня за завтраком было объявлено о подготовке к большим праздником. Провианта вообще, конечно хватало после последнего рейда под Яжелбицы. Но вот чего было мало, так это мяса. Забивать домашнюю скотину не хотелось, она ведь ещё понадобиться. Поэтому решили взять дикого зверя охотой. Более всего для этого подходил медведь. Зимнего жира за зиму он ещё потратить не успел, так что осталось выбрать того что удобнее было бы взять и доставить в усадьбу. Родька на лыжах проверил обе берлоги указанные Сотником и посоветовал брать Потапыча обосновавшегося возле ручья, впадающего в по правую руку течения Дубницы. Там когда то давно ураганом свалило огромную сосну, и в выверте её корней получилась приличных размеров пещера, которую как видно и занимал несколько зим подряд мишка.
На охоту направились на трёх санях по хорошему морозцу. Впереди ехал Родька с Митяем. За ними уже ветераны с Сотником. А замыкали всё Вторак с окрепшим уже Осипом. Почитай всё взрослое мужское население выехало кроме деда Кузьмы гонявшего баб по хозяйству.
Бить будем как можно больше по одиночке.
Филат рассказывал, что у них на стороже один стоит. Сначала его снимем. Затем как можно больше всех, что выходить будут. Ну а потом уж, как эти в Крестцах, дымком всех остальных и выгоним.
У входа поставим двух со щитами. Сам там встану и Вторак рядом со мной. Все остальные будут работать стрелами и болтами на расстоянии. Ну, на месте, если что не так переиграем и доработаем.
А сейчас все поужинали и легли спать! Чтобы через час после полночи все были готовы подняться. Первым на стороже Митяю быть!
И все потянулись к котлу за своей порцией варева.
В закопченной большой избе было душно и чадно. Натопленная открытым очагом, она долго оставалась жаркой от нагретых камней. Двенадцать ватажников во главе старшины, на дорогих персидских коврах разметались от закрывавших их одеял, да шуб, что обильно валялись вокруг. Добыча с двух купеческих караванов была обильная, и позволяла «пошиковать». Особенно богатым был последний, из далёких южных земель. Его купец очень спешил со своим товаром и пренебрёг предупреждением об опасности от местных купцов, посчитав их видно за зависть и происки конкурентов, за что в общем то и поплатился, сгинув сам с богатым товаром, да погубив своих попутчиков и немногочисленную охрану. Но уже пять дней не было достойной добычи и безделие начало порядком надоедать ватаге. Хотелось уже дела и крови!
–Климент и Варун! Снимаете сторожа. Всё ребята начали!
И две фигуры распластавшись, устремились к избе, где около входа «кемарил» охранник разбойников.
Остальные из отряда, с луками наготове страховали всё на расстоянии. Вот вдруг фигура сторожа резко вздрогнула и пропала из вида. Один есть! Осталось двенадцать.
Больше двух часов ничего не происходило возле избушки и все начали уже замерзать, когда, наконец, то открылась дверь и из неё наружу выскочил ещё один человек. До ветра!
Эй Зуб, ты где тут? – позвал он невидимого сторожа и не успев даже охнуть, рухнул у тропинки к избе. Минус два. Итого осталось одиннадцать. Опять время замерло почти на час.
Развалившийся на сундуке Плётка смотрел на затянутое слюдой окно начавшее уже пропускать утренний свет и, сплюнув тягучую слюну гаркнул.
–Медведь, смени Зуба, тот уж замёрз совсем там, давно за сменой должен бы зайти! Или в конюшню на сеновал забрался стервец, тогда точно пинками его ко мне! И Топора глянь, что-то не видно его, как до ветра ушёл. С Зубом небось на пару дрыхнут в конюшне на свежем то воздухе, вина южного нажрались, стервецы!
Но прошло минут двадцать, и никто назад не вернулся. На душе у Плётки, что-то начало скрябать. Тревога ли это была, или какое-то предчувствие. Но он начал озираться и в светлых леденистых глазах у него мелькнул страх. Атаман резко поднялся и, выставив окно внутрь избы, осторожно выглянул на улицу. Всё вокруг было спокойно. Даже слишком! Не дуновения ветерка, не птичьих голосов. Слышно не было вообще ничего!
Так же, как и не было видно ни одного ватажника, вышедшего ранее из избы.
–Почуяли, сволочи! Осторожные – сквозь зубы процедил Сотник. Ну, ждите ребята, сейчас их разведка пойдёт. Валите всех сразу, а уж потом бейте в окно!
–Белый, Заяц! Проверьте двор, только осторожно и по шустрому!– гаркнул Плётка и вытащил свою красивейшую дамасскую саблю, добытую на последнем караване и присвоенную себе по праву сильного.
Никто в избе, не подумал затянуть с выполнением приказа. Плётка был скор на расправу и две серые фигуры резко выметнулись из двери избы в сторону конюшни.
Раздавшиеся, два щелчка лучной тетивы слились со стуком от самострела, пославшего болт в открытое окно избы. Две фигуры застыли на месте, пробитые насквозь тяжёлыми стрелами, а в избе, опускался на застеленный коврами пол помощник Плётки, Рысь. Затылка у него не было. Его, вместе с серыми мозгами вынесло на противоположную стену вместе с арбалетным болтом.
Ё … моё, что же тут происходит вообще!
–Плётка! Ты живой там пока? Голубь мой сизокрылый. Прокукарекай что ли? Проник в избушку спокойный и насмешливый голос с улицы.
–Кто ты с..ка скверная, и что тебе от меня надо?! Раздался в ответ истерический голос десятника из избы.
–Ну что за воспитание такое Плёточка? Тебе тятя с мамой не говорили разве, что нехорошо ругаться на старших? А нужен мне ты сам и все твои бездельники, что даже умереть то не могут как воины.
–Я же, сотник обережной сотни Великого Новгорода Андрей! И пришел, чтобы убить тебя и с тобой же, всех твоих разбойников.
–Поверь мне Плётка, я так и сделаю. Но об этом тебе позже, твой дружок Бондарь в аду расскажет!
–А сейчас, даю тебе две минуты на то, чтобы выйти на двор добровольно. В этом случае поедите на суд Посадника в сам Новгород. Ну и поживете, может немножко. В противном случае здесь вам только смерть!
Плётка с боку, осторожно выглянул в окно. Напротив, стоял уже немолодой, в воинском шлеме поджарый воин. В одной руке у него был меч. Другой он придерживал большой, овальный с сужением вниз дружинный щит пешца. Рядом и чуть дальше, тоже прикрываясь щитом и копьём, стоял коренастый и широкий молодой парень с простым и круглым конопатым лицом.
–А толку то мне выходить? В Новгороде то меня быстро на кол посадят или может четвертуют. Я уж лучше тут посижу! Выкрикнул Плётка в окно.
Ну как хочешь. Посиди пока!– усмехнулся мужчина с мечом. Пол минуты всё равно уже прошли.
Плётку накрыло чёрной злобой и отчаяньем. Неужели конец?! Не может быть! Сколько жизней он отнял и всё ему с рук сходило, а тут, какой -то сотник обережный!? Да пошёл он! И Плётка заорал в окно.
–Ты «волчара позорная»! Да ты трус сам! Только и можешь втихую людей боевитых караулить! Иди нужники Князю своему, Посаднику и Владыке чисти! Ты же только это и умеешь!
Андрей напрягся и резко выкрикнул. Плётка мой! Никто не смеет его бить! Я сам это сделаю!
– Дымари пошли!
С тыла, как и было, обговорено ранее, Митяй и Родька запалили дымовые шашки. Сделаны они были просто. В скатанную бересту наталкивался сушенный конский навоз, мох, древесные гнилушки, прогорклый жир с полынью и конский же волос. Дымили же они…!
Шашки влетели в верховые продухи. Всё! Время пошло…
И уже через две минуты, из дверей избы, выкатила кашляющая толпа из ватажников. Разом щёлкнули луки и арбалет. Принял на копьё щербатого разбойника Вторак, просадив ему грудину.
И всё! У дверей, стоял один атаман с саблей наголо.
– Всем стоять! Грозно крикнул сотник, и всё замерло на поляне. Как то умел вот доносить до каждого, командир все свои искренние желания.
–Ну что Плёточка. Вышел всё – таки.
Ну, вот же я, не прячусь никуда, как ты сказал давеча. Сильно хотел со мной встретиться голуба? – как то жутко ласково вымолвил стоящий перед Плёткой ветеран.
Смертная тоска разлилась в душе у чёрного человека. И смахнув с себя оцепенение, Плётка шагнул вперёд. Замах, резкий хлёст сверху и сабля прошла через то место где только, что стоял воин, отбросивший на снег свой щит. Ещё хлёст теперь боковой и сабля просвистела опять вдали от врага. Прямой удар в голову и снова мимо! Вроде бы и не двигался резко, не перебегал соперник, ну так, где то чуть на пол шага уклонялся, а клинок всё время рассекал пустой воздух.
–Устал, поди Плеть? Раздался насмешливый голос сбоку и Плётка обернувшись, увидел, что находится уже в окружении боевого отряда, с мечами и саблями наголо.
–Заканчивай уже командир. Хватит ему жить гадёнышу. И резкий удар. Боль. Темнота. Всё!
Росомаха был самым хитрым и осторожным в ватаге. Как только от окна сполз с пробитым затылком заместитель атамана, сразу всё стало ясно Росомахе. Никто просто так не нападёт на них. Значит, враг сильный и будет убивать всех! И все его мысли только и были, как спастись, и сохранить свою жизнь. А уж, когда полетели дымари, понял Росомаха, что нужно подольше продержаться, и не бежать как остальные под стрелы сломя голову к выходу. А нужно перетерпеть, перекашлять сколько можно. И он тихонько раздвинув возле продуха прошлогоднюю солому на крыше, да и спрыгнул в снег с той задней стороны.
Разбойник слышал, как со двора раздавались хрипы и звон стали. Умирали под стрелами и клинками его товарищи, а сам Росомаха уходил тихонько ползком в ближайший овраг. Подальше от этого страшного Сотника! Нужно скорее дойти до Кривого Свири и доложить, обо всем, что тут случилось! Глядишь и в десятники, тогда получится выбиться ему.
Так…девять, десять, одиннадцать, двенадцать- пересчитывал разбойников Климент. Не поонял! А где ещё один, тринадцатый ведь должен быть?– и взглянул вопросительно на Сотника.
Тот учитывал и пересчитывал многочисленный товар с сарая – склада ватаги, и прямо на глазах из писаря- учётчика превращался в «злобного дракона».
–Чтооо?! Двенадцать? Да вы что там все «уху ели»?! И командир буквально взвился в центр полянки.
Обыскать всё! Проверить каждый след, конюшни, амбар, всё до каждой соломинки! Поднять каждого ёжика и барсука в лесу и допросить. Найти живым или мёртвым и доставить сюда!
–Расслабились желудки!? Ветераны с бледными лицами «быстрыми кабанчиками» «ломанулись» в чащу. От их вальяжного и скучающего вида и следа не осталось! «Это залёт»! Сотник в гневе – это очень опасно! Нужно быстро и грамотно работать!
Через пять секунд, около Сотника уже никого не было, и он озирался, даже не зная, на ком бы ещё выместить своё раздражение из-за этой явной безалаберности!
Точно, расслабились! Да и сам он увлёкся этим поединком с глупым ватажником с саблей. Причём саблей очень качественной и дорогой. И вот, прощёлкали герои, одного разбойника. Плохо!
И сам же он опять виноват в первую очередь, утратил общий контроль за всей обстановкой. Передоверился называется! – и Сотник, сбившись, в который раз начал пересчитывать рулоны с дорогими тканями из далёкого юга.
По свежему следу шёл один. Росомаха поняв, что тайно уже уйти не получится, сжал в руке лук с тремя стрелами и глубоко вздохнул. Нужно беречь стрелы и бить только наверняка.
Первая ударила в двух пядях от преследователя, войдя по черешок в ствол сосны. Мимо!
Вот перебегающая фигура застыла на мгновение перед большим сугробом, и Росомаха опять рванул тетиву. Опять мимо! Стрела буквально в волоске свистнула у виска Родьки.
Осталась последняя и Росомаха решил бить только в упор!
Нагонный выскочил из лога сбоку буквально в нескольких метрах, и резко прыгнул к Росомахе. Лук выкинул последнюю стрелу и был откинут в сторону. На плече у преследователя расплывалось кровавое пятно. Всё таки попал! И Росомаха шагнул к Родьке с коротким мечом в руках.
Простой в берестяной обёртке на рукояти нож вошёл с хрустом прямо в горло. И Росомаха, лёжа на снегу в последних конвульсиях, только подходил к Высокому Суду, когда Варун присел рядом с Родькой и, положив ему руку на целое плечо пророкотал.
–Ты прямо как Сотник. Тот тоже любит ножами кидаться. Ну вот что, нельзя было просто просадить его стрелой на расстоянии? Тебе вот, обязательно погеройствовать надо было, славы захотелось?
Родька, сжимая кровоточащее плечо, сказал просто. Мне дядька Варун славы не нужно. Они дом мой сожгли и жену со мною прикончить позорно хотели. А теперь вот я в бою его взял, этого гада, да так что глаза в глаза, а не на расстоянии.
–Нужно мне было это самому, понимаешь? Чтобы вся моя слабость вышла. Ты уж извини дядька Варун…
–Ну ну…бывает, вздохнул ворчун и отвернулся. На плечо вон давай мне его и к Сотнику на отчёт. Вот ведь, лично ему потребовался этот вонючий. Как же начаальник!
Недавний гнев отпустил. Всё прошло удачно. А без небольших шероховатостей не бывает. И у Родьки всё обошлось, так царапина от стрелы, кости и жилы целые. Через месяц уже всё заживёт, а опыт останется.
Ватагу взяли легко, выбив половину поодиночке. Смена им придёт не скоро. Торговый путь здесь подчищен, так что можно всё укладывать в сани, пообедать и двигать домой. Особенно подняло настроение то, что среди взятого барахла, в сарае лежали две прекрасные, походные юрты из белого войлока.
Таким образом, вопрос по временному размещению людей тоже решался сам собою, и пора уже было выдвигаться в путь.
Назад шли шестью плотно гружеными санями. Ещё и Сотник верхом на прекрасном гнедом жеребце вёл под вьюками табунок лошадей. А за их спинами, у того самого крутого поворота с обрывом, на огромной сухой сосне висела выбитая недавно ватага. И снова виднелась грамота:
«Разбойники сии убиты Обережной сотней Великого Новгорода. Вся округа находится под её охраной. Злодею здесь не место!»
Сотник Андрей сын Ивана. 22.12.1224.г. От Рождества Христова.
На медведя!
В усадьбе наступало время больших зимних праздников. Всё летоисчисление и календарь Сотник вёл по григорианскому календарю 21 века, и от Рождества Христова, переходя на принятый в этом времени по необходимости. Новый год тут наступал 1 марта и до него было ещё очень далеко. А вот праздник Рождества и последующая святочная неделя широко отмечались всем населением. Поэтому очень хотелось сделать для всего теперь уже большого населения усадьбы их яркими и незабываемыми.
Рядом с избой стояли две шикарные и просторные юрты куда и переселилось всё мужское население усадьбы. Собирались все за общим столом в доме больше по делам совета или за трапезой.
Вот и сегодня за завтраком было объявлено о подготовке к большим праздником. Провианта вообще, конечно хватало после последнего рейда под Яжелбицы. Но вот чего было мало, так это мяса. Забивать домашнюю скотину не хотелось, она ведь ещё понадобиться. Поэтому решили взять дикого зверя охотой. Более всего для этого подходил медведь. Зимнего жира за зиму он ещё потратить не успел, так что осталось выбрать того что удобнее было бы взять и доставить в усадьбу. Родька на лыжах проверил обе берлоги указанные Сотником и посоветовал брать Потапыча обосновавшегося возле ручья, впадающего в по правую руку течения Дубницы. Там когда то давно ураганом свалило огромную сосну, и в выверте её корней получилась приличных размеров пещера, которую как видно и занимал несколько зим подряд мишка.
На охоту направились на трёх санях по хорошему морозцу. Впереди ехал Родька с Митяем. За ними уже ветераны с Сотником. А замыкали всё Вторак с окрепшим уже Осипом. Почитай всё взрослое мужское население выехало кроме деда Кузьмы гонявшего баб по хозяйству.