Лада под присмотром Андрея усердно скрипела стилом по бересте, старательно выводя буквы.

Кузьмич уже в сотый раз при свете чудесного диодного фонаря собирал-разбирал мудрёный арбалет-самострел, взятый Сотником на булгарине Биляре, предводителе той ватажки, что выбил более месяца назад Андрей.

Как необычен был сам воин булгарин, так было необычным и его отменного качества оружие.

Ох и не простой воин он был, не простой!

Вот взять тот же арбалет или самострел, как его называли на Руси. По сути, арбалет – это тот же лук, закреплённый на ложе и оснащённый спусковым механизмом. Он превосходил лук по точности и дальности стрельбы, но сильно проигрывал ему в скорострельности.

Сотник уже имел в своей «оружейке» самый совершенный на тот момент арбалет, с дугой из стальной пластины и пиком в «крутизне способа перезарядки», так называемом рычаге взведения типа «козьей ноги».

Это было гораздо более сильное оружие, чем самострелы с ручной перезарядкой, или даже только что ещё начинающие кое-где появляться арбалеты перезарядки с помощью поясного крюка или, так называемом, «Самсоновом поясе». Этот самострел так же был у него на вооружении, но уступал той самой «козьей ножке» по убойности.

Этот же арбалет, просто сведший с ума старого лучно-самострельного мастера Кузьму, был воистину верхом арбалетного вооружения!

Произведён он был, похоже, в Китае, каким-то великим искусником, на что указывали выбитые на медных пластинах иероглифы и изображения драконов и цветов лотоса.

Само совершенство же механизма состояло в двух технических открытиях китайского мастера. Первое–в удобстве спуска тетивы из-за изобретения промежуточного рычажка, позволявшего производить выстрел коротким и легким нажатием на сам спусковой рычаг. И второе–это реечно-редукторный механизм натяжения-перезарядки. До времени его появления в Европе, как помнил Андрей, должно было пройти ещё как минимум пара сотен лет. А у него он уже был и прекрасно работал. Там его, этот способ и механизм заряжения, назовут «кранекином», или же «Немецким воротом», но теперь, если всё это охватить пытливым умом, понять и запустить хотя бы пока в опытное производство – с полной уверенностью можно и переименовывать в какой-нибудь типа «Кузьмичёвский рычаг» или там «Новгородский ворот».

Поэтому, все эти старания Кузьмича Андрей полностью одобрял и им всячески потворствовал, убедив его отказаться временно от производства более простых и понятных мастеру луков и самострелов ручного взвода.

Все усилия на изучения диковинного самострела и доведение его до совершенства! После практического же показа его боевых качеств у мастера тоже отпали все сомнения в важности и необходимости его работы.

Судите сами:

При стрельбе в равных условиях и практически равном времени перезарядки, арбалет перезарядки «Самсоновым поясом» пробивал прямым боем на 50 метров своим болтом сосновый брус глубиной в три-четыре сантиметра.

У арбалета с «козьей ножкой» болт входил на целых шесть сантиметров.

У реечного же и вовсе на все девять!

Как говорится, практика расставила всё по своим местам.

Убойная сила последнего арбалета такова, что болт пробьёт на расстоянии ста пятидесяти, а то даже двухсот метров любой доспех воина. И это при отменной прицельной дальности и минимальном времени затраты на обучение арбалетчика, ведь лучника учить годами нужно, а тут объясни всё, как следует, да набей немного навык, и уже через месяц у тебя будет отменный стрелок!

Все детали на каждом из арбалетов были Кузьмой и Андреем тщательно обмерены и давно уже вычерчены на отдельном пергаменте. Оставалось только всё это впитать, переварить всё механику умом и затем принять за готовый продукт. От того-то и горел фонарь для Кузьмы, и дышал тихонько у его стульчика Ванятка, всем своим видом давая понять, что он ничуть даже не будет деду помехой. И вот в очередной раз щёлкнул механизм спуска дуги собранного «речника». Кузьма отложил его в сторону и торжественно произнёс:

–Ну что, Андрей Иванович, осмыслил я всю эту механику, как есть, всё мне теперь понятно стало! Можно делать такие! А и даже кое-где улучшить чудо-оружие можно. От того и сама скорость перезарядки возрастёт, да и силу выстрела и дальность опять же поднять будет можно!

Андрей, оторвавшись от правописания Лады, с улыбкой посмотрел на Кузьмича:

–А я даже не сомневался, дед. Уже седьмицу назад заметил, как ловко ты собирать-разбирать механизм начал. Ну, думаю, скоро Кузьмич созреет, –и рассмеялся от души.

–Да-а…мудрёная механика, как ты её там называешь, ну да ничего, справимся. Трудности, конечно будут, со стальной дугой лука, ведь качества и гибкости она должна быть отменного. Ну и, разумеется, с механизмом этим. Одна зубчатая рейка в нём чего стоит, да этот механизм передачи мощности вращения, редукция назвал ты его, вроде.

–Он самый. Редуктором его называют.

–Ну да. Сколько времени и сил на его изготовление уйдёт, а инструменты-то какие нужны! Подумать страшно. Мои-то все утрачены поди при пожаре, –и тяжко вздохнул.

–Не журись, мастер, весной разгребём пожарище, найдём всё, металл же в огне не горит. А самое главное, друг мой, купец Путята все торги и мастерские Европы «прошерстит». Лучшие инструменты и приспособы найдёт. Не сомневайся даже, ему только цель и задачу поставь! –и усмехнулся.

––А тебе, Кузьмич, главным оружейным мастером надлежит быть при моей воинской школе и поместье. И доводка, и изготовление арбалетов–это маленькая толика тех задач, которые вскоре стоять перед тобой и твоими подмастерьями будут! А чтобы не скучал пока, коли задачку по реечно-редукторному механизму решил…Подумай вот, как прицел арбалету лучше сделать, а то тут только одно название о него. Да как всё мене тяжёлым и удобным сделать, эргономикой это называется. И отдача у этого приклада огромная! Как-то смягчить её надо мастер, да и сам приклад сделать удобным под плечо, как бы чтоб ложе было, –и вновь улыбнулся озадаченному Кузьме.

––Да и спать, наверное, пора, вон в фонаре скоро заряд закончится, сейчас от зимнего солнышка совсем не надолго его хватает.

–Ох и чудо расчудесное ж такой фонарь, Андрей Иванович! От него и глаза-то не болят, и все мелкие детали уж как видно то, умеют же ведь делать китаянцы.

–Ага, и Васька не спрячется никуда. Везде его найти можно, –засмеялся маленький пострелёнок.

Фонарь выключили. Оставили только горящим небольшой жировой светильник, и все разлеглись там, кому где нравилось.

Дед с детишками спал на тёплой печке, а Андрей как обычно на сундуке с сенным матрасом. И после традиционной истории на ночь, на этот раз про туманную и холодную Англию и её же вечную войну с Франками, все уже начали сопеть да прихрапывать.

И вдруг, из стылой ночи улицы проник в избу протяжный и тоскливый волчий вой вожака, а затем его подхватил жуткий хор и всей волчьей стаи. За ним взахлёб заслышался заливистый лай сарайного скотьего сторожа–верного пса Волчка.

–Говорил же, не уймутся теперь! –Андрей вскочил и начал быстро одеваться.

––Если не угомонить, доберутся до скотины да нас обложат, так что далеко с усадьбы даже не выйдешь и в нужник то сходить побоишься днём.

– Надо бить!

–Так, Кузьмич! Твоя задача осветить двор будет. На улицу ни ногой! Чтобы даже не вздумал лезть! Я сам от верхнего распашного окна сеней из лука буду бить. Для того мне и нужна подсветка двора, вся, что ты мне дать сможешь. А давать её будешь фонарём из наружных сенных дверей, заряда в нём на пять минут точно хватит. Да ещё кинешь дежурный факел в щель сеней, так, чтоб как можно дальше только.


–Повторяю! На двор не лезть–это приказ! Смотреть только в щель. Волк–зверь сильный, чуть зевнёшь, без глотки останешься, а у нас тут дети! Деткам всем сидеть на печи безвылазно, Лада за старшую! Всё! Все по местам! –и Андрей с луком, колчаном и своим любимым коротким мечом на поясе выскочил в сени.

Чуть замешкавшись, через несколько минут с фонарём, разгорающимся факелом и самострелом за плечами за ним вылетел и Кузьма.

Стая волков, почувствовавшая себя хозяевами всей округи, и чуть было не затравившая часа три назад одинокого лыжника, бесновалась на дворе усадьбы. Три дня уже не было в их желудках никакой пищи, кроме пары сожранных до пуха жалких зайцев.

А тут из хлева шли такие одуряющие, аппетитные запахи скотины, которая к тому же, почувствовав близость страшной опасности, ревела, мычала и блеяла в жалкой панике изнутри.

Три самых матёрых огромных волка по сугробу и пристройке смогли забраться на самую крышу сарая, и теперь яростно драли её клыками да лапами.

Дранка пока сопротивлялась. Но летевшие во все стороны полосы показывали, что сопротивляться ей уже осталось недолго. Остальная стая с бешенным воем кружила по двору. Мя-яса!

Первый матёрый с воем скатился с крыши на пристройку и, хватая в остервенении стрелу в своём боку, всё тщетно пытался её перегрызть окровавленными клыками.

Ещё щелчок, ещё!

Крыша очищена полностью, но ничего не понимающая стая, почувствовав запах крови, только сильнее и яростнее взвыла во дворе.

–Свети, Кузьмич, свети! –крикнул Андрей и пустил ещё две стрелы! Факел уже догорал, шипя в сугробе. И видно было только от тускнеющего уже фонаря. Наверное, поняв, откуда исходит основная опасность, несколько волков вдруг кинулись к дверям сеней.

Внизу раздался щелчок арбалета.

–Блин, Кузьмич, вояка! Сказал же, держать двери! –и Андрей, спрыгнув от окошка, ринулся к входным дверям сеней.

И как раз вовремя. Не удержав равновесие, на полу с арбалетом барахтался дед. А в щель уже втискивалась волчья морда с широко оскаленной пастью. Хрусть, меч проломил её, рассекая мозг.

Удар в дверь вынес её вместе с другим навалившимся хищником. Медвежий жуткий вой Андрея слился с протяжным визгливым воем волка, упавшего под ноги с рассечённым на двое хребтом.

Вожака не было в живых, все матёрые уже лежали посечённые, или со стелами в боку. А оставшаяся часть мигом поняла, что из охотников они вдруг резко превратились в добычу, и сейчас их тут будут тоже убивать.

–Надо срочно «рвать когти»!

Вот с такой же скоростью, как только недавно они сюда залетали, но только ещё гораздо быстрее, с диким и стошным визгом, стая понеслась на утёк, прочь от этого страшного места! А в след ей несся громкий и ужасный хохот этого человека!

–Кузьмич, Кузьмич! Ну что ж ты, – укоризненно качал головой Сотник, –Говорил же, не лезть.

Кузьмич виновато, как мальчишка, шмыгал носом и быстро-быстро кивал головой:

–Да я это, спужался малясь… А тут они как кинулись в дверь, ну я одному прям в пасть из арбалета, –и уже немного успокоившись,–Ох и отдача у реечного, меня так на пол после выстрела и вынесло! Надо что-то ведь делать, прав ты был, Андрей Иванович! –и зачесал затылок на голове.

–Ну всё, если Кузьмич о железках заговорил, значит можно расслабиться! –и Андрей облегчённо засмеялся.

––Отбой тревоге! На двор покавсё равно никому не выходить, вдруг где подранок какой затихарился. Вот поутру засветло и осмотримся…

Утром с рассветом стало ясно, что стая недосчиталась восьми волков, ещё столько же, видимо, сумело уйти. Но теперь без вожака и с выбитой основой как потенциальную опасность для усадьбы её можно было уже и исключать.

Следующие дни были заняты выделкой волчьих шкур. А дело это весьма хлопотное и трудоёмкое, но и сулившее при правильной работе дать отменные шубы, да накидки хозяевам.

Это ли не подспорье в холодную зиму?

А там уже за ранними вьюгами и морозами подошёл и декабрь. Совсем уже скоро можно было ждать прибытия обоза из великого Новгорода.

Чуял Андрей, будут с ним гости!





Часть вторая.




Обережная сотня.

Совет господ Великого Новгорода.

В освободившейся из-под центральной власти Киева Новгородской земле утвердился своеобразный общественно-политический строй, в котором органы управленияранней средневековой республики встали рядом и даже над самой княжеской властью. Новгород Великий принимал к себе князей только по собственному выбору и на определенных условиях. Заключая с ними, что-то в виде договора. Князь выполнял функцию связующего звена, с одной стороны, Новгорода и всей Русью в остальных ее землях, где правили Рюриковичи, а с другой стороны он связывал отдельные части самой Новгородской земли. Ведал он так же вопросами защиты Новгорода и его владений от нападений внешних врагов, был высшей судебной инстанцией. Но все эти судебные и административные действия он совершал не один и не по своему личному усмотрению, а в присутствии и с согласия выборного новгородского посадника.

По мере того, как политический строй в Новгороде приобретал все более выраженный боярский, олигархический характер, то постепенно права и сфера деятельности княжеской власти здесь постоянно сокращались.

Власть и управление в Великом Новгороде было вообще совсем не простым. Формально высшим органом власти в этой средневековой республике, считалось городское вечевое собрание всех свободных горожан, то есть владельцев городских дворов и усадеб.

Самой низшей ступенью власти было объединение соседей –так называемых "уличан" – с выборными старостами во главе. Пять городских районов –под названием "концов" – Неревский, Загородский, Плотницкий, Людин и Славинский образовывали свои органы управления и избирались жителями на своих местных собраниях – вече. Концы эти имели в коллективной собственности свои земли на новгородчине, делившейся по территориям соответственно на пять пятин: Водскую, Обонежскую, Бежечкую, Деревскую и Шелонскую. Пятины дальше уже делились на северную и южнуя, ну и в итоге на погосты.