Как хорошо иногда остаться одной хотя бы на несколько минут! Сделать передышку, подумать. Никто за мной не следит, не контролирует мимику. Это многого стоит.

Сняв пальто и разувшись, я достаю из сумочки очки, после чего принимаюсь исследовать номер. Бездействие убивает, мне нужно заняться хоть чем-нибудь.

К моим услугам две просторные и, приходится признать, вполне уютные комнаты — гостиная и спальня. В спальне внушительная кровать, уже заправленная белыми простынями. Я веду по покрывалу рукой, затем отдергиваю ладонь и поспешно подхожу к окну.

Двенадцатый этаж. Вид на столицу отсюда, конечно, невероятный! На целую минуту я замираю, любуясь огнями. После чего спешу в ванную. Она… огромна. Как комната. Посередине стоит ванна, слева столешница, на которой установлены две раковины. У дальней стены душевая кабина.

Я останавливаюсь перед большим зеркалом — платье осталось в ресторане, вместо него на мне рубашка мужа. Тоже белая. Символично. Я расстегиваю пуговки, снимаю ее. Потом, ведомая порывом, прижимаю ткань к лицу и вдыхаю запах. Тот самый, к которому мне необходимо привыкнуть. Запах моего мужа.

Он сказал мне выбирать, и я выбрала. Его. Трусливый кролик. Тарасу не следовало за меня беспокоиться, я того не стою.

Забираюсь под душ. Через полчаса я, закутавшись в мягкий халат и высушив волосы, сворачиваюсь клубочком на диване. Подтягиваю колени к груди. Время к полуночи, Владимира всё еще нет.

В половине первого я начинаю думать о том, что он не придет ночевать, и почему-то этот факт рождает внутри новый виток паники. Это плохо в любом случае.

Я понятия не имею, как теперь поступить. Как надобно вести себя жене в моей ситуации? Утром спросить, где он был? Устроить скандал? Или же сделать вид, что всё в порядке? Ночуй где хочешь, мне до этого нет дела?

Не выдержав, я пишу ему сообщение: «Я тебя не ненавижу, я сказала это на эмоциях». Он не читает. Проходит десять минут, двадцать. Не прочитано. Тогда я удаляю сообщение. И теперь вместо текста на моем экране надпись: «Вы удалили это сообщение». Капец. У него, полагаю, текст такой же.

Я живо представляю его с другой женщиной и начинаю злиться. Пытаюсь успокоить себя — это хорошо, он будет с другой и ко мне не полезет. Но злость при этом такая сильная, что я не могу ей противостоять! Она откуда-то берется сама собой и не поддается контролю. Она яростная, дикая, тисками сжимающая сердечную мышцу. Я никогда ничего подобного не испытывала. Она настолько меня захватывает, что в тот момент, когда раздается стук в дверь, я едва не вскрикиваю от неожиданности!

Начало второго.

На цыпочках я подбегаю к двери и смотрю в глазок. Владимир. Быстро отпираю замочек и отхожу назад. Впиваюсь ногтями в ладони.

Он проходит в коридор, бросает беглый взгляд на меня, снимает пальто. Ну нет, скандал из списка вычеркиваем.

— Разбудил? — спрашивает нейтрально.

Он точно такой же заведенный и напряженный, каким был, когда мы расстались у гостиницы. Его спокойствие мнимо, я догадалась. Брови сведены, губы сжаты. Интуиция шепчет, что он не был с другой. Возможно, решал какие-то дела. Мое сердце, как по команде, ускоряется. Стучит в висках, гоняет кровь по жилам. Я… очень хорошо запомнила его запах, и если подойду ближе, то вновь почувствую.

Мне надо думать о Тарасе и о том, как много он для меня пытался сделать. А еще о том, что, спасая себя, я пообещала Владимиру быть хорошей женой.

— Нет, я не спала. Тебя ждала, — говорю, не сводя с него глаз.

— Я не просил, — он разувается и, не удостоив меня ни улыбкой, ни даже поощрительным кивком, проходит в ванную.

Я следую по пятам.

Он снимает пиджак, бросает его на пол. Включает кран, начинает мыть руки. Поглядывает на меня в отражении.

— Да, ты не просил, но я проявила инициативу, — говорю я бойко.

Я очень-очень рада, что никто нас не видит, не слышит и не может дать оценку моим действиям. И я откуда-то точно знаю, что он никому не расскажет о моих промахах.

Это касается только его и меня.

Я рассматриваю его широкую спину, перекатывающиеся под кожей мышцы. Да, он напряжен и собран. Словно бой продолжается и самое сложное ждет впереди. Я сглатываю.

На его левом плече татуировка. Черный жуткий череп с открытой пастью. Он беззвучно кричит, вопит от боли или, наоборот, угрожает. Я смотрю на тату и улыбаюсь.

— Что? — спрашивает Владимир, когда берет полотенце.

— Не знала, что у тебя есть татуировки.

Он так близко ко мне. Горячий, обнаженный по пояс. Я вижу синяки на его груди и плечах. Впервые думаю о том, что в драке ему тоже досталось. Не только Тарасу. Это хорошо. Хорошо ведь?

— Одна. По юности-дурости, — бросает без улыбки. Полотенце падает к его ногам.

Владимир замирает и смотрит на меня. А я на него. О, черт, ванная не настолько просторна, как мне показалось изначально.

— Видишь, я не сбежала, — улыбаюсь немного неловко.

— Чем еще порадуешь? — склоняет голову набок. Окидывает меня взглядом. Долгим, голодным. Я не знаю, хочет ли он именно меня или просто снять напряжение. Я ничего не понимаю! Всё происходит крайне быстро, непредсказуемо, остро. Нас только двое. Мы женаты. Я обещала, что буду стараться.

Я на ногах с шести утра, меня лихорадит от усталости и всего случившегося. Мне немного страшно от предупреждений Тараса.

Владимир наблюдает за мной, когда расстегивает ремень, потом пуговицу и молнию на брюках. Привычные быстрые, немного резкие движения. Я вижу его черные боксеры и облизываю губы.

Тарас, прости. Умоляю, прости меня и забудь. Я просто хочу жить.

Мне нужно расслабить Владимира. Я хоть и девственница, но живу в двадцать первом веке. И монашку из себя строить не собираюсь. Делаю шаг в его сторону, убираю очки на полку и, осмелев окончательно, кладу ладонь на его член, пока спрятанный под тканью.






Глава 22





Мы смотрим друг другу в глаза. Я не знаю, что он считывает в моих, я в его не вижу ничего. Ноль эмоций, только тьма. Я вожу пальцами по его паху, сжимаю член, чувствуя, как тот наливается и становится тверже. Так быстро… Это придает смелости. Я вспоминаю, как Владимир прижимал меня к стене, как толкнулся в меня, и ощущаю возбуждение.

Дальше всё происходит на одном дыхании.

Я приспускаю его боксеры и обхватываю член. Он член гладкий и очень горячий. Уже большой. Дыхание Владимира становится глубже, пресс напрягается. Муж реагирует, но при этом не совершает никаких действий. Лишь наблюдает за мной, позволяет трогать себя.

Мы оба молчим. Оба просто дышим. Свет в ванной ослепляюще яркий, белоснежная сантехника отражает блики, и мои глаза слезятся. Я бы хотела, чтобы здесь стало темно.

Наверное, мне нужно… Я… сглатываю скопившуюся слюну, приседаю и тянусь к его члену. Меня окутывает запах. Новый. Но при этом тоже принадлежащий мужу. Я касаюсь языком головки. Кожа нежная, очень тонкая, уязвимая. И слышу над головой:

— Что ты делаешь, Анжелика? — спокойное, недоуменное.

Меня бросает в пот, и я поспешно отстраняюсь. Чувствую панику, но быстро беру себя в руки. Его член твердый и большой, Владимир хочет меня. Это какая-то проверка?

— Хочу сделать тебе минет. «Порадовать», — говорю, слегка прищурившись.

В его глазах мелькает азарт, я огрызнулась, он оценил. Это тоже придает смелости. Я смотрю на него снизу вверх, затаив дыхание. Готовая в любой момент продолжить.

— Послушай меня сейчас внимательно, — говорит он медленно. — Делюсь жизненным опытом. Вы, женщины, встаете на колени перед мужчиной только в двух случаях. — Он показывает мне указательный палец. Дескать, первый из них: — Если хотите что-то от него получить взамен. Это банальное бл**ство, и меня им впечатлить крайне сложно. Я слишком высокого о себе мнения, чтобы покупать шлюх. — Он показывает мне два пальца. — Второй случай: если вы уважаете своего мужчину и вверяете ему себя. Добровольно признаете его власть, силу и сами хотите подчиниться. Принадлежать. Тогда это… — он спотыкается на мгновение, словно подбирая слова, — любовь. И это пздц как заводит. Ты чувствуешь ко мне нечто подобное?

Честность. Он просил честности.

Я поднимаюсь на ноги, вздергиваю подбородок и смотрю ему в глаза. Он едва уловимо кивает.

Его взгляд скользит по моему рту. Опускается на шею, следом — ниже. А потом Владимир тянется ко мне. Быстро развязывает пояс, раскрывает полы халата и жадно оглядывает мое тело. На мне тонкое кружевное белье белого цвета. Почти прозрачное. Он задерживается взглядом на груди. Мои соски ощутимо выделяются. Он прищуривается, и мне кажется, что его глаза становятся еще темнее, если такое возможно.

Владимир рывком сдергивает халат с моих плеч, тот падает на пол. Я стою с прямой спиной босиком, почти полностью голая. Перед ним. Доступная. Сердце колотится на разрыв, аж перед глазами плывет. Он кладет руки на мою талию и притягивает меня к себе. Наши тела соприкасаются.

— Какая же ты горячая, просто пздц, — шепчет он словно самому себе.

Я чувствую его пальцы на спине, его дыхание на коже. Близость его горячего тела дурманит, его напряженный член упирается в мой живот. В следующий момент нас обоих охватывает похоть. Вязкая, лишающая рассудка, не позволяющая медлить. Наши губы встречаются, и он завладевает моим ртом. Я чувствую его вкус, наши языки переплетаются в поцелуе. Владимир целует требовательно, глубоко. Я отчаянно отдаюсь в ответ. Он решил не спрашивать разрешения.

Его руки подхватывают меня под бедра и плюхают на каменную столешницу. Сам он тут же наваливается сверху. И целует. Целует мой рот, потом мою щеку, шею. Область рядом с ухом. Я слышу его тяжелое глубокое дыхание. Я… так неуклюже ерзаю, что роняю красиво расставленные баночки с шампунями. Они все валятся на пол. Вместе с небольшой вазой с цветами, которая звонко разбивается о каменный пол.

Я закрываю глаза и концентрируюсь на том, что испытываю. Всё, что я могу ощущать, — это близость мужа. Его запах, его потребность и бешеная жажда. Его напряженное тело. Я обнимаю его руками и ногами, сжимаю плечи, когда он осыпает поцелуями мои ключицы. Не для меня, для себя самого. Он хочет. Кажется, он думал об этом. Стягивает лямку моего лифчика и накрывает ртом сосок. Втягивает в себя и лижет. Лижет!

Меня словно стрелами пронзает от каждого касания его влажного языка. Я вздрагиваю и замираю. Я так много всего чувствую! Противоречия раздирают изнутри. Я хочу его тело. Сильное, мужское, такое горячее и напряженное. Как тогда в клубе. Хочу быть грязной вместе с ним. Под ним. Внизу живота пожар. А губы… его губы уже касаются второго соска. Следом он его покусывает, смачивает слюной и вновь сжимает зубами. Оттягивает на себя.

Я дрожу, выгибаюсь и ненавижу себя! Он избил Тараса, он… Господи, я просто предательница! Мне тошно от самой себя! Владимир рывком тянет меня на себя, вжимает в свое тело. Если бы на мне не было белья, он бы уже вошел в меня.

Через несколько секунд он так и сделает. Я уверена. В ванной, прямо здесь. Прямо сейчас. После драки. Мой первый раз.

Он берется за резинку моих стрингов. Его пальцы проскальзывают под тонкую ткань и касаются промежности. Я напрягаюсь, но грубости не чувствую. Он терзал мой рот, мои соски. Но там… с моей нежной кожей он будто осторожен. Водит, трогает. А сам вновь целует мою грудь. Я ахаю и замираю.

Ненавижу, ненавижу себя! Я кусаю губы, чтобы хоть как-то отвлечься. Владимир отрывается от меня. Мешкает мгновение, затем окончательно освобождается от своей одежды и той же самой рукой, что только что гладил меня между ног, обхватывает свой член. Водит по нему, размазывая мою смазку. Вверх-вниз. При этом смотрит на меня. На мою грудь, которую только что мял, облизывал и кусал. На мои стринги, мой живот. На мои губы.

Я заворожена этим зрелищем. Больше мне не хочется, чтобы свет погас.

Он… двигает рукой быстрее и быстрее. Сжимает каменный ствол. Напрягается. Я. будто под гипнозом, не могу отвести глаза. Грязные звуки заполняют комнату. Я рассматриваю волосы внизу его живота и на груди. Синяки. Отчетливо проступающие мышцы пресса. Страшную, словно из ночного кошмара, татуировку. Я вижу, как часто вздымается его грудь от поверхностного дыхания.

Его рука ускоряется.

В следующую секунду на мой живот, грудь брызгает его сперма. Теплая. Ванную комнату заполняет еще один запах. Снова новый. И снова его.

Владимир кончает прямо на меня. Зажмуривается, не скрывая удовольствия. Долго. Несколько секунд. В конце он сильно сжимает головку и тихо стонет.

— О, да, — наконец, произносит низко. — Как я этого хотел.

Я не шевелюсь. Так и сижу с разведенными ногами, таращусь на него. Во рту сухо, тело пылает. Соски ноют.

Он бросает на меня расслабленный, вальяжный взгляд. Как всегда, уверенный, властный, я невольно сжимаю колени и съеживаюсь.

— Я первый в душ, — объявляет. Поворачивается ко мне спиной и забирается в кабину. Включает воду и начинает намыливаться.

Пару секунд я разглядываю его упругую задницу. Потом смотрю на себя.