Может быть, оправданием для того, что произошло, была лавина? Лавина на дальней стороне огромной горы — так далеко, что он даже не слышал ее шума, и так близко, что он не мог думать весь день ни о чем другом? Действительно ли было оправдание? И самое главное: имело ли это какое-то значение?





Глава 33




Сиглуфьордюр, понедельник,

19 января 2009 года



Снегопад ненадолго прекратился, когда Ари, пробираясь через свежие сугробы, которые выросли за ночь, в понедельник утром подходил к полицейскому участку. Мысли беспорядочно крутились в голове, обращаясь то к Угле, то к Кристине. Как последняя может отреагировать на то, что произошло?

Томас, как обычно, был на дежурстве задолго до начала своей смены. Ари подозревал, что дома у него какие-то неприятности; казалось, работа стала для него отдушиной. Работа, с которой было связано множество проблем. И вот теперь Томас ругал назойливых журналистов, давая выход своему гневу.

— Они непрестанно звонят, — это было первое, что сказал Томас, когда Ари вошел и стал стряхивать с обуви снег. — Проклятые журналисты! Никак от нас не отвяжутся.

— Многие люди считают, что Хрольвюра убили, если верить этим сообщениям. Ты слышал об этом?

— Еще бы! Я также слышал о том, что убийца Хрольвюра напал и на Линду. Что ты на это скажешь, командир?

Журналисты, по-видимому, его уже не беспокоили. Ари подумал, что в глубине души Томас был даже доволен, оказавшись в центре внимания.

— Сомневаюсь… Я подозревал Карла, но, похоже, он невиновен, по крайней мере в нападении на Линду.

— Я редко встречал более виновного человека, — сказал Томас. — Говорил тут по телефону с Акюрейри, они хотят прислать нам кого-нибудь в помощь. — Судя по выражению лица, Томасу это предложение не понравилось. — Спорить с ними бесполезно. Но пока дорогу не расчистили, что об этом говорить! Им до нас не добраться. Попытался убедить их, что все под контролем.

Ари кивнул, ему было трудно сосредоточиться. Вдобавок ко всему разболелось плечо. Утром он принял обезболивающие таблетки, но они не подействовали. Придется убить время на визит к врачу, но он решил отложить его и подождать, не пройдет ли все само собой.

Томас налил себе кофе и сел.

— Послушай, командир, пока не забыл… Мне вчера позвонил старина Торстейн. Ты не мог бы заглянуть к нему?

— Торстейн? — Томас, видимо, считал, что он уже знает всех обитателей Сиглуфьордюра по именам.

— Ах да, прости, старина Торстейн — адвокат. У него когда-то была контора в Акюрейри, но, выйдя на пенсию, он вернулся в родные места. У него пока еще есть несколько клиентов, но мне кажется, их число убывает. Не потому, что он плохой адвокат, просто их самих становится меньше.

— Ага, понятно. — Ари не имел ни малейшего представления о том, почему этот адвокат захотел с ним встретиться.

— Так вот, вчера он мне позвонил, — продолжил Томас. — У него лежит завещание нашего старика, он сказал, что не хотел сообщать об этом до окончания похорон. Торстейн считает, что нас может заинтересовать содержание этого документа, не в последнюю очередь потому, что «Хрольвюр был убит», по крайней мере, так он сказал! Насколько я понял, он был очень доволен, что ему есть что предложить нам в разгар этого захватывающего расследования… — Томас в первый раз после прихода Ари улыбнулся. Очевидно, кофе оказал на него благотворное воздействие.

— Завещание? — изумился Ари. — Не верю своим ушам. Я был уверен, что нет никакого завещания.

— Жизнь полна неожиданностей. — Томас отхлебнул кофе и театрально вздохнул.





* * *


Насколько хватало глаз, все вокруг было белым. На тротуарах поблескивали серебристые сугробы. Сверкали горы, на их жемчужных склонах лишь изредка проглядывали черные пятна. Бледное небо указывало на то, что следующий снегопад не заставит себя долго ждать. Как будто природа объявила временное перемирие, хотя все знали, что рано или поздно непогода снова обрушится на город. Расчищать дорогу в Сиглуфьордюр, по крайней мере в этот день, никто не собирался, и жители оказались отрезанными от остального мира. Ари пытался сосредоточиться на завещании и встрече с Торстейном, стараясь, как с ним это часто теперь бывало, не думать о снеге.

Адвокат жил на Сюдюргата. Внушительных размеров дом был выкрашен блеклой краской; судя по всему, его построили в тридцатые или сороковые годы прошлого столетия. Дом был окружен большим садом, ветви деревьев склонялись к земле под тяжестью льда и снега. Со стороны все это выглядело как красивая зимняя открытка.

Торстейн открыл дверь почти сразу же, как только Ари нажал на звонок, словно наблюдал, как тот подходит к дому.

— Добро пожаловать. Прошу.

На вид ему было около восьмидесяти, на носу очки с толстыми стеклами, сквозь редкие седые волосы просвечивала кожа. Одет в клетчатый пиджак с галстуком и жилет той же расцветки, его костюм показался Ари чрезмерно официальным для встречи с полицейским.

— Добро пожаловать. — В прихожую вышла пожилая женщина и осторожно пожала Ари руку. — Меня зовут Сньолойг, я — жена Торстейна, — сказала она и улыбнулась. — Как приятно принимать гостей. — Судя по интонации, гости в этом доме были большой редкостью.

— Могу я что-нибудь предложить вам? Кофе и блинчики? — спросил Торстейн.

— Спасибо, не стоит беспокоиться, — ответил Ари, торопясь перейти к делу.


— Может, нам лучше пройти в мой кабинет?

Адвокат дружески посмотрел на Ари и махнул рукой в сторону узкого коридора, на стенах которого висели вставленные в рамку фотографии Сиглуфьордюра, такие же выцветшие, как и обои.

Кабинет, скорее, был похож на библиотеку — книги занимали три стены из четырех. Массивный стол из темно-коричневого дерева. На столе стояла старинная зеленая лампа, которая придавала комнате почти сюрреалистический вид, поскольку верхний свет был выключен, а шторы задернуты. В центре стола лежала тонкая кожаная папка. Нигде не было видно ни компьютера, ни пишущей машинки, здесь все, казалось, делалось по старинке. Торстейн погрузился в огромное кресло, открыл папку и достал из ящика письменного стола большой конверт.

Ари занял место напротив него и уже приготовился задать первый вопрос, когда в кабинет вошла Сньолойг с подносом, который она аккуратно поместила на край письменного стола. На подносе стояли две чашки дымящегося кофе, тарелки с горячими блинчиками и миниатюрная сахарница. Было видно, что в этом доме не часто отказывались от кофе с блинами.

Ари с улыбкой поблагодарил ее и сделал глоток кофе.

— Может, добавить молока? — спросила Сньолойг.

— Спасибо, не надо, и так хорошо, — ответил Ари.

Она кивнула и вышла из комнаты.

Единственная стена, не закрытая снизу доверху книгами, была разделена на две части: верхнюю украшали обои с бледно-голубыми цветами, а нижняя часть была выкрашена в черный цвет. Убранство кабинета дополнял медный настенный светильник; единственное окно в раме цвета слоновой кости пряталось за темными гардинами.

— Как идет ваше расследование? — спросил адвокат, лицо у него было усталое, но он явно рассчитывал внести свой вклад в дело.

— Потихоньку. По-видимому, это был несчастный случай. Так, значит, Хрольвюр оставил завещание?

— Совершенно верно. Совершенно верно. — Торстейн потрогал конверт, похоже, он давно ждал этого мгновения, но не хотел сразу раскрывать все карты. — Ешьте блины, прошу вас. — Он положил себе один, посыпал чуть-чуть сахаром, свернул и целиком отправил в рот. — Человек в моем возрасте не может позволить себе есть такое каждый день. Приходится следить за своим питанием, — сказал он с полным ртом.

Ари попробовал направить разговор в нужное русло. У него возникло ощущение, что старик страдает от одиночества и сейчас начнет болтать о пустяках.

— И как давно? — спросил он. — Как давно Хрольвюр составил завещание?

— Мм, нет, не очень. Года два назад. Я случайно встретил его, и он упомянул, что хотел бы разобраться со своими делами. Сказал, что он уже чертовски стар, время пришло.

Торстейн устало улыбнулся.

— Ах да, пока не забыл… Может, добавить чего-нибудь покрепче в кофеек, мой друг? — Он обернулся к книжному шкафу позади письменного стола — книги по большей части были юридическими, несколько полок занимали тома постановлений Верховного суда. Торстейн снял с полки том решений 1962 года и вынул маленькую бутылочку виски, которая пряталась позади.

Ари сдержал улыбку.

— Нет, благодарю — я за рулем.

И на службе.

— Вольному воля. — Адвокат отлил чуточку в кофе и посмотрел на Ари. — Так я продолжаю… Он попросил меня подготовить завещание — я все еще веду кое-какие дела тут, в городе, после того как закрыл свое бюро в Акюрейри. Надо поддерживать себя работой на отдыхе.

— Никто никогда не слышал об этом завещании. Оно, похоже, тщательно скрывалось, — произнес Ари с полувопросительной интонацией.

— Да, Хрольвюр просил меня держать это в тайне. Он не хотел никому говорить — и в особенности тем, кому он что-то собирался оставить. Поэтому никто ничего и не знал, кроме нас четверых.

— Четверых?

— Да, нас с Хрольвюром, моей жены и Гудрун, медсестры из больницы. Сньолойг и Гудрун были свидетелями. Я полностью доверяю им обеим, можешь мне поверить. Гудрун бывает у нас в доме уже много лет. Я совершенно уверен в том, что никто не знал о завещании, кроме нас с Хрольвюром и двух свидетелей.

Посмотрим…

Если Ари и усвоил что-то за время, проведенное в Сиглуфьордюре, так в первую очередь то, что любая тайная информация в этом маленьком городе распространяется с бешеной скоростью.

— Хрольвюр был богатым человеком? Кто его наследники? — Терпение Ари истощилось.

— Богатым? Ну а кого вообще можно считать богатым? — Торстейн вопросительно посмотрел на Ари, словно и в самом деле хотел получить ответ. Ари молчал, поэтому Торстейн продолжил: — Он был довольно обеспечен, но, насколько я мог судить, умел и покутить. Путешествовал и жил полной жизнью. Если бы он продолжал писать и проводил меньше времени, развлекаясь, то он, несомненно, умер бы богатым человеком, что вызывает вопрос: «Какой образ жизни более разумный?» — Торстейн засмеялся. — Ну ладно, хватит болтовни, — сказал он, и Ари почувствовал облегчение. — Вернемся к нашей теме.

Он открыл папку и вынул листок с рукописным текстом.

— Это то, что касается нескольких друзей и родственников.

Ари вынул записную книжку и приготовился зафиксировать главные пункты.

— Итак, посмотрим. У него было несколько банковских и сберегательных счетов, по несколько миллионов на каждом. Все деньги идут внучатому племяннику из Рейкьявика, единственному из его родственников, с которым он хоть как-то контактировал. У того есть жена и дети, и я полагаю, они испытывают финансовые трудности. Хрольвюр рассчитывал, что это им поможет.

— У него своих детей, кажется, не было или были?

— Нет, детей не было.

— Вы в этом уверены?

— Да. Ну, мне хотелось бы быть в этом уверенным. А что, есть основания для сомнений? — Он бросил на Ари ястребиный взгляд, словно снова выступал в роли защитника перед судьей в большом процессе, как бывало в молодости.

— Нет-нет, — смутился Ари, — нет никаких сомнений.