Я выполз из-под машины, и мама встретила меня у двери. Глаза ее были заплаканы.

– Давай прокатимся.

Она не любила кататься со мной в машине, поэтому я сразу понял: что-то не так. Мы поехали к северной оконечности острова. Медленно. Опустив стекла. Потом припарковались на небольшой возвышенности с видом на океан.

Ее рука дрожала. Она сжимала клочок бумаги. Мятый. В мокрых пятнах слез. Слишком тяжелых, чтобы удержаться в ее сердце.

На следующий день я нашел Элли на пляже. Дело было уже после заката. Ее ладонь была полна акульих зубов. Она улыбалась. Ветер трепал ее волосы. Загорелая, она купалась в золотистом свете. В обрезанных джинсах и белом топике. Под летним солнцем ее темные пряди выгорели почти до белизны. В нелегкие годы, что ждали меня впереди, я постоянно носил в сердце этот ее образ.

– Привет!

Она все поняла с первого взгляда. На глаза тотчас навернулись слезы. Я убрал волосы с ее лица.

– Мне надо на время уехать. – Она уронила акульи зубы, и они рассыпались по песку. Я не знал, что еще ей сказать, чтобы не сделать больно. – Я уезжаю в Калифорнию. Беру с собой Бобби. Возможно, мы переберемся в Канаду. Попытаемся убежать от войны.

Я как можно крепче прижал ее к себе. Увы, я знал: как бы крепко я ее ни обнимал, это не облегчит боли. Элли как будто вся пошла трещинами. Она разрыдалась на моем плече.

Примерно в полночь я проводил ее до дверей и постоял на нижней ступеньке крыльца. Сетчатая дверь была открыта. Держа меня за руку, она смотрела на меня. В ее огромных голубых глазах застыла мольба. Ее сердце разрывалось на части.

– Ты вернешься ко мне?

Боль в моем собственном сердце не поддавалась описанию. Я едва мог дышать.

– Да.

– Так и скажи.

– Я вернусь к тебе.

– Обещаешь? – спросила она сквозь рыдания, прижимаясь лбом к моей груди.

Я бросил взгляд на залив, взял ее руку и вручил ей ключи от вещи, которая была мне дороже всего в этом мире.

– Обещаю.





Глава 19




В девять часов я сидел с транзистором на коленях и смотрел на океан. Пока Сюзи развлекала нас, мы с Роско рассматривали воду. К северу от нас на пляже горел костер, вокруг которого маячили черные тени. Каждые несколько минут с пляжа вверх взмывал подсвеченный свечой воздушный шар диаметром три фута. Подхватив его, ветер нес шар дальше на запад через весь Мексиканский залив к Техасу. Я следил за ними в бинокль, и миль через пять они пропадали из вида.

Проспав около полутора суток, Элли, наконец, проснулась и, подойдя ко мне сзади, положила руку на мое плечо.

– Могу я попросить тебя об одной вещи?

Я обернулся. Вид у нее был посвежевший.

Она положила на стол официального вида бумажку; я даже разглядел водяной знак.

– Когда мы с Джейком поженились, мы оформили на него страховку. Купили ее через его компанию. – Она положила на стол чеки. – И с тех пор я уплачивала страховые взносы.

Я прочел написанное на лицевой стороне. Это был полис страхования жизни Джейка, действительный двадцать лет, на сумму пятьсот тысяч долларов. Вес этой суммы заставил ее перейти на шепот.

– Здесь есть дополнительный пункт. Тридцать долларов в месяц. – Она перелистала до последней страницы и показала мне приложение к полису. – Он в два раза увеличивает выплату, если смерть наступила от несчастного случая. – Элли развернула на столе выписанное шерифом свидетельство о смерти, указала на слово «несчастный случай» и потерла лицо. – Я позвонила в страховую компанию и договорилась о встрече.

Она была готова довести все до конца.

И мы с ней поехали в представительство страховой компании в Таллахасси, где, к моему великому удивлению, нас лично принял ее президент Досон Бейкер. Судя по всему, смерть Джейка и ее обстоятельства завладели большим вниманием, нежели я предполагал. Досон пригласил нас к себе в кабинет.

– Могу я вам что-то предложить? Кофе? Воды?

Он был в белой рубашке. Красный ковер сочетался с его ярким красным галстуком. Синие шторы сочетались с тонкой полоской на его костюме.

Мебель была из натурального дерева, а сам кабинет занимал площадь около двух тысяч квадратных футов, если не больше. На большей части поверхности стола стояли фотографии его семьи. В стеклянной витрине на стене красовалась бейсбольная бита с чьим-то автографом. По другую сторону стола в небольшой рамке на стене висел погон сил специального назначения армии США. Рядом, на полке – соответствующий берет. Далее в рамочках по порядку – Бронзовая звезда, Пурпурное сердце и крест «За доблестную службу».


Мы сели, и Досон взял небольшую стопку бумаг.

– Страховой полис Джейка был действующим, все взносы уплачены. Практически каждому во Флориде известно, что произошло. Поэтому, как только вы позвонили, мы тотчас же приступили к подготовке соответствующих документов, – Досон подтолкнул через стол листок бумаги. Элли впилась в него взглядом. Ее нижняя губа подрагивала.

– Но ведь… – она развернула на столе страховой полис.

Досон кивнул и показал на стопку бумаг. Что-то в его лице подсказало мне, что дальнейший разговор вряд ли пройдет гладко.

– Джейк аннулировал этот полис через три месяца после его приобретения. И перевел платежи вот на этот. – Он протянул другой лист бумаги. – Полис страхования имущества. На его тягач.

Казалось, в Элли выстрелили в упор.

– Тягач? – медленно проговорила она.

Досон кивнул.

– Да, он застраховал его от возможного физического ущерба. Тот полис, который вы держите в руке, касается его смерти, в том числе, отдельным приложением, и от несчастного случая.

Лично я уже запутался. Похоже, Элли тоже. Она почесала голову.

– И… – Элли подняла свой полис. – Что теперь с ним?

– Джейк перевел все платежи вот на этот. – В свою очередь, Досон поднял страховой полис на тягач.

– То есть этот уже недействителен?

– Верно, – кивнул Досон.

Было видно, что Элли начала нервничать.

– Хотя я целых десять лет платила по нему взносы?

Похоже, разговор этот был неприятен и самому Досону.

– Да, вы платили, но только не по полису страхования жизни. Вы платили по полису страхования тягача.

– Но ведь…

Он посмотрел на чеки.

– Видите? Вы даже указали номер страхового полиса на его тягач.

Элли сравнила номера полисов. Номер на корешках ее чеков и тот, который она своей рукой написала на чеке, совпадал с номером страховки на «питербилт» Джейка, а не страховки его жизни.

– Но ведь… – Элли покраснела и потерла лицо. Фрагменты головоломки постепенно становились на свои места, однако сама картина оставалась ей непонятна. Она подняла вверх первоначальную страховку.

– Вы хотите мне сказать, что этого полиса не существует?

Досон ответил не сразу.

– Я говорю вам, что первоначально вы с Джейком застраховали его жизнь, однако через три месяца он аннулировал этот полис. – Досон вынул из папки еще один лист. – На этом листе бумаги у нас есть ваши с ним подписи, скрепленные подписями свидетелей, подтверждающие факт аннулирования первоначального полиса и перевода платежей по нему на страховой полис его тягача. Корешки ваших чеков, номер полиса, написанный на них вашей рукой, и страховой полис на грузовик – это подтверждают.

Элли уставилась на бумагу.

– Не помню, чтобы я такое подписывала.

Досон поднял документ.

– Это ваша подпись?

– Похоже, но я не помню.

Тогда он достал квитанции на отправку заказных писем.

– Мы заказной почтой отправили вам домой три уведомления, чтобы дать вам обоим возможность в течение девяноста дней восстановить первоначальный полис. – Он покачал головой и тихо добавил: – Вы этого не сделали.

Элли покрылась испариной. Ее левая нога начала подрагивать. Лицо стало похожим на лицо призрака.

– То есть у моего мужа не было полиса страхования жизни?

– Миссис Гибсон, мне, честное слово, жаль. Возможно, для вас это неожиданность, но вы с мужем застраховали в нашей компании ваш тягач. – Было видно, с какой тщательностью он подбирает слова. – Но не его жизнь.

Несколько минут Элли сидела, тупо уставившись в стену.

– В таком случае, – она повернулась к нему, – если я платила страховые взносы на его тягач и если от этого тягача практически ничего не осталось, с чем вы, я надеюсь, согласитесь, могу я получить положенную мне страховку?