— То есть, он был ранен, исцелен и после этого продолжил бой.

— И вышел из него победителем, — добавил Борис.

— Папа, я хочу эту картину, — обратилась она к мужчине средних лет, в бордовом смокинге.

— Сеньорита, если позволите, я посоветовал бы вам, прибрести вон то полотно, с более мирным пейзажем. Эта писалась мною под дурное настроение, после схватки, — решил приукрасить Измайлов.

Нет, он делал это вовсе не для нее. Он искренне желал, чтобы она приобрела картину со шхуной, входящей под парусами в тропическую лагуну. А вот экзальтированные дамы, и мужчины, прохаживавшиеся неподалеку, уже совсем другое дело.

— Но я хочу именно эту, — упрямо гнула свое девушка. — И сеньор, отчего все ваши картины выставлены по одной цене? Тысяча восемьсот сорок песет за масляные полотна и четыреста шестьдесят за акварель. В этом есть какой-то потаенный смысл? Или вы не считаете свои работы произведениями искусства?

— Вы совершенно правы. Без ложной скромности мои работы превосходят многих модных художников. Но я их не считаю произведениями искусства. Цена же, всего лишь отправная, привязанная к фунтам. Эта валюта принимается повсеместно. Если кто-то считает, что они стоят дороже, то я возражать не буду, — с легким поклоном, улыбнувшись закончил он.

— А вы ли в действительности являетесь автором этих картин, — послышался голос с явными ноками недоверия.

Борис обернулся в сторону говорившего, и смерил его спокойным, ничего не выражающим взглядом. Видит бог, каких усилий ему это стоило. Н-но… Уже знакомый ему сеньор в темно-зеленом смокинге, смотрел на него с нескрываемым любопытством. И чего уж там, превосходством.

Это не было оскорблением в прямом смысле этого слова. Безродный, что было видно по одежде Бориса, не мог требовать удовлетворения или обращения к нему на равных. Ибо говоривший был дворянином. Даже если под этой личиной находится представитель древнейшего рода, это ничего не значит. Желая выглядеть простолюдином, будь готов и к соответствующему отношению. И никто тебе не виноват, если ты вдруг получишь пинка под зад. А нечего вводить в заблуждение благородных господ.

Но выходка сеньора Уго Кампоса все же не осталась незамеченной. По залу прошелся легкий гул недовольства. Так сказать, высказали свое фи. Причем разночинцы и купцы, сделали это едва ли не бесшумно шевеля губами, да и то, далеко не все.

— Могу полюбопытствовать, чем вызвано ваше недоверие? — заведя руки за спину, произнес Борис, стараясь держаться максимально спокойно.

— Насколько мне известно, художник пописывающийся монограммой РБП, и зовущий себя Некто, немой. Его всюду сопровождала говорившая за него девушка, сам же он изъяснялся только письменно, посредством блокнота.

— Быть может я не желал выдать акцентом свою национальную принадлежность, — пожав плечами, возразил Борис.

Подошел к одному из мольбертов, выставленных тут скорее для антуража, взял лежащий на полочке карандаш и начал быстро рисовать. Сразу же стало понятно, что он рисует даму. Уже через три минуты, все время прибывающие зеваки могли рассмотреть, что она стоит с бокалом вина перед какой-то картиной висящей на стене. При этом заметно отсутствие у красавицы какого-либо интереса. Весь ее вид излучает лишь одно. Скуку.

Закончив набросок, Измайлов поставил свою подпись и отошел на пару шагов, дабы знатоки могли оценить изображение. И судя по всему, разбирающихся в живописи здесь хватало, так как послышалось одобрительное ворчание, и смешки, явно адресованные к выказавшему недоверие.

— Хм. Весьма недурственно, — произнес женский голос. — Однако не припомню, чтобы давала свое позволение рисовать меня.

— О-о, сеньорита, прошу меня простить. Я и не думал задеть вас. Просто ваша меланхолия повергла меня в отчаяние, и я решил таким образом привлечь ваше внимание к моим работам, — с поклоном ответил парень.

Затем взял с мольберта лист картона и предложил его моложавой смуглолицей красавице, лет тридцати пяти. Судя по кольцу на правом безымянном пальце, вдове. Вообще-то, она вовсе не обязана носить его. Если только не желала подчеркнуть это особо.

Высокая грудь, осиная талия, широкие бедра. Это подчеркивает как корсет, под белоснежной блузкой, так и длинная, в пол, юбка в форме колокольчика. Воздушная шляпка с широкими полями, кружевные манжеты и воротник, брошь с большим изумрудом, в обрамлении холодного и блеска бриллиантов. Все это однозначно указывало на благородное происхождение.

Правда, Борис куда больше оценил красоту и притягательность женщины. Отчего-то сразу же подумалось о веселой вдове. Никакой робости в ее отношении он не испытал. Плавал уж, знает. Если бы не нужно было сохранять инкогнито, то он непременно добился бы ее благосклонности. Во всяком случае, интерес к себе он уже пробудил. Вот только дальше идти не намеревался.

Раскрывать свою личность лишь ради того, чтобы сбросить пар. Нет уж. Потери от этого намечаются куда более существенные. Тем более, что вот этот маневр уже вызвал положительную волну среди посетителей.

— Папа, я хочу эту картину, — вновь потребовала молоденькая сеньорита.

Что такое? В ее голоске послышались ревнивые нотки. Борис посмотрел на родителя упрямицы, и с искренним сочувствием, слегка развел руками. Мол, прошу прощения, но я тут ни при чем. А уж когда девчушка заявила, что отец должен заплатить за полотно никак не меньше двух с половиной тысяч песет, Измайлов с нарочитым видом сделал большой глоток шампанского, и вовсе пошел в другую сторону, словно хотел сказать — дела семейные, сами и разбирайтесь.

— Сеньор Понсе, — окликнул Михаил хозяина галереи.

— Да, сеньор Некто.

— Видите этих двух сеньоров, — указав на уже знакомых мужчин, произнес Борис.

— И?

— Они уже купили что-нибудь?

— Нет.

— Отлично. Вот, мое условие. Для них цена вдвое.

— Я понимаю, молодая сеньорита вселила в вас надежду, а сеньор Кампос был груб, но вы ведь здесь ради того, чтобы продать свои картины, а не самоутвердиться в чьих-то глазах.

— Приятно общаться с человеком которому его происхождение не застит разум, — отсалютовав ему бокалом, произнес Борис.

Потомственный дворянин Сальвадор Понсе отнесся к подобному обращению ровно. Он не допускал даже мысли, что может разговаривать не с таким же благородным. Быть может он имеет только личное дворянство, но уж это-то несомненно. В его одаренности нет никаких сомнений. Подобный алмаз не может быть сам по себе. Их холят и лелеют, им потакают и стараются как можно крепче привязать к себе. Дворянство, это первое о чем должен был позаботиться его сюзерен.

— И тем не менее, судя по вашему виду, признавая мою правоту, вы все же намерены настаивать на своем решении, — произнес сеньор Понсе.

— Именно. Видите ли, я случайно подслушал разговор этих двух господ. Сеньор Кампос не может не купить мои работы. Причем ему непременно нужны и масло и акварель, дабы угодить сеньорите, которой он оказывает знаки внимания.

— Погодите… Да-да. Я слышал, что он имеет некие намерения по отношении сеньориты Карденас. Я все понял, сеньор.

— Вот и замечательно.


— И, да. Примите мои поздравления. Вам удалось обратить на себя внимание баронессы Эмилии де Линьола. А это непросто.

— Ее привлекла всего лишь моя таинственность и не более. Если судить по скучающему виду, то картины и сам вернисаж баронессу занимает мало.

— Возможно. Но она покупает одну из ваших работ, — кивая в сторону вдовы, возразил сеньор Понсе.

В этот момент де Линьола разговаривала с одним из служителей галереи, явно намереваясь оплатить покупку. Ну что же, как говорится — не догоню, так согреюсь. Борис с удовольствием закрутил с этой красавицей бальзаковского возраста. Но и покупка картины, тоже хорошо. Его полностью устроит если распродастся вся коллекция.

Хм. А ведь похоже он становится модным художником. Только не нужно об этом говорить Ершову. Опять начнет зудеть насчет бездарного обращения со своим талантом, вкладе в развитие живописи, еще и до мирового наследия договорится. Было уж. Борис же предпочитает более прагматичный подход.





Глава 5




Приятная неожиданность



А ничего так оружейный магазин. Бориса заверили, что это лучший в Гранаде. Похоже, что так оно и есть. Большой торговый зал, стеклянные прилавки почти по всему периметру, выставочные стенды. Навскидку здесь находится более двухсот стволов. А ведь еще и аксессуары. Настоящий рай, для оружейного маньяка. Себя он к таковым не относил, но глазки сразу разбежались. Уж тут-то он очно должен найти то, что ему нужно.

Раньше посещать этот магазин не было смысла. Они вынуждены были придерживаться жесткой экономии. Траты только на действительно необходимое, жалование команде и преподавателям. Но после вчерашнего вернисажа, Борис мог себе позволить некоторые лишние траты. Миллион он конечно не заработал, но получить против ожидаемых десяти тысяч рублей, пятнадцать триста, это показатель.

Подарить баронессе де Линьола набросок с ее изображением оказалось хорошей идей. Конечно сделал он это не в качестве маркетингового хода, а чтобы умыть говорливого идальго. Но результат вышел неожиданным.

Отец той самой девчушки, что настояла на покупке картины по завышенной цене обратился к Измайлову с просьбой сделать рисунок его дочери. Ничего особенного. Есть множество художников, которые делают такие рисунки в парках, куда их пропускают невзирая на социальный статус. Ему это ничего не стоило. Он даже получил какую-то толику опыта. Зато послужило стимулом для покупки картин другими посетителями. Эдакий бонус от мастера.

Галерею он с Григорием покинули без картин, зато с карманами набитыми деньгами. Обошлось без эксцессов. Хотя на этот случай они и подстраховались. Неподалеку находились члены экипажа, обеспечивавшие безопасность своего работодателя. Так что, случись попытка захвата, и завертелось бы.

Рыченков подбирал народ не просто готовый работать над собой и служить не за страх, а за совесть, но и бывалый. Видом крови или необходимостью кого-то отправить к праотцам или на перерождение, их не напугать. А еще, Борис успел убедиться, что эта команда пенсионеров, по многим моментам заткнет за пояс много о себе думающего молодого человека. Словом, те еще морские волки.

— Что угодно, молодой человек? — подойдя к нему, поинтересовался хозяин магазина.

Вот, кто бы объяснил, как он и подобные ему безошибочно вычленяют потенциального покупателя. Ведь не отправил к нему продавца, которых тут кстати двое, и один из них сейчас свободен, а подошел сам. А ведь Борис ничего такого особенного покупать не собирается. А может просто захотелось себя чем-нибудь занять? Как вариант. Стоять целый день у прилавка в праздности, то еще удовольствие.

— Я хотел бы приобрести порох, капсюли гильзы. Вот список.

И он, и члены его команды уже достигли своего потолка. Но как говорится, нет предела совершенству. Во-первых, как уже говорилось, соответствующие умения являются несомненным бонусом. Но наряду с ними необходимо нарабатывать и поддерживать навыки. Тот же Рыченков, не одаренный, но со своей третьей ступенью с легкостью заткнет за пояс имеющего четвертую. Причем не только из своей неименной пары вессонов.

Умение же владеть оружием, жизненно необходимо. И это вовсе не фигура речи. Яркое тому подтверждение, их стычка с американским капером неделю назад. Так что, стреляют они густо и часто. А кто должен обеспечивать всем необходимым? То-то и оно. Иное дело, что этим совсем не обязательно заниматься лично. Но ему нравилось посещать такие заведения.

— Ага. Все изложенное имеется в наличии. Подождите, ваш заказ сейчас подготовят. А пока, можете осмотреть прилавки и витрины, — предложил в конце владелец магазина.

Чу-ует змей искуситель, что Борису трудно будет уйти не прикупив что-нибудь сверх списка. А вот фиг тебе! Посмотреть, посмотрит. А покупать ничего не станет.

Ага. Зарекалась коза не ходить в огород. Он залип уже буквально на втором стенде с которого на него взирали дробовики. Там были переломки, болтовики, с одним стволом, двумя, горизонталки, вертиклаки, в простом вороненом исполнении, с протравленными рисунками и даже настоящей серебряной насечкой. Одни и те же модели в ложах разного дерева и различного исполнения, как гладкое, так и с искусной резьбой.

Но его заинтересовал только один экземпляр. А что в это время помповые ружья уже были? Хотя, местные реалии все же отличаются от привычных ему. Но все равно, вот как-то не ожидал увидеть здесь классический помповик.

— Простите, вы позволите взглянуть, — подозвал он хозяина магазина.

— Разумеется. Модель этого года. Первая партия. Раскупается стремительно. Пять патронов в трубчатом магазине, шестой в стволе. Предохранитель. Возможность доснаряжения магазина при сохранении готовности к выстрелу. Тот же винчестер, с привычной скобой, не предоставляет такой возможности.

— Если обрезать ствол на уровне магазина, то из него получится коротыш. Заменить приклад на пистолетную рукоять, и вовсе песня.

— К чему так издеваться над великолепным образцом охотничьего оружия, молодой человек?

— Да это я так, о своем. Вспомнилось кое-что.

Угу. Вспомнилось. Абордажный бой в местных реалиях это вовсе не невидаль, а всего лишь вопрос времени. На корабле же как известно тесно. А еще, подчас попросту некогда целиться. Бронежилеты тут не пользуют. Как результат, выстрел картечью из двенадцатого калибра пройдется метлой. А при коротком стволе, даст хороший разлет.

Вообще-то, ничего он не придумал. Мушкетоны пользовались на флоте как в его мире, так и здесь. Разве только калибр картечи был все же побольше, в качестве нее использовались пистолетные пули. Но времена, когда отдавали непременно большим калибрам, способным проламываться сквозь кирасу, миновали. Сейчас моряки защиту не носят. А потому достанет и обычной картечи.

Конечно, дымный порох это минус и в корабельной тесноте он перекроет обзор. Но тут дело такое, что он используется во всем оружии. Выстрелишь ты из карабина или ружья, надымишь одинаково. Только картечь пройдется по всему коридору метлой. Причем садить можно прямо в клубы дыма не целясь.

— Сколько у вас этих ружей? Только не нужно никаких украшений. Вот именно таких моделей, с простым воронением и ореховым прикладом, — поинтересовался Борис.

— Пять штук, — задумавшись на пару секунд, ответил лавочник.

— Отлично. Забираю все. Патроны? Интересует только картечь.