«Диана»



— Чего тебе, молодой? — вздернул бровь баталер, с анкерком в руках остановившийся перевести дух у очередного трапа.

Порядка двадцати литров грога, не такая уж и легкая ноша. И тащить ее приходится из самого дальнего угла трюма. Где он хранится под замком. А то как же. Да слабину, так моряки быстренько расправятся со всеми запасами спиртного на борту.

— Хотел вам помочь, мистер Грин.

— Запомни молодой, я лишнего не налью, сколько не проси.

— А я и не прошу. Просто Колином мне всегда говорил, что на корабле нужно заслужить расположение непосредственного старшины, боцмана и баталера.

— А ты и рад стараться, — хмыкнул тот.

— Мне это не сложно. К тому же мы тут задолжали парням недельную пайку грога.

— Слышал. Ну что же, тащи, — отступив на шаг от анкера, и дела приглашающий жест, произнес баталер.

Лесть была настолько неприкрытой и наивной, что не понять этого не мог только полный тупица. Однако, Грин, как и все на корабле прекрасно знал, что к ним на борт занесло дворянчика решившего хапнуть морской романтики с самых низов. Случается такое. И кстати, среди благородных даже поощряется. Так что Грину где-то было даже и лестно, что у него в помощниках молодой дворянчик.

Парень оказался расторопным и просто горел энтузиазмом. Успевал выполнить распоряжения старшины, бегать с мелкими поручениями боцмана и помогать баталеру. Правда, несмотря на стремление выделиться, припахать его больше не пытались. С одной стороны, парень уже проявил себя. С другой, за ним все время присматривал старый волчара Колин. Поэтому послужившим морякам оставалось только с ухмылками наблюдать за суетой молодого и делать ставки, насколько его еще хватит.

В порту простояли трое суток, после чего «Диана» испуская клубы дыма, под машиной покинула гостеприимную гавань. Война для капера настоящая страда. Перевели дух морячки, промочили глотки, пощупали баб, пора и делом заняться.

Раздача грога как всегда прошла в полуденный час. Принимали на грудь все, включая и вахтенных, которые по одному подтягивались к выстроившейся очереди. Их пропускали вперед, а как же иначе. Сто сорок грамм рома, сильно разбавленного водой, сдобренной сахаром и лимоном, назвать крепким спиртным напитком не поворачивается язык. Поэтому, захмелеть от порции сложно. Адмиральская чарка перед обедом, это уже скорее традиция. Правда, от лишней чарки никто не откажется.

Дункан доел кашу, и направился к своему углу. Матросы деловито развешивали гамаки, готовясь к послеобеденному сну. После обеда матросам, не занятым на вахте, предоставляется личное время, когда они могут заняться своими делами. По негласной традиции британского флота моряки в этот час, по большей части, ложились отдыхать. Офицеры этому не препятствовали.

Парень так же прикрепил свой гамак и забрался в него, смежив веки. С полчаса у него есть. Так отчего бы и не поспать. Тем более, что последние деньки выдались нелегкими. Пришлось изрядно потрудиться, втираясь в доверие новоявленному начальству.

Проснулся он как Штирлиц, в ровно назначенный срок. Щелкнул крышкой часов, взглянул на время, и спустился на палубу. Потянулся похрустев косточками. Все же спать в гамаке, удовольствие ниже среднего. За прошедшие дни он к этому так и не привык. По средней палубе, отведенной под обитание экипажа, раздавалась разноголосица храпа. Спать им еще как минимум часов шесть.

Не все устроились в гамаках. Вон матрос прикорнул сидя в уголке, выронив рубаху которую чинил и иголку с ниткой. Тот, завалился с недоделанной моделью парусника на коленях. Эти, повалились на стол, висящий на веревках, забросив игру в кости, хотя и любили это дело. Одно сплошное сонное царство.

Борис склонился над своим рундуком, и убрав вещи лежавшие сверху извлек оружейный пояс. Затем нацепил на себя патронташ с картечными зарядами. Достал укороченный дробовик с пистолетной рукоятью, разложил плечевой упор, и забросил оружие за спину на ремень.

Вооружился бульдогом, и перезарядил его патронами на бездымном порохе. Хранил он их в жестяной баночке с куском древесного угля, чтобы уберечь от сырости. Прикрепил на ствол глушитель и засунул оружие за пояс.

Далее из банки щедро плеснул на тряпку хлороформа и вооружился продолговатым кожаным мешочком наполненным свинцовой дробью. Убить этой штукой не убьешь, зато выключишь качественно. По носовому трапу на среднюю палубу спустился Рыченков.

— Вахтенные носом клюют, то и дело умываются. Офицеры то и дело раздают пинки, — сообщил он товарищу, извлекая из своего рундука оружие.

— Не пьющие все здесь, — кивнул на один из гамаков, произнес Борис

— Ну и какого тогда стоишь? Вперед.

Борис без лишних разговоров направился к одному из спящих. Ничуть не стесняясь приложился тому по темечку, отправляя его в беспамятство, а там и тряпицу с хлороформом на лицо. Несколько секунд и перешел к следующему. Непьющие на флоте большая редкость. Но случаются.

В команде Дианы их было четверо. Двое мирно спали воспользовавшись полуденной сиестой. Теперь же отправились в царство морфея под воздействием химии. Еще двое сейчас на вахте. Все рассчитать как в часовом механизме не получится.

По трапу у которого находился Борис прошлепали босые ноги. Парень едва успел уйти за него, дабы не быть сразу же обнаруженным.

— О! Боцман, хорошо, что ты пришел! — радостно приветствовал его уже заканчивавший вооружаться Рыченков.

— Какого дьявола! — делая в его сторону пару шагов, возмутился старый морской волк.

Борис бесшумно скользнул ему за спину и с размаху опустил на голову мешочек. Крепок мужик. Кто бы спорил. Но прилетевший гостинец все же отправил его в нокаут. А там и тряпица на лицо. Порядок. Мертвый он им без надобности.

Тут такое дело, что боцман и офицеры не пьют грог. Им полагается ром. Эта традиция сохранялась и на каперах. На «Диане», включая капитана четыре офицера и фельдшер. Получается, все еще бодрствуют семеро. Может химия и еще кого-то не свалила. Все же одно дело человек расслабившийся на отдыхе и совсем другое находящийся на службе. Но бойцы из них сейчас никакие. Координация, как и мозговая деятельность нарушены.

— Боря, на корму, — распорядился Рыченков, извлекая из кармана боцмана связку ключей.

Удачно с ним получилось. Так-то пришлось бы заходить сноса, пробиваясь сбоем через всю палубу. Теперь же можно подняться с кормы, где дверь на трапе обычно заперта. Вошли в короткий коридор, где располагаются каптерки, баталерка и каюты старшинского состава. На всякий случай заглянули, убедившись, что их обитатели спят.

Поднялись по трапу, отперли дверь и оказались в коридоре офицерских кают. Если бы не керосиновые лампы, то тут был бы полный мрак. А так ничего. Сумрачно конечно. Но вполне на уровне.

Рыченков вооруженный бульдогом с глушителем, указал Борису на одну из офицерских кают, сам направился в капитанскую. Дверь отворилась совершенно свободно и без скрипа.

Воровство на кораблях это нонсенс. Случаются конечно крысы. Но до крайности редко. Потому что судьба пойманного незавидна. Самосуд? Ну да. Он родимый. Зато на кораблях нет воровства и как следствие запоров. Единственно, чтобы не ввергать в соблазн, ну и подальше от дурости, запираются оружейки, крюйт-камеры, винный склад и сейф капитана корабля, с судовой кассой.

Дверь перед Борисом так же открылась совершенно свободно и беззвучно. Первый помощник отдыхал после вахты. Хлоп-п! Револьверная пуля проделала аккуратное отверстие в голове. О том, чтобы выметнуть мозги не могло быть и речи. Слишком слабый патрон. Но чтобы приласкать насмерть вполне достаточно.


Лейтенант во второй каюте не спал, а читал книгу, развалившись на койке.

— Какого дьявола! — начал было подниматься он.

Хлоп-п! Пуля попала в лоб, оставив красную отметину, а офицер откинулся на подушку. Этих беречь не стоит. У них как минимум еще по одной жизни. А если нет. Ну что же, значит не повезло. Бывает.

Взглянул в сторону Рыченкова, уже стоящего у открытой двери фельдшера. Тот довольно осклабился, мол и тут порядок. Вот и ладно. Пора и на палубу.

— Что за чертовщина творится! Рейли, держи курс. Я сейчас вернусь, — послышалось от двери, ведущей на шканцы.

Наконец она распахнулась и в полутемный коридор ступил вахтенный офицер. Рыченков не стал долго рассусоливать. Хлоп-п! Пуля в лоб, и они устремились на шканцы. Хлоп-п!

— А-а-а-ы-ым!!!

Матрос у штурвала, тот самый Рейли получил свинец в колено и взревев благим матом повалился на палубу.

Следующий непьющий так же оказался неподалеку. Он как раз пытался растормошить одного из матросов, поливая ему на темечко воду. Реакция на происходящее у него была молниеносной. Деревянное ведро полетело в нападающих, а в его руке тут же материализовался нож, с которым он ринулся в атаку. Раздались сдвоенные хлопки, и он повалился на палубу, поймав свинец в грудь и живот.

Умывавшийся матрос попытался было присоединиться к атаке своего незадачливого товарища, но оказался слишком медлительным. Измайлов без труда разминулся с отточенной полоской стали и приложился по его затылку рукоятью револьвера.

— Порядок, Боря. Остальные дрыхнут, — сообщил Рыченков, уже успевший взбежать на ют и осмотреться.

— Понял, Дорофей Тарасович.

Тряпица на лицо нокаутированному. Так. На всякий случай. Потом присел над раненым. Не обращая внимания на его корчи, связал ему руки за спиной. Чтобы не учудил чего. После чего приложил к груди «Аптечку» и активировал ее.

— Ох-х! — блаженно вздохнул матрос.

— Ожил? — хмыкнул Борис.

— Какого хрена… — начал было тот.

— Не забивай себе голову. Спи, — перебил его парень, и приложил к лицу тряпицу с хлороформом.

— Ну что там у тебя, Борька?

— Порядок, — переходя к все еще стенающему раненому в ногу, отозвался парень.

Н-да. Раздроблена чашечка. Ладно, это они потом поправят. Тряпицу на лицо, и жгут на ногу, чтобы кровью не истек. О! А вот и Система ожила. Десять тысяч очков на двоих прилетело. Ну и по мелочи, за убитых и подстреленных. А вот за плененных ворогов отчего-то ничего не упало.

Странно как-то тут все устроено. Захватить между прочив куда сложнее, чем прибить. Вот в плане кораблей, система это учитывает, увеличивая опыт вдвое против потопления. А с людьми отчего-то, словно так оно и должно быть. Недосмотр, однако.

Хотя-а, быть может потому и не учитывает, что в сравнении даже с одним пленником, захват вот этого брига, может показаться мелочным. Разумеется, при наличии определенных сил и средств. Так что, продумано тут все. Чего нос морщить.

— Ты зачем заряд «Аптечки» использовал, — наблюдая за его манипуляциями, поинтересовался Рыченков.

— Так у меня еще один есть, — отмахнулся Измайлов, продолжая колдовать над раненым

— Так ничего еще не закончилось, — возразил шкипер.

— Ничего. У фельдшера имеется артефакт.

— Только он привязан к нему.

— Очнется же, никуда не денется. А там и сотрудничать станет.

— Ладно. Оставь этого. Потом обходишь. Я к штурвалу. Ты вяжи офицеров, а потом на реи, сворачивать паруса.

— Умаюсь.

— Твоя затея, вот и работай, — возразил Рыченков. — и «Маяк» не забудь запустить.

— Сделаю…

Все началось с того, что после отбития нападения на остров Линьола, баронесса широким жестом передала Борису полтораста пленников, из которых он мог выкачать весь опыт. Сами они, ясное дело, оставались в ее распоряжении.

Оказывается с пленными тут поступают незамысловато. Выкачивают из них избыточный и свободный опыт, а потом до конца войны те трудятся в различных областях. Таким образом помимо бесплатной рабочей силы, они являются для победителей еще и источником свободного опыта.

Вот так все просто и незамысловато. Никаких Женевских конвенций и прав человека. После войны правительства выкупают своих граждан. Каперы остаются предоставленными самим себе. У кого найдутся средства для выкупа, те откупятся. У кого нет, будут отрабатывать. Никаких заоблачных сумм. Всего лишь оплата их содержания и надбавка за доставленные неудобства.

Н-да. Каково же было удивление Бориса, когда в их копилку разом поступило почти миллион опыта. Было над чем призадуматься. Вот он и подумал, а отчего бы и не заработать на этом. Не в плане денег, ясное дело. Хотя, чего греха таить они вовсе небыли бы лишними.

К тому же, как оказалось, король назначил премию в двести тысяч песет за каждый уничтоженный или захваченный корабль каперов. При этом, приз оставался за захватившим его. Борис прикинул, премия в среднем составляла стоимость судна с паровой машиной, без вооружения. А по его задумке им доставался полностью снаряженный и вооруженный корабль. Так отчего бы и не рискнуть.

Кстати, баронессе за потопленных каперов ничего не обломилось, кроме пленников. С одной стороны, она защищала свой дом. С другой, являясь вассалом графа Гранада, а как следствие и короля, состояла на службе короны. Совсем без внимания ее конечно не оставят, граф Гранада отправил королю прошение о награждении ее орденом. Своей же властью одарил медалями всех принявших активное участие в бою.