Ярослав Тасманов: «Хорошо, уговорила. Лови компромат в ответ, только обещай, не слишком сильно пускать слюни *ржет*»

Открыв прикрепленный файл, второй раз за эти минуты потеряла дар речи и едва не задохнулась, но уже от смеха. На ней чуть прищурив хитрые глазенки пуговки и оскалив зубы был изображен тасманийский дьявол во всем великолепии, каким его природа одарила. С черной шкуркой, белой полоской на грудке. Просмеявшись, выдохнула полной грудью, косясь на приоткрытую дверь своего кабинета. Несмотря на то, что ее девочки хорошо к ней относились, все же на работе не стоило столь ярко проявлять подобные эмоции, ведь это же служба судебных приставов, а не какая-то богадельня.

Рая Кошка: «Ты дурак, Тасманов *качает головой*»

Ярослав Тасманов: «Еще пара часов поиска какой-то глупой палетки с Кенаром и я точно добровольно сдамся в комнату с мягкими стенами для жизни на колесах. Приезжай в торговый центр. Спаси меня, прекрасная принцесса!»

Рая сглотнула, невольно бросая взгляд на часы. Время близилось к шести вечера, а значит, до конца осталось меньше получаса. Хотя обычно Раиса засиживалась до самого позднего вечера, когда уже не ходили автобусы в сторону ее дома, приходилось шагать почти двадцать минут на метро, потом в потемках зимой добираясь до дома. А то ведь бывало, приходилось такси брать ночью практически, уезжая из здания. Сегодня тоже не должно было быть никаких планов. Только работа, хоть последняя совершенно не спорилась. Да и предложение Тасманова так заманчиво, он подталкивал девушку к нарушению привычного ритма жизни, внося хаос своим присутствием. И честно говоря, нельзя сказать, что ей это не нравилось.

Рая Кошка: «Я не могу, на работе ведь»

Ярослав Тасманов: «Должники внезапно не прекратят прятаться от суровых дядечек и тетечек приставов, а отдыхать когда-то нужно»

Ярослав Тасманов: «Опять же, ты ведь не можешь бросить меня одного? А вдруг я потеряюсь и умру в одиночестве? *улыбается*»

Она колебалась, пока часовая стрелка не остановилась на цифре «шесть», н6о после подскочила, спешно собираясь. Впервые убегая с работы так рано, будто ощущала, что прогуливает школу или занятия в университете. Никогда и нигде подобного себе не позволяла. Даже на работу не опаздывала. А тут случилось невероятное: с работы ушла раньше, чем обычно! В честь такого праздника из отделов повысовывались головы удивленных коллег. Мария Ивановна за сердце схватилась, ахнув громко:

— Райка! Неужто никаких ночевок на работе?

— Вот что значит, мужик появился, уже не до работы стало, — хихикнула Жанна, махая покрасневшей окончательно Раисе, опустившей голову, прижавшейся к светло-зеленой стене в попытке в ней исчезнуть. Каждый считал своим долгом обрадоваться да подивится тому факту, что она уходит с работы.

— Давай, завтра расскажешь про свидание! — крикнула в спину Аня, отчего девушка замерла. Прикрыв глаза и тихо чертыхаясь, прижимая к груди сумку, на ходу пытаясь застегнуть теплый пуховик, прозванный Яриком «розовым уродцем».

— Или вообще завтра не приходи, забей на работу и возьми, наконец, отпуск!

— Завали этого холеного белобрысого мамонта, будь настоящей женщиной!

— Нам потом подробности горячие!

Женский коллектив — зло в плоти. В этом Кошкина не сомневалась, выбегая белокаменного здания какого-то бывшего дворца, в советское время переделанного вначале под штаб НКВД, затем отданного государству, а после службе судебных приставов. Так спешила убраться подальше, чем в наступающей темноте зимнего вечера совсем не заметила, как к ней шагнул человек. Очнулась лишь, когда он схватил ее за руку, останавливая на ходу. Инстинкты сработали на автомате, перехватила руку, опрокидывая нападавшего прямо на чуть подтаявший недавно выпавший снег, который еще не успели расчистить. Зафиксировала в захвате руку, лишь после заглянула в лицо парня, с ужасом встречаясь с ярко-голубым, почти лазурным взглядом.

— Кошкина, — выдохнул Тасманов. Пытаясь восстановить дыхание после неожиданно удара о твердую землю-матушку, ощущая, будто у него больше нет копчика. — Я с тобой умру раньше, чем увижу пенсию!

Затем подумав, добавил, развалившись на тротуаре, игнорируя удивленные взоры прохожих, спешащих домой:

— Хотя впрочем, я до нее итак по новым законам не доживу.

— Ярик, — выдохнула Раиса, отмерев, опуская рядом на корточки и отпустив его руку. В душе поднялся страх, ужас сковал сердце. Она ему боль причинила по собственной глупости, коря саму себя за дурость. Кто бросается на людей с ничего? Только Раиса Кошкина. — Тебе очень больно? Боже, прости, пожалуйста, я не специально, — коснулась красивого лицо, которое исказилось от страданий. Тасманов так вздохнул, что в пору было скорую помощь вызывать. Потянулась к сумке, судорожно ища смартфон, но услышав слабый, едва слышимый мужской стон, замерла, резко посмотрев на дернувшегося в муках Ярослава.

— Больно, ох, кажется, я сломал позвоночник, — взвыл Ярик. — Седьмой… нет, шестой позвонок, — потянул, опуская ресницы, дернув страдальчески кистью левой руки, лежащей на земле. Рая бросила сумку, глаза обожгли слезы, а сама готова разреветься была, дрожащей рукой пытаясь набрать цифры горячей линии на расплывающимся перед глазами экране.



— Подожди немного, сейчас-сейчас… — бормотала в отчаянии, закусив губу, пытаясь набрать номер, не обращая внимания на промозглый холод, пробравшийся сквозь плотный пуховик и теплые колготки, когда она рухнула на землю в снег рядом с ним. Уже почти нажала вызов, как почувствовала руку Ярослава, скользнувшую сначала по ее спине, потом опустившуюся на задницу. Слезы мгновенно высохли, а умирающей выглядел уж чересчур живым.

— Тасманов… — зарычала, отбрасывая все страх и пережитый ужас. Она же реально подумала, что покалечила его. Прав ее отец, этот идиот точно ребенок. Вот и сейчас хихикал, а потом вовсе начал откровенно ржать, продолжая валяться на спине. Вокруг проходили люди, обходящие их по дуге, некоторые даже пальцем у виска крутили, а Раиса всерьез задумалась о том, чтобы прикончить Тасманова прямо на месте. И плевать, что потом с тоски помрет. Хоть справедливость восторжествует.

— Ой, не могу. Паникерша ты, Рысенок, — хрюкнул кретин, обхватывая готовую наброситься на него Раю обеими руками, заваливая на себя. Девушка принялась отчаянно барахтаться и бороться с ним, сопя возмущенно.

— Ярик! Живо отпустил! Ведешь себя как недалекий олень, — пыхтела, пока не выдохлась. Температура на улице была около ноля градусов, да еще опять начавший падать снег превратил зимний декабрьский вечер в нечто сказочное. Смотрела вверх на темное небо, с которого падали снежинки, почти не реагируя на все происходящее вокруг. Ни стеснения, ни стыда за содеянное. Только крепкие теплые объятия Тасманова да запах хвои, окруживший ее со всех сторон, пока лежала у него на груди посреди тротуара прямо перед зданием, где работала. Шапка давно слетела с головы, отчего теплые волосы рассыпались и, зарывшись в них носом, Ярослав выдохнул:

— Я скучал.

Два простых слова — таких важных. От них прямо пульс взбесился, разгоняясь по венам, пустившись наутек с невероятной скоростью. Снова навернулись слезы на глазах, правда уже не от волнения или боли. Чего-то другого, более теплого и настоящего, ведь не так уж часто Тасманов Ярослав позволял себе подобные откровения.

— Пойдем на каток? — спросил, осторожно садясь с ней в обнимку, продолжая игнорировать перешептывания вокруг. Раиса повернулась, взглянув на него ошарашенным синим взором, хлопая ресницами.

— На каток?

— Я пока не готов покорять вершины скалодрома, — проворчал, потирая большим пальцем лоб, сдвигая края своей черной шапки. — Потому из спорта согласен на коньки. На них я хотя бы могу стоять красиво, — добавил гордо, выпятив грудь, поднимаясь и помогая Раисе встать, отряхивая их обоих от снега. Наклонился, подняв вязаную шапку девушки, возгружая обратно ей на голову.

— Ты зовешь меня на свидание? — сглотнула, пытаясь осилить данную мысль, очень боясь услышать отрицательный ответ. Особенно, стоило Тасманову замолчать, отведя взор в сторону. Будто обдумывая высказанную вслух мысль.

— Я попытаюсь, — вдруг произнес четко, посмотрев на нее внимательно и как-то загадочно.

— Что? — облизнула губы, особенно стоило ему шагнуть ближе, обняв крепче, наклоняясь к ним. Не воспротивилась, отвечая на долгий почти нежный поцелуй, совсем не заметив, как на крыльце устроили наблюдательный пункт коллеги из-за высоких колон, подпиравших крышу.

— Начать любить снова, — выдохнул в губы, крепче прижимая к себе, словно не желая отпускать. — Хочу сделать это, но не уверен, что получится.

Обхватила ладонями лицо, проведя пальцами по слегка отросшей щетине, снова касаясь губами его губ, немного приподнявшись на носках своих зимних ботинок, мурлыча:

— Тогда давай я покажу.




Справочная информация:



Авангард (фр. avant-garde — передовой отряд), авангардизм — обобщающее название течений в мировом, прежде всего в европейском искусстве, возникших на рубеже XIX и XX веков.

Золотое сечение — это универсальное проявление структурной гармонии. Оно встречается в природе, науке, искусстве — во всем, с чем может соприкоснуться человек. Однажды познакомившись с золотым правилом, человечество больше ему не изменяло.

Ричард Рихтер — современный художник Германии. Его произведения включены в собрания крупнейших музеев Европы. В 2005 году он занимал 1-е место в ежегодном списке журнала «Капитал» — самые дорогие и успешные мастера современной немецкой живописи.

Тасманийский дьявол — (также известный как тасманский дьявол, сумчатый дьявол и сумчатый чёрт; лат. Sarcophilus harrisii) — млекопитающее семейства хищных сумчатых; единственный вид рода Sarcophilus. Его чёрная окраска, огромная пасть с острыми зубами, зловещие ночные крики и свирепый нрав дали первым европейским поселенцам основание прозвать этого коренастого хищника «дьяволом».





Глава 23 — Что посеешь, то и пожнешь




Ощущение подвоха — самое страшное из всех возможных. Словно живешь в сказочном мире, постоянно оглядываясь на хрустальную стену купола, которым ты себя окружил, боясь вернуться в суровую реальность. Именно так чувствовал себя Тасманов последнюю неделю года, ожидая момента, когда рухнет его хрупкий, еще совсем молоденький мирок, пав жертвой внешних обстоятельств. Жил, беря по максимуму в эти дни от той, что каждый раз клялась ему в любви.

Они вместе официально чуть меньше недели, а Ярославу казалось, будто все вокруг пытаются у него отобрать его маленькое счастье. Работа, знакомые, даже друзья. Когда в среду Кира объявила, что ей нужна Раиса дабы та сходила с ней прогуляться и докупить последних мелочей к самому большому зимнему празднику, чуть не закатил натуральную истерику, едва сдержавшись под ласковым голосом.

— Все равно вечером приеду, кто еще кроме меня будет выгуливать твоего шпица? — шутливо ворчала Рая, целуя Ярика в губы напоследок, отступая на шаг и заматывая вокруг шеи теплый шарф. Пуся недовольно тявкала, не желая расставаться с хозяйкой, каковой она считала Кошкину, махая пушистым хвостиком. Сам же блондин смотрел на нее, а внутри все сжималось от неприятного чувства.

Его снова бросают. Опять.

— Кира сама не может сходить по магазинам? Зачем ей Паша? Или он решил работать, пока не умрет в ресторане? — раздраженно спросил, хотя прекрасно знал, какой завал сейчас на праздники у Канарейкина. Даже на работе Раисы решили праздновать корпоратив 31 декабря в ресторане «Баболовский дворец». В других местах все уже давным-давно было занято, а тут Кенар специально по знакомству пошел на уступки, освободив места для Раиного отдела. Такая возможность, грех не воспользоваться. Тем более, что Ярославу самому придется праздновать Новогоднюю ночь в другом конце города вместе с редакцией журнала — Нона настояла на всеобщем присутствии.

— Ты от безделья скучаешь, — качнула головой Кошкина, натягивая шапку и улыбаясь солнечно. — Сходи на работу, фотографии отдал Марку?

— Отдал, — буркнул недовольно, прислоняясь к косяку, оглядывая ее с ног до головы. В который раз отметил красоту девушки, приподнявшейся к нему на носочках и целующая Тасманова на прощание. Не выдержал, перехватив за талию, крепко прижимая к себе, слыша горловой стон, вырвавшийся вместе с остатками захваченного им дыхания.

Какого черта с ним происходило — не понимал. Ведь он не такой, откуда такое давящее чувство.

«Люблю тебя, солнышко. Очень люблю, знаешь ведь. Но маме надо уехать ненадолго, а ты пока поживешь с папой, хорошо?»

Нет, не хорошо. Ничего хорошего не вышло в тот день, когда Инга Сергеевна, как он про себя называл собственную мать, перешагнула порог их квартирки на окраине Хабаровска. Там, среди сталинских пятиэтажек женщина, клявшаяся ему в любви, собственноручно подписала приговор, оставив маленького ребенка на растерзание большому монстру.

В тот день отец сломал ему три ребра. А потом отвез в травпункт, заявив, что нерадивый шкодник свалился, играя, с лестницы. Пока суровая плотная дама врач ворчала, что ей приходится заниматься лишней нагрузкой за копейки, большая крепкая мозолистая ладонь отца поглаживала светлые пряди. Так, на случай если что-то ляпнет. Попытался сказать медсестре вечером, но та только отмахнулась, устало убирая волосы.

— Парень, у меня нет на тебя времени. Вы мальчишки такие неугомонные.

Затем, кажется, был психолог в школе. Ее помощь ограничивалась воспитательным разговором с Марселем Георгиевичем в приватной обстановке светлого кабинета, на стенах которого красовались березки. Мол, вам бы, не стоило применять физическое наказание к сыну, это тупиковый путь воспитания личности. В начале поговорите. А отец, злобно сверкая на него взглядом, с улыбкой заверял, что впредь будет осторожнее. Ведь побои всего лишь фантазия обиженного на папу мальчика за шлепок по заднице после драки с другими ребятами. Дети такие фантазеры.

«Твою мать — шлюха. Все бабы шлюхи, видишь? Никто из них тебе на помощь не придет, маленький гаденыш! Все они только о себе думают, им нравится заниматься лишь собой. Врут в глаза о любви, а потом бегут в чужую постель»

Вот сейчас прокручивая слова родителя, чувствовал, как яд распространяется по венам. Мотнул головой, хватая куртку. Действительно стоит сходить на работу, пока не сошел с ума от собственных мыслей. Раиса не его мать, не такая.

— Не такая же? — задал вопрос сам себе, выходя на площадку, захлопывая дверь за которой осталась недовольная невниманием Пуся, скребущая дверь. — Приду. Погуляю с тобой комок шерсти, — отозвался ей Ярослав, поворачивая ключ в замке.

В офисе редакции все готовились к Новому году. Туда-сюда сновали с подарками многочисленные сотрудники, шли последние утверждения первого январского номера журнала в новом году. Менеджеры обзванивали контрагентов, бухгалтерия обмахивалась стопками листов будущего годового отчета, а Поль стоящий посреди этого безобразия со стаканчиком кофе радостно всплеснул руками прямо перед лицом недовольного Влада, воскликнув:

— Яра!

Блондин закатил глаза, снимая с плеча сумку, окидывая стоящего рядом Кириченко насмешливым взором, вскинув брови.

— Что? — поинтересовался с ленцой, на глазах у задохнувшегося помощника фотографа принимая из рук Поля стаканчик, отпивая карамельный латте. И тут же поморщился от сладости, кривясь. — Господи, у тебя даже кофе гейский.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍



Не глядя, вручил кофе обратно Владу, который от возмущения чуть не подавился насмерть воздухом, возопив с визгом:

— Тасманов, совсем обнаглел?!

Ответом ему был лишь полный иронии взгляд да чуть приподнятая бровь. Повернулся к Полю, спрашивая:

— В вашей тусовке голубых самцов, его снова опустили до уровня нижнего безмолвного бревна?