— Лио, я не вмешивался, так как дал ему шанс на осознание своих поступков и исправление. Он сам должен все понять. Наказание высших сил — крайняя мера.
— Все правильно, — ответила она и мне, и жениху одновременно.
Я услышал в ответе то, что подразумевала сама девушка, а Аленнар, вне всяких сомнений, остался доволен признанием своей точки зрения как единственно верной. Даже взгляд его, направленный на невесту, стал доброжелательным и всепрощающим, а рука лишь невесомо коснулась волос, едва намекая на контакт.
— Вы нас ждали? — поразился усталый мужской голос. — Разве не проголодались?
Удовлетворяя мое любопытство, глаза Лио тут же устремились к вошедшему в столовую пожилому мужчине. Он остался в той же одежде, в которой был в холле, видимо, не нашел времени и сил переодеться. Женщина, идущая с ним под руку, тоже не выглядела полной энергии, хотя и успела сменить нарядное платье на удобный вариант. Неудивительно, ведь на правителях лежит ответственность за весь остров и его жителей. Нелегкий труд предстоит Лиодайе в будущем.
— Нам спешить некуда, — ответил отцу Алленар. — Да и приятнее ужинать не в одиночестве. Мы же одна семья, а моментов побыть вместе не так много. То я в разъездах, то вы в бесконечных делах. Зато теперь станет проще.
— Вряд ли намного проще, — рассеянно возразил король, помогая сесть жене и устраиваясь на своем месте. — На нас с тобой остается тот же функционал, разве что в чуть иной пропорции. А вот Реми точно вздохнет свободнее. Верно?
Он ласково взглянул на свою жену, и та улыбнулась в ответ.
— Тебе так надоело мое пение? — явно пошутила она и впервые открыто посмотрела на будущую невестку. — Лиодайя — красивое имя, но, если ты не против, я бы предпочла короткое. Сама не люблю, когда меня полным величают.
— Конечно, мне так тоже больше нравится, — кивнула моя «носительница», наконец-то пробуя деликатесы, которые слуга положил на тарелку, когда она на них указала.
Меня подобное проявление внимания от матери Аленнара удивило и порадовало. Возможно, женщины поладят и Лио обретет заботу, которой не хватало в родном доме?
— Вот и замечательно, — обрадовалась королева. — Парк ты уже видела, мне Ален рассказал о вашей прогулке. Надо будет решить вопрос с сийриннами-помощницами. Молодых среди тех фрейлин, кто сейчас в моей свите, не так много, так что будем искать остальным замену. Времени нам как раз хватит. Да и тебе будет приятнее общаться с молодежью, а не со старухами.
— Мам, ну ты скажешь… — хмыкнул Аленнар. — Отлично же выглядишь! А какой вкус в одежде! Молодые еще должны на тебя равняться!
— Подхалим. — Женщина ласково пожурила сына и засмеялась, кокетливо поправляя черные локоны.
Не знаю, как тут у них дела обстоят с сединой, а вот с золотыми прядями в ее прическе определенно был перебор. Впрочем, я уже знал, что это естественная особенность.
Любопытно, а седина отца Лио точно связана с возрастом? Или это как раз то самое «серебро», что окрашивает кончики волос моей «носительницы», просто изрядно потускневшее и потерявшее блеск? Если так, то связь ее предков с династической линией бесспорна. У местного короля вон вообще шевелюра почти до самых корней золотая. Я поначалу даже за крашеного блондина его принял, пока не догадался сравнить отца с сыном. Более молодой представитель их семьи темноволосый — в мать, а «золото» унаследовал от обоих родителей.
Поглощенный рассуждениями о наследственных признаках, я почти потерял нить разговора. Впрочем, даже отдельных доходящих до моего сознания фраз хватало, чтобы понять — ничего важного я не пропустил. Неспешная беседа касалась совершенно нейтральных тем: качества работы швей, недавнего затяжного сезона штормов, на удивление щедрого урожая злаков.
Зато по окончании совместного ужина я чувствовал совсем иной настрой Лио. На смену растерянности и волнению пришли спокойствие и уверенность. А еще — расслабленность и некоторая беспечность. По крайней мере, на мой взгляд. Лиодайя даже почти равнодушно приняла пусть краткие, но объятия, которые дерзко позволил себе Аленнар у дверей в ее комнаты.
Впрочем, она же женщина, для нее прикосновения мужчины, в общем-то, нормальное явление, а для меня… Для меня подобный контакт отвратителен.
— Ты бы не слишком поощряла его и допускала вольности, — не удержался я и предостерег «носительницу». — Такие, как Аленнар, быстро привыкают к хорошему, принимая это как должное и наглея без меры.
— Ты прав. Я постараюсь быть осмотрительнее, — спохватилась Лио.
И столько в ее голосе было встревоженного почтения и желания угодить, что я даже почувствовал угрызения совести. Критикуя Аленнара, сам веду себя как махровый эгоист, в первую очередь заботясь о собственном благе. О другом я думать должен — благо «носительницы» прежде всего. Нужно быть достойным звания «духа ветра», раз уж решил помогать девушке. Мое пребывание в чужом мире закончится, а вот ей здесь жить.
— Лио, каждый может ошибиться. Ты устала, потому и растерялась, — попытался я сгладить свою собственную резкость, но брошенное мной зерно настороженности, вернувшееся в настрой девушки, уже пустило свои корни.
Она долго не могла уснуть. Перина была мягчайшей, а «носительница» все равно ворочалась, не находя удобного положения. День выдался утомительным, а глаза Лиодайи никак не желали закрываться.
В конце концов испытание бессонницей не выдержали мы оба. Лио вскочила и, накинув на плечи покрывало, вышла на террасу.
Я проворчал:
— Правильно, свежий воздух — залог крепкого сна и новых сил утром. Иначе это издевательство, а не отдых!
— А ты разве всегда со мной? — удивилась Лио. — Я думала, у тебя другие дела есть и ты появляешься, когда ситуация требует твоего вмешательства или я зову.
— Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке! Мое присутствие пока необходимо.
— Понимаю, тебя заботит будущее нашего острова, — уважительно отозвалась Лио. — Я благодарна за это. Но ведь островов-то много… Как же ты их бросил? А может, дух моря с тобой примирился, и там сейчас все спокойно? Или тебе неинтересно? Почему? Или ты всецело доверяешь своим небесным стражам? От них ничто не может укрыться ни днем ни ночью. Но вдруг они опасаются тебя беспокоить понапрасну и не докладывают обо всем? Или же облака, приспешники духа моря, помешают им увидеть нашествие тварей?
Ее взгляд с благоговением устремился в совсем темное небо, покрытое густой россыпью звезд. Я же в очередной раз мысленно застонал.
Ох уж это женское любопытство! Оно во всех мирах неистребимо. Нет бы просто безропотно принять волю высшего существа как данность. Так ведь обязательно нужно докопаться до причин происходящего!
И можно было бы осадить не в меру любознательную особу, да только рука не поднялась. То есть язык не повернулся. Тьфу! Гневная нотация в речь не оформилась! Ведь интерес Лиодайи помножен на специфический средневековый менталитет, так что слова стоит подбирать очень осмотрительно, чтобы не выйти за границы понимания девушки!
И потому вместо отповеди родилось совершенно иное:
— Ты права, мне незачем самому следить за всем. Хоть мои владения велики, но я чувствую, когда кто-то нуждается в помощи, — уверенно начал я, вспомнив наивный сказ «о небесном орехе». Надо полагать, «осколков-скорлупок» было все же больше трех, о которых я уже успел узнать.
— Удивительно! Столько островов, а ты способен выбирать самых несчастных. Это справедливо, иначе те, чьи трудности ничтожны, станут ленивыми и неспособными.
— Да, я ценю самостоятельность. А откуда ты знаешь о проблемах других островов? Они же далеко.
— В школе на занятиях нам много рассказывали. И то, как именно расположены ближайшие острова, мы учили — всем сиренам это нужно, вдруг придется выйти в плавание на корабле. И про особенности других королевств тоже говорили. А вот свежие новости дальних соседей мы узнаем редко. Только когда торговые суда прибывают с товаром.
Ясно… Каждый остров здесь живет своим собственным маленьким мирком. Об объединении, видимо, никто и не помышляет. То ли незачем, то ли что-то специфическое есть на этой планете, что не дает поддерживать постоянные контакты между кусочками «ореха». Одно вроде как понятно — материками здесь и не пахнет. Хотя…
Новая порция сомнений зародилась, стоило мне увидеть карту. Она была первым, что бросилось в глаза девушке, когда на следующий день, как и обещала, Лио отправилась в библиотеку.
Отображение ее родного мира занимало целую стену и, несомненно, кроме смысловой выполняло еще и декоративную функцию. Очень уж карта была красива и изысканна.
Само собой, моя «носительница» восхищенно присматривалась именно к искусной работе мастериц, которые создали красочное полотно, напоминающее мне гобелен. Скорее всего, ей доводилось пользоваться обычными свитками с нарисованными очертаниями островов. Я же, радуясь столь пристальному вниманию, торопливо запоминал и анализировал саму суть объекта.
Центральную позицию — что ожидаемо и логично — занимал местный остров, судя по витиеватой подписи над ним, именующийся Тьегрос. Вокруг него на разных расстояниях были разбросаны как куда более мелкие, так и сходные по размерам изолированные участки суши. Ближайшим слева оказался тот самый Ильгрос, откуда родом была жена дяди Аленнара. Чуть ниже и дальше справа (я бы сказал, юго-восточнее, но пока со сторонами света не разобрался, так что уверенности не было) лежал Эдагрос, откуда прибыла прабабушка самой Лио.
В зоне видимости появились еще несколько островов с крупными надписями, которые я сумел издали прочитать: Фейгрос, Упагрос, Одвинталгрос… Все они заканчивались одинаково, что, в общем-то, могло свидетельствовать как о скупости фантазии местных, так и об их прагматичности — трудно ошибиться в сути созвучных слов. Даже такой дилетант, как я, сразу поймет, о чем идет речь. Разумеется, сходные названия означают и наличие единого языка на всех территориях этого мира.
В общем, крупных географических объектов оказалось около десятка. Остальное пространство занимали куда более мелкие участки суши. И как они выживают в условиях максимальной независимости, мне было страшно представить. Полная изоляция, стремительное истощение местных ресурсов, отсутствие промышленности, особенно при неразвитой межостровной торговле… Это даже не средневековый, не единожды раскритикованный мною мир, а цивилизация, близкая к глубокой древности. Скорее всего, здесь будет значительный разрыв в развитии отдельных островов-государств.
Однако и «белых пятен» хватало. По крайней мере, пространство слева сверху (примем пока за условный северо-запад) явно оставалось недоработанным — вместо изображения суши и водных просторов там развернулась жуткая клыкастая пасть, готовая поглотить все остальное. Наверняка таким способом местные отобразили опасность дальних путешествий в неизведанный мир, из которых никто не возвращался. Что неудивительно, при их уровне развития науки и техники, — примитивные корабли, проблемы с ориентированием в пространстве, ограниченный объем припасов, морская пучина, полная агрессивных чудовищ. Не хотел бы я быть путешественником в таких условиях.
Вдоволь насладившись произведением искусства, Лиодайя наконец-то развернулась, окидывая взглядом помещение библиотеки. Затемненное — видимо, для сохранности свитков; прохладное — скорее всего, с той же целью. А может, для того, чтобы посетители не задерживались?
Моя «носительница» оказалась предусмотрительной и целеустремленной: плотнее запахнув теплую накидку, которую еще в своей комнате набросила на плечи, решительно направилась вглубь помещения.
— Не волнуйся, Арктур! Я без свитка отсюда не уйду!
— Я и не сомневался. — И вместе с «носительницей» принялся изучать обстановку.
— А ты не чувствуешь, где он может быть? — тоскливо спросила она.
Окинула взглядом одну из стен гигантского зала, по сути представляющую собой мелкоячеистый шкаф, в каждой нише которого лежал аккуратно свернутый свиток. И ведь подписей никаких! Неужели каждый разворачивать придется, чтобы найти нужный? Так тут всей жизни не хватит…
— Попробуй начать с самых больших, — ошарашенный ничуть не меньше, рассудил я.
Запись о почитаемом духе ветра должна быть весомой.
Однако даже крупных свитков было больше десятка. И потому, вздохнув, Лиодайя вытащила ближайший.
— «Свод законов Тьегроса», — прочитала она название и огорчилась: — Не то! Где же он?!
— Вы с кем разговариваете, милая сийринна?
В звонкой тишине даже тихий старческий шепот показался мне громогласным. Что уж говорить о Лиодайе, которая едва не выронила из вмиг ослабевших пальцев ценный предмет.
— Я просто размышляла… Вы смотритель библиотеки! — догадалась она куда раньше меня, рассмотрев собеседника — невысокого, действительно совсем старого, все лицо которого было покрыто морщинами, словно древняя фреска. А вот волосы его, несмотря на возраст, оставались темными. Видимо, действительно тут никто не седеет… — Я ищу легенду о первой сийринне нашего мира, — с почтением продолжила Лио, возвращая «Свод законов» на положенное ему место. — Вы мне поможете?
— Легенду о Шиллидайе?.. — Маленькие глаза, прячущиеся под кустистыми темными бровями, с еще более пристальным вниманием впились в мою «носительницу». Давненько о ней не вспоминали…
Он неспешно развернулся и направился к другой стене. Свитки здесь были явно древнее — листы толще, края потрепанней; от них даже пахло иначе, на ум пришли странные ассоциации — тяжелее, весомее, почтительнее…
Тот, что оказался в итоге в руках Лиодайи, наверняка был раритетом. Причем точно являлся свидетелем невообразимо давних событий.
— Сколько ему лет? — определенно потрясенная тем же, благоговейным шепотом уточнила Лио.
— Когда мой прапрадед стал помощником-учеником тогдашнего хранителя, наставник сказал, что этот свиток уже лежал здесь в то время, когда его трижды прапрадед принял должность смотрителя, — с заметным удовольствием перечислил старик и довольно хихикнул, ведь рот посетительницы потрясенно приоткрылся.
Я же лихорадочно подсчитывал. Даже если сопоставить услышанный факт с неведомым мне пока сроком жизни местных обитателей и условными годами, цифра выходила внушительной. Земных лет пятьсот, не меньше.
Чудо, что свиток удалось сберечь в его первозданном виде. К этой реликвии страшно прикоснуться, ведь не хочется испортить. Нечего и мечтать о том, чтобы унести подобное сокровище в комнаты!
Такая кощунственная мысль Лио и в голову не пришла.
— Где я могу его развернуть?
— Так тут есть место для чтения, — отозвался и расслабился напрягшийся было старичок. Возможно, вандализма все же опасался. — Идемте, я покажу.
Скромное наименование «место» оказалось шикарной уютной комнаткой с невысоким столиком темного дерева и несколькими объемными пуфами бежево-коричневой расцветки. Более светлое, а главное, теплое — Лио с удовольствием сняла накидку.
Вставив концы свитка в специальные крепления, Лиодайя удобно устроилась на мягком сиденье и со мной заговорила шепотом, потому как опасалась лишних вопросов от любопытного смотрителя:
— Арктур, я буду медленно разворачивать, ты меня останавливай или, наоборот, поторапливай…
— Хорошо. Ты только и сама читай. Тебе ведь и самой интересно? — спохватился я, вовремя сообразив, что, если Лио просто рассеянно пробежит взглядом по тексту, я ничего не успею воспринять.
Сийринна промолчала, но едва заметно качнула головой, соглашаясь.
Начало свитка показало нам шикарную иллюстрацию, своеобразную обложку: хрупкая девушка на берегу бушующего моря в окружении тварей. Темные волосы сийринны развеваются на ветру, весь ее облик воинственный, собранный. Она смело смотрит вперед, опирается на меч и не отступает от опасности.
— Все правильно, — ответила она и мне, и жениху одновременно.
Я услышал в ответе то, что подразумевала сама девушка, а Аленнар, вне всяких сомнений, остался доволен признанием своей точки зрения как единственно верной. Даже взгляд его, направленный на невесту, стал доброжелательным и всепрощающим, а рука лишь невесомо коснулась волос, едва намекая на контакт.
— Вы нас ждали? — поразился усталый мужской голос. — Разве не проголодались?
Удовлетворяя мое любопытство, глаза Лио тут же устремились к вошедшему в столовую пожилому мужчине. Он остался в той же одежде, в которой был в холле, видимо, не нашел времени и сил переодеться. Женщина, идущая с ним под руку, тоже не выглядела полной энергии, хотя и успела сменить нарядное платье на удобный вариант. Неудивительно, ведь на правителях лежит ответственность за весь остров и его жителей. Нелегкий труд предстоит Лиодайе в будущем.
— Нам спешить некуда, — ответил отцу Алленар. — Да и приятнее ужинать не в одиночестве. Мы же одна семья, а моментов побыть вместе не так много. То я в разъездах, то вы в бесконечных делах. Зато теперь станет проще.
— Вряд ли намного проще, — рассеянно возразил король, помогая сесть жене и устраиваясь на своем месте. — На нас с тобой остается тот же функционал, разве что в чуть иной пропорции. А вот Реми точно вздохнет свободнее. Верно?
Он ласково взглянул на свою жену, и та улыбнулась в ответ.
— Тебе так надоело мое пение? — явно пошутила она и впервые открыто посмотрела на будущую невестку. — Лиодайя — красивое имя, но, если ты не против, я бы предпочла короткое. Сама не люблю, когда меня полным величают.
— Конечно, мне так тоже больше нравится, — кивнула моя «носительница», наконец-то пробуя деликатесы, которые слуга положил на тарелку, когда она на них указала.
Меня подобное проявление внимания от матери Аленнара удивило и порадовало. Возможно, женщины поладят и Лио обретет заботу, которой не хватало в родном доме?
— Вот и замечательно, — обрадовалась королева. — Парк ты уже видела, мне Ален рассказал о вашей прогулке. Надо будет решить вопрос с сийриннами-помощницами. Молодых среди тех фрейлин, кто сейчас в моей свите, не так много, так что будем искать остальным замену. Времени нам как раз хватит. Да и тебе будет приятнее общаться с молодежью, а не со старухами.
— Мам, ну ты скажешь… — хмыкнул Аленнар. — Отлично же выглядишь! А какой вкус в одежде! Молодые еще должны на тебя равняться!
— Подхалим. — Женщина ласково пожурила сына и засмеялась, кокетливо поправляя черные локоны.
Не знаю, как тут у них дела обстоят с сединой, а вот с золотыми прядями в ее прическе определенно был перебор. Впрочем, я уже знал, что это естественная особенность.
Любопытно, а седина отца Лио точно связана с возрастом? Или это как раз то самое «серебро», что окрашивает кончики волос моей «носительницы», просто изрядно потускневшее и потерявшее блеск? Если так, то связь ее предков с династической линией бесспорна. У местного короля вон вообще шевелюра почти до самых корней золотая. Я поначалу даже за крашеного блондина его принял, пока не догадался сравнить отца с сыном. Более молодой представитель их семьи темноволосый — в мать, а «золото» унаследовал от обоих родителей.
Поглощенный рассуждениями о наследственных признаках, я почти потерял нить разговора. Впрочем, даже отдельных доходящих до моего сознания фраз хватало, чтобы понять — ничего важного я не пропустил. Неспешная беседа касалась совершенно нейтральных тем: качества работы швей, недавнего затяжного сезона штормов, на удивление щедрого урожая злаков.
Зато по окончании совместного ужина я чувствовал совсем иной настрой Лио. На смену растерянности и волнению пришли спокойствие и уверенность. А еще — расслабленность и некоторая беспечность. По крайней мере, на мой взгляд. Лиодайя даже почти равнодушно приняла пусть краткие, но объятия, которые дерзко позволил себе Аленнар у дверей в ее комнаты.
Впрочем, она же женщина, для нее прикосновения мужчины, в общем-то, нормальное явление, а для меня… Для меня подобный контакт отвратителен.
— Ты бы не слишком поощряла его и допускала вольности, — не удержался я и предостерег «носительницу». — Такие, как Аленнар, быстро привыкают к хорошему, принимая это как должное и наглея без меры.
— Ты прав. Я постараюсь быть осмотрительнее, — спохватилась Лио.
И столько в ее голосе было встревоженного почтения и желания угодить, что я даже почувствовал угрызения совести. Критикуя Аленнара, сам веду себя как махровый эгоист, в первую очередь заботясь о собственном благе. О другом я думать должен — благо «носительницы» прежде всего. Нужно быть достойным звания «духа ветра», раз уж решил помогать девушке. Мое пребывание в чужом мире закончится, а вот ей здесь жить.
— Лио, каждый может ошибиться. Ты устала, потому и растерялась, — попытался я сгладить свою собственную резкость, но брошенное мной зерно настороженности, вернувшееся в настрой девушки, уже пустило свои корни.
Она долго не могла уснуть. Перина была мягчайшей, а «носительница» все равно ворочалась, не находя удобного положения. День выдался утомительным, а глаза Лиодайи никак не желали закрываться.
В конце концов испытание бессонницей не выдержали мы оба. Лио вскочила и, накинув на плечи покрывало, вышла на террасу.
Я проворчал:
— Правильно, свежий воздух — залог крепкого сна и новых сил утром. Иначе это издевательство, а не отдых!
— А ты разве всегда со мной? — удивилась Лио. — Я думала, у тебя другие дела есть и ты появляешься, когда ситуация требует твоего вмешательства или я зову.
— Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке! Мое присутствие пока необходимо.
— Понимаю, тебя заботит будущее нашего острова, — уважительно отозвалась Лио. — Я благодарна за это. Но ведь островов-то много… Как же ты их бросил? А может, дух моря с тобой примирился, и там сейчас все спокойно? Или тебе неинтересно? Почему? Или ты всецело доверяешь своим небесным стражам? От них ничто не может укрыться ни днем ни ночью. Но вдруг они опасаются тебя беспокоить понапрасну и не докладывают обо всем? Или же облака, приспешники духа моря, помешают им увидеть нашествие тварей?
Ее взгляд с благоговением устремился в совсем темное небо, покрытое густой россыпью звезд. Я же в очередной раз мысленно застонал.
Ох уж это женское любопытство! Оно во всех мирах неистребимо. Нет бы просто безропотно принять волю высшего существа как данность. Так ведь обязательно нужно докопаться до причин происходящего!
И можно было бы осадить не в меру любознательную особу, да только рука не поднялась. То есть язык не повернулся. Тьфу! Гневная нотация в речь не оформилась! Ведь интерес Лиодайи помножен на специфический средневековый менталитет, так что слова стоит подбирать очень осмотрительно, чтобы не выйти за границы понимания девушки!
И потому вместо отповеди родилось совершенно иное:
— Ты права, мне незачем самому следить за всем. Хоть мои владения велики, но я чувствую, когда кто-то нуждается в помощи, — уверенно начал я, вспомнив наивный сказ «о небесном орехе». Надо полагать, «осколков-скорлупок» было все же больше трех, о которых я уже успел узнать.
— Удивительно! Столько островов, а ты способен выбирать самых несчастных. Это справедливо, иначе те, чьи трудности ничтожны, станут ленивыми и неспособными.
— Да, я ценю самостоятельность. А откуда ты знаешь о проблемах других островов? Они же далеко.
— В школе на занятиях нам много рассказывали. И то, как именно расположены ближайшие острова, мы учили — всем сиренам это нужно, вдруг придется выйти в плавание на корабле. И про особенности других королевств тоже говорили. А вот свежие новости дальних соседей мы узнаем редко. Только когда торговые суда прибывают с товаром.
Ясно… Каждый остров здесь живет своим собственным маленьким мирком. Об объединении, видимо, никто и не помышляет. То ли незачем, то ли что-то специфическое есть на этой планете, что не дает поддерживать постоянные контакты между кусочками «ореха». Одно вроде как понятно — материками здесь и не пахнет. Хотя…
Новая порция сомнений зародилась, стоило мне увидеть карту. Она была первым, что бросилось в глаза девушке, когда на следующий день, как и обещала, Лио отправилась в библиотеку.
Отображение ее родного мира занимало целую стену и, несомненно, кроме смысловой выполняло еще и декоративную функцию. Очень уж карта была красива и изысканна.
Само собой, моя «носительница» восхищенно присматривалась именно к искусной работе мастериц, которые создали красочное полотно, напоминающее мне гобелен. Скорее всего, ей доводилось пользоваться обычными свитками с нарисованными очертаниями островов. Я же, радуясь столь пристальному вниманию, торопливо запоминал и анализировал саму суть объекта.
Центральную позицию — что ожидаемо и логично — занимал местный остров, судя по витиеватой подписи над ним, именующийся Тьегрос. Вокруг него на разных расстояниях были разбросаны как куда более мелкие, так и сходные по размерам изолированные участки суши. Ближайшим слева оказался тот самый Ильгрос, откуда родом была жена дяди Аленнара. Чуть ниже и дальше справа (я бы сказал, юго-восточнее, но пока со сторонами света не разобрался, так что уверенности не было) лежал Эдагрос, откуда прибыла прабабушка самой Лио.
В зоне видимости появились еще несколько островов с крупными надписями, которые я сумел издали прочитать: Фейгрос, Упагрос, Одвинталгрос… Все они заканчивались одинаково, что, в общем-то, могло свидетельствовать как о скупости фантазии местных, так и об их прагматичности — трудно ошибиться в сути созвучных слов. Даже такой дилетант, как я, сразу поймет, о чем идет речь. Разумеется, сходные названия означают и наличие единого языка на всех территориях этого мира.
В общем, крупных географических объектов оказалось около десятка. Остальное пространство занимали куда более мелкие участки суши. И как они выживают в условиях максимальной независимости, мне было страшно представить. Полная изоляция, стремительное истощение местных ресурсов, отсутствие промышленности, особенно при неразвитой межостровной торговле… Это даже не средневековый, не единожды раскритикованный мною мир, а цивилизация, близкая к глубокой древности. Скорее всего, здесь будет значительный разрыв в развитии отдельных островов-государств.
Однако и «белых пятен» хватало. По крайней мере, пространство слева сверху (примем пока за условный северо-запад) явно оставалось недоработанным — вместо изображения суши и водных просторов там развернулась жуткая клыкастая пасть, готовая поглотить все остальное. Наверняка таким способом местные отобразили опасность дальних путешествий в неизведанный мир, из которых никто не возвращался. Что неудивительно, при их уровне развития науки и техники, — примитивные корабли, проблемы с ориентированием в пространстве, ограниченный объем припасов, морская пучина, полная агрессивных чудовищ. Не хотел бы я быть путешественником в таких условиях.
Вдоволь насладившись произведением искусства, Лиодайя наконец-то развернулась, окидывая взглядом помещение библиотеки. Затемненное — видимо, для сохранности свитков; прохладное — скорее всего, с той же целью. А может, для того, чтобы посетители не задерживались?
Моя «носительница» оказалась предусмотрительной и целеустремленной: плотнее запахнув теплую накидку, которую еще в своей комнате набросила на плечи, решительно направилась вглубь помещения.
— Не волнуйся, Арктур! Я без свитка отсюда не уйду!
— Я и не сомневался. — И вместе с «носительницей» принялся изучать обстановку.
— А ты не чувствуешь, где он может быть? — тоскливо спросила она.
Окинула взглядом одну из стен гигантского зала, по сути представляющую собой мелкоячеистый шкаф, в каждой нише которого лежал аккуратно свернутый свиток. И ведь подписей никаких! Неужели каждый разворачивать придется, чтобы найти нужный? Так тут всей жизни не хватит…
— Попробуй начать с самых больших, — ошарашенный ничуть не меньше, рассудил я.
Запись о почитаемом духе ветра должна быть весомой.
Однако даже крупных свитков было больше десятка. И потому, вздохнув, Лиодайя вытащила ближайший.
— «Свод законов Тьегроса», — прочитала она название и огорчилась: — Не то! Где же он?!
— Вы с кем разговариваете, милая сийринна?
В звонкой тишине даже тихий старческий шепот показался мне громогласным. Что уж говорить о Лиодайе, которая едва не выронила из вмиг ослабевших пальцев ценный предмет.
— Я просто размышляла… Вы смотритель библиотеки! — догадалась она куда раньше меня, рассмотрев собеседника — невысокого, действительно совсем старого, все лицо которого было покрыто морщинами, словно древняя фреска. А вот волосы его, несмотря на возраст, оставались темными. Видимо, действительно тут никто не седеет… — Я ищу легенду о первой сийринне нашего мира, — с почтением продолжила Лио, возвращая «Свод законов» на положенное ему место. — Вы мне поможете?
— Легенду о Шиллидайе?.. — Маленькие глаза, прячущиеся под кустистыми темными бровями, с еще более пристальным вниманием впились в мою «носительницу». Давненько о ней не вспоминали…
Он неспешно развернулся и направился к другой стене. Свитки здесь были явно древнее — листы толще, края потрепанней; от них даже пахло иначе, на ум пришли странные ассоциации — тяжелее, весомее, почтительнее…
Тот, что оказался в итоге в руках Лиодайи, наверняка был раритетом. Причем точно являлся свидетелем невообразимо давних событий.
— Сколько ему лет? — определенно потрясенная тем же, благоговейным шепотом уточнила Лио.
— Когда мой прапрадед стал помощником-учеником тогдашнего хранителя, наставник сказал, что этот свиток уже лежал здесь в то время, когда его трижды прапрадед принял должность смотрителя, — с заметным удовольствием перечислил старик и довольно хихикнул, ведь рот посетительницы потрясенно приоткрылся.
Я же лихорадочно подсчитывал. Даже если сопоставить услышанный факт с неведомым мне пока сроком жизни местных обитателей и условными годами, цифра выходила внушительной. Земных лет пятьсот, не меньше.
Чудо, что свиток удалось сберечь в его первозданном виде. К этой реликвии страшно прикоснуться, ведь не хочется испортить. Нечего и мечтать о том, чтобы унести подобное сокровище в комнаты!
Такая кощунственная мысль Лио и в голову не пришла.
— Где я могу его развернуть?
— Так тут есть место для чтения, — отозвался и расслабился напрягшийся было старичок. Возможно, вандализма все же опасался. — Идемте, я покажу.
Скромное наименование «место» оказалось шикарной уютной комнаткой с невысоким столиком темного дерева и несколькими объемными пуфами бежево-коричневой расцветки. Более светлое, а главное, теплое — Лио с удовольствием сняла накидку.
Вставив концы свитка в специальные крепления, Лиодайя удобно устроилась на мягком сиденье и со мной заговорила шепотом, потому как опасалась лишних вопросов от любопытного смотрителя:
— Арктур, я буду медленно разворачивать, ты меня останавливай или, наоборот, поторапливай…
— Хорошо. Ты только и сама читай. Тебе ведь и самой интересно? — спохватился я, вовремя сообразив, что, если Лио просто рассеянно пробежит взглядом по тексту, я ничего не успею воспринять.
Сийринна промолчала, но едва заметно качнула головой, соглашаясь.
Начало свитка показало нам шикарную иллюстрацию, своеобразную обложку: хрупкая девушка на берегу бушующего моря в окружении тварей. Темные волосы сийринны развеваются на ветру, весь ее облик воинственный, собранный. Она смело смотрит вперед, опирается на меч и не отступает от опасности.