Сборы-сборы… Как-то некомфортно мне. Как будто тянет где-то внутри. Ну-ка ещё поёрзать на парашюте. Да не, вроде бы всё пучком. Оглядываюсь. Мой защитник устраивается на своём ремне. Ребята помогают ему надеть шлем и подсоединяют к бортовой связи. Всё, устраиваюсь на месте и застёгиваю свой шлемофон. Вот когда же у меня руки дойдут – давно хотел вместо застёжек кнопки присобачить.
Начинаем проверку по кабине – по приборам на панели… Моё звено заняло свои места в машинах. Все пять душ. В трёх потрёпанных «Илах» с номерами 06, 10 и 12.
– От винта!
Запуск.
Еэззз! – «шестёрочка» завелась с первого раза. Вот ведь спасибо Игорьку – свечки прокалил. Время есть, топливо – под завязку, так что дадим движку поработать на низких. Игорёк, наверное, уже сегодня гонял двигатель, но не мешает ещё разок. Заодно своими ушками послушаю. Это, конечно же, не вазовский движок моей верной «шахи», на котором я отчётливо слышал каждый «горшок»[38]. Однако и на «Иле» с его АМ‑38 на холостых можно было по звуку вычленить отдельные посторонние шумы, особенно на прогретом. Но это потом, а сейчас стрелка прибора, показывающего температуру масла, только отлипла от крайнего левого положения. Пока «греемся», проверю-ка движения своего «джойстика». Метрового почти. О который при аварийной или небрежной посадке некоторые пилоты иногда себе так всё отбивают, что потом уже ничего не хочется. Особенно близких личных контактов с противоположным полом. Может быть, на фронте и вообще на войне это будет даже плюсом, а вот потом – явный минус. И так в 46-м, да и десятилетием позже любой мужик, хоть косой и кривой, хоть хромой и рябой, был на вес золота. Чтобы мне не попасть в разряд дефектных, мы с Мишкой придумали и поставили дополнительный щиток защиты на кресло. Парашют теперь укладывался в «чашку» и вынимался с некоторым затруднением, ход «на себя» сократился на 30 миллиметров, однако это лучше, чем получить повреждения в самой важной для каждого мужчины части тела. Только между нами, девушками, – точно такой же дополнительный щиток Ковалёв себе тоже установил. И вроде бы как остальные лётчики заинтересовались таким техническим новшеством.
Приборная панель. Слева направо по приборам. Кругляшок «показометра» температуры масла, над ним – указатель температуры воды, чуть правее – обороты двигателя. Пока у нас холостые. Ниже правее – «топливо». О, этого добра сейчас – под завязку…
Мишка приклеился с правого бока кабины и тоже проверяет кокпит. Заставил меня погонять РУДом двигатель. Послушал. В отличие от меня ему что-то не понравилось, и он сверху сурово глянул на Игорька, который топтался у крыла. Достал из кармана тряпочку и ещё разок протёр переднее остекление. Потом проверил у меня крепление привязных ремней и потуже их затянул. Мой протест, типа теперь я шевелить могу только глазами, он с величавостью восточного падишаха решил не замечать. Так положено – вот и весь ответ. Проверил, как ходит фонарь, и, как кажется, в этом вопросе он остался удовлетворённым. Потом, держась за край моей кабины, перегнулся к стрелку и продолжил осмотр.
Всё-всё-всё. Заканчиваем. Из своей «подковы» капониров начал выруливать на поле Андрей с Юркой Жихарем. Мишка похлопал нас по плечам и спрыгнул с крыла. Нам осталась ещё минутка до начала рулёжки – передо мной должен пройти Серёга со своим ведомым. Мои ребята уже готовы начинать выруливание на старт.
Теперь можно помолиться…
Нет, не получилось – вместо слов молитвы почему-то вспомнил Расторгуева.
Помилуй, Господи, нас грешных и спаси,
И если можно, эту чашу пронеси
Ты мимо нас
Который раз…
Ладно. Надо себе узелок на память завязать: найду кого-нибудь православного – запишу и заучу слова молитв. А то уже как-то просто стыдно.
Фу, как же напылил Серёга с напарником – хоть респиратор надевай.
Жестами показываю своим, чтобы пристраивались, и начинаю движение. Игорёк и Мишка немного вразнобой хлопнули «шестёрочку» по законцовками. Всё – поехали на работу.
Повороты – довороты, вот мы и на старте. Кому сегодня выпало тащить службу в наряде? Вот уж не завидую – я один день подежурил и чуть не взвыл.
«Пошёл на взлёт по полосе мой друг Серёга», Серёга не Санин, а Колосов. Что-то меня сегодня на песни из первой реальности потянуло… Вот и Визбора вспомнил.
Внимание – отмашка флажком. Поднимаю руку и опускаю вперёд. Закрыть фонарь. Левой рукой перевожу рычаг газа в максимальное положение. Надо хвост прижать. Сегодня покажу высший класс – отрыв на трёх точках. Разгон! Ещё… ещё! Нет, не удержал – хвост оторвался от земли. Теперь можно и «брать на себя». Есть отрыв! Надо же – почти получилось. Следующий раз ещё потренируюсь. А вот и мои «грачата» оторвались и теперь пристраиваются по бокам. Скорее, скорее – догоняем ребят, ушедших вперёд. Заметно, что «шестёрочку» и заправили «под горлышко», и загрузили «под завязку», – машина немного тупит с откликом на управляющие воздействия и высоту набирает вяло.
Андрей ходит «змейкой» – собирает эскадрилью. Ещё недавно нас было девять, а сейчас только семь. При этом надо отдать дань расчётливости и осторожности Ковалёва. Третья эскадрилья, сократившись по численности до четырёх боевых единиц, слилась с первой. Сейчас первая – это десять «Илов». Не реже раза в день нас усиливали сами отцы-командиры – Чернов и Храмов, вылетая ведущими групп.
Минут через пятнадцать после взлёта подобрали «МиГи» с их поляны. Нормально, теперь мы с прикрытием. Но на всякий случай по внутренней связи проверил своего нового стрелка. Отвечает, хотя и с некоторым запаздыванием. Ещё не обтёрся.
– Следи за хвостом. Истребители могут «охотников» проворонить. – Это я ему на всякий случай. Чтобы не расслаблялся. – Леденцы у тебя сейчас какие?
Бур от моего вопроса стушевался и почему-то виновато отвечает, что красные.
– Красные – это со вкусом барбариса. Сейчас положены зелёные – мятные. Как понял?
– Понял. Можно, я сейчас тогда эти догрызу, а потом возьму мятные?
– Не «можно», а «разрешите», нестроевщина! Одно слово – БАО.
– Что-что, не понял?
– Ладно, можно, – говорю.
Сегодня нас ожидает один из самых трудных видов работы. Блин, и вот зачем снова себе мозги наворачиваю? Всё понятно и просто – план в общих чертах разработан и всеми одобрен. Прикрывают нас наши старые знакомые на «мигарях». Надо посмотреть внимательно…
О! Так и есть – ястребки построились двойками! Теперь шестёрка истребителей прикрывала нас вполне прилично – одна пара висела на 3000 и была почти не видна, вторая кружилась возле нас, а третья вышла вперёд по маршруту в свободном поиске на 4000. При этом они постоянно менялись. И скорость у ребят была вполне приличная? – если что, разогнаться им надо будет всего лишь на полсотни, которые они наберут небольшим снижением. Не знаю, кто им дал такое построение, но я бы расставил машины примерно так же. Если они так широко бегают, то это значит, что у них связь появилась! Так вот куда пропали наши умельцы – Триод с Резистором. Их Храмов «на барщину» к истребителям отправил. Про такое построение наших защитников, помнится, кто-то недавно в столовке трепался с Белоголовцевым и Димкой Павловым. Ну и кто у нас теперь Дед Мороз?[39] Теперь только надеемся, что связь не подведёт и органы зрения ребят с истребительного полка проверяют так же злобно, как зверствует у нас Бородулин. Он недавно самого Чернова от полётов на двое суток отстранил. Майор в штабе с документами и бумагами засиделся за полночь. Генератор вырубили – поэтому комполка «ломал глаза» при свете коптилки. На следующий день с красными белками попался на глаза нашему доктору и получил «освобождение от полётов».
Ленточка! Каждый раз, когда её пересекаю, возникает желание ещё поёрзать на парашюте. Как будто задницу подмораживает.
Блин, блин, блин! Это ж за какие заслуги нас встречают такие фанфары? Гансам зениток, что ли, подбросили? Ещё недавно в этом районе у них только пулемёты стояли, и вот – здрасте! Взгляды по сторонам – хорошо, ребят не зацепили. А как там поживает мой храбрый Бур? Он что, ничего не заметил? Крутит себе башкой. Иногда так это грозно ворочает ШКАСом – типа тренируется. По нашим ястребкам не лупанул бы…
Вжиххх – прошли. А за нами ещё продолжали висеть сероватые кляксы разрывов. Не попали – не попали! Вот вам… болт! В смысле, что потом вернусь и что-нибудь потяжелее привезу. Соточку, например, фугасную.
Так, хорош паясничать.
Андрюха так прижался, что кажется – скребёт по верхушкам деревьев пузом. У меня на курсе 205. Как и договаривались, будем имитировать, что цель атаки – это мостик, что в двадцати километрах севернее. Может быть, Андрею, наоборот, стоило приподняться – чтобы его засекли? Не буду лезть с советами. Он и так у нас товарищ башковитый.
– «Грачи», следите за хвостами! – Вот только помяни его, а он уже в эфире.
Идём-идём-идём. Держимся за хвост Андрюхиной «семёрки».
Прижались. Снова под крыльями мелькание зелени разного цвета и вида: леса – перелесочки, поля – луга. Над нами только лёгкая летняя кучовочка. Красота и благодать. В такую погоду с удочкой на речоночке или на озерце бы… Не для рыбы, а для самого процесса… «Мигарики» кружат над нами. Пара, которая шла впереди, вернулась и поднялась над нашим строем. Её сменила другая двойка, ушедшая вперёд.
– Внимание. Минута до запятой. Кол! Ты вада!
Вы поняли? Нет? Вот мы тоже рассчитывали, что нас не поймут. На самом деле комэск сообщил, что до очередного поворота осталась минута и что надо следить за секундной стрелкой, чтобы его не прозевать. Что после этого нас будет вести Серёга и его напарник выйдет вперёд. Пара Ковалёва оттянется назад. Наше звено своё место в строю не меняет. И то, что Андрюха не сказал, – это предпоследний поворот.
Да из чего же сделаны эти секунды?! Из клея или из пластилина? Тянутся как… как… в общем, как резина тянутся.
Фу, комэск в эфире.
– Приготовиться. Крути на 70. Начали. Раз-з-з!
Две передние машины вскинули носы и поднялись над строем. Из-за потери курсовой скорости они оттянулись назад. Серёга с напарником аккуратной тарелочкой начали строить поворот на новый курс. А мне вообще пришлось блинчиком, чтобы не наехать на переднюю пару, круто менявшую направление. Вдобавок у меня два ведомых – более резко ходить звеном у нас не получается – растянемся и строй сломаем. Потом пока соберёмся и нацелимся – можем мимо точки проскочить. Вот и сейчас Гришка, идущий слева, оторвался на лишние 300. Хорошо хоть Колосов стал «змейкой» ходить. Я с Санькой быстро к нему приклеился, а потом и Сотник подтянулся. Вот хребтиной чувствую, как меня Андрюха взглядом через бронеспинку прожигает. Так и есть – щёки гореть начали. Снова вечером втихаря втык за лётную подготовку устроит. Хорошо ему, у него 200 с лишним часов налёта. А у меня-то едва тридцать наберётся, причём с фронтовыми, где, собственно, красоте строя никто не учил.
– «Горбатые»! «Худые» рядом! – услышал голос, пробившийся через шипение нашей частоты. «Мигари» засекли врага.
Как озноб по шкурке. Твою же!.. Сколько их там? Блин! Даже до точки ещё не дошли, а уже с «гостями», так их об… и в лоб! Точно, у фрицев здесь радар стоит! Пока делаем вид, что нас крайне интересует мостик, что в паре десятков кэмэ севернее. Только кого теперь… в смысле обманешь – у них «глаза» к нам привязались.
– Бур! Бойся! Жуй красные леденцы!
Дошло до него? Пока мы на курсе – оглянуться на своего бравого защитника. Нормально так. Башкой вертит. Пулемётом водит по сторонам. «Худых» явно не видит, но и не трусит – под борт не ныряет.
Рядом с нами осталась пара «МиГов». Две другие двойки начали потихонечку карабкаться наверх. Плохо, что они при этом стали немножко отставать. Пара комэска повисла за нами с превышением на триста. Не понял. Это чего? Андрей решил поиграть в истребителей? Ага! ЩАЗЗЗ! С неизрасходованным боезапасом и почти полными баками. Даже при всех его навыках и способностях хлопотно это будет.
Атаки нет. Зараза! Как на медленном огне поджаривают. Сам кручу головой – противника не вижу. Да где же их «мигари» разглядели? Даю педальку вправо, чтобы чуток довернуть машину. Озираюсь кругом, ещё смотрю, теперь влево… гляжу за спину. Да не вижу я никого! Суслики хреновы! Я их не вижу, а они есть!
– «Грач шесть»! Хорош вихлять! – Если вернёмся, Андрей точно ещё раз пройдётся по моей лётной подготовке.
Вот снова он в эфире:
– Минута до запятой. Кол – веди.
Всё. Это последний поворот и выход на задан-ый объект. Последний акт – все маски сброшены. Мы ясно обозначили свою цель. Теперь нас будут ждать. Первый самый противный и внезапный удар примет на себя Серёга со своим ведомым. Они должны будут погасить как можно больше зенитных точек. Затем пойдёт моё ударное звено. Нам надо успеть разглядеть капониры и замаскированные машины.
Господи, помоги!
Серёга всё понял и покачал крыльями. 30 секунд. Пятнадцать, десять…
– Кол, крути три четыре ноль! Начали. Разззз!
Две ведущие машины, используя запас скорости, резко подняли левые крылья и повернули на курс.
– «Горбатые»! Они падают на вас! Отбиваем! – зазвенел голос кого-то из ястребков. – Дёма! Влево! Влево давай! Бей заградительным!
Сверху с пяти часов на нас стремительно мчались четыре «мессера».
Мой стрелок открыл огонь торопливыми очередями. К нему присоединился парнишка с Санькиной десятки.
«Вжрууууу!» – с грохотом и рёвом мимо нас пролетели четыре «мессера». Я успел разглядеть зелёно-серую распятновку и что у них законцовки закруглённые. Хвосты уже без характерных подкосов. Нас атаковали «фридрихи».
– Бур! Спокойно! Прими один жёлтый. Тише. Понял?
– Понял! – ответил стрелок срывающимся от волнения голосом. Блин, у пацана – первый бой. Нервишки небось как струнки натянуты.
– Спокойно, чёрт побери! Сделай глубокий вдох. И медленно выдохни. Я сказал медленно. Держись, пацан! Бей только наверняка и короткими. Короткими! Дошло? Всё нормально. Крепись, нас маленькие прикрывают!
Вроде успокоился. Перестал стволом тыкать во всё, что вокруг движется.
– Внимание, «Грачи», – услышал я голос Андрея. – Минута до цели. Подъём начали… раззз!
Серёга со своим ведомым пошли на кабрирование. Я, посчитав до трёх (и-раз, и-два, и-три), тоже потянул штурвал на себя. Машина послушно подняла нос и начала карабкаться вверх, разменивая скорость на высоту. Сзади нас по-прежнему шёл Андрей со своим напарником. Над нами носилась двойка «мигарей». Теперь я видел «худых» – четвёрка ушла на девять часов с превышением в полкилометра. Ещё одна пара намеревалась атаковать нас с хвоста.
Поднимаемся. Есть тышшша. Серёга впереди, чуть ниже. Андрей сзади. Может, и вправду сумеет нас прикрыть. Закрываю заслонку радиатора.
Стало видно проплешину вражьего поля с полосой посередине. Никаких следов активности. Пыль от движущихся машин не поднимается, зенитки фейерверк не устраивают. Даже кухни и костры не дымят. Мы, часом, не промахнулись? А то ща как вложимся – и всё по пустому месту. Вот ведь досадно будет.
Дайте мне телескоп в кабину! И ещё радар с системой самонаведения. Ну, ничего же не вижу!
– Там они! Вон сидят! – услышал я ликующий возглас Андрея.
Начинаем проверку по кабине – по приборам на панели… Моё звено заняло свои места в машинах. Все пять душ. В трёх потрёпанных «Илах» с номерами 06, 10 и 12.
– От винта!
Запуск.
Еэззз! – «шестёрочка» завелась с первого раза. Вот ведь спасибо Игорьку – свечки прокалил. Время есть, топливо – под завязку, так что дадим движку поработать на низких. Игорёк, наверное, уже сегодня гонял двигатель, но не мешает ещё разок. Заодно своими ушками послушаю. Это, конечно же, не вазовский движок моей верной «шахи», на котором я отчётливо слышал каждый «горшок»[38]. Однако и на «Иле» с его АМ‑38 на холостых можно было по звуку вычленить отдельные посторонние шумы, особенно на прогретом. Но это потом, а сейчас стрелка прибора, показывающего температуру масла, только отлипла от крайнего левого положения. Пока «греемся», проверю-ка движения своего «джойстика». Метрового почти. О который при аварийной или небрежной посадке некоторые пилоты иногда себе так всё отбивают, что потом уже ничего не хочется. Особенно близких личных контактов с противоположным полом. Может быть, на фронте и вообще на войне это будет даже плюсом, а вот потом – явный минус. И так в 46-м, да и десятилетием позже любой мужик, хоть косой и кривой, хоть хромой и рябой, был на вес золота. Чтобы мне не попасть в разряд дефектных, мы с Мишкой придумали и поставили дополнительный щиток защиты на кресло. Парашют теперь укладывался в «чашку» и вынимался с некоторым затруднением, ход «на себя» сократился на 30 миллиметров, однако это лучше, чем получить повреждения в самой важной для каждого мужчины части тела. Только между нами, девушками, – точно такой же дополнительный щиток Ковалёв себе тоже установил. И вроде бы как остальные лётчики заинтересовались таким техническим новшеством.
Приборная панель. Слева направо по приборам. Кругляшок «показометра» температуры масла, над ним – указатель температуры воды, чуть правее – обороты двигателя. Пока у нас холостые. Ниже правее – «топливо». О, этого добра сейчас – под завязку…
Мишка приклеился с правого бока кабины и тоже проверяет кокпит. Заставил меня погонять РУДом двигатель. Послушал. В отличие от меня ему что-то не понравилось, и он сверху сурово глянул на Игорька, который топтался у крыла. Достал из кармана тряпочку и ещё разок протёр переднее остекление. Потом проверил у меня крепление привязных ремней и потуже их затянул. Мой протест, типа теперь я шевелить могу только глазами, он с величавостью восточного падишаха решил не замечать. Так положено – вот и весь ответ. Проверил, как ходит фонарь, и, как кажется, в этом вопросе он остался удовлетворённым. Потом, держась за край моей кабины, перегнулся к стрелку и продолжил осмотр.
Всё-всё-всё. Заканчиваем. Из своей «подковы» капониров начал выруливать на поле Андрей с Юркой Жихарем. Мишка похлопал нас по плечам и спрыгнул с крыла. Нам осталась ещё минутка до начала рулёжки – передо мной должен пройти Серёга со своим ведомым. Мои ребята уже готовы начинать выруливание на старт.
Теперь можно помолиться…
Нет, не получилось – вместо слов молитвы почему-то вспомнил Расторгуева.
Помилуй, Господи, нас грешных и спаси,
И если можно, эту чашу пронеси
Ты мимо нас
Который раз…
Ладно. Надо себе узелок на память завязать: найду кого-нибудь православного – запишу и заучу слова молитв. А то уже как-то просто стыдно.
Фу, как же напылил Серёга с напарником – хоть респиратор надевай.
Жестами показываю своим, чтобы пристраивались, и начинаю движение. Игорёк и Мишка немного вразнобой хлопнули «шестёрочку» по законцовками. Всё – поехали на работу.
Повороты – довороты, вот мы и на старте. Кому сегодня выпало тащить службу в наряде? Вот уж не завидую – я один день подежурил и чуть не взвыл.
«Пошёл на взлёт по полосе мой друг Серёга», Серёга не Санин, а Колосов. Что-то меня сегодня на песни из первой реальности потянуло… Вот и Визбора вспомнил.
Внимание – отмашка флажком. Поднимаю руку и опускаю вперёд. Закрыть фонарь. Левой рукой перевожу рычаг газа в максимальное положение. Надо хвост прижать. Сегодня покажу высший класс – отрыв на трёх точках. Разгон! Ещё… ещё! Нет, не удержал – хвост оторвался от земли. Теперь можно и «брать на себя». Есть отрыв! Надо же – почти получилось. Следующий раз ещё потренируюсь. А вот и мои «грачата» оторвались и теперь пристраиваются по бокам. Скорее, скорее – догоняем ребят, ушедших вперёд. Заметно, что «шестёрочку» и заправили «под горлышко», и загрузили «под завязку», – машина немного тупит с откликом на управляющие воздействия и высоту набирает вяло.
Андрей ходит «змейкой» – собирает эскадрилью. Ещё недавно нас было девять, а сейчас только семь. При этом надо отдать дань расчётливости и осторожности Ковалёва. Третья эскадрилья, сократившись по численности до четырёх боевых единиц, слилась с первой. Сейчас первая – это десять «Илов». Не реже раза в день нас усиливали сами отцы-командиры – Чернов и Храмов, вылетая ведущими групп.
Минут через пятнадцать после взлёта подобрали «МиГи» с их поляны. Нормально, теперь мы с прикрытием. Но на всякий случай по внутренней связи проверил своего нового стрелка. Отвечает, хотя и с некоторым запаздыванием. Ещё не обтёрся.
– Следи за хвостом. Истребители могут «охотников» проворонить. – Это я ему на всякий случай. Чтобы не расслаблялся. – Леденцы у тебя сейчас какие?
Бур от моего вопроса стушевался и почему-то виновато отвечает, что красные.
– Красные – это со вкусом барбариса. Сейчас положены зелёные – мятные. Как понял?
– Понял. Можно, я сейчас тогда эти догрызу, а потом возьму мятные?
– Не «можно», а «разрешите», нестроевщина! Одно слово – БАО.
– Что-что, не понял?
– Ладно, можно, – говорю.
Сегодня нас ожидает один из самых трудных видов работы. Блин, и вот зачем снова себе мозги наворачиваю? Всё понятно и просто – план в общих чертах разработан и всеми одобрен. Прикрывают нас наши старые знакомые на «мигарях». Надо посмотреть внимательно…
О! Так и есть – ястребки построились двойками! Теперь шестёрка истребителей прикрывала нас вполне прилично – одна пара висела на 3000 и была почти не видна, вторая кружилась возле нас, а третья вышла вперёд по маршруту в свободном поиске на 4000. При этом они постоянно менялись. И скорость у ребят была вполне приличная? – если что, разогнаться им надо будет всего лишь на полсотни, которые они наберут небольшим снижением. Не знаю, кто им дал такое построение, но я бы расставил машины примерно так же. Если они так широко бегают, то это значит, что у них связь появилась! Так вот куда пропали наши умельцы – Триод с Резистором. Их Храмов «на барщину» к истребителям отправил. Про такое построение наших защитников, помнится, кто-то недавно в столовке трепался с Белоголовцевым и Димкой Павловым. Ну и кто у нас теперь Дед Мороз?[39] Теперь только надеемся, что связь не подведёт и органы зрения ребят с истребительного полка проверяют так же злобно, как зверствует у нас Бородулин. Он недавно самого Чернова от полётов на двое суток отстранил. Майор в штабе с документами и бумагами засиделся за полночь. Генератор вырубили – поэтому комполка «ломал глаза» при свете коптилки. На следующий день с красными белками попался на глаза нашему доктору и получил «освобождение от полётов».
Ленточка! Каждый раз, когда её пересекаю, возникает желание ещё поёрзать на парашюте. Как будто задницу подмораживает.
Блин, блин, блин! Это ж за какие заслуги нас встречают такие фанфары? Гансам зениток, что ли, подбросили? Ещё недавно в этом районе у них только пулемёты стояли, и вот – здрасте! Взгляды по сторонам – хорошо, ребят не зацепили. А как там поживает мой храбрый Бур? Он что, ничего не заметил? Крутит себе башкой. Иногда так это грозно ворочает ШКАСом – типа тренируется. По нашим ястребкам не лупанул бы…
Вжиххх – прошли. А за нами ещё продолжали висеть сероватые кляксы разрывов. Не попали – не попали! Вот вам… болт! В смысле, что потом вернусь и что-нибудь потяжелее привезу. Соточку, например, фугасную.
Так, хорош паясничать.
Андрюха так прижался, что кажется – скребёт по верхушкам деревьев пузом. У меня на курсе 205. Как и договаривались, будем имитировать, что цель атаки – это мостик, что в двадцати километрах севернее. Может быть, Андрею, наоборот, стоило приподняться – чтобы его засекли? Не буду лезть с советами. Он и так у нас товарищ башковитый.
– «Грачи», следите за хвостами! – Вот только помяни его, а он уже в эфире.
Идём-идём-идём. Держимся за хвост Андрюхиной «семёрки».
Прижались. Снова под крыльями мелькание зелени разного цвета и вида: леса – перелесочки, поля – луга. Над нами только лёгкая летняя кучовочка. Красота и благодать. В такую погоду с удочкой на речоночке или на озерце бы… Не для рыбы, а для самого процесса… «Мигарики» кружат над нами. Пара, которая шла впереди, вернулась и поднялась над нашим строем. Её сменила другая двойка, ушедшая вперёд.
– Внимание. Минута до запятой. Кол! Ты вада!
Вы поняли? Нет? Вот мы тоже рассчитывали, что нас не поймут. На самом деле комэск сообщил, что до очередного поворота осталась минута и что надо следить за секундной стрелкой, чтобы его не прозевать. Что после этого нас будет вести Серёга и его напарник выйдет вперёд. Пара Ковалёва оттянется назад. Наше звено своё место в строю не меняет. И то, что Андрюха не сказал, – это предпоследний поворот.
Да из чего же сделаны эти секунды?! Из клея или из пластилина? Тянутся как… как… в общем, как резина тянутся.
Фу, комэск в эфире.
– Приготовиться. Крути на 70. Начали. Раз-з-з!
Две передние машины вскинули носы и поднялись над строем. Из-за потери курсовой скорости они оттянулись назад. Серёга с напарником аккуратной тарелочкой начали строить поворот на новый курс. А мне вообще пришлось блинчиком, чтобы не наехать на переднюю пару, круто менявшую направление. Вдобавок у меня два ведомых – более резко ходить звеном у нас не получается – растянемся и строй сломаем. Потом пока соберёмся и нацелимся – можем мимо точки проскочить. Вот и сейчас Гришка, идущий слева, оторвался на лишние 300. Хорошо хоть Колосов стал «змейкой» ходить. Я с Санькой быстро к нему приклеился, а потом и Сотник подтянулся. Вот хребтиной чувствую, как меня Андрюха взглядом через бронеспинку прожигает. Так и есть – щёки гореть начали. Снова вечером втихаря втык за лётную подготовку устроит. Хорошо ему, у него 200 с лишним часов налёта. А у меня-то едва тридцать наберётся, причём с фронтовыми, где, собственно, красоте строя никто не учил.
– «Горбатые»! «Худые» рядом! – услышал голос, пробившийся через шипение нашей частоты. «Мигари» засекли врага.
Как озноб по шкурке. Твою же!.. Сколько их там? Блин! Даже до точки ещё не дошли, а уже с «гостями», так их об… и в лоб! Точно, у фрицев здесь радар стоит! Пока делаем вид, что нас крайне интересует мостик, что в паре десятков кэмэ севернее. Только кого теперь… в смысле обманешь – у них «глаза» к нам привязались.
– Бур! Бойся! Жуй красные леденцы!
Дошло до него? Пока мы на курсе – оглянуться на своего бравого защитника. Нормально так. Башкой вертит. Пулемётом водит по сторонам. «Худых» явно не видит, но и не трусит – под борт не ныряет.
Рядом с нами осталась пара «МиГов». Две другие двойки начали потихонечку карабкаться наверх. Плохо, что они при этом стали немножко отставать. Пара комэска повисла за нами с превышением на триста. Не понял. Это чего? Андрей решил поиграть в истребителей? Ага! ЩАЗЗЗ! С неизрасходованным боезапасом и почти полными баками. Даже при всех его навыках и способностях хлопотно это будет.
Атаки нет. Зараза! Как на медленном огне поджаривают. Сам кручу головой – противника не вижу. Да где же их «мигари» разглядели? Даю педальку вправо, чтобы чуток довернуть машину. Озираюсь кругом, ещё смотрю, теперь влево… гляжу за спину. Да не вижу я никого! Суслики хреновы! Я их не вижу, а они есть!
– «Грач шесть»! Хорош вихлять! – Если вернёмся, Андрей точно ещё раз пройдётся по моей лётной подготовке.
Вот снова он в эфире:
– Минута до запятой. Кол – веди.
Всё. Это последний поворот и выход на задан-ый объект. Последний акт – все маски сброшены. Мы ясно обозначили свою цель. Теперь нас будут ждать. Первый самый противный и внезапный удар примет на себя Серёга со своим ведомым. Они должны будут погасить как можно больше зенитных точек. Затем пойдёт моё ударное звено. Нам надо успеть разглядеть капониры и замаскированные машины.
Господи, помоги!
Серёга всё понял и покачал крыльями. 30 секунд. Пятнадцать, десять…
– Кол, крути три четыре ноль! Начали. Разззз!
Две ведущие машины, используя запас скорости, резко подняли левые крылья и повернули на курс.
– «Горбатые»! Они падают на вас! Отбиваем! – зазвенел голос кого-то из ястребков. – Дёма! Влево! Влево давай! Бей заградительным!
Сверху с пяти часов на нас стремительно мчались четыре «мессера».
Мой стрелок открыл огонь торопливыми очередями. К нему присоединился парнишка с Санькиной десятки.
«Вжрууууу!» – с грохотом и рёвом мимо нас пролетели четыре «мессера». Я успел разглядеть зелёно-серую распятновку и что у них законцовки закруглённые. Хвосты уже без характерных подкосов. Нас атаковали «фридрихи».
– Бур! Спокойно! Прими один жёлтый. Тише. Понял?
– Понял! – ответил стрелок срывающимся от волнения голосом. Блин, у пацана – первый бой. Нервишки небось как струнки натянуты.
– Спокойно, чёрт побери! Сделай глубокий вдох. И медленно выдохни. Я сказал медленно. Держись, пацан! Бей только наверняка и короткими. Короткими! Дошло? Всё нормально. Крепись, нас маленькие прикрывают!
Вроде успокоился. Перестал стволом тыкать во всё, что вокруг движется.
– Внимание, «Грачи», – услышал я голос Андрея. – Минута до цели. Подъём начали… раззз!
Серёга со своим ведомым пошли на кабрирование. Я, посчитав до трёх (и-раз, и-два, и-три), тоже потянул штурвал на себя. Машина послушно подняла нос и начала карабкаться вверх, разменивая скорость на высоту. Сзади нас по-прежнему шёл Андрей со своим напарником. Над нами носилась двойка «мигарей». Теперь я видел «худых» – четвёрка ушла на девять часов с превышением в полкилометра. Ещё одна пара намеревалась атаковать нас с хвоста.
Поднимаемся. Есть тышшша. Серёга впереди, чуть ниже. Андрей сзади. Может, и вправду сумеет нас прикрыть. Закрываю заслонку радиатора.
Стало видно проплешину вражьего поля с полосой посередине. Никаких следов активности. Пыль от движущихся машин не поднимается, зенитки фейерверк не устраивают. Даже кухни и костры не дымят. Мы, часом, не промахнулись? А то ща как вложимся – и всё по пустому месту. Вот ведь досадно будет.
Дайте мне телескоп в кабину! И ещё радар с системой самонаведения. Ну, ничего же не вижу!
– Там они! Вон сидят! – услышал я ликующий возглас Андрея.