– «Грачи», расходимся. Атака! – начал Ковалёв спокойно, но последнюю команду он прокричал так, что её конец оказался забит хрипом мембран наушников, которые не смогли справиться с громкостью.
Серёга со своим ведомым с театральной изящностью скользнули в разные стороны. Чего творят! Зачем звено разбили? Хотя, наверное, это правильно – им надо атаковать много малых целей. И вроде бы так и договаривались. Оправданно.
И в эту секунду открыли огонь зенитки. На месте, где сейчас должны были находиться машины 17 и 23, появились пяток здоровенных чёрных клякс и множество мелких сероватых комочков. О чёрт, прямо на пути моего звена! Знаю, что уже мимо, но нервы-то не железные. Чуть на автомате не потянул на себя. Держать! Держать курс и строй, мать-перемать! Потом осмотрюсь, если смогу. Вон они, капониры. Точно на кромке леса.
– Я – «Грач шесть»! Эрэсами жарь по опушке! Атака! – срывая голос, ору, зажав «связь» левой рукой. Бросил – перехватить «колбасу» – большой палец на кнопку. Правой – на тумблеры[40]. Выравниваем нос! Ромб, круг и точка сетки на лобовом стекле подсказывают, что веду машину ровненько на край поляны. Если не сверну – впишусь в корни деревьев, стоящих на границе лесных зарослей. Щелчок пуска с положения «сразу все». Вжжух, – вжжух, вжжух, вжжух – рёв ракет даже перекрывает рокот движка. Пока вижу только дымовые следы. Скорее – тяни на себя, иначе сам как ракета…
– Грачата! Вверх! Живо-о-о!
Моя «шестёрочка» послушно подняла нос и стала набирать высоту. Меня вдавило в парашют и в спинку. Воах-х… выдохнул. Только сейчас понял, что не дышал почти всё это время. Фу… где мои ребята? Лево – право. Есть. «Висят» рядом. Норма. Сейчас «отбежим» и по тому же месту пройдёмся бомб-загрузкой.
Разрывов РСов своего звена не увидел – только потом, оглянувшись через плечо, разглядел столбы дыма и пыли, поднимающиеся над местом, по которому пришёлся удар. Ещё засёк, как Ковалёв с Жихарем «высыпают» ФАБы. Сегодня они у нас с замедлением в десять секунд. Это чтобы своими же ударными волнами нам на малой высоте хвосты не оторвало. Колосов с напарником работают по разным краям поля. Картинка мелькнула, как пейзаж за окном скорого поезда, и исчезла.
Веду машину подальше от поля – на разворот.
– Я – «Грач шесть», разворот вправо начали. Разззз! – Пока по нам не лупят, можно позволить себе развернуться «блинчиком»[41].
– Горбатые, бойся! Они падают! – резанул по ушам звонкий голос кого-то из ястребков.
«Мессера», которые отстали, как только мы вошли в зону зенитного огня, решили вернуться и поклевать нас на развороте.
– Бур! Следи – принимай! Бей короткими! – Но, похоже, Устин Борисович и так уже оклемался. К нему присоединился стрелок с машины Саньки. Ничего, если парни никого не заденут, – главное, не дать «мессерам» нормально прицелиться. А там – пусть михели тратят боезапас в белый свет как в копеечку!
Тук-тук-дзук-дзззук! Ах, чёрт! – зацепили меня на проходе. Вроде как по бронекапсуле прошлись. На левом крыле появилось несколько дырочек. Ладно. Это терпимо. Хрена ты «горбатого» таким «бекасином» с курса отвернёшь[42].
– Живой? Бур, ответь! Живой?!
– Шррр …ывой… – отозвался стрелок. – По нам попали?
– Ерунда, царапины. Следи за хвостом. Сейчас они ещё полезут.
Мой защитник стал воинственно поводить пулемётом из стороны в сторону. Вот ведь герой! Ну-ка перестань пацана задевать. Даже про себя не смей. У него сегодня первый бой в жизни. И ничего – держится. А штаны у него проверим, когда из машины на своём поле выберемся.
Что там звено Андрея обработало? Не вижу, но пыль и дым поднимаются на поле ближе к краю. Что-то нащупали. Серёга со своим сержантиком, Сашкой Пятыгиным, «работают» по МЗА. Над полем как будто образовался купол из серых комочков и клубков разрывов. Отставить дрожь коленок!
– Я – «Грач шесть»! «Сидор» на «сброс все сразу»[43]. Цель – бугры в конце взлётки! Санька! Вываливай на ближние! Гришка, берём дальние! Атака! – ору, перекрывая гвалт в наушниках. Всё равно, даже если не услышат, отработают по моему примеру. А эти бугры – либо капониры, либо землянки. Лишь бы попасть, лишь бы попасть!
Зараза! Влепили по мне! Держать! Держать машину! Бугры в точке прицела. Ближе, ещё ближе… Как только они скрылись под носом, вдавил кнопку сброса. И тут же почувствовал, что машину тряхануло близким разрывом. Я чуть башкой в фонарь не влетел. Спасибо Мишке, который так затянул ремни. А что там мой пассажир? Оглядываюсь. Слава богу – не вылетел. Не задело там парня случайно? Потом-потом. Вроде как его шлемак вижу, ствол ШКАСа стоит ровно, а не задран. Ща-ща… Выскочим – я его спрошу.
Трассера! Да сколько ж вас тут! У каждого куста по пулемёту поставили? Горочкой-змейкой увести «шестёрочку» от прицельного огня… Как ребятушки там мои? Молоточки! Держатся. Машинки у них вроде как целые. Тоже «пляшут» вверх-вниз.
– Я – «Грач шесть». Крутим вправо. Раззз! – Задрать крыло, правую педаль вперёд, штурвал на себя. Еэээсть. Машина чуть проскользнула вниз. Хорошо, высоты хватило. Парни рядом? Рядом – держатся за мой хвост. Теперь – в горизонт. Выровнять, прибавить газ. Уходим, уходим, уходим – вырвались. Что-то запоздало разорвалось возле Гришки, и его машину подбросило. Норма – держимся.
– Все живы? – хриплю в эфир.
В ответ «мои» покачали крыльями.
Дышать. Восстановить дыхание. Ща… Только дайте отдышаться. Ща-ща всё сделаю по науке. Всего лишь горечь во рту проглочу и начну восстанавливаться.
Хорошо. Вдох и медленный выдох…
Андрей и Серёга пошли на третий заход – давить зенитки. «Мессера», которые вертятся рядом. Их отгоняют «мигари», отчаянно бросаясь наперерез курсов – делают резкий клевок и снова отступают на высоту. По верхним ястребкам пытаются бить зенитки, да только это пустой расход боеприпасов. С таким же успехом можно из рогатки по бабочке стрелять.
Не могу себя заставить снова зайти на цель. Просто шкурой чую – сейчас по мне влупят. Руки как протезы, только мурашки бегают. Я не – могу-у-у-у! Не хочу-у! Я уже два раза в этой русской рулетке себе жизнь выиграл, уберите же ствол от моей башки!
Ах ты ж ****! Ты кому слово давал, сссуууу!.. Давай,****! Давай **** ****!
«…и если мне не суждено вернуться, то пусть в последний миг я стану карающей дланью Его!»
Сглотнул. Ладонью размазал слёзы и сопли…
– Я – «Грач шесть»… К повороту вправо приготовиться… – хриплю в эфир. Теперь рукавом убрал мокроту с рожицы. – Поворот начали! Раззз!
Всё – довернули и идём носом на поле. Это уже не плешка среди лугов-лесочков. Это серо-чёрное месиво из дыма и пыли перед нами.
– Бортовое оружие к бою! – Сам тоже приготовился. – Выбор целей произвольный! Дави гадов! Бей! Атака!
Три «Ила» опустили носы и начали полого скользить на цель, всё больше и больше увеличивая скорость. Бугорок, из него что-то торчит. Ближе. Мешают дым и пыль. МЗА. Вижу ясно четыре ствола, на концах которых сверкают вспышки выстрелов. Бьют по нашим. Ну, держитесь, психи! Димедрол прибыл! Со всей дури надавил на гашетки и закусил до крови нижнюю губу. Огонь! Дра-рара-ра-та-та!! Ближе. Вижу, как что-то разлетается на цели. Ясно вижу разрывы на установке и на бруствере. Вижу какие-то тени, шарахнувшиеся от зенитки.
В последний момент вырвал штурвал на себя. Аж в глазах потемнело. И на автомате инстинктом игрока-симуляторщика заложил левый вираж с переходом в правый[44].
Удар! Машину встряхнуло. Что-то заскрипело и заскрежетало.
Зажмурился. Твою ж-ж-ж-ж…
Руки-ноги сами отработали очередной вираж. Медленно открываю глаза. Не верю в чудо.
Но оно есть. Здесь. Здесь сейчас было чудо – я продолжаю лететь.
Куда это меня приложило…
Ладно, если живы – потом разберёмся.
– …ор! Сбор… «Грачам» сбор! Выходим на восемь ноль! – запоздало слышу голос Андрея в наушниках.
Уже без команды просто доворачиваю и ложусь на курс. Ребята с запозданием повторили мой доворот. Вместе. Мы собрались. Сумели. Санькину машину покачивает и уводит влево. На передней кромке правого крыла вижу рваную пробоину. За хвостом его штурмовика появился серый шлейф. Гришку тоже потрепало, но машина целее. По крайней мере, с моего ракурса.
– Саня, держись! Держись, старик!
Ответить он не может. Не может даже крыльями покачать – машину потом не удержит.
– Гриша, ты как?
Тоже не отвечает. Но, по крайней мере, идёт ровно.
К передку нас ведёт Колосов.
Пара комэска повисла за моим звеном с превышением в 200.
Домой. Мы ковыляем домой.
И в этот момент я понял, что я жив. И что сегодня буду жить. Что от «мессеров», которые снова начали атаку, как-нибудь отобьёмся. Что как-нибудь потом сядем. И всё. Монетка выпала орлом. Мы сегодня вернёмся.
– Бур! Старик, ты живой?!
– Хррр …вой… – пробился хриплый ответ сквозь гул в наушниках.
Напряжение начало спадать, и меня стало клонить в «шофёрский сон». Нельзя! Не спать! Мы под атакой! Надо взбодрить стрелка и самому сонную хмарь скинуть.
– Бур! Два красных леденца, и следи за хвостом – на нас «мессера» падают!
«Десятка» качается, как пьяная, и постоянно скользит влево. Серый шлейф дыма, а может быть, паров воды или бензина, продолжал струиться за подбитым штурмовиком. На расстоянии десятка метров за хвостом этот след начинал скручиваться жгутом.
– Саня, тяни, старик! Ещё чуток до ленточки осталось…
«Десятка» явно не слушается пилота. Как он ещё умудряется её держать…
«Мессера» атакуют всё наглее. Верхней паре удалось завязать на себя звено «МиГов», и у них над нами на шести часах началась свалка. Ястребки своими матюгами забили весь эфир. Звено «фридрихов» по-волчьи рвануло в нашу сторону.
– Бур! Бойся лево восемь! – Но стрелок и сам разобрался и уже начал ловить мчащиеся на нас истребители в прицел.
– Упреждение! Дай упреждение!
Бур открыл огонь короткими злыми очередями. Его поддержал стрелок Андрея. Санькина машина молчала.
«Мессера» начали «танцевать», уворачиваясь от трассеров, но продолжали приближаться. Правда, без прежнего задора. С правой стороны «худых» отогнала пара «мигарей», которая осталась при нас.
Из вражеского звена пара «мессеров» не выдержала и отвалила вверх и влево. Вторая продолжила атаку. Всё – они на позиции открытия огня. Сейчас нас будут убивать.
– Вниз! Уходим вниз!
Верёвки трассеров начали виться вокруг моей машины.
– Щёлк-щёлк… Бдамц! – попали, жабы вонючие!
– Шра – ра-ра-ра. Шра-ра-ра-ра! – жарит пулемёт Бура. Бьёт почти в упор. Метров сто.
И вдруг трасс стало больше и гуще. Они заплели всё вокруг. Такое ощущение, что я лечу среди нитей в ткацком станке. Это открыли огонь из бортового оружия Андрей со своим ведомым.
Один из «мессеров» бросил атаку и резко отвалил вправо-вверх, а второй клюнул носом, перевернулся вокруг своей оси и пошёл к близкой земле, что стелилась зелёным покрывалом под крылом. За ним потащился чёрный хвост. Потом мелькнуло и сверкнуло пламя. В заднее окошко увидел вспышку на земле, и на месте падения «мессера» начал подниматься дымный столб.
Картина воодушевила Бура, который по СПУ стал орать что-то восторженное.
Ленточка встретила нас серыми комочками разрывов, которые легли выше и в стороне от нашего курса. Серёга даже вилять «на противозенитном» не стал. Просто проскочили и потянули дальше. Комэск прибавил скорости и вышел вперёд строя. Я прицепился следом. Поднялись до 600. Сотник держит равнение. Якименко начал снижение. Его машина стала заметно отставать. Напарник Колосова тоже пошёл к земле.
– Коваль! У меня «десятка» падает! Прикрыть не могу – сам еле держусь.
– Есть. Принято. – Голос у комэска спокойный и даже слегка лениво-сонный. Как это ему удаётся? Упражнениями с пружинкой? Надо и себе такую же завести.
Серёга со своим ведомым с театральной изящностью скользнули в разные стороны. Чего творят! Зачем звено разбили? Хотя, наверное, это правильно – им надо атаковать много малых целей. И вроде бы так и договаривались. Оправданно.
И в эту секунду открыли огонь зенитки. На месте, где сейчас должны были находиться машины 17 и 23, появились пяток здоровенных чёрных клякс и множество мелких сероватых комочков. О чёрт, прямо на пути моего звена! Знаю, что уже мимо, но нервы-то не железные. Чуть на автомате не потянул на себя. Держать! Держать курс и строй, мать-перемать! Потом осмотрюсь, если смогу. Вон они, капониры. Точно на кромке леса.
– Я – «Грач шесть»! Эрэсами жарь по опушке! Атака! – срывая голос, ору, зажав «связь» левой рукой. Бросил – перехватить «колбасу» – большой палец на кнопку. Правой – на тумблеры[40]. Выравниваем нос! Ромб, круг и точка сетки на лобовом стекле подсказывают, что веду машину ровненько на край поляны. Если не сверну – впишусь в корни деревьев, стоящих на границе лесных зарослей. Щелчок пуска с положения «сразу все». Вжжух, – вжжух, вжжух, вжжух – рёв ракет даже перекрывает рокот движка. Пока вижу только дымовые следы. Скорее – тяни на себя, иначе сам как ракета…
– Грачата! Вверх! Живо-о-о!
Моя «шестёрочка» послушно подняла нос и стала набирать высоту. Меня вдавило в парашют и в спинку. Воах-х… выдохнул. Только сейчас понял, что не дышал почти всё это время. Фу… где мои ребята? Лево – право. Есть. «Висят» рядом. Норма. Сейчас «отбежим» и по тому же месту пройдёмся бомб-загрузкой.
Разрывов РСов своего звена не увидел – только потом, оглянувшись через плечо, разглядел столбы дыма и пыли, поднимающиеся над местом, по которому пришёлся удар. Ещё засёк, как Ковалёв с Жихарем «высыпают» ФАБы. Сегодня они у нас с замедлением в десять секунд. Это чтобы своими же ударными волнами нам на малой высоте хвосты не оторвало. Колосов с напарником работают по разным краям поля. Картинка мелькнула, как пейзаж за окном скорого поезда, и исчезла.
Веду машину подальше от поля – на разворот.
– Я – «Грач шесть», разворот вправо начали. Разззз! – Пока по нам не лупят, можно позволить себе развернуться «блинчиком»[41].
– Горбатые, бойся! Они падают! – резанул по ушам звонкий голос кого-то из ястребков.
«Мессера», которые отстали, как только мы вошли в зону зенитного огня, решили вернуться и поклевать нас на развороте.
– Бур! Следи – принимай! Бей короткими! – Но, похоже, Устин Борисович и так уже оклемался. К нему присоединился стрелок с машины Саньки. Ничего, если парни никого не заденут, – главное, не дать «мессерам» нормально прицелиться. А там – пусть михели тратят боезапас в белый свет как в копеечку!
Тук-тук-дзук-дзззук! Ах, чёрт! – зацепили меня на проходе. Вроде как по бронекапсуле прошлись. На левом крыле появилось несколько дырочек. Ладно. Это терпимо. Хрена ты «горбатого» таким «бекасином» с курса отвернёшь[42].
– Живой? Бур, ответь! Живой?!
– Шррр …ывой… – отозвался стрелок. – По нам попали?
– Ерунда, царапины. Следи за хвостом. Сейчас они ещё полезут.
Мой защитник стал воинственно поводить пулемётом из стороны в сторону. Вот ведь герой! Ну-ка перестань пацана задевать. Даже про себя не смей. У него сегодня первый бой в жизни. И ничего – держится. А штаны у него проверим, когда из машины на своём поле выберемся.
Что там звено Андрея обработало? Не вижу, но пыль и дым поднимаются на поле ближе к краю. Что-то нащупали. Серёга со своим сержантиком, Сашкой Пятыгиным, «работают» по МЗА. Над полем как будто образовался купол из серых комочков и клубков разрывов. Отставить дрожь коленок!
– Я – «Грач шесть»! «Сидор» на «сброс все сразу»[43]. Цель – бугры в конце взлётки! Санька! Вываливай на ближние! Гришка, берём дальние! Атака! – ору, перекрывая гвалт в наушниках. Всё равно, даже если не услышат, отработают по моему примеру. А эти бугры – либо капониры, либо землянки. Лишь бы попасть, лишь бы попасть!
Зараза! Влепили по мне! Держать! Держать машину! Бугры в точке прицела. Ближе, ещё ближе… Как только они скрылись под носом, вдавил кнопку сброса. И тут же почувствовал, что машину тряхануло близким разрывом. Я чуть башкой в фонарь не влетел. Спасибо Мишке, который так затянул ремни. А что там мой пассажир? Оглядываюсь. Слава богу – не вылетел. Не задело там парня случайно? Потом-потом. Вроде как его шлемак вижу, ствол ШКАСа стоит ровно, а не задран. Ща-ща… Выскочим – я его спрошу.
Трассера! Да сколько ж вас тут! У каждого куста по пулемёту поставили? Горочкой-змейкой увести «шестёрочку» от прицельного огня… Как ребятушки там мои? Молоточки! Держатся. Машинки у них вроде как целые. Тоже «пляшут» вверх-вниз.
– Я – «Грач шесть». Крутим вправо. Раззз! – Задрать крыло, правую педаль вперёд, штурвал на себя. Еэээсть. Машина чуть проскользнула вниз. Хорошо, высоты хватило. Парни рядом? Рядом – держатся за мой хвост. Теперь – в горизонт. Выровнять, прибавить газ. Уходим, уходим, уходим – вырвались. Что-то запоздало разорвалось возле Гришки, и его машину подбросило. Норма – держимся.
– Все живы? – хриплю в эфир.
В ответ «мои» покачали крыльями.
Дышать. Восстановить дыхание. Ща… Только дайте отдышаться. Ща-ща всё сделаю по науке. Всего лишь горечь во рту проглочу и начну восстанавливаться.
Хорошо. Вдох и медленный выдох…
Андрей и Серёга пошли на третий заход – давить зенитки. «Мессера», которые вертятся рядом. Их отгоняют «мигари», отчаянно бросаясь наперерез курсов – делают резкий клевок и снова отступают на высоту. По верхним ястребкам пытаются бить зенитки, да только это пустой расход боеприпасов. С таким же успехом можно из рогатки по бабочке стрелять.
Не могу себя заставить снова зайти на цель. Просто шкурой чую – сейчас по мне влупят. Руки как протезы, только мурашки бегают. Я не – могу-у-у-у! Не хочу-у! Я уже два раза в этой русской рулетке себе жизнь выиграл, уберите же ствол от моей башки!
Ах ты ж ****! Ты кому слово давал, сссуууу!.. Давай,****! Давай **** ****!
«…и если мне не суждено вернуться, то пусть в последний миг я стану карающей дланью Его!»
Сглотнул. Ладонью размазал слёзы и сопли…
– Я – «Грач шесть»… К повороту вправо приготовиться… – хриплю в эфир. Теперь рукавом убрал мокроту с рожицы. – Поворот начали! Раззз!
Всё – довернули и идём носом на поле. Это уже не плешка среди лугов-лесочков. Это серо-чёрное месиво из дыма и пыли перед нами.
– Бортовое оружие к бою! – Сам тоже приготовился. – Выбор целей произвольный! Дави гадов! Бей! Атака!
Три «Ила» опустили носы и начали полого скользить на цель, всё больше и больше увеличивая скорость. Бугорок, из него что-то торчит. Ближе. Мешают дым и пыль. МЗА. Вижу ясно четыре ствола, на концах которых сверкают вспышки выстрелов. Бьют по нашим. Ну, держитесь, психи! Димедрол прибыл! Со всей дури надавил на гашетки и закусил до крови нижнюю губу. Огонь! Дра-рара-ра-та-та!! Ближе. Вижу, как что-то разлетается на цели. Ясно вижу разрывы на установке и на бруствере. Вижу какие-то тени, шарахнувшиеся от зенитки.
В последний момент вырвал штурвал на себя. Аж в глазах потемнело. И на автомате инстинктом игрока-симуляторщика заложил левый вираж с переходом в правый[44].
Удар! Машину встряхнуло. Что-то заскрипело и заскрежетало.
Зажмурился. Твою ж-ж-ж-ж…
Руки-ноги сами отработали очередной вираж. Медленно открываю глаза. Не верю в чудо.
Но оно есть. Здесь. Здесь сейчас было чудо – я продолжаю лететь.
Куда это меня приложило…
Ладно, если живы – потом разберёмся.
– …ор! Сбор… «Грачам» сбор! Выходим на восемь ноль! – запоздало слышу голос Андрея в наушниках.
Уже без команды просто доворачиваю и ложусь на курс. Ребята с запозданием повторили мой доворот. Вместе. Мы собрались. Сумели. Санькину машину покачивает и уводит влево. На передней кромке правого крыла вижу рваную пробоину. За хвостом его штурмовика появился серый шлейф. Гришку тоже потрепало, но машина целее. По крайней мере, с моего ракурса.
– Саня, держись! Держись, старик!
Ответить он не может. Не может даже крыльями покачать – машину потом не удержит.
– Гриша, ты как?
Тоже не отвечает. Но, по крайней мере, идёт ровно.
К передку нас ведёт Колосов.
Пара комэска повисла за моим звеном с превышением в 200.
Домой. Мы ковыляем домой.
И в этот момент я понял, что я жив. И что сегодня буду жить. Что от «мессеров», которые снова начали атаку, как-нибудь отобьёмся. Что как-нибудь потом сядем. И всё. Монетка выпала орлом. Мы сегодня вернёмся.
– Бур! Старик, ты живой?!
– Хррр …вой… – пробился хриплый ответ сквозь гул в наушниках.
Напряжение начало спадать, и меня стало клонить в «шофёрский сон». Нельзя! Не спать! Мы под атакой! Надо взбодрить стрелка и самому сонную хмарь скинуть.
– Бур! Два красных леденца, и следи за хвостом – на нас «мессера» падают!
«Десятка» качается, как пьяная, и постоянно скользит влево. Серый шлейф дыма, а может быть, паров воды или бензина, продолжал струиться за подбитым штурмовиком. На расстоянии десятка метров за хвостом этот след начинал скручиваться жгутом.
– Саня, тяни, старик! Ещё чуток до ленточки осталось…
«Десятка» явно не слушается пилота. Как он ещё умудряется её держать…
«Мессера» атакуют всё наглее. Верхней паре удалось завязать на себя звено «МиГов», и у них над нами на шести часах началась свалка. Ястребки своими матюгами забили весь эфир. Звено «фридрихов» по-волчьи рвануло в нашу сторону.
– Бур! Бойся лево восемь! – Но стрелок и сам разобрался и уже начал ловить мчащиеся на нас истребители в прицел.
– Упреждение! Дай упреждение!
Бур открыл огонь короткими злыми очередями. Его поддержал стрелок Андрея. Санькина машина молчала.
«Мессера» начали «танцевать», уворачиваясь от трассеров, но продолжали приближаться. Правда, без прежнего задора. С правой стороны «худых» отогнала пара «мигарей», которая осталась при нас.
Из вражеского звена пара «мессеров» не выдержала и отвалила вверх и влево. Вторая продолжила атаку. Всё – они на позиции открытия огня. Сейчас нас будут убивать.
– Вниз! Уходим вниз!
Верёвки трассеров начали виться вокруг моей машины.
– Щёлк-щёлк… Бдамц! – попали, жабы вонючие!
– Шра – ра-ра-ра. Шра-ра-ра-ра! – жарит пулемёт Бура. Бьёт почти в упор. Метров сто.
И вдруг трасс стало больше и гуще. Они заплели всё вокруг. Такое ощущение, что я лечу среди нитей в ткацком станке. Это открыли огонь из бортового оружия Андрей со своим ведомым.
Один из «мессеров» бросил атаку и резко отвалил вправо-вверх, а второй клюнул носом, перевернулся вокруг своей оси и пошёл к близкой земле, что стелилась зелёным покрывалом под крылом. За ним потащился чёрный хвост. Потом мелькнуло и сверкнуло пламя. В заднее окошко увидел вспышку на земле, и на месте падения «мессера» начал подниматься дымный столб.
Картина воодушевила Бура, который по СПУ стал орать что-то восторженное.
Ленточка встретила нас серыми комочками разрывов, которые легли выше и в стороне от нашего курса. Серёга даже вилять «на противозенитном» не стал. Просто проскочили и потянули дальше. Комэск прибавил скорости и вышел вперёд строя. Я прицепился следом. Поднялись до 600. Сотник держит равнение. Якименко начал снижение. Его машина стала заметно отставать. Напарник Колосова тоже пошёл к земле.
– Коваль! У меня «десятка» падает! Прикрыть не могу – сам еле держусь.
– Есть. Принято. – Голос у комэска спокойный и даже слегка лениво-сонный. Как это ему удаётся? Упражнениями с пружинкой? Надо и себе такую же завести.