– Нет.

– Наконец-то нашла свободного парня?

– Он не друг детства, – сухо ответила я, стараясь не реагировать на подначку. Выглядело так, будто Клара собиралась вцепиться мне в волосы.

Тут рукав ее платья спустился и обнажил погасшую руну обручения, теперь похожую на нанесенную хной татуировку. Судя по тому, что рисунок был совсем свежим, помолвку парочка разорвала совсем недавно. Без преувеличений, у меня глаза полезли на лоб. Догадавшись, на что именно я таращусь, Кларисса поскорее закрыла помаду и скривила алый рот:

– Удачи, Валерия.

Она вышла, но, как оказалось, ненадолго. Не прошло и полминуты, ревнивица вернулась обратно и, встав на пороге, уперла руки в бока. В зеркале было видно, что у нее пылали щеки. Изогнув брови, я послала вопросительный взгляд.

– Хотела промолчать, но сил моих нет! – заявила она и сдула со лба выбившуюся из прически прядь волос. – Ты, наверное, счастлива теперь?

Точно вернулась, чтобы вцепиться мне в глотку за разрыв помолвки! Выяснять отношения с отражением было по меньшей мере глупо. Пришлось развернуться к разъяренной девице лицом.

– Сегодня молельщик погасил наши руны! – Она резко выставила руку, демонстрируя потухшие линии. – Помолвка разорвана!

Я почти открыла рот, чтобы высказать приличествующие случаю сожаления, но она воскликнула:

– Не смей говорить, что ты сожалеешь! Так и знала, что нельзя его было оставлять одного, нельзя было уезжать из вашего паршивого городишка! – Она начала приближаться, выплевывая обвинения: – Знаю, что ты захлебывалась от ревности, когда я появилась. А что в тебе такого есть? В отличие от тебя, я богата, красива и желанна для мужиков. Но знаешь, что меня унизило больше всего? Что после молельщика, он притащил меня в эту чертову дешевую жральню, потому что ты когда-то заявила, будто здесь нормально кормят! Что? Расстаться как цивилизованные люди?! Ха-ха три раза! Он решил отметить наш разрыв! Козел!

Тут уж не поспоришь. Как есть козел.

Она подошла ко мне почти вплотную, нос к носу, невольно заставив попятиться и вжаться спиной в раковину.

– Нечего сказать, Валерия?

– У тебя помада размазалась.

С дико горящими глазами скандалистка отшатнулась от меня, взмахнула рукой и попыталась влепить пощечину. Не на ту напала. С лету я схватила ее за запястье, а когда в ход пошла другая рука, то перехватила и вторую.

– Отпусти! – потребовала бывшая невеста. – Отпусти, тебе говорят! Ты заслужила!

– Чем же? – холодно уточнила я, с силой отталкивая ее.

Взвизгнув, она снова попыталась сделать выпад, точно взбесившаяся кошка.

– Кларисса, – теперь еще крепче перехватывая ее запястья, процедила я. – Умоляю, не заставляй меня это делать…

И когда та попыталась дотянуться до моей шевелюры, без того взлохмаченной ветром и дождем, ловко заломила ей руку за спину. Видимо, подобной прыти от соперницы скандалистка никак не ожидала и, вытянувшись по струнке, даже растерялась.

– Ты красивая и богатая, но почему же такая жалкая? – процедила я ей на ухо. – Неужели не понимаешь, что единственный человек, которого Валентин любит по-настоящему, это он сам! Радуйся, что вы разбежались прежде, чем он сделал тебя глубоко несчастной женщиной!

В этот душещипательный момент «разговора по душам» в дамскую комнату вошла госпожа средних лет. Увидев нас, она моментально попятилась и пробормотала:

– Извините.

– Нет-нет, не терпите! – выглядывая из-за плеча скрученной истерички, позвала я. – Мы уже закончили.

Клариссу пришлось вывести в коридор с заломленной рукой, чтобы она не попыталась снова вцепиться мне в волосы.

– Какого абрисского демона тут происходит? – раздался недоуменный возглас Валентина, вероятно, потерявшего бывшую невесту в уборной. Он стоял в проходе и выглядел как никогда возмущенным. Тин вообще ненавидел публичные скандалы, всей душой любимые его матушкой. Немедленно выпуская пленницу, я слегка толкнула ее в спину для ускорения, а еще надеясь выиграть пару секунд на случай нового раунда «кошачьих боев».

– Лерой, как ты здесь оказалась? – настаивал Тин, переводя недовольный взгляд с меня на растрепанную после туалетной потасовки спутницу.

– У меня свидание. – Сделав вид, что не заметила, как вытянулось у приятеля лицо, я добавила: – И мне пора.

– Да уже перестань врать! – скривилась Кларисса, видимо, решившая, будто не до конца испытала мое терпение. – Все знают, что нет у тебя никакого парня. Когда ты предъявила этого – как его там? – я решила подыграть, потому что надеялась, что ты уже отстанешь от моего жениха.

– Клара, перестань нести чушь, – встрял в обличительную речь Тин. – Ты же не собираешься выяснять отношения перед уборной?

– Я несу чушь? – Она истерично хохотнула. – Как будто ты не знаешь, что твоя тихая подружка влюблена в тебя с самого детства!

Я покосилась на Валентина, лицо которого окаменело.

– Знаю, – наконец вымолвил он, и, клянусь, у меня отпала челюсть.

Ради всех светлых духов, что он сейчас сказал?! Он знал, что я по нему сохла, но все равно седлал каждую мою подружку и мало-мальски симпатичную знакомую? Ну, кроме Кристины, бесившей его с первого дня знакомства. А может, просто до нее руки не дотянулись.

– Вот ты скотина, Озеров! – вырвалось у меня от искреннего возмущения.

Я была готова разорвать парочку на лоскуты, но тут на сцене появился Кайден, и на его фоне в общем-то жилистый и крепкий жених, не поделенный дамами, стал походить на субтильного юношу.


– Валерия, ты встретила друзей? – спокойно произнес абрисец, заставив участников скандала обернуться.

Пауза была достойна театральных подмостков. Мужчины скрестили тяжелые взгляды, не делая попыток выглядеть любезными, как предписывали правила приличий и просто здравый смысл. Видимо, когда речь шла о защите территории, этот самый здравый смысл и вовсе напрочь отбивало сложными для женского понимания химическими процессами в мужских мозгах.

Хотелось как-нибудь разрядить напряженное молчание, оскверненное возгласами из обеденного зала, например, попытаться представить двух важных для меня людей друг другу, но я начисто забыла, каким именем назвала Кайдена, когда летом знакомила с Клариссой, поэтому просто кусала губы и не понимала, как поступить лучше.

Вдруг дверь уборной чуть-чуть приоткрылась и в образовавшийся проем выглянула крайне смущенная дама, вспыхнувшим скандалом замурованная внутри.

– Молодые люди, я слышу, у вас тут тихо стало. Если вы закончили выяснять отношения, то позвольте мне выйти? – прошептала она, ткнув пальчиком в кружевной перчатке в сторону обеденной залы.

– Извините, – проблеяла я.

– Мы уходим! – рявкнув в унисон, Кайден и Валентин снова обменялись крайне нехорошими взглядами.

Дама испуганно юркнула обратно в уборную, словно черепаха в панцирь, а потом все-таки вынырнула и по стеночке, прижав сумочку к объемной груди, прошмыгнула к выходу, но наткнулась на Кайдена, ойкнула и пробормотала:

– Какой красивый мужчина…

Тот немедленно уступил дорогу и протянул мне руку:

– Пойдем, Лера.

– Надеюсь, вы еще передумаете насчет помолвки, – вымолвила я, обращаясь к неслучившимся супругам, и, вложив руку в раскрытую ладонь Кая, кивнула: – Пойдем?

Молчание, каким нас проводила бывшая парочка, било по нервам. Спиной я чувствовала тяжелый взгляд Тина, и вдруг в голову пришла догадка, что он изумлен тем, кто именно был моим парнем.

– Вы с Валентином знакомы? – посмотрела я в лицо Кая.

– Когда ты называла фамилию Озеров, я даже не догадывался, о ком шла речь, – усмехнулся тот. – Тебе интересно, где мы познакомились?

– Очень даже.

– Пару лет назад, когда обсуждали примирение между Абрисом и Теветом.

– Валентин участвовал? Он ведь ненавидит… – осекшись, я торопливо огляделась, не слушает ли кто, и все равно проглотила окончание фразы.

– На сто процентов, – отозвался Кайден, открывая передо мной дверь трактира.

Мы вышли на омытую осенним дождем Судную площадь.





Глава 8

Сердце Абриса




Когда я толкнула калитку и вошла в наш старый, залитый вечерними сумерками сад, то невольно глянула на окна второго этажа. Конечно, они были темны. Кайден предупреждал, что подаст в отставку и съедет, чтобы не привлекать лишнего внимания, но отчего-то старая махина с деревянной мансардой и с лестницей, заваленной опавшими листьями, вдруг показалась осиротевшей.

Под дверью, разметенные ветром, валялись письма. Быстро собрав пачку, я вошла в дом и, бросив на пол почти пустой дорожный саквояж, где лежали только сувениры для Крис, перебрала послания. В основном письма адресовались отцу, но на одном из плотных сероватых конвертов стояло мое имя. Отправителем значился Оливер Вудс. Не веря, я изучила сургучную печать с хвостиками вощеной нити, но ошибки не было – послание действительно отправил профессор. Он даже не поскупился на ускоренную доставку, судя по тому, что послание прибыло в Кромвель раньше меня самой.

Отложив остальную почту, я открыла конверт и с удивлением обнаружила внутри плотную прямоугольную карточку, какие обычно использовали для печати портретных гравюр. Тонкими чернильными линиями на ней была нарисована изящная руна. Та самая, что была вытатуирована на спине у Кайдена. Под символом стояла подпись на языке параллельного мира: «Сердце Абриса». Чувствуя, как меняюсь в лице, я перевернула карточку. В центре имелась коротенькая надпись без каких-либо комментариев:

«Абрис – земля обетованная». Э. Вудс. С. 168.

Похоже, здравник советовал мне поискать упоминания о самой древней руне в сочинениях первого переселенца Эррона Вудса, хранившихся в университетской библиотеке!

Но с самого начала поиск книги пошел через пень-колоду. Казалось, до тайны было добраться очень просто, стоило всего лишь протянуть руку, но иногда даже самое короткое расстояние под гнетом обстоятельств растягивалось до размера пропасти! Трудности поджидали меня еще на старте. Едва на следующий день я возникла в читальном зале, как похожий на сморчок смотритель ткнул мне в лицо увольнительной грамотой, завизированной самим ректором.

– За что? – охнула я, чувствуя, как из рук уплывает долгожданная разгадка.

– Вы пропустили три рабочих дня без серьезной на то причины, – прошамкал он, строго поглядывая поверх узеньких лекторских очков с одним треснувшим посередке стеклышком.

– Господин смотритель, вы слышали что-нибудь об омнибусе, на который на этой седмице напали грабители? – осторожно уточнила я.

– Полагаете, я газетных листов не читаю? – возмутился вредный старик.

– Конечно, читаете! – замахала я руками. – Но разве вам не передали, что я тоже была в числе пострадавших? Где еще серьезнее найти причину пропуска?

– Так выходит, вы в начале рабочей недели запрыгнули в карету и сбежали в столицу, не потрудившись взять отгул? – с победоносным видом уточнил смотритель.