Я подавила вздох.
– Мам, как твои дела? – Выдавила сквозь сжатые зубы. – Как здоровье?
Она споткнулась и, очевидно, потеряла нить разговора. Это был хитрый ход, который срабатывал всегда: желание пожаловаться на здоровье, быт, высокие цены в магазинах и погоду всегда перевешивало ценность воспитательных тирад.
– Ужасно, если честно. Мигрень после того обеда не отпускает, да и папа не в порядке: даже на работе озабочен думами о том, как устроить твою жизнь.
Не вышло.
– С моей жизнью все в порядке, мам. Клянусь.
– Не притворяйся, Катя, я – твоя мать. От меня не скроешь, я же вижу, что ты страдаешь.
– Если только слегка.
– Тогда тебе стоит позвонить Илье и помириться. В этой жизни не прожить без надежного мужчины. Мы с отцом уже старые, кто будет о тебе заботиться в будущем, милая?
– Кх-кхм. – Раздалось за спиной.
– Мам, мне пора, позже перезвоню. – Я спрятала телефон и развернулась на кресле.
– Прости, что отрываю тебя от личных дел в рабочее время, – съязвил Владик. – Но на носу защита плана, и Аллочка просит материалы.
– Ах, ну, конечно. – Скривилась я.
– До вечера справишься? – Сладенько улыбнулся он.
– А с каких это пор ты у нас следишь за выполнением и подготовкой планов? – Не получилось удержаться у меня.
– Я… я подумал, подумал… – Занервничал шефский любимчик. – Если мы все станем чуточку дисциплинированнее…
Он принялся теребить пальцами свой галстук в горошек.
– Если нам станут платить чуточку больше, – улыбнулась я, – обещаю подумать над этим.
– Играешь с огнем, Морозова.
– Кыш. – Устало бросила я.
– Я же по-дружески, ну. – Не сдавался Владик, перебирая пальцами вставшие колом от геля волосы на макушке.
– А Аллочке про корпорат тоже ты шепнул? И тоже по-дружески? – Нахмурилась я. – Слышала, она теперь собирается установить здесь камеры.
– Нет, не я. – Выпрямился коллега. – Но полагаю, офисные помещения, все же, следует использовать по назначению…
– В следующий раз пригласим тебя. Обещаю.
– Но я не сдавал вас. Правда!
– Стук-стук. – Ухмыльнулась я, облокачиваясь на стол. – Стук-стук.
– Ты не права, Катюш. Я всегда прикрывал вас перед нашей дивой!
– Перестань называть Аллочку дивой и, может, я поверю.
– Ну, Кать. – Он растерянно надул губки.
– Хочешь, чтобы поверила, не грузи меня с отчетами и планами. – Мне пришлось перейти на шепот. – Если Барракуда узнает, что мы можем работать быстрее, нам действительно придется работать быстрее.
– Но…
– А если из-за тебя мне придется работать быстрее, то никаких приятельских отношений у нас с тобой не получится, увы.
– Привет, – проходя мимо моего стола с кучей папок под мышкой, бросил Усов.
– Привет, – ответили мы с Владом.
И я невольно проводила его взглядом. Надо же, каков – в офисе не подает даже вида, что нас с ним связывает нечто большее, чем просто работа на одного босса.
– Так что насчет материала? – Вернул меня в реальность Владик.
– Только не это. – Выдохнула я.
– Не успеешь до вечера? – Его брови поползли вверх.
– Я не про отчет. – Мой взгляд был устремлен на стеклянную дверь, за которой, махая мне рукой, стоял Сапожников. – Давай поговорим позже, ладушки?
– Чего?
– Говорю, будет твой материал. Завтра. А теперь двинь задом, мне нужно отойти.
И оттолкнув Владика, я направилась к выходу.
15.10
– Зачем ты так? Неужели, мы не можем быть друзьями?
– Ты не ответил на мой вопрос: какого черта ты тут делаешь?
– Котенок, пожалуйста, не кричи. – Илья взял меня за руку и отвел в сторону – подальше от любопытных глаз сотрудников, дружно повернувших головы в нашу сторону.
Мы удалились от стеклянных стен офиса, и я привалилась спиной к стене.
– Мы больше не в тех отношениях, чтобы звать меня так, Илья. – Объяснила ему. – С того дня, как я застала тебя без штанов с другим мужиком, тебе полагается называть меня Катей.
Сапожников трусливо огляделся по сторонам и закрыл меня своей широкой спиной.
– Кот…юш. – Кашлянул он и виновато развел руками. – Я знаю, что ты готова меня убить.
– О, да. Где же мой пулемет? – Съязвила я.
– Но послушай…
– Внимательно.
– Давай не будем окончательно перечеркивать все, что было между нами, ладно? – Сапожников натянул на лицо улыбочку.
– Ты это мне говоришь? – Изумилась я, складывая руки на груди.
– Понял. Дурак. – Илья тряхнул головой.
– Для этого есть другое слово, но мама воспитывала меня как леди.
– Да. – Вздохнул он. – Да, Катя, ты имеешь полное право меня ненавидеть. И даже ударить, если хочешь. – Он поднял руки, показывая, что сдается. – Ай!
Меня не нужно было упрашивать дважды: я саданула ему кулаком прямо в живот.
– Ты что творишь? – Взвыл мой бывший, прижимая ладонь к идеальному прессу.
– Ты сам предложил, Сапожников. – Хмыкнула я. – Если позволишь, я повторю. Кажется, только начала входить во вкус. К тому же, мне значительно полегчало, едва увидела, как ты корчишься!
Мимо прошли две девушки. Узнав Илью, они расплылись в улыбках. Он ответил им вежливым кивком, затем тут же повернулся ко мне.
– Хорошо, я это заслужил.
– Точно. – Кивнула я, соглашаясь.
– И, возможно, даже больше. Признаю. – Он предупреждающе выстроил руками защиту. – Но…
– Ближе к делу, Илюша.
Ему стоило быть расторопнее, если он не хотел получить добавки.
– Мы ведь не чужие друг другу люди.
– Мы ведь бла-бла-бла-бла-бла. – Передразнила я. – Переходи к тому, зачем пришел.
– Мы не чужие друг другу. – Терпеливо повторил бывший.
– До прошлой пятницы так и было.
– И я, правда, люблю тебя, Морозова. – Он сложил ладони в молитвенный жест.
И мне некстати вспомнилось его прошлое признание в любви: в тот раз утонул, а затем поджарился мой телефон. Снова зачесались кулаки.
– Мам, как твои дела? – Выдавила сквозь сжатые зубы. – Как здоровье?
Она споткнулась и, очевидно, потеряла нить разговора. Это был хитрый ход, который срабатывал всегда: желание пожаловаться на здоровье, быт, высокие цены в магазинах и погоду всегда перевешивало ценность воспитательных тирад.
– Ужасно, если честно. Мигрень после того обеда не отпускает, да и папа не в порядке: даже на работе озабочен думами о том, как устроить твою жизнь.
Не вышло.
– С моей жизнью все в порядке, мам. Клянусь.
– Не притворяйся, Катя, я – твоя мать. От меня не скроешь, я же вижу, что ты страдаешь.
– Если только слегка.
– Тогда тебе стоит позвонить Илье и помириться. В этой жизни не прожить без надежного мужчины. Мы с отцом уже старые, кто будет о тебе заботиться в будущем, милая?
– Кх-кхм. – Раздалось за спиной.
– Мам, мне пора, позже перезвоню. – Я спрятала телефон и развернулась на кресле.
– Прости, что отрываю тебя от личных дел в рабочее время, – съязвил Владик. – Но на носу защита плана, и Аллочка просит материалы.
– Ах, ну, конечно. – Скривилась я.
– До вечера справишься? – Сладенько улыбнулся он.
– А с каких это пор ты у нас следишь за выполнением и подготовкой планов? – Не получилось удержаться у меня.
– Я… я подумал, подумал… – Занервничал шефский любимчик. – Если мы все станем чуточку дисциплинированнее…
Он принялся теребить пальцами свой галстук в горошек.
– Если нам станут платить чуточку больше, – улыбнулась я, – обещаю подумать над этим.
– Играешь с огнем, Морозова.
– Кыш. – Устало бросила я.
– Я же по-дружески, ну. – Не сдавался Владик, перебирая пальцами вставшие колом от геля волосы на макушке.
– А Аллочке про корпорат тоже ты шепнул? И тоже по-дружески? – Нахмурилась я. – Слышала, она теперь собирается установить здесь камеры.
– Нет, не я. – Выпрямился коллега. – Но полагаю, офисные помещения, все же, следует использовать по назначению…
– В следующий раз пригласим тебя. Обещаю.
– Но я не сдавал вас. Правда!
– Стук-стук. – Ухмыльнулась я, облокачиваясь на стол. – Стук-стук.
– Ты не права, Катюш. Я всегда прикрывал вас перед нашей дивой!
– Перестань называть Аллочку дивой и, может, я поверю.
– Ну, Кать. – Он растерянно надул губки.
– Хочешь, чтобы поверила, не грузи меня с отчетами и планами. – Мне пришлось перейти на шепот. – Если Барракуда узнает, что мы можем работать быстрее, нам действительно придется работать быстрее.
– Но…
– А если из-за тебя мне придется работать быстрее, то никаких приятельских отношений у нас с тобой не получится, увы.
– Привет, – проходя мимо моего стола с кучей папок под мышкой, бросил Усов.
– Привет, – ответили мы с Владом.
И я невольно проводила его взглядом. Надо же, каков – в офисе не подает даже вида, что нас с ним связывает нечто большее, чем просто работа на одного босса.
– Так что насчет материала? – Вернул меня в реальность Владик.
– Только не это. – Выдохнула я.
– Не успеешь до вечера? – Его брови поползли вверх.
– Я не про отчет. – Мой взгляд был устремлен на стеклянную дверь, за которой, махая мне рукой, стоял Сапожников. – Давай поговорим позже, ладушки?
– Чего?
– Говорю, будет твой материал. Завтра. А теперь двинь задом, мне нужно отойти.
И оттолкнув Владика, я направилась к выходу.
15.10
– Зачем ты так? Неужели, мы не можем быть друзьями?
– Ты не ответил на мой вопрос: какого черта ты тут делаешь?
– Котенок, пожалуйста, не кричи. – Илья взял меня за руку и отвел в сторону – подальше от любопытных глаз сотрудников, дружно повернувших головы в нашу сторону.
Мы удалились от стеклянных стен офиса, и я привалилась спиной к стене.
– Мы больше не в тех отношениях, чтобы звать меня так, Илья. – Объяснила ему. – С того дня, как я застала тебя без штанов с другим мужиком, тебе полагается называть меня Катей.
Сапожников трусливо огляделся по сторонам и закрыл меня своей широкой спиной.
– Кот…юш. – Кашлянул он и виновато развел руками. – Я знаю, что ты готова меня убить.
– О, да. Где же мой пулемет? – Съязвила я.
– Но послушай…
– Внимательно.
– Давай не будем окончательно перечеркивать все, что было между нами, ладно? – Сапожников натянул на лицо улыбочку.
– Ты это мне говоришь? – Изумилась я, складывая руки на груди.
– Понял. Дурак. – Илья тряхнул головой.
– Для этого есть другое слово, но мама воспитывала меня как леди.
– Да. – Вздохнул он. – Да, Катя, ты имеешь полное право меня ненавидеть. И даже ударить, если хочешь. – Он поднял руки, показывая, что сдается. – Ай!
Меня не нужно было упрашивать дважды: я саданула ему кулаком прямо в живот.
– Ты что творишь? – Взвыл мой бывший, прижимая ладонь к идеальному прессу.
– Ты сам предложил, Сапожников. – Хмыкнула я. – Если позволишь, я повторю. Кажется, только начала входить во вкус. К тому же, мне значительно полегчало, едва увидела, как ты корчишься!
Мимо прошли две девушки. Узнав Илью, они расплылись в улыбках. Он ответил им вежливым кивком, затем тут же повернулся ко мне.
– Хорошо, я это заслужил.
– Точно. – Кивнула я, соглашаясь.
– И, возможно, даже больше. Признаю. – Он предупреждающе выстроил руками защиту. – Но…
– Ближе к делу, Илюша.
Ему стоило быть расторопнее, если он не хотел получить добавки.
– Мы ведь не чужие друг другу люди.
– Мы ведь бла-бла-бла-бла-бла. – Передразнила я. – Переходи к тому, зачем пришел.
– Мы не чужие друг другу. – Терпеливо повторил бывший.
– До прошлой пятницы так и было.
– И я, правда, люблю тебя, Морозова. – Он сложил ладони в молитвенный жест.
И мне некстати вспомнилось его прошлое признание в любви: в тот раз утонул, а затем поджарился мой телефон. Снова зачесались кулаки.