‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Потом я аккуратно предложила «прогуляться» летом неделю в одну сторону, чтобы разведать, но Драс коротко отрезал: «Нет», и передал в мое ведомство новые земли под пшеницу. Полгода я «пахала» как лошадь на цыганской свадьбе – голова в цветах, попа в мыле, но как-то все разгребла и дело пошло само. И я начала снова стенать о том, что мы как жили дикарями, так и умрем, дикарями.

А потом я сделала ход конем. Конь, в виде наших детей, якобы случайно, узнал, что вообще-то, можно не сидеть сиднем дома, а покорять новые земли, искать новые угодья для охоты и земледелия, можно искать новую руду. И когда дети начали играть в экспедицию: разжигали костры во дворе на скорость, собирали домики – юрты и бегали по снежному насту, привязав к валенкам снегоступы, о которых я вспомнила совсем недавно, и облегчила жизнь охотникам этой зимой. Лыжи у них уже были.

И тогда плотина с названием «нет», которую воздвиг между мной и походом Драс, дала течь. И в какой-то из вечеров, когда мы уложили детей, я снова завела пластинку о том, как красивы и велики новые земли, какими героями для будущих поколений становятся мужи, открывшие их, и, что могут обнаружиться ранее невиданные селенья, которые тоже вздумают расти в нашу сторону, а мы потеряем земли, так и сгинув в истории – не великие и не открыватели.

- Сири, иногда мне кажется, твоим языком говорят десять человек, но один из них не имеет ни страха, ни головы. Летом у нас столько дел, что мы не можем и отойти от города, а зимой походы просто опасны – мы не знаем, сколько там зверья, и замерзнуть ночью и заморозить детей – так себе план, - он повернулся ко мне в постели, и говорил очень серьезно.

- Мы можем сходить в то время, когда вода вскрывается, и наш город находится в полной безопасности. У нас есть люди, которые могут вести все дела и без нас. Иначе, мы просто погрязнем в этом быту, и станем тенями самих себя. У нас есть оружие, и даже Сига стреляет из лука. Мы возьмем много мужчин – охотников, которым ты доверяешь. Мы поставим там столбы, на которых отметим наши новые земли. Ты видишь, что через пять – шесть лет земли здесь, на плато, закончатся, и тогда, нужно либо переходить на другой берег, либо оставлять этот город вот таким – не большим.

- А в чем проблема, если мы ниже, ближе к Укламы разобьем новый город? – он смотрел мне прямо в лицо, отклоняясь от свечи, чтобы не загораживать головой мое лицо.

- В том, что Уклам тоже будет расти, а наш Зарам, закончив расти, лет через двадцать станет поселком стариков, потому что молодежи негде будет поставить дом и занять земли. Мне понравилось это плато, потому что в сторону севера нет границы, и город здесь должен быть сильным, мощным. И расти он должен на север, занимая и занимая территорию.

- Чтобы в городе была сильная армия?

- Да, только богатый и сильный город сможет содержать такую армию. Вот увидишь, обнаружится, что там, дальше, могут быть поселения. Как и с югом. И я не хочу, чтобы с севера к нам случайно кто-то пришел. Или, когда мы выдвинемся с расселением людей, окажется, что земли уже заняты. Давай подумаем о следующих поколениях, оставим им наследие, за которое они будут нас воспевать, а не ругать.

- Я не знаю, как ты это делаешь, женщина, но ты делаешь из меня нитку, как из шерсти. И мне страшно от того, что я как смола, когда должен сам думать, сам принимать решения, - он лег и отвернулся от меня.

- А я не настаиваю, я предложила тебе что-то новое потому что у меня больше времени на обдумывание, а ты постоянно занят. Если бы было время, ты и сам бы к этому пришел, - я обняла его спину. – Скажешь, что не идем, значит не пойдем ни в какое путешествие.

- Вот! Я же говорю! – он резко повернулся и обнял меня, прижав руки вдоль тела. – Вот, Сири, ты представляешь все так, что у меня не остается выбора, а потом говоришь, что выбор делаю я, и решаю я.

- Ну, все идеи у нас – твои!

- Все, хватит, я и так чувствую себя дураком. Отправим обоз и по его возвращению пойдем в твою экспедицию, - он кусал мне легонько щеки, к которым вдруг резко прилила кровь, а исследователь внутри меня орал:

"- Йес, йес, да, мы сделали это, ура, кавабунга, мы идем на север" - и вспомнила шакала из мультфильма про маугли и засмеялась до слез и обиды, что не с кем поделиться этой шуткой.

Мы идем на Север!





Глава 6




Утром над входом в нашу комнату красовался лист бумаги, который я расписывала вензелями и арабесками вокруг текста пока все спали. Текст гласил: «Здесь живет великий и всемогущий Драс – завоеватель новых земель». А ниже, как можно мельче добавлено: «Драс – домосед живет в другом месте».

- Сири, почему другие мужчины утром жадно едят и уходят работать, а я читаю послания? – в голосе был смешок, значит, все хорошо. Хозяин голоса входил в кухню, где я жарила яичницу.

- Может, потому что жены их боятся, и не рискуют рассмешить? – я собрала волосы на его голове в пучок и завязала узлом. Долго же я привыкала, что волосы здесь у мужчин богаче женских. Он выглядел как парень с рекламы ножей, или скандинавского фильма, или парфюма.

Но все эти воспоминания – о рекламе, о парфюмах, и даже запах дизеля в мороз, который мне почему-то всегда нравился, стали исчезать, словно это было сном. Начали стираться. Наверное, память забивает их в дальний угол сарая, как ненужные вещи, что вывозят на дачу, или выносят на балкон.

- Вот я тоже думаю – повезло мне, что ты такая бесстрашная, иначе, ел бы сейчас молча, - он жевал и смотрел на меня. Повезло же мне, правда, повезло в этом диком мире найти мужика с юмором и такой самоиронией. Думаю, даже если бы он был страшен как смертный грех, я все равно выбрала бы его. Ну, хоть весело.

Вечером в городок въехал обоз. И Драс объяснил мне, что он уже решил – Бран и Оми остановятся у нас, и поехал встречать их. Он сказал это так, что даже мимикой мне не стоило говорить «нет». Ну ладно, сам и разгребай потом эту гнетущую атмосферу бабьего взаимного смирения, которую я ожидала.

Дети не могли ждать, и выскочили на улицу – встречать Юту. Юта считалась их сестрой, а Севар был их общим дедушкой, это как-то решилось, само собой. Мои дети считали, что Севар – мой отец. Я их не переубеждала.

Мне нельзя было больше оставаться дома – стол почти накрыт, и полагалось выйти на встречу гостям. Я одевалась нехотя, медленно, надеясь, что в момент, когда закончу, все завалятся в дом, и в этой суете мне не придется встречаться взглядом с Оми, ну, или смогу мазнуть по ней глазами, улыбнуться дежурно и пригласить за стол. Но суета на улице не стремилась в дом, и я вышла сама, пристегнув улыбку.

- Юта, милая, как же ты выросла! - девушка и правда, словно продолжала еще расти, и если раньше я была уверена, что она чуть ниже меня, то сейчас она была выше меня на полголовы.

- А это мой новый секрет, Сири, - она приподняла штанину, и там я увидела… О Боги! Она придумала каблук! Девочка из эры обезьян придумала каблук!

- Ничего себе, детка, это же просто шик! – я видела краем глаза, что к нам с моими детьми идет Оми. Драс и Бран пристраивали на конюшне их лошадей.

- Сири, я и не думала, что они уже такие большие! – она смотрела то на детей, то мне в глаза. Я вспомнила то тепло, которое испытывала к ней, когда защищала ее от навязываемого ей брака и побоев родителей и… Улыбнулась. Тепло и открыто, и пошла на встречу.

- Оми, какая – же ты стала! Настоящая северянка! – она действительно изменилась – цвет кожи оставался смуглее, нежели наш, но загара на ее лице не было. И черные глаза еще четче вырисовывались на лице с точеными скулами. Она была красавицей. Они стояли рядом с Ютой – две девушки с разных планет. В чем-то я даже понимала Брана.

- И ты! У тебя длинные волосы! – она обняла меня за талию, а я подтолкнула всех в дом. Дарина не отлипала от Юты, а Дар отправился к мужчинам, потому что «без его помощи там снова все будет вверх дном!» Так он и сказал. Ну и отлично, покажи им там, как надо!

В первую очередь мы рассредоточили места для ночлега. Свободная комната у нас была, а Юта уже знала, что даже если ей выделят отдельную кровать, проснется она с Дарьей, поэтому, сразу сама пошла в ее комнату – переодеться и сложить вещи.

Я очень долго вводила моду на домашнюю одежду. Долго боролась за то, чтобы люди не сидели за столом в шубах, скидывая их тут же, под ноги. Скандал с Драсом и домашними тапочками из войлока был такого размаха, как если бы я застала его в постели с тремя любовницами, которым он отписал наш дом. Но я просто перестала мыть пол, и он понял, что это грязно. И смирился с тапочками. Теперь в нашем доме все разуваются и снимают верхнюю одежду. А дорожную меняют на домашнюю – не сложно взять с собой платье, коли планируешь заночевать в гостях.

- Выходим завтра до обеда, а значит, сейчас все ужинают и ложатся спать! – Это Драс сказал всем, но рассчитано было на детей.


- Теплого света, Сири, - Бран вошел за моим мужем, я оглянулась на его голос, и краем глаза видела, что Драс внимательно смотрит на нас, когда тот пошел ко мне, раскинув руки для объятий. Ну вот, сам решил – сам сейчас думай. Баба же дура, так что, впредь будешь умнее.

Оми тоже поджала губы на это наше объятие. Пардоньте, но я тут инстанция последняя, так что, улыбаемся и машем. Быстро отпрянув от Брана я охнула и вспомнила, что «хлеб то забыла поставить на стол», хоть он и был там.

Дети нехотя отправились спать только после того, как отец уведомил, мол, если заглянет, и они не будут храпеть, оставит их с учительницей, и никакой экспедиции.

Мы сидели и шепотом обсуждали путь, тянули посланную Севером олу. Все было хорошо – наш путь по морю никто не вспоминал, все разговоры были только о будущем приключении.

- Я ходил и на три десятка дней, держался линии берега, но я не нашел, где он поворачивает к югу, надо больше дней. Эти земли очень большие, а значит, васары просто подвинулись, но не думаю, что они стали земледельцами, - Бран рассказывал о своих новых открытиях, что касались наших земель, и мне они были интересны.

Бран стал первым здесь, кто начал рисовать первые карты моря. У нас была карта нашего пути с южного острова, у него была карта южного берега наших земель, а Север – наше дело. Драс тоже это знал и понимал, только вот откладывал и откладывал, потому что он умнее меня, и боится за детей.

В результате паники нашего «Драса – покорителя земель», мы отправлялись целым войском. Кроме нас всех, Гора и Сиги, с нами вышли двадцать пять охотников. Пятерых он «накинул» следить непосредственно за Даром, потому что шило там такого размера, что троих взрослых мужчин он обманывал просто: «я отойду вот за то дерево», и сжимал колени. И всё, весь поселок потом искал его с факелами, и находили за три километра, не меньше. С ножом и обязательным «если бы не вы, волк был уже в моих руках».

Так что, муж мой не был истеричкой, он реально смотрел на вещи, в отличие от меня. Я проснулась утром, как всегда, раньше всех, и думала об этом. Как долго теперь мы не сможем быть вдвоем. Дома. Даже утром у нас не будет этих пары часов покоя. Жить в юртах, где набьется десять человек – мало романтики. Ну, ничего. Вернемся и все будет как прежде. Как же я ошибалась!





Глава 7




Мы вышли всем кагалом когда солнце уже растрепало утренний морозец. Каждая лошадь была навьючена, и поэтому мы планировали частично идти пешком. Шли без телег. За спиной у каждого были снегоходы, но они пригодятся только в местах наносов. Пока дорога была приятной – снег осел и был плотным, даже лошади проваливались редко. Все были возбуждены - и тут и там слышались смешки, а охотники, с начала группы громко перекрикивались с теми, что шли в конце группы.

Первые две стоянки мы знали – туда ходят охотники, там были и мы. Дальше – не известно. И, если нам встретятся реки, и мы успеем перейти их по льду, то обратно можем и не успеть, тогда придется искать брод и переходить по воде. Но ледоход тоже никто не отменил, и он может идти несколько дней. Решили, что решать эти вопросы будем по месту их возникновения.

Все люди сильные и подготовленные, но я переживала за Оми. Вернее, не за нее лично, а за то, что Брану придется иногда сажать ее в седло – она не спортивна от слова совсем. Горожанка, которая ходит по дорогам, и иногда посещает рынок, чтобы проверить как продается ее одежда. Если раньше, когда к нам приезжала Юта, Дарью было не оторвать от нее, то теперь я увидела, что дочка перебралась на лошадь Оми, чтобы быть ближе к ней - конечно, яркая, непривычная внешность, которая кажется девочке удивительной. Моя дочь сказала мне, что она принцесса из другого мира, и ее спас дядя Бран от страшного чудовища.

Ну да, спас. От чудовища, ага. Ладно, ребенку, тем более девочке, нужно и к красоте привыкать, стремиться к ней. Хорошо, что она видела эти отличия и они ее интересовали. Ревности я пока не испытывала, потому что мои глаза то и дело искали Дара, так хоть эта пока сама прилипла к седлу, но, скоро, думаю, проснется во мне и ревность.

Юта, кроме стандартного набора, в который каждый мужчина включает топор и лук, несла свой меч. Она была похожа на воительницу рядом с людьми, что шли налегке. Дар успокоился, и не стал отбегать к ближайшему лесу только тогда, когда отец пообещал его привязать веревкой и отобрать нож. Дети шли чаще сами, ногами, наравне со взрослыми, чтобы показать, что они совсем не обуза, но на первом привале не дождались горячей еды. Помогли со сбором юрт и заснули. Впрочем, взрослые тоже не долго сидели возле костра.

Дорога была знакомой три дня. А дальше начались земли, где еще не ступала нога человека. Следов диких зверей было очень много, лошади по ночам были на фоксе, и фыркали, давая понять, что вокруг нас кипит жизнь, хоть мы и не видим ее за кругом света от костра. Лес был таким старым, что некоторые сосны сложно было обхватить, а ветви были только высоко вверху, и рассмотреть их было просто тяжело.

На пятый день погода поменялась и начались ветра. Ночами они утихали, но идти мы могли только днем, и идти было сложно. Мы оставляли заметки на своем пути – Юта делала зарубки, по которым, если что, можно было вернуться домой, но по мне, все сосны были одинаковы, и я привязывала кусочки синей ткани, которую взяла с собой именно для этого. Хотя, дорога была простой – мы постоянно шли на север.

Поставить юрты пришлось раньше – еще было светло, но вьюга полностью закрывала и без того тусклое солнце. Юрты поставили на расстоянии. Между ними завели лошадей и разожгли костры. Дежурить договорились по трое, но никто еще не хотел спать. Я вызвалась с Драсом в лес за дровами – хотелось побыть вдвоем хоть несколько минут.

- Ты устала, и жалеешь, что пошли в такой холод? – как только мы вошли лес, он повернулся ко мне и обнял.

- Нет, эта вьюга быстро закончится, она – переломный момент, после которого не будет таких морозов по ночам. Лишь бы все это не стало дождем.

- Думаешь, стоит ходить далеко? Там точно такие же леса и взгорья, и мы не увидим больше ничего интересного. А летом, сразу, как закончатся работы на земле, мы можем отправить охотников хоть на какие расстояния, - он немного откашлялся, и уже не таким бравым голосом прошептал: - Знаешь, мне не нравится, когда вот так много людей, и пока я не вижу радости в таком походе.

- Мы много уже прошли, и видим, что земель много, но нужно быть уверенными. Города лучше строить хотя бы в полудне дороги между ними, чтобы они могли расти, а здесь мы ни разу еще не встретили реку. Они текут с севера на юг, Драс. Значит, надо взять немного левее – нам дорогу точно не пересечет ни одна река.

- Хорошо, завтра свернем и будем идти на запад, пока не достигнем какой-то реки, - он хотел высвободиться из моих объятий, но я прижалась ближе, и он терпеливо постоял еще минуты две молча.

- Спасибо тебе, спасибо за то, что согласился – невозможно было уже вот так сидеть на одном месте, я чуть не выла, Драс, - сразу после слов о вое недалеко завыли волки.

Драс отрубил дерево в месте слома от корня, вместе мы выдернули его и потащили к лагерю, громко хрустя ломающимися ветками – дерево было сухим. За дровами ходили по три - четыре человека, и никто не отходил из освещенного круга возле юрт. Мы предусмотрели все, и были уверены, что нас невозможно застать врасплох. Ни людям, ни животным.

Утро радовало – вьюга улеглась, но не было солнца, как и морозца. Серое небо, затянутое тучами, не расстроило нас, и мы рано выдвинулись от лагеря и повернули резко влево – нам нужна была река. Но спускаться обратно вдоль нее, даже если мы ее найдем, не планировалось, так как выйдем мы тогда не на наш поселок, а далеко за горами.

Мы шли громко – пели песни и смеялись, поднимая этим самым дух нашей экспедиции. Сига дружила с Ютой и сейчас всегда шла рядом с ней, и они непрестанно болтали, а нам с Оми просто приходилось быть ближе друг к другу, раз другой пары больше не было.

- Думаешь, там дальше мы увидим что-то кроме этого снега? – Оми сама всегда начинала разговор, и, по-моему, жалела о том своем поведении. Меня отпустило, и я относилась к ней ровно.

- Здесь долго снег – все четыре месяца, хорошо еще, что не очень холодно, - я вспоминала наши зимы на Урале, утренние минус сорок два. Вот там точно в этих домах с дырой в крыше не выжить. Наверно, если бы были мягкие зимы, наши предки тоже не заморачивались бы со строительством.

-Это ты называешь «не очень холодно?» - она искренне удивилась.

Я хотела было ответить, что есть места, где еще холоднее, но увидела, как из леса, метрах в трехстах перед нами, выбегает Дар с проводником, и кричат нам.

Я передала поводья Оми и побежала вперед. Охотник, что сопровождал нашего вездесущего индейца схватил моего сына подмышку и бежал нам на встречу. Драс уже подбегал к ним и забирал у него мальчика. Потом они вместе бежали нам на встречу, и Драс оглядывался на охотника. Тот ему что-то рассказывал. Я бежала и вглядывалась в лицо ребенка - на бегу было не понятно - все ли с ним хорошо. Но он же сам выбежал из леса, сам, своими ногами. Отчего так бежит Драс? Там какая-то опасность? Я оглянулась на дочь, Она сидела верхом. Вокруг нее стояли Оми, Юта и Сига. Охотники, что шли последними, теперь стояли спиной, к нам и всей группе, словно ожидая нападения сзади. Я все это обдумала за половину минуты, не дольше. Я не понимала - что происходит. Мне стало страшно.





Глава 8