Монета авансом исчезла в подставленном котелке. По неписаным законам конского профсоюза можно было быть абсолютно уверенным, что этот кеб не двинется с места, пока не дождётся нас. Хоть бы ему пришлось стоять тут до глубокой ночи.
– А что делаем мы?
– Стоим, дышим воздухом, делаем вид, будто бы наблюдаем за психами у галереи, но на самом деле не сводим глаз с дверей клуба холостяков.
– Ясно. На что следует обратить внимание?
В ответ мой учитель достал из расшитого бусинами модного ридикюля небольшую записку:
– Это от Луи, ответ на мой вчерашний вопрос. Да, ему заказывали огромный торт к юбилею холостяков, но внутри он должен быть пустой. Заказчик пояснил, что это сюрприз. Периодически такие действительно делают, но, как правило, для французов. Поэтому наш приятель Луи несколько удивился заказу, но всё исполнил в срок.
– То есть мы ждём доставку торта и таким образом проникаем в…
– Где ты начитался шпионских романов? – брезгливо покривил накрашенные губки мой наставник. – Откуда такие странные фантазии? Я уж молчу о том, что ты предполагаешь делать после проникновения. Полный зал народу, сплошь бароны и лорды, а тут мы с тортом и…
Этого я не знал. Просто не подумал. Да пресвятой электрод Аквинский, ведь тот же месье Ренар вчера страдал от того, что не может попасть в клуб. То есть хотел он, а дураком теперь выгляжу я? Это несправедливо…
– Привыкай, жизнь такова, как она есть, и наши понятия о том, какая она должна быть, ей неинтересны. Торжественный обед начнётся в час, торт должны привезти с минуты на минуту. О, я прав! Впрочем, как всегда. – Он поймал мой взгляд, скривился и поправил себя: – Ну, почти как всегда. В подавляющем большинстве случаев! Так лучше?
Мне хватило мозгов не кивать и держать язык за плечами. Мимо нас пронеслась паровая повозка, затормозившая у ворот клуба НХЛ, после чего двое громил, чьи лица почти полностью скрывали широкополые шляпы, выкатили из паромобиля элегантную кондитерскую тележку с большущим картонным коробом. Видимо, внутри и был тот самый торт, поскольку двери мгновенно распахнулись, и четверо высокомерных лакеев с задранными носами приняли тележку с рук на руки.
Вопреки моим чаяниям, громилы не проявили ни малейшей агрессии, передали торт, развернулись и вернулись в повозку. Которая, кстати, никуда не спешила уезжать.
– Ага, ты тоже обратил на это внимание? – подмигнул Ренар. – Уверен, теперь нам ждать недолго.
Ну не знаю, на противоположной стороне улицы, там, где должна была торжественно открыться выставка одной картины, обстановка накалялась буквально поминутно. Прямо на наших глазах четверо «фанатиков» бросились в драку и ровно столько же «энтузиастов» начали боевые действия со своей стороны, задевая всех без разбору, словно бы кто-то поставил им задачу непременно сделать махач массовым. Естественно, раздались свистки констеблей, не менее двух десятков стражей порядка бросились вперёд, но наэлектризованная толпа дала им отпор в абсолютно единодушном порыве. Не удивляйтесь, вот это как раз совершенно по-британски!
Мы вернулись, держась поближе к нашему кебу, под охрану возницы. И вот в этот самый момент двери клуба неожиданно распахнулись, оттуда выскочил молодой подтянутый лис в чёрном фраке, едва ли не за шиворот волоча за собой весьма почтенного толстяка в блистательном генеральском мундире, но без треуголки. Ордена и медали позвякивали на ходу, когда странная пара была буквально с тротуара подхвачена резко сорвавшимся с места паромобилем.
– За ними! – крикнул мой наставник. – Не отставать ни на дюйм, куда бы они ни пытались удрать!
– Воля ваша, миледи, – немного удивился конь, берясь за рычаги. – Что ж так орать-то?
– А я истеричка! Ещё вопросы?
– Нет, нет, понимание имеем.
Кеб пустился вслед, разбрызгивая лужи и подпрыгивая на булыжной мостовой. Более вёрткая паровая машина сразу же ушла влево, спускаясь вниз по узкой улочке, успешно минуя безобразную драку, куда со всех сторон спешила лондонская полиция. Наш водитель также загорелся азартом погони – лошади вообще обожают гоняться друг за другом, – и он старался, как мог. Но мы конечно же отставали.
И ты за Эмиром Кустурицей,
У которого взмокла курица,
И пофиг, кто сутулится,
Хлопаешь ресницами по улице,
Два брата сразу простудятся,
Пусть больше ничего не сбудется,
Но им и не такое вкурится…
Песенка серого в яблоках жеребца была вполне себе ритмична, соответствуя динамике погони, но текст… о пресвятой электрод Аквинский! В стране, подарившей миру Китса, Уайльда и великого Шекспира, слушать рифмованное бессилие современных песенников – это надругательство над самой психикой и духовностью человека! И это не мои слова, это тщательно отцензуренный крик души моего наставника, который выразился куда как менее литературно, но более честно и эмоционально…
– А вы умеете блеснуть крепким словцом, – уважительно протянул кебмен. – В жизни не предполагал, что благородные дамочки знают такие выражения! Меня научите?
Лис неуверенно хихикнул, опуская шляпку пониже на брови, возможно, хоть кто-то сумел его пристыдить. Меж тем паровая повозка после почти получасового петляния с одной лишь целью запутать след наконец притормозила у небольшой церкви Темпл.
Ранее она принадлежала ордену тамплиеров, много раз перестраивалась, и даже сейчас большая часть её стояла в лесах, но именно в её двери нырнули две фигуры – молодого лиса из «близких к природе» и старого холостого генерала. Громилы так же слаженно заняли охрану у входа.
Месье Ренар удовлетворённо зарычал:
– Милейший, нам с племянником срочно необходимо помолиться. Если водитель паромобиля будет против, успокоите его за наш счёт?
– Кто ж откажет такой женщине?! Буду счастлив вам услужить, и всего за шиллинг в придачу.
– Три шиллинга.
– Храни вас бог, щедрая миледи! – Конь лично открыл нам дверцу кеба, помогая сойти на тротуар.
Лис нахально послал ему воздушный поцелуй, подцепил меня под локоть, и мы вдвоём хорошим размашистым шагом двинулись к церкви. Но стоило нам подняться по ступеням, как двое высоких гориллоподобных мужчин преградили дорогу.
– Сюда нельзя. Закрытая служба.
– Никто не может запретить верующему войти в храм, – пропел мой учитель, освобождая мне обзор для прицела.
Памятуя вчерашний опыт, я нажал пуск так, чтобы получивший заряд громила рухнул именно на своего же товарища, а уж мощности там хватит на двоих. Пока эта пара, дёргая конечностями, искрила на входе, нам пришлось просто перепрыгнуть через них, обходить было бы дольше и сложнее. А вот всё самое интересное действительно происходило внутри.
Храм был почти не освещён, окна из-за ремонта забиты досками, а свечи горели лишь у самых почитаемых фресок, то есть далеко не везде. Невысокий запуганный священник-баран, но без рогов, мялся за алтарём, пытаясь отделаться от наседающего на него лиса.
– Эй, ты, не зли меня! Сказано тебе, обвенчай нас сию же минуту!
– Но англиканская це-эрковь не одобряе-эт брака мужчины с мужчиной…
– Это легко поправимо. – На пол полетел чёрный фрак, цилиндр, брюки – и перед обалдевшим бараном предстала стройная деловая лисица в облегающем белом платье. – Фату забыла, но, думаю, и так сойдёт. Кольца у нас есть, дорогой?
Старик неуверенно посмотрел на свои руки, унизанные десятком перстней.
– Клянусь святым Матфе-эм, всё равно нужны свиде-этели, а потом…
– О! – Лиса обернулась к нам, и я вдруг почувствовал холодок, пробежавший скользкими лапками вдоль позвоночника. Забыть эту хитрую мордашку было попросту невозможно. Но откуда она здесь?
– Леди… эй, вы, как вас там?! Тащите свою огромную задницу прямо сюда, и мальчик ваш тоже сгодится. Мне резко нужны свидетели! Сама себе удивляюсь, обычно я избавляюсь от них, но сейчас…
– Ах, ах, а что происходит? – елейным голоском откликнулся мой учитель, семеня вперёд и обращаясь скорее к священнику.
Когда мы медленно вошли в круг света, безрогий сэр раздражённо передёрнул покатыми плечами:
– Видите-э ли, эта молодая ле-эди настаивае-эт на том, чтобы не-эмедленно сочетаться узами законного брака с вот этим пожилым дже-энтльменом. Однако скоропалительные-э ре-эшения часто приводят к не-эпоправимым ошибкам и поруше-энию всех основ се-эмьи!
– Как вы правы, отец! Можно я запишу ваши слова, буду читать их на ночь.
– Ренар?! – вытаращилась на нас Крейзи Лиза, потирая глаза кулачками.
– Как же давно мы не виделись, крошка, – сентиментально ответил лис, ибо это была именно она.
– Ах ты рыжий извращенец в женском платье! – сказала не менее рыжая извращенка, только что скинувшая мужской костюм.
– И как давно ты решила завязать с воровским промыслом, перейдя в разряд замужних добропорядочных дам?
– Как сме-эте вы ругаться в божье-эм храме-э? – осторожно удивился священник, почёсывая копытцами лоб. – Изыдите-э, пожалуйста, отсюда!
– Хорошее предложение, отец, я – за! Кто со мной? – поклонился мой учитель, но Крейзи Лиза без капли смущения задрала подол, сверкнув белоснежными панталончиками, и выхватила дамский револьвер из набедренной кобуры:
– Лично я изыду отсюда не раньше, чем этот баран обвенчает меня вон с тем бараном!
Оружие было пневматическим, а значит, весьма опасным на расстоянии пяти-шести шагов. Но здесь большего и не надо.
– Исключите-эльно повинуясь грубому насилию, как святой Дунстан нае-эзду мавров, – вновь заблеял беспомощный священник. – Е-эсли в зале-э есть противники этого брака, которым изве-эстно не-эодолимое пре-эпятствие для заключе-эния союза двух любящих се-эрдец, пусть они говорят сейчас или молчат ве-эчно…
– Я против. – Месье Ренар высокопарно вскинул руки к небесам.
– Говорите-э, ле-эди.
– Он не леди, он аферист и жалкий щенок на побегушках у Скотленд-Ярда!
Мой учитель сделал книксен, в открытую издеваясь над вооружённой мошенницей, и, пройдя несколько шагов, встал между лисой и генералом.
– Итак, эту даму зовут Крейзи Лиза, она прожжённая преступница, воровка и аферистка, находящаяся в международном розыске. Пожилой джентльмен, лорд… э-э… не имею чести знать его имя… – Он внимательно посмотрел в глаза старика, поочерёдно оттянув ему веки вниз. Тот даже не вздрогнул, сохраняя блаженно-идиотское выражение лица. – Бедняга под наркотиками, уверен, что ему вкатили неслабую дозу опиума. Наша гостья выкрала его из знаменитого клуба холостяков, и сейчас ей нужна лишь запись в свидетельстве о браке, чтобы в самое ближайшее время законно вступить в наследственные права вдовы. Ею движет корысть, но не любовь!
– Я тебя убью, – прошипела лисичка, и ствол револьвера едва не коснулся лба месье Ренара.
– Нет, милая, – грустно улыбнулся он. – Ты не выстрелишь. И мы оба знаем почему.
Молчаливая пауза длилась не больше минуты. Потом Крейзи так резко развернулась, что кончик её хвоста едва не хлестнул лиса по длинному аристократическому носу. Проходя мимо меня танцующим шагом, преступница на миг задержалась, дружески похлопав меня по плечу, и тихо попросила:
– Ты присматривай за ним, мальчик. Твой учитель слишком часто лезет на рожон…
Что ж, Ньютон-шестикрылый, признаю, она умела проигрывать. Её никто не преследовал. Когда мы под руки вывели всё ещё беспомощного генерала из церкви, наш возница как раз укладывал два бессознательных тела громил поверх возмущённо пищавшего водителя паровой повозки. Электрическое ружьё с двумя стволами валялось под колёсами, скрученное едва ли не в узел. Значит, водила получил по заслугам. Крейзи Лизы не было видно на горизонте – когда ей было нужно, эта дамочка умела заметать следы, исчезая практически бесследно.
– А что делаем мы?
– Стоим, дышим воздухом, делаем вид, будто бы наблюдаем за психами у галереи, но на самом деле не сводим глаз с дверей клуба холостяков.
– Ясно. На что следует обратить внимание?
В ответ мой учитель достал из расшитого бусинами модного ридикюля небольшую записку:
– Это от Луи, ответ на мой вчерашний вопрос. Да, ему заказывали огромный торт к юбилею холостяков, но внутри он должен быть пустой. Заказчик пояснил, что это сюрприз. Периодически такие действительно делают, но, как правило, для французов. Поэтому наш приятель Луи несколько удивился заказу, но всё исполнил в срок.
– То есть мы ждём доставку торта и таким образом проникаем в…
– Где ты начитался шпионских романов? – брезгливо покривил накрашенные губки мой наставник. – Откуда такие странные фантазии? Я уж молчу о том, что ты предполагаешь делать после проникновения. Полный зал народу, сплошь бароны и лорды, а тут мы с тортом и…
Этого я не знал. Просто не подумал. Да пресвятой электрод Аквинский, ведь тот же месье Ренар вчера страдал от того, что не может попасть в клуб. То есть хотел он, а дураком теперь выгляжу я? Это несправедливо…
– Привыкай, жизнь такова, как она есть, и наши понятия о том, какая она должна быть, ей неинтересны. Торжественный обед начнётся в час, торт должны привезти с минуты на минуту. О, я прав! Впрочем, как всегда. – Он поймал мой взгляд, скривился и поправил себя: – Ну, почти как всегда. В подавляющем большинстве случаев! Так лучше?
Мне хватило мозгов не кивать и держать язык за плечами. Мимо нас пронеслась паровая повозка, затормозившая у ворот клуба НХЛ, после чего двое громил, чьи лица почти полностью скрывали широкополые шляпы, выкатили из паромобиля элегантную кондитерскую тележку с большущим картонным коробом. Видимо, внутри и был тот самый торт, поскольку двери мгновенно распахнулись, и четверо высокомерных лакеев с задранными носами приняли тележку с рук на руки.
Вопреки моим чаяниям, громилы не проявили ни малейшей агрессии, передали торт, развернулись и вернулись в повозку. Которая, кстати, никуда не спешила уезжать.
– Ага, ты тоже обратил на это внимание? – подмигнул Ренар. – Уверен, теперь нам ждать недолго.
Ну не знаю, на противоположной стороне улицы, там, где должна была торжественно открыться выставка одной картины, обстановка накалялась буквально поминутно. Прямо на наших глазах четверо «фанатиков» бросились в драку и ровно столько же «энтузиастов» начали боевые действия со своей стороны, задевая всех без разбору, словно бы кто-то поставил им задачу непременно сделать махач массовым. Естественно, раздались свистки констеблей, не менее двух десятков стражей порядка бросились вперёд, но наэлектризованная толпа дала им отпор в абсолютно единодушном порыве. Не удивляйтесь, вот это как раз совершенно по-британски!
Мы вернулись, держась поближе к нашему кебу, под охрану возницы. И вот в этот самый момент двери клуба неожиданно распахнулись, оттуда выскочил молодой подтянутый лис в чёрном фраке, едва ли не за шиворот волоча за собой весьма почтенного толстяка в блистательном генеральском мундире, но без треуголки. Ордена и медали позвякивали на ходу, когда странная пара была буквально с тротуара подхвачена резко сорвавшимся с места паромобилем.
– За ними! – крикнул мой наставник. – Не отставать ни на дюйм, куда бы они ни пытались удрать!
– Воля ваша, миледи, – немного удивился конь, берясь за рычаги. – Что ж так орать-то?
– А я истеричка! Ещё вопросы?
– Нет, нет, понимание имеем.
Кеб пустился вслед, разбрызгивая лужи и подпрыгивая на булыжной мостовой. Более вёрткая паровая машина сразу же ушла влево, спускаясь вниз по узкой улочке, успешно минуя безобразную драку, куда со всех сторон спешила лондонская полиция. Наш водитель также загорелся азартом погони – лошади вообще обожают гоняться друг за другом, – и он старался, как мог. Но мы конечно же отставали.
И ты за Эмиром Кустурицей,
У которого взмокла курица,
И пофиг, кто сутулится,
Хлопаешь ресницами по улице,
Два брата сразу простудятся,
Пусть больше ничего не сбудется,
Но им и не такое вкурится…
Песенка серого в яблоках жеребца была вполне себе ритмична, соответствуя динамике погони, но текст… о пресвятой электрод Аквинский! В стране, подарившей миру Китса, Уайльда и великого Шекспира, слушать рифмованное бессилие современных песенников – это надругательство над самой психикой и духовностью человека! И это не мои слова, это тщательно отцензуренный крик души моего наставника, который выразился куда как менее литературно, но более честно и эмоционально…
– А вы умеете блеснуть крепким словцом, – уважительно протянул кебмен. – В жизни не предполагал, что благородные дамочки знают такие выражения! Меня научите?
Лис неуверенно хихикнул, опуская шляпку пониже на брови, возможно, хоть кто-то сумел его пристыдить. Меж тем паровая повозка после почти получасового петляния с одной лишь целью запутать след наконец притормозила у небольшой церкви Темпл.
Ранее она принадлежала ордену тамплиеров, много раз перестраивалась, и даже сейчас большая часть её стояла в лесах, но именно в её двери нырнули две фигуры – молодого лиса из «близких к природе» и старого холостого генерала. Громилы так же слаженно заняли охрану у входа.
Месье Ренар удовлетворённо зарычал:
– Милейший, нам с племянником срочно необходимо помолиться. Если водитель паромобиля будет против, успокоите его за наш счёт?
– Кто ж откажет такой женщине?! Буду счастлив вам услужить, и всего за шиллинг в придачу.
– Три шиллинга.
– Храни вас бог, щедрая миледи! – Конь лично открыл нам дверцу кеба, помогая сойти на тротуар.
Лис нахально послал ему воздушный поцелуй, подцепил меня под локоть, и мы вдвоём хорошим размашистым шагом двинулись к церкви. Но стоило нам подняться по ступеням, как двое высоких гориллоподобных мужчин преградили дорогу.
– Сюда нельзя. Закрытая служба.
– Никто не может запретить верующему войти в храм, – пропел мой учитель, освобождая мне обзор для прицела.
Памятуя вчерашний опыт, я нажал пуск так, чтобы получивший заряд громила рухнул именно на своего же товарища, а уж мощности там хватит на двоих. Пока эта пара, дёргая конечностями, искрила на входе, нам пришлось просто перепрыгнуть через них, обходить было бы дольше и сложнее. А вот всё самое интересное действительно происходило внутри.
Храм был почти не освещён, окна из-за ремонта забиты досками, а свечи горели лишь у самых почитаемых фресок, то есть далеко не везде. Невысокий запуганный священник-баран, но без рогов, мялся за алтарём, пытаясь отделаться от наседающего на него лиса.
– Эй, ты, не зли меня! Сказано тебе, обвенчай нас сию же минуту!
– Но англиканская це-эрковь не одобряе-эт брака мужчины с мужчиной…
– Это легко поправимо. – На пол полетел чёрный фрак, цилиндр, брюки – и перед обалдевшим бараном предстала стройная деловая лисица в облегающем белом платье. – Фату забыла, но, думаю, и так сойдёт. Кольца у нас есть, дорогой?
Старик неуверенно посмотрел на свои руки, унизанные десятком перстней.
– Клянусь святым Матфе-эм, всё равно нужны свиде-этели, а потом…
– О! – Лиса обернулась к нам, и я вдруг почувствовал холодок, пробежавший скользкими лапками вдоль позвоночника. Забыть эту хитрую мордашку было попросту невозможно. Но откуда она здесь?
– Леди… эй, вы, как вас там?! Тащите свою огромную задницу прямо сюда, и мальчик ваш тоже сгодится. Мне резко нужны свидетели! Сама себе удивляюсь, обычно я избавляюсь от них, но сейчас…
– Ах, ах, а что происходит? – елейным голоском откликнулся мой учитель, семеня вперёд и обращаясь скорее к священнику.
Когда мы медленно вошли в круг света, безрогий сэр раздражённо передёрнул покатыми плечами:
– Видите-э ли, эта молодая ле-эди настаивае-эт на том, чтобы не-эмедленно сочетаться узами законного брака с вот этим пожилым дже-энтльменом. Однако скоропалительные-э ре-эшения часто приводят к не-эпоправимым ошибкам и поруше-энию всех основ се-эмьи!
– Как вы правы, отец! Можно я запишу ваши слова, буду читать их на ночь.
– Ренар?! – вытаращилась на нас Крейзи Лиза, потирая глаза кулачками.
– Как же давно мы не виделись, крошка, – сентиментально ответил лис, ибо это была именно она.
– Ах ты рыжий извращенец в женском платье! – сказала не менее рыжая извращенка, только что скинувшая мужской костюм.
– И как давно ты решила завязать с воровским промыслом, перейдя в разряд замужних добропорядочных дам?
– Как сме-эте вы ругаться в божье-эм храме-э? – осторожно удивился священник, почёсывая копытцами лоб. – Изыдите-э, пожалуйста, отсюда!
– Хорошее предложение, отец, я – за! Кто со мной? – поклонился мой учитель, но Крейзи Лиза без капли смущения задрала подол, сверкнув белоснежными панталончиками, и выхватила дамский револьвер из набедренной кобуры:
– Лично я изыду отсюда не раньше, чем этот баран обвенчает меня вон с тем бараном!
Оружие было пневматическим, а значит, весьма опасным на расстоянии пяти-шести шагов. Но здесь большего и не надо.
– Исключите-эльно повинуясь грубому насилию, как святой Дунстан нае-эзду мавров, – вновь заблеял беспомощный священник. – Е-эсли в зале-э есть противники этого брака, которым изве-эстно не-эодолимое пре-эпятствие для заключе-эния союза двух любящих се-эрдец, пусть они говорят сейчас или молчат ве-эчно…
– Я против. – Месье Ренар высокопарно вскинул руки к небесам.
– Говорите-э, ле-эди.
– Он не леди, он аферист и жалкий щенок на побегушках у Скотленд-Ярда!
Мой учитель сделал книксен, в открытую издеваясь над вооружённой мошенницей, и, пройдя несколько шагов, встал между лисой и генералом.
– Итак, эту даму зовут Крейзи Лиза, она прожжённая преступница, воровка и аферистка, находящаяся в международном розыске. Пожилой джентльмен, лорд… э-э… не имею чести знать его имя… – Он внимательно посмотрел в глаза старика, поочерёдно оттянув ему веки вниз. Тот даже не вздрогнул, сохраняя блаженно-идиотское выражение лица. – Бедняга под наркотиками, уверен, что ему вкатили неслабую дозу опиума. Наша гостья выкрала его из знаменитого клуба холостяков, и сейчас ей нужна лишь запись в свидетельстве о браке, чтобы в самое ближайшее время законно вступить в наследственные права вдовы. Ею движет корысть, но не любовь!
– Я тебя убью, – прошипела лисичка, и ствол револьвера едва не коснулся лба месье Ренара.
– Нет, милая, – грустно улыбнулся он. – Ты не выстрелишь. И мы оба знаем почему.
Молчаливая пауза длилась не больше минуты. Потом Крейзи так резко развернулась, что кончик её хвоста едва не хлестнул лиса по длинному аристократическому носу. Проходя мимо меня танцующим шагом, преступница на миг задержалась, дружески похлопав меня по плечу, и тихо попросила:
– Ты присматривай за ним, мальчик. Твой учитель слишком часто лезет на рожон…
Что ж, Ньютон-шестикрылый, признаю, она умела проигрывать. Её никто не преследовал. Когда мы под руки вывели всё ещё беспомощного генерала из церкви, наш возница как раз укладывал два бессознательных тела громил поверх возмущённо пищавшего водителя паровой повозки. Электрическое ружьё с двумя стволами валялось под колёсами, скрученное едва ли не в узел. Значит, водила получил по заслугам. Крейзи Лизы не было видно на горизонте – когда ей было нужно, эта дамочка умела заметать следы, исчезая практически бесследно.