– Ну, тогда выдвигаемся. Точный адрес назову на месте.
Легкий налет конспирации явно озадачил полицейского, но задавать лишние вопросы он не решился.
Район действительно выглядел непрезентабельно. Изрядная часть домов вообще запущена, и это явно стало причиной выбора Осипа. Нужный дом мы нашли исключительно благодаря математическим расчетам на основе нумерации соседних зданий. Это была полуразвалившаяся изба с заросшим прошлогодним бурьяном двором. Оставив коляску на некотором удалении, я подошел к перекошенной калитке и постучал по серым от времени доскам набалдашником трости. Из дома послышался тихий свист. Значит, все в порядке.
Калитка была приоткрыта ровно настолько, чтобы можно было пройти бочком. В сам дом я заходить не стал. В тени дверного проема уже появилась фигура Чижа, невидимая с улицы.
– Как дела? – тихо спросил я.
– Все в порядке, командир. Связи наладил. За улицей сейчас смотрят трое пацанов. Ребята шустрые и сообразительные.
– Что узнал?
– Пока не так уж много, – с недовольством в голосе ответил мой помощник. – Обстановка в городе странная. Вроде и творится черт знает что, и народ напряжен, но при этом все стараются делать вид, будто ничего эдакого не происходит. Ничего важного вызнать пока не удалось. Вечером пойду к местным «иванам». Может, там что интересное расскажут. Инквизиторы из города уехали, но говорят, что в монастыре остались два монаха из пришлых, и на обычных богомольцев они не очень-то похожи.
– Хорошо, – кивнул я, признавая то, что на получение важной информации за такое короткое время действительно особых шансов не было. – Постарайся узнать, что в городе говорят о некоем Эргисе Даниловиче Сомове. Это беглый казак-сахаляр из городового казачьего полка. А еще узнай, есть ли поблизости какой авторитетный шаман из местных. Может, письмена на теле что-то значат. Я наведаюсь к инквизиторам, но и местных сбрасывать со счетов не следует.
– Сделаю, командир.
– Ладно, на этом все. Береги себя и постарайся не делать глупостей.
– Постараюсь, – с несвойственной его возрасту серьезностью ответил Чиж и протянул мне записку.
В ней наверняка указан адрес нашей следующей полуденной встречи в таком же запущенном месте. Так как эта информация на данный момент была только у нас двоих, можно рассчитывать пусть и на минимальную, но секретность.
Я покинул заброшенный двор вполне открыто, а Чиж уберется оттуда с максимальными предосторожностями, что для него не так уж сложно.
При моем приближении сидевший в коляске полицейский сделал вид, что попросту скучает и даже подремывает. Но что-то мне подсказывало, что минуту назад он, вытянув шею, как суслик, пытался рассмотреть происходящее во дворе. Уже далеко не юноша, а такой любопытный.
– Отвезите-ка меня, Артемий Данилович, в хороший кабак. Пора бы пообедать.
– Это мы мигом, – обрадовался городовой, явно уловив намек на то, что и его желудок разносолы не обойдут стороной.
Так оно и вышло, но обедали мы конечно же за разными столами.
Сытная и неспешная трапеза позволила мне обдумать ситуацию и чуть подкорректировать планы. Для начала все же стоит явиться к губернатору, иначе он может усмотреть в промедлении неуважение к его важной персоне. А зачем мне неприятности еще и с этим местным чиновником? Хватит одного полицмейстера.
Увы, представиться губернатору не удалось. В администрации сказали, что начальство отсутствует, но секретарь тут же попросил подождать пару минут. Судя по всему, он отправился общаться с губернатором по телефону. Очень скоро я получил устное приглашение на ужин в особняк губернаторской четы к семи вечера.
Не скажу, что это будет самая полезная трата времени для расследования, но идти все равно придется, а пока вернусь к изначальной задумке. Теперь мой путь лежал в якутскую крепость, которую с военным гарнизоном делил штаб якутского городового полка.
Крепость удивила меня. Стены оказались деревянными, почти как во времена Киевской Руси. И никаких тебе равелинов и бастионов. С другой стороны, Якутск в последнюю пару сотен лет никто даже не думал штурмовать по всем правилам современных войн. А от вспышек недовольства слабо вооруженных и не очень-то организованных северных народов спасали и такие стены.
У входа нас остановили постовые в казачьей форме. Они же и вызвали хорунжего, который, проверив мои документы, козырнул и пригласил пройти следом за ним. Коляска с полицейским ожидаемо остались снаружи.
Внутри крепость была плотно застроена складами и казармами. Во дворе даже стояло несколько полевых пушек. Тут и там бродили служивые люди и в форме обычных пехотинцев, и в казачьих полушубках, по случаю потепления расстегнутых и даже просто наброшенных на плечи. У казаков вообще к строгости ношения формы было свое отношение. Не сказать, что наплевательское, но вольное.
Кабинет командира полка в чине войскового старшины не впечатлял – относительно просторная каморка с одним окном и без особых изысков, зато с большим портретом царя-батюшки. За столом восседал матерый казачина с вислыми усами, который наверняка гармонично вписался бы в картину Репина о любителях писать похабные письма султанам. Только оселедца не хватало.
Тут же появилось желание выказать казаку должное уважение.
– Здравия желаю, господин войсковой старшина. Позвольте представиться: коллежский асессор Игнат Дормидонтович Силаев. Исполняю обязанности чиновника по особым поручениям при наместнике Восточной Сибири.
– Чего это вы всполошились, Игнат Дормидонтович? – по-доброму улыбнулся казак. – Давайте-ка без чинов. Нам ли ими мериться?
В его заявлении была тонкая подколка, но не более. Впервые я встретил настолько добродушное отношение к тому факту, что нас разделяет лишь одна ступень в табели о рангах, и это – при огромной разнице в возрасте. Возможно, сказывалось то, что Родион Захарович Засулич власти в городе имел ненамного меньше, чем губернатор. Его полк контролировал не только Якутск с окрестностями, но и все земли вплоть до Охотского моря и часть Камчатки.
Интересен тот факт, что приведшие меня сюда происшествия в его сферу ответственности не попадали. Алмазы с золотом украли у представителей гарнизона, убийство Боброва прошляпили полицейские, а побег якутского смутьяна, прихватившего заместителя полицмейстера, проворонили жандармы. Да, там оказался замазан казак-сахаляр, но лишь косвенно. Так что мое появление никак не могло навредить войсковому старшине.
– Почту за честь, Родион Захарович.
Повинуясь жесту казака, я присел на гостевой стул. Старшина тут же вызвал ординарца и заказал нам чаю.
– И что же привело вас в нашу крепость, Игнат Дормидонтович?
– Поиски вашего казака Эргиса Сомова.
А вот теперь войсковой старшина поморщился, и я поспешил с уточнениями:
– Считаю его невиновным и хочу опросить как свидетеля.
Это были правильные слова, потому что казачина расплылся в широкой улыбке.
– О как! И что же привело вас к такому решению? Вон господин Бобров, царствие ему небесное, требовал крестного Эргиса в пыточную волочь, как укрывателя.
– В отчетах кое-что не сходится. И если мне удастся поговорить с Эргисом, все может встать на свои места. А что там с крестным Сомова? Он сейчас где? Мне об арестованных не докладывали.
– Здесь он, – как-то неопределенно хмыкнул войсковой старшина. – Не отпустил я его с Бобровым. Сказал, что ежели есть надобность в допросе, то можно организовать все и у нас да в моем присутствии. И нечего отягощать господ жандармов лишним арестантом.
– Правильное решение, – одобрил я поступок Засулича. – А мне позволите с ним пообщаться?
– Конечно, – тут же согласился войсковой старшина и, вызвав ординарца, отдал ему приказ привести казака Данилу Сомова.
Услышав имя и фамилию, я уже было заподозрил неладное, но тут же понял, что вряд ли казак является отцом сахаляра. Просто при крещении дал тому и отчество, и свою фамилию.
На измученного узника еще нестарый казак похож совсем не был. Пусть с него и сняли погоны да ремень, но морду он имел румяную, а в глазах искрились ехидство и упрямство. И что-то мне подсказывало, что именно они являются причиной низкого звания приказного для казака столь солидного возраста.
– Здравия желаю, ваши высокоблагородия! – выпятив грудь, откозырял нам казак.
– Вот, Данила, появился еще один охочий до разговоров о твоем бедовом крестничке. Может, и ему расскажешь свою небылицу.
– Да чего же это небылица? – погрустнел казак и даже как-то окрысился. – Не с чего врать Эргиске.
– Но и поверить в то, что помощник полицмейстера ни с того ни с сего пострелял троих жандармов, очень сложно.
А вот это уже интересно. Особенно в том плане, что подобные сведения вообще никак не были отражены в отчетах. Причем во всех. Но еще интереснее то, что они неплохо ложились на мою версию происходящего. Ту, что с особым мистическим душком.
– Верьте, во что хотите, ваше высокоблагородие, но так мне сказал мой крестник, а лжи за ним отродясь не водилось, – угрюмо заявил казак и добавил с нотками отчаяния: – Да вы же сами его знаете, Родион Захарович.
– И что, что знаю? – хлопнул пол столу ладонью войсковой старшина. – Всяко в жизни бывает…
– Одну минутку, Родион Захарович, – аккуратно прервал я гневную отповедь старшего офицера. – Если честно, у меня есть основание верить словам свидетеля.
Статус сахаляра я выделил особо, чем явно порадовал приказного казака. Но радость его продлилась недолго и немного увяла от слов войскового старшины.
– Вот и сладилось все, – улыбнулся Засулич. – Так что езжай-ка ты, голубь мой, с урядником Фроловым и десятком его людей за своим крестником. И не ври, что не знаешь, где он прячется. Чтобы к вечеру оба был в крепости.
Теперь Сомов посмотрел на меня с большим сомнением.
– А ежели их высокоблагородие передумает?
– Хватит мне тут! – неожиданно вспылил Родион Захарович. – Раньше я покрывал вас, поскольку не дурак и понимал, что Эргиску попросту пристрелят или забьют на допросе. А сейчас вижу человека, явившегося за правдой. Так что хватит кочевряжиться. И имей в виду, Данила, не дай бог твой крестник сбежит. Я тебе не жандарм какой или хлыщ столичный. Все равно найду, и тогда уж не взыщи.
– Никто и не думал противиться, – проворчал казак, явно при этом соврав.
На этой противоречивой ноте мы и распрощались, уговорившись встретиться здесь же завтра утром в, так сказать, расширенном составе.
Посмотрев на часы, я все же решил, что перед ужином в доме губернатора успею посетить еще одно немаловажное для расследования место.
– Артемий Данилович, а далеко ли отсюда до монастыря?
– Совсем нет, – тут же отреагировал мой гид. – Быстро доберемся.
– Ну если быстро, то поехали.
И действительно, на весь путь до окраины города, где в окружении обширного пустыря расположился Спасский мужской монастырь, потратили минут десять. Как и все в этом городе, монастырь представлял собой компиляцию из деревянных и каменных зданий. Даже из трех церквей на территории две были сложены из толстых бревен и украшены резьбой.
Ворота монастыря были открыты, но внутрь я заезжать не стал, а, спрыгнув с коляски, подошел к молодому монаху.
– Скажите, могу ли я видеть остановившегося у вас недавно брата-инквизитора.
От упоминания не существующей в православной церкви инквизиции монах замер соляным столбом и с трудом выдавил из себя:
– Нет у нас никого.
Я резко шагнул к нему практически вплотную и зашипел, аки змей:
– Ты мне, монашек, голову-то не морочь. Не тебе решать, захочет инквизитор общаться с посланником наместника или нет. Твое дело – спросить его о том и принести мне ответ. Желательно бегом.
Монах судорожно сглотнул и побледнел, но выводы сделал правильные. Он тут же сорвался с места и убежал куда-то вглубь монастырских строений. А я вернулся к коляске.
Тактику общения с монастырской братией я выбрал самую простую. Очень уж не хотелось нарезать круги и добираться до цели после долгих разговоров со всей начальственной иерархией сего богоугодного места. А разговоры эти наверняка были бы непростыми и малодружелюбными.
Монашек вернулся буквально через пару минут и сдавленно пискнул:
– Брат Иннокентий велел провести вас к нему.
– Ну, раз велел, так веди.
Легкий налет конспирации явно озадачил полицейского, но задавать лишние вопросы он не решился.
Район действительно выглядел непрезентабельно. Изрядная часть домов вообще запущена, и это явно стало причиной выбора Осипа. Нужный дом мы нашли исключительно благодаря математическим расчетам на основе нумерации соседних зданий. Это была полуразвалившаяся изба с заросшим прошлогодним бурьяном двором. Оставив коляску на некотором удалении, я подошел к перекошенной калитке и постучал по серым от времени доскам набалдашником трости. Из дома послышался тихий свист. Значит, все в порядке.
Калитка была приоткрыта ровно настолько, чтобы можно было пройти бочком. В сам дом я заходить не стал. В тени дверного проема уже появилась фигура Чижа, невидимая с улицы.
– Как дела? – тихо спросил я.
– Все в порядке, командир. Связи наладил. За улицей сейчас смотрят трое пацанов. Ребята шустрые и сообразительные.
– Что узнал?
– Пока не так уж много, – с недовольством в голосе ответил мой помощник. – Обстановка в городе странная. Вроде и творится черт знает что, и народ напряжен, но при этом все стараются делать вид, будто ничего эдакого не происходит. Ничего важного вызнать пока не удалось. Вечером пойду к местным «иванам». Может, там что интересное расскажут. Инквизиторы из города уехали, но говорят, что в монастыре остались два монаха из пришлых, и на обычных богомольцев они не очень-то похожи.
– Хорошо, – кивнул я, признавая то, что на получение важной информации за такое короткое время действительно особых шансов не было. – Постарайся узнать, что в городе говорят о некоем Эргисе Даниловиче Сомове. Это беглый казак-сахаляр из городового казачьего полка. А еще узнай, есть ли поблизости какой авторитетный шаман из местных. Может, письмена на теле что-то значат. Я наведаюсь к инквизиторам, но и местных сбрасывать со счетов не следует.
– Сделаю, командир.
– Ладно, на этом все. Береги себя и постарайся не делать глупостей.
– Постараюсь, – с несвойственной его возрасту серьезностью ответил Чиж и протянул мне записку.
В ней наверняка указан адрес нашей следующей полуденной встречи в таком же запущенном месте. Так как эта информация на данный момент была только у нас двоих, можно рассчитывать пусть и на минимальную, но секретность.
Я покинул заброшенный двор вполне открыто, а Чиж уберется оттуда с максимальными предосторожностями, что для него не так уж сложно.
При моем приближении сидевший в коляске полицейский сделал вид, что попросту скучает и даже подремывает. Но что-то мне подсказывало, что минуту назад он, вытянув шею, как суслик, пытался рассмотреть происходящее во дворе. Уже далеко не юноша, а такой любопытный.
– Отвезите-ка меня, Артемий Данилович, в хороший кабак. Пора бы пообедать.
– Это мы мигом, – обрадовался городовой, явно уловив намек на то, что и его желудок разносолы не обойдут стороной.
Так оно и вышло, но обедали мы конечно же за разными столами.
Сытная и неспешная трапеза позволила мне обдумать ситуацию и чуть подкорректировать планы. Для начала все же стоит явиться к губернатору, иначе он может усмотреть в промедлении неуважение к его важной персоне. А зачем мне неприятности еще и с этим местным чиновником? Хватит одного полицмейстера.
Увы, представиться губернатору не удалось. В администрации сказали, что начальство отсутствует, но секретарь тут же попросил подождать пару минут. Судя по всему, он отправился общаться с губернатором по телефону. Очень скоро я получил устное приглашение на ужин в особняк губернаторской четы к семи вечера.
Не скажу, что это будет самая полезная трата времени для расследования, но идти все равно придется, а пока вернусь к изначальной задумке. Теперь мой путь лежал в якутскую крепость, которую с военным гарнизоном делил штаб якутского городового полка.
Крепость удивила меня. Стены оказались деревянными, почти как во времена Киевской Руси. И никаких тебе равелинов и бастионов. С другой стороны, Якутск в последнюю пару сотен лет никто даже не думал штурмовать по всем правилам современных войн. А от вспышек недовольства слабо вооруженных и не очень-то организованных северных народов спасали и такие стены.
У входа нас остановили постовые в казачьей форме. Они же и вызвали хорунжего, который, проверив мои документы, козырнул и пригласил пройти следом за ним. Коляска с полицейским ожидаемо остались снаружи.
Внутри крепость была плотно застроена складами и казармами. Во дворе даже стояло несколько полевых пушек. Тут и там бродили служивые люди и в форме обычных пехотинцев, и в казачьих полушубках, по случаю потепления расстегнутых и даже просто наброшенных на плечи. У казаков вообще к строгости ношения формы было свое отношение. Не сказать, что наплевательское, но вольное.
Кабинет командира полка в чине войскового старшины не впечатлял – относительно просторная каморка с одним окном и без особых изысков, зато с большим портретом царя-батюшки. За столом восседал матерый казачина с вислыми усами, который наверняка гармонично вписался бы в картину Репина о любителях писать похабные письма султанам. Только оселедца не хватало.
Тут же появилось желание выказать казаку должное уважение.
– Здравия желаю, господин войсковой старшина. Позвольте представиться: коллежский асессор Игнат Дормидонтович Силаев. Исполняю обязанности чиновника по особым поручениям при наместнике Восточной Сибири.
– Чего это вы всполошились, Игнат Дормидонтович? – по-доброму улыбнулся казак. – Давайте-ка без чинов. Нам ли ими мериться?
В его заявлении была тонкая подколка, но не более. Впервые я встретил настолько добродушное отношение к тому факту, что нас разделяет лишь одна ступень в табели о рангах, и это – при огромной разнице в возрасте. Возможно, сказывалось то, что Родион Захарович Засулич власти в городе имел ненамного меньше, чем губернатор. Его полк контролировал не только Якутск с окрестностями, но и все земли вплоть до Охотского моря и часть Камчатки.
Интересен тот факт, что приведшие меня сюда происшествия в его сферу ответственности не попадали. Алмазы с золотом украли у представителей гарнизона, убийство Боброва прошляпили полицейские, а побег якутского смутьяна, прихватившего заместителя полицмейстера, проворонили жандармы. Да, там оказался замазан казак-сахаляр, но лишь косвенно. Так что мое появление никак не могло навредить войсковому старшине.
– Почту за честь, Родион Захарович.
Повинуясь жесту казака, я присел на гостевой стул. Старшина тут же вызвал ординарца и заказал нам чаю.
– И что же привело вас в нашу крепость, Игнат Дормидонтович?
– Поиски вашего казака Эргиса Сомова.
А вот теперь войсковой старшина поморщился, и я поспешил с уточнениями:
– Считаю его невиновным и хочу опросить как свидетеля.
Это были правильные слова, потому что казачина расплылся в широкой улыбке.
– О как! И что же привело вас к такому решению? Вон господин Бобров, царствие ему небесное, требовал крестного Эргиса в пыточную волочь, как укрывателя.
– В отчетах кое-что не сходится. И если мне удастся поговорить с Эргисом, все может встать на свои места. А что там с крестным Сомова? Он сейчас где? Мне об арестованных не докладывали.
– Здесь он, – как-то неопределенно хмыкнул войсковой старшина. – Не отпустил я его с Бобровым. Сказал, что ежели есть надобность в допросе, то можно организовать все и у нас да в моем присутствии. И нечего отягощать господ жандармов лишним арестантом.
– Правильное решение, – одобрил я поступок Засулича. – А мне позволите с ним пообщаться?
– Конечно, – тут же согласился войсковой старшина и, вызвав ординарца, отдал ему приказ привести казака Данилу Сомова.
Услышав имя и фамилию, я уже было заподозрил неладное, но тут же понял, что вряд ли казак является отцом сахаляра. Просто при крещении дал тому и отчество, и свою фамилию.
На измученного узника еще нестарый казак похож совсем не был. Пусть с него и сняли погоны да ремень, но морду он имел румяную, а в глазах искрились ехидство и упрямство. И что-то мне подсказывало, что именно они являются причиной низкого звания приказного для казака столь солидного возраста.
– Здравия желаю, ваши высокоблагородия! – выпятив грудь, откозырял нам казак.
– Вот, Данила, появился еще один охочий до разговоров о твоем бедовом крестничке. Может, и ему расскажешь свою небылицу.
– Да чего же это небылица? – погрустнел казак и даже как-то окрысился. – Не с чего врать Эргиске.
– Но и поверить в то, что помощник полицмейстера ни с того ни с сего пострелял троих жандармов, очень сложно.
А вот это уже интересно. Особенно в том плане, что подобные сведения вообще никак не были отражены в отчетах. Причем во всех. Но еще интереснее то, что они неплохо ложились на мою версию происходящего. Ту, что с особым мистическим душком.
– Верьте, во что хотите, ваше высокоблагородие, но так мне сказал мой крестник, а лжи за ним отродясь не водилось, – угрюмо заявил казак и добавил с нотками отчаяния: – Да вы же сами его знаете, Родион Захарович.
– И что, что знаю? – хлопнул пол столу ладонью войсковой старшина. – Всяко в жизни бывает…
– Одну минутку, Родион Захарович, – аккуратно прервал я гневную отповедь старшего офицера. – Если честно, у меня есть основание верить словам свидетеля.
Статус сахаляра я выделил особо, чем явно порадовал приказного казака. Но радость его продлилась недолго и немного увяла от слов войскового старшины.
– Вот и сладилось все, – улыбнулся Засулич. – Так что езжай-ка ты, голубь мой, с урядником Фроловым и десятком его людей за своим крестником. И не ври, что не знаешь, где он прячется. Чтобы к вечеру оба был в крепости.
Теперь Сомов посмотрел на меня с большим сомнением.
– А ежели их высокоблагородие передумает?
– Хватит мне тут! – неожиданно вспылил Родион Захарович. – Раньше я покрывал вас, поскольку не дурак и понимал, что Эргиску попросту пристрелят или забьют на допросе. А сейчас вижу человека, явившегося за правдой. Так что хватит кочевряжиться. И имей в виду, Данила, не дай бог твой крестник сбежит. Я тебе не жандарм какой или хлыщ столичный. Все равно найду, и тогда уж не взыщи.
– Никто и не думал противиться, – проворчал казак, явно при этом соврав.
На этой противоречивой ноте мы и распрощались, уговорившись встретиться здесь же завтра утром в, так сказать, расширенном составе.
Посмотрев на часы, я все же решил, что перед ужином в доме губернатора успею посетить еще одно немаловажное для расследования место.
– Артемий Данилович, а далеко ли отсюда до монастыря?
– Совсем нет, – тут же отреагировал мой гид. – Быстро доберемся.
– Ну если быстро, то поехали.
И действительно, на весь путь до окраины города, где в окружении обширного пустыря расположился Спасский мужской монастырь, потратили минут десять. Как и все в этом городе, монастырь представлял собой компиляцию из деревянных и каменных зданий. Даже из трех церквей на территории две были сложены из толстых бревен и украшены резьбой.
Ворота монастыря были открыты, но внутрь я заезжать не стал, а, спрыгнув с коляски, подошел к молодому монаху.
– Скажите, могу ли я видеть остановившегося у вас недавно брата-инквизитора.
От упоминания не существующей в православной церкви инквизиции монах замер соляным столбом и с трудом выдавил из себя:
– Нет у нас никого.
Я резко шагнул к нему практически вплотную и зашипел, аки змей:
– Ты мне, монашек, голову-то не морочь. Не тебе решать, захочет инквизитор общаться с посланником наместника или нет. Твое дело – спросить его о том и принести мне ответ. Желательно бегом.
Монах судорожно сглотнул и побледнел, но выводы сделал правильные. Он тут же сорвался с места и убежал куда-то вглубь монастырских строений. А я вернулся к коляске.
Тактику общения с монастырской братией я выбрал самую простую. Очень уж не хотелось нарезать круги и добираться до цели после долгих разговоров со всей начальственной иерархией сего богоугодного места. А разговоры эти наверняка были бы непростыми и малодружелюбными.
Монашек вернулся буквально через пару минут и сдавленно пискнул:
– Брат Иннокентий велел провести вас к нему.
– Ну, раз велел, так веди.