Одна из черт, которые мне безумно нравилась в моём будущем муже — он совершенно не стеснялся выражать своих чувств. Это было очень удивительно — герцог Корнуолл был воином, рыцарем, закаленным в боях. И при этом имел тонкую, нежную душу, наверное, даже слишком ранимую. Я несколько раз порывалась расспросить его об умершей супруге — мне хотелось узнать его лучше — но боялась растревожить рану. Подумала, что если он захочет — сам расскажет мне. А сейчас он был так счастлив и совершенно этого не скрывал.

Наконец, всё что нужно было упаковано, собрано, уложено и закреплено.

— А когда у нас появятся дети, мы будем путешествовать на пяти-шести экипажах? — невозмутимо поинтересовался Чарльз, отдавая приказ трогаться с места.

— Зависит от того, дорогой, сколько у нас будет детей, — в тон ему ответила я, выглядывая в окошко, чтобы посмотреть не сильно ли трясёт повозку с тортом.

— Успокойся, Лотти, с таким креплением торту грозит только одно — что его съедят по дороге.

Я подозрительно глянула на Чарльза, почти всерьёз рассматривая такую возможность.

Герцог довольно ухмыльнулся своей шутке и притянул меня к себе.

— Ну хватит тревожиться. Уже как доставим — так доставим, всё будет хорошо, мы обо всём позаботились. И по-моему кто-то мне обещал, что не даст скучать в дороге.

Скользнув к нему на колени, я уютно устроилась и с удовольствием оглядела широкие плечи своего будущего мужа. Как хорошо, что он такой…крепкий и не мелкий. В его объятиях я чувствовала себя практически невесомой.

Вскоре я напрочь забыла о торте и своих волнениях — по всей видимости герцог всерьёз и положительно отнёсся к моему игривому заявлению относительно нескучной дороги. Ясное дело, что он не собирался лишать свою невесту невинности в мерно раскачивающейся карете, но честное слово, распалился он так, что я грешным делом подумала, что этим всё и закончится.

Сидя у него на коленях, лицом к лицу, я едва не теряла сознание под шквалом его поцелуев. Мои волосы струились по его лицу и плечам, а он, вдыхал меня, закрыв глаза и неистово прижимая к себе.

Как остановилась карета, мы оба не почувствовали. Но стук в дверцу с внешней стороны заставил нас очнуться. Некоторое время мы смотрели друг на друга, потихоньку приходя в себя. Затем герцог взял мою руку и поцеловал в ладонь, приложил её к своей щеке и спросил чуть хриплым голосом:

— Что случилось?

— Ваше сиятельство, здесь можно остановиться на передышку! И во второй повозке говорят, что нужно крепления подправить.

— Хорошо! — крикнул Корнуолл в ответ и зарылся лицом в мои волосы.

— Ваше сиятельство, а вам передышка не нужна? — прошептала я куда-то в область его шеи, от чего его дыхание снова участилось.

— Шарлотта, как тебе удаётся быть такой невинной и такой соблазнительной одновременно? Ты с ума меня сводишь.

— Я стараюсь, сэр Корнуолл.

Он глухо рассмеялся, затем чуть откинулся, чтобы видеть меня лучше и заскользил глазами по обнаженным участкам моего тела, которых было после наших жарких объятий больше, чем прикрытых.

— По-моему, мне стоит привести себя в порядок, если мы собираемся выйти наружу, как ты думаешь? — спросила я его, сползая с его колен.

— Как вариант, можно всех разогнать и выйти, как есть, — пожал он плечами. Я шлёпнула его по коленке.

— Герцог, вы ужасный охальник!

— Не каждый день, маркиза, — он любезно поцеловал меня в плечо и натянул на него платье, — хорошо, пойдём выйдем на воздух, заодно проверим наш торт.

— Ты сказал наш торт! Раньше называл его моим! — я поспешно одевалась, меня снова охватило беспокойство.

Чарльз усмехнулся, подождал, пока я не буду выглядеть пристойно, церемонно поправил мне прядь у лица и распахнул дверь экипажа.

— Ваше сиятельство, мы здесь вам накрыли обед, если вы и леди Шарлотта проголодались.

— Спасибо, мы сначала проверим, как там НАШ торт, — невозмутимо ответил герцог.

Я покачала головой.

— Иногда ты такой мальчишка, всё бы тебе дразнить! — укорила я его, направляясь ко второй повозке.

— Спасибо, дорогая, мне приятно это слышать, — его тёплый смех согревал меня как будто изнутри.

Воздух был приятным, прохладным. Я подставила ветерку разгоряченное лицо и на секунду закрыла глаза. Чувствуя себя необыкновенно счастливой, мне захотелось задержать это мгновение в себе.

— Что ты, милая? — послышался голос Чарльза.

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Не знаю…Просто…Просто мне так хорошо.

Чарльз сделал шаг ко мне и, обняв, спросил очень серьёзно:

— Со мной?

Я коснулась лбом его груди, чувствуя стук его сердца сквозь одежду.


— А ты всё еще сомневаешься, да?

Он поцеловал меня в макушку.

— Пойдём проверим наш ценный груз и перекусим. К вечеру мы должны быть на месте.

Мы пошли к повозке, а я размышляла: неужели Чарльз всё еще не верит мне? А если верит, почему не ответил?..

Торт был в полном порядке. Мы наскоро пообедали и снова отправились в путь.

Подъезжая к королевскому дворцу, я с любопытством оглядывала окресности в окно. Чарльз сидел за моей спиной, обхватывая сзади и рассказывал об обустройстве дворца и некоторых порядках, существующих там.

— Двор короля, дорогая, — говорил он, касаясь губами то моего уха, то шеи, то затылка, — это своеобразная ступень, в стенах которой отпрыски знатных семей получают необходимые знания и опыт. В окружении людей чужих, но равных по положению молодые люди учатся взаимодействовать, вести себя в обществе.

— А что, дома не могут всему этому научить? — спросила я.

— Ну а как ты себе это представляешь? В теории да, конечно, воспитание начинается дома. А потом поступают на службу к королю. В сущности, королевский двор, по сути, единственное место, где обитатели неприступных замков встречались друг с другом раньше. Сейчас мы более открыты друг другу — наступило мирное время. Мы организовываем приёмы, не все даже поднимают мосты и наполняют рвы перед своими замками, но осталась часть традиции, которой многие предпочитают придерживаться — отсылать детей поближе к его величеству.

Я вспомнила Мэбона и картинка в моей голове сложилась — придворным стажерам предстояло перезнакомиться друг с другом, завести максимум друзей, нажив минимум врагов, составить представление о сильнейших лордах страны и их взаимоотношениях.

А мне-то представляли Мэбона, как воина королевской охраны. И только Гвен более-менее прозрачно описала времяпрепровождение “золотой молодежи” во дворце.

Установившиеся за время пребывания при дворе отношения не только с королём, но и с влиятельными придворными, и даже с другими практикантами — в перспективе могущественными вельможами, — имели огромное значение для короля, которому было не безразлично, кто станет его вассалом и приведёт (или не приведёт) войско под королевские знамёна. Свой интерес имелся и у соседей, часто готовых поддержать альтернативного претендента на титул…

За время практики при дворе стажёр мог послушать истории величайших провалов и триумфов из уст ветеранов как полевых, так и подковёрных битв; мог изучить оружие других лордов и, приняв участие в нескольких поединках «за честь», опробовать на себе известные в других замках приёмы владения разными видами оружия. Научиться чему-то в Средние века человек мог только от старших. И если земледельцу или кузнецу хватало отцовского опыта, то воин и правитель должен был иметь более широкий кругозор.

Молодой дворянин мог провести при дворе и несколько дней, и несколько лет. Обычай никак не регламентировал данный вопрос. Фактически же продолжительность стажировки зависела от финансовых возможностей семьи. Хотя король как щедрый хозяин обеспечивал гостям кров, стол и культурный досуг, учиться при дворе было очень дорого.

— Чарльз, а если кто-то захочет покинуть дворец? Или, наоборот, остаться там? Как это решает король?

Герцог пожал плечами.

— Ну, если молодой человек решал стать придворным, то… согласие короля не требуется. Разумеется, блистательный, знатный кавалер считается желанным гостем во дворце и может оставаться столько, сколько хочет. Так же, как и знатные дамы, — он поцеловал мне руку, — но семья должна оплачивать блеск придворного.

Это всё было очень интересно и мне уже не терпелось оказаться на месте, в центре всех событий королевства.

Тем временем, мы подъехали к огромному каменному мосту с двумя рядами стражников на нем.

— Мы приехали, дорогая. Через полчаса ты увидишь всё собственными глазами.

Дворец был уже виден на холме — оставалось только проехать через город, который плотным кольцом окружал холм.

Город был крупный и бойкий, похожий на мой портовый.

— Чарльз, а почему король не поселился, например, у моря? Почему именно здесь?

— Лотти, у короля есть замки по всему королевству, просто этот исторически был более светским. Сюда никогда не добирались войны, он ни разу не был в осаде. Это хорошее, защищенное место.

Я кивнула головой, разглядывая город.

— Понятно. Вся лёгкость бытия — здесь.

Герцог с удивлением посмотрел на меня.

— Именно так, маркиза. И вы вот-вот в этом убедитесь.

И в эту минуту мы подъехали к воротам дворца.

Стражники подошли к старшему охраннику нашего кортежа и коротко переговорили с ним. После чего ворота замка открылись и моим глазам открылась большая парковая территория, множество роз, которые еще цвели — наверное, это были поздние сорта. Сам дворец был явно раньше замком, но впоследствии был перестроен на более светский манер. Всё правильно — замок для обороны, дворец — для развлечений, статуса и роскоши.

Наши экипажи очень медленно проехали по периметру парка (Чарльз сказал, что так положено, чтобы гости могли насладиться роскошным видом сада) и остановились у входа.

Можно было выходить.

— Чарльз, — вцепилась я в руку герцога, — а как же торт??? Его доставят на кухню, как полагается? А вдруг там что-то пойдет не так и его опрокинут? — я совершенно неподдельно охнула.

Герцог рассмеялся.

— Давненько ты о нем не вспоминала, надо же! Хотел уже сам напомнить. А то вдруг тебя уже закружила будущая дворцовая кутерьма. Не волнуйся, я отдам распоряжение нашим людям, и они глаз с него не спустят.

Я немного успокоилась и мы вышли из кареты. Вокруг нас тут же засуетились с десяток слуг, а навстречу вышел сам распорядитель Осеннего королевского приёма, как я узнала потом. Он вышел встречать нас лично, потому что мы были очень знатными особами, в особенности мой будущий супруг.

— Ваша светлость, сэр Корнуолл, маркиза Бофорт, король рад приветствовать вас на ежегодном Осеннем приёме.

Восторг маленькой девочки — я чувствовала себя Золушкой. Чарльз взял меня под локоть и мы пошли вверх по парадной лестнице дворца.