Нет, я не знала, что должно было произойти. И не рассчитывала на то, что свет, который годами охранял это место, вдруг померкнет и исчезнет, оставляя своих защитников один на один с…

В какой-то момент я испугалась настолько, что перестала дышать. Не за себя, нет. А за магов, что упорно продолжали держать щиты, не осознавая, что происходит вокруг, за людей, скрывающихся за стенами монастыря, за Демиана — мою настоящую, но не случившуюся любовь.

Хотя, почему не случившуюся?

Вот же он, рядом. Теплый, живой, надежный, как драконьи скалы, и открытый, как чистое летнее небо Ландоры. И любовь никуда не уходит, даже если ее не принимаешь, отвергаешь и гонишь от себя. Она все равно есть — сильная, прекрасная и настоящая.

Поток моей магии изменился. По нему прошли радужные всполохи, а потом сияние окутало хищную тьму, поглотило ее, лишая возможности двигаться и атаковать. Несколько мгновений, и в коконе стало пусто. Мрак рассеялся, а покоренные им души исчезли. Мне хотелось верить, что они нашли для себя лучшее, спокойное место, и больше не будут служить тому, кто все равно этого никогда не оценит.

Жрец тоже пропал. На месте, где он стоял, лишь шелестела высокая трава. Но я все еще чувствовала его присутствие. Да, чувствовала, что Джас рядом, но никак не могла его увидеть.

— Лисси, что-то произошло? Уже все закончилось? — встревожено спросил Демиан.

— Почти, но щиты лучше пока держать, — устало откликнулась я. — И спасибо тебе. За помощь…

Герцог вдруг развернул меня к себе и, глядя в глаза, спросил:

— Что происходит? Скажи мне. Я должен знать!

— Сейчас это касается лишь меня, Демиан. Темная магия рассеялась, а жрец проклятого бога… Он пришел за мной. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Это моя битва, понимаешь? — я тоже на него посмотрела. Лицо осунулось, губы упрямо сжаты, а в зеленых глазах горит такой огонь, что ему позавидовали бы все высшие этого мира: и проклятые, и проклявшие. — Я должна найти его. Одна.

— Нет! — твердо произнес Рорк. — Ты пока еще моя жена, Лисси. Я обещал тебе свободу выбора, но сейчас ты не пойдешь одна. Лишь со мной, Лисси, и это не обсуждается.

Смысл что-то обсуждать, когда все ясно и так? Герцог принял решение и снова поступит по-своему. А я… Я не переживу его смерти. Отца я любила, но так устроен мир, что родители уходят первыми, а без Демиана… Без Демиана потеряется весь смысл жизни, и никакое служение отечеству этого не изменит.

— Послушай, — снова начал говорить супруг. — Я знаю, что ты думаешь иначе, но чувствую, что именно сейчас ты ошибаешься. Ты слишком много на себя брала в последнее время. Столько, что я пока только могу догадываться о масштабах. При этом, только по моей вине не пришла за помощью, не доверилась. Я обидел тебя и испугал. Позволь помочь, Лис. Я не хочу тебя терять. Давай учиться доверять друг другу вместе? Я готов, а ты? Рискнешь? Или отпрыску великого рода Торнборнов это не по плечу?

Он меня пытается взять на «слабо»? Хитро. У него почти получилось. Если бы не одно но…

— Можно одолеть лишь того врага, которого видишь или хотя бы осознаешь, — с грустью повторила я слова Анхельсема. Только сейчас до меня дошел смысл сказанного.

Мне они стали близки и поняты. Ведь жреца не увидел никто. Чем сможет помочь Демиан? Только отвлечет мое внимание и погибнет сам. Разве можно допустить подобное?

Но в чем-то он все же прав. Если уж строить доверительные отношения, то двоим. Доверие должно быть обоюдным, иначе теряется весь смысл этого понятия. А я настолько сильно обижалась на Рорков, что утратила его. Поэтому и решала все вопросы сама. Но с другой стороны, герцог в то время тоже не был готов идти на уступки какой-то провинциальной девчонке, пусть даже ставшей волею судьбы его женой.

— А ты его видишь? — вдруг спросил Демиан.

— Скорее, осознаю его присутствие… — тут же отозвалась я.

И лишь после этого увидела размытый силуэт в красном. Жрец рвался ко мне сквозь толщу пространства и был уже довольно близко.

— Осознаю и вижу, но пока еще не четко, — тут же поправилась я.

— Тогда… доверься мне, Лисси. Пожалуйста… — последнее слово супруг произнес пробирающим шепотом прямо на ухо.

Одно слово. Всего одно. Но сколько в нем тепла и мольбы! Могла ли я отказать?

Нет! Нет! Нет же! Я отрицательно покачала головой, отвергая только что предложенную помощь. Но разве упрямый солдафон меня послушал? Он улыбнулся, склонился и на мгновение коротко дотронулся до моих губ шальным пьянящим поцелуем. Ничего светлее в моей жизни еще не было, и кто знает, случится ли еще. Я зажмурилась и постаралась запомнить это мгновение, ту сладость, те эмоции, то тепло, что разлилось в моем сердце.

— Есть древнее заклинание Рорков. Оно объединяет магов с созвучным даром. А мы подходим друг другу, Лис! Подходим, иначе «слеза королевы» никогда не приняла бы тебя, несмотря на то, что Торнборны связаны с драконами кровно. Это разные ритуалы, но все совпало и не следует отворачиваться от удачи, — продолжил говорить Демиан.

Жрец проявлялся все четче. Я уже могла различить черты его лица и даже цвет глаз. Они стали привычно карими. Тьма ушла из облика императорского советника, а вот злость нет. Она осталась, потому что была всегда!

— Демиан, пойми…

— Лис… Я прошу лишь на пару мгновений поверить мне, магии и нашему миру. Слышишь меня, девочка?

— Слышу, — эхом откликнулась я, утопая в зелени его глаз. Он смотрел на меня так, что реальность растворялась, оставляя лишь нас одних в каком-то мифическом уголке пространства.

— Ты видишь врага? — вновь спросил супруг.

— Да, — зачарованно ответила я.

— Тогда стань моими глазами, Лис! Я же буду твоим щитом, твоим карающим мечом. Я буду кем угодно, лишь бы ты верила в меня и была рядом.

Щитом? Мечом? Нет, любимый, у единого целого все общее: и глаза, и магия, и карающая зло длань. Поэтому я тоже стану для тебя всем. Но готова довериться. Сейчас… На пару мгновений…

Герцог что-то шептал, какие-то древние великие слова, связывающие нас воедино. Пусть ненадолго, но я почувствую его, как саму себя. Всего несколько мгновений он будет мой всецело, безраздельно и искренне. Так же как я на это время полностью стану его.

«Выигранное сражение еще не победа, — пронеслось в голове. Да, сейчас голос жреца был узнаваем и сочился ядом. — Жаль, что останутся жить все эти людишки. Но хозяин дотянется и до них. Придет время. А ты, Торнборн, все равно умрешь. Сегодня. Сейчас. Я заберу тебя с собой в бездну-у-у-у-у»!

То, что сейчас неслось на меня, только напоминало Джаса. Он первым принял темного бога. Где? Когда? Наверное, это так и останется тайной. Главное одно, он принял проклятого дракона по собственной воле. Значит, тьма уже жила в нем.


Это люди хитрят, изворачиваются, ищут в словах двойной или скрытый смысл. Драконы же поступают иначе, мыслят иначе и живут совсем по-другому. Для них важно добровольное согласие на их предложение. И не важно, светлый высший или проклятый. Они не мы, они другие.

Джас Мор — ключ ко всем бедам. Джас Мор — враг всего живого. Джас Мор — убийца, предатель, первостатейный мерзавец. Джас Мор должен умереть!

Не знаю, кто так решил. Мне в какой-то момент показалось, что я слышала голос королевы Анхель, но мое желание было созвучным с ее. И да, это я, Лисси Торнборн, приговорила сейчас преступника к смерти! Это я сейчас была судьей и палачом.

То, во что превратились мы с Демианом, слившись воедино, тоже было странным существом — живым сияющим шаром. Он летел прямо к жрецу, и я видела, как по мере нашего приближения меняется его лицо, превращаясь в гримасу ужаса. Мы же ничего не боялись, потому что разделить нас не смогла бы даже бездна.

Столкновение и…

Ослепительная вспышка, резкая боль и крик. Наверное, именно такой и бывает смерть — короткой и ошеломляющей, прямой, делящей все события на те, что были до и остальные, уже совсем не важные.

Но даже если я погибла, то моя жертва не была напрасной, потому что я видела гибель жреца. Жаль только, что не смогла последний раз взглянуть в зеленые, словно весенняя трава, глаза.





Глава 16




Было тепло, пахло прогорающими яблоневыми поленьями, весело трещавшими в камине, свежей сдобой и еще чем-то с детства знакомым, но почти уже забытым. Медуницей и лавандой? Именно такими травами в Торнборне перекладывали стиранное белье, чтобы оно стало душистым.

Как же давно это было! Словно в другой жизни.

О, Пресветлые! А ведь и правда в другой жизни. Я ведь умерла? Или нет?

По ощущениям, тело у меня все же было. Болели натруженные мышцы, саднило горло, и ныла каждая косточка, словно меня мял кто-то огромный и весьма недовольный. Хотя, так оно и было.

И, если предположить, что я все-таки жива, то, как себя чувствует герцог? Вдруг с ним что-то случилось?

Беспокойство заставило забыть о собственных неудобствах и распахнуть глаза. Я лежала на высокой кровати с резной спинкой в небольшой уютной комнатке. За окном занимался рассвет, а в углу, в кресле с полосатой обивкой и изогнутыми ножками удобно расположился… король!

Монарх мирно спал, громко посапывая и иногда всхрапывая, как уставший конь, у которого выдался трудный день. Конечно, учитывая мое положение герцогини, можно рассчитывать на присутствие фрейлины или даже служанки. Но сам монарх, вызвавшийся побыть сиделкой при жене брата, это знаете ли… В голове не укладывалось.

И как быть?

Покашлять, привлекая к себе внимание? Тихо встать и пойти искать того, кто мне все объяснит?

Очевидно, что бой мы все же выиграли. Ворота открыли. И Демиан выжил, иначе вряд ли его брат похрюкивал столь безмятежно в спальне чужой пока еще жены. И все же игнорировать его величество это плохая идея и вопиющее нарушение этикета. Леди Грейс бы пришла в ужас. Хотя… Она все равно пришла бы в ужас, застав величество в спальне воспитанницы.

Неизвестно от чего больше. Я же решила судьбу не искушать и тихонько кашлянула.

Сон монарха оказался тревожен и чуток. Георг смешно дернул носом и открыл на удивление ясные, такие же зеленые, как у брата, глаза. Словно и не он позорно заснул на почти боевом посту.

— Дорогая невестка, — тоже очень знакомо улыбнулся он. — Позвольте узнать, как вы себя чувствуете?

— Живой, — честно ответила я и даже не подумала смягчить свой ответ улыбкой. Как-то не до этого было. — А Демиан?..

— С ним все в порядке, — заверил король. — Я дал ему возможность поспать, пока вы отдыхали и приходили в себя. Распоряжусь на счет завтрака и позову брата, но потом мы обо всем подробно поговорим.

Слава, Пресветлым, что с Демианом все в порядке. Остальное можно пережить. А поговорить давно нужно. Я кивнула, и Георг вышел.

Дверь скрипнула, и в довольно широкую щель просунулась голова Милли. Девушка тут же широко улыбнулась и вошла уже вся. Вернее, вплыла, ибо за то время, пока мы не виделись в ней незримо, но кардинально что-то поменялось. Осанка, жесты, походка, манера держаться и взгляд. Милисента больше не опускала глаза, когда говорила со мной.

— Как же я вам рада, госпожа моя! — напевно произнесла она. Защебетала, впрочем, довольно привычно, вываливая на меня всю, ну или почти всю информацию, которой владела. — Как же я перепугалась, когда в ворота вас внесли бледную, почти бездыханную. А следом герцога нашего. Какой же он красавчик, скажу я вам! Эти аристократические сороки весь монастырский двор слюнями закапали! Да, вы не переживайте так. Они вам не ровня. У них мозгов маловато. Так, гонор один, да гламур, купленный на папенькины деньги. Вы потихоньку поднимайтесь, а я вам пока чулочки на каминной решетке согрею. Одежду вам ее светлейшество передала. Хорошая женщина, сострадательная.

Ну никакого пиетета! И все же… Все же я была ей очень рада. Вскочив с постели, не обращая никакого внимания на ноющие мышцы и холодные камни пола, подбежала к Милли и крепко-накрепко обняла.

— Ох, куда ж вы босая-то! Застудите ножки! Как потом перед его величеством оправдываться… — последнее предложение служанка весьма чувственно выдохнула и зарделась. Значит, мне совсем не померещился интерес в глазах монарха.

— Слава Пресветлым, с тобой все благополучно. Как же я испугалась, когда ты упала в обморок! Извини, что втянула тебя в столь неблагородное дело. Обещаю, больше никогда не подвергну тебя опасности! — я снова обняла подругу.

— Да полно вам! Я ведь сама согласилась. Когда бы еще выдалась возможность пройти здесь обучение? И потом в обморок-то я почему грохнулась?

— Почему? — насторожилась я, чуть отстраняясь.

— Не каждый день рядом с тобой король стоит и беседует так, запросто, — и румянец вновь окрасил пухлые щечки Милисенты.

Я ошарашено таращилась на служанку, продолжая осознавать произошедшее. Выходит, ее не испугали ни клятва, ни признания, ни угроза разоблачения. Она просто не знала, что рядом находится сам Георг, пока не открылось окно родовой связи! Уму непостижимо!

Пока я натягивала платье и чулки, Милли довольно красочно расписала свою жизнь в обители Пресветлых, не раз и очень изящно упомянула каждую из учениц и горячо похвалила школу в целом. Ее рассказ вызвал вопросы, живой интерес и… удивление.