– Лайро, тот ирлинг, просветил меня, это брачная метка, – глухо добавила я, внимательно глядя в глаза Эрну.

Он даже мимикой не выдал своих эмоций, поясняя:

– Прости. В момент нашей встречи, особенно когда ты сняла ошейник, я был крайне нестабилен. Зверь оказался слишком близко, а наплыв магии буквально разрывал тело и разум. Я поддался напору зверя и сразу же заявил на тебя свое право на истаю. Это…

– …по-вашему – идеальная пара, – уточнила я, надеюсь, с бесстрастной миной.

Через несколько томительных секунд молчания, видимо, оценив ситуацию, Эрн продолжил:

– Да, верно. Истая – это идеальная пара. В отличие от других старших, горгулы способны безошибочно почуять, узнать свою пару. Легче всего сделать это по запаху и вкусу крови, тогда точно не ошибешься, приняв желаемое за действительное. Когда ты ранила палец, я сразу понял, что ты принадлежишь мне… хм-м-м… Что ты моя идеальная пара.

– И все? У вас никакого выбора? Только одна пара на всю жизнь? – натянуто уточнила я, услышав о своей принадлежности.

Помнится, Лайро в пещере сказал, что умру я – умрет и Эрн. Тревожное обстоятельство, серьезное. Дополнительная ответственность за чужую жизнь мне точно ни к чему.

– В древности бывало, что нашедшая друг друга пара не хотела быть вместе и отрекалась от связи. Впоследствии сам Мирей исправлял ошибку и находил им новые пары. – Заметив, с какой надеждой я посмотрела на него, Эрн припечатал: – В последнее время никто не рискует.

– Все равно, значит, я не единственный твой шанс на семью. Ведь ты еще молод и со временем сможешь найти другую истаю, – посоветовала я и с облегчением выдохнула.

– Зачем? Я в своем уме и сам себе не враг! – очень заметно удивился Эрн, чем изумил меня до предела.

– Но мы же знакомы меньше суток! – воскликнула я, а потом, заметив его укоризненно вскинутые брови, нервно добавила: – Сутки с Рэном не считаются, его инстинкты гнали, а не любовь к женщине.

Горгул по-прежнему сидел на пятках, положив ладони на бедра, слишком спокойный, привычно сдержанный, хладнокровный, суровый. Такого ничем не пронять. Когда я упомянула о любви, он едва уловимо насмешливо хмыкнул и с интересом уточнил:

– Любовь к женщине? Думаешь, только любовь способна на подвиги?

Как предупреждал Феро, чтобы ощутить темперамент, смену эмоций или настроения Эрна, надо либо быть хорошо знакомым с ним, либо, как мне, следить, словно на допросе. И кажется, я к этому привыкаю.

– Лайро, ну, тот ирлинг… сказал, что в звере слишком силен инстинкт самосохранения. А потому в пустошь сунется лишь тот, кто хочет вернуть любимую… э-э-э… Свою пару или своего ребенка.

– Значит, даже у тебя не должно остаться сомнений, что ты моя истая.

– Но мы же не об этом говорили… не о сомнениях в парности.

– Да? А о чем? – губы Эрна чуть скривились в усмешке.

Я села, как и он, хотя размерами мы прилично различались. Никогда бы не подумала, что с моим ростом и телосложением буду рядом с кем-то смотреться настолько скромно. Особенно в таком жалком виде: пыльная, грязная, с рваным рукавом, без пуговиц на груди, наверняка еще и лохматая как неизвестно что.

Опустив голову, я украдкой поправила блузку, стряхнула пыль и тихо пробормотала:

– О том, что я – ведьма, а ты – высший горгул. Зачем я тебе? Найдешь себе потом горгулу… с крыльями. Статусную.

Мужчина вновь хмыкнул:

– Еля, может, не стоит именно сейчас вести этот разговор?

– Думаешь, потом будет время? Боюсь, поздно будет. Пока мы здесь одни и…

– Мы не ирлинги, Еля, крылья не делают тебя хуже или лучше в среде горгулов. Скажу откровенно: была бы возможность заказать себе пару, лучше бы не пожелал. Мирей подарил мне идеальную истаю, от которой я ни при каких обстоятельствах не собираюсь отрекаться.

– Эрн, ну как можно было принимать такое жизненно важное решение при первой встрече? Ты же меня совсем не знаешь! – возмутилась я, потрясая рукой с татуировкой.

– Еля, о твоем характере мы узнали еще из рассказа Акайо, пока он нас из клеток вызволял. Когда ты с нас ошейники снимала, плату за свободу просила и даже скидку наследнику нагшаров предлагала. Не зря же говорят: друг познается в беде. Так вот, мне повезло узнать об основных чертах собственной истаи в самый трудный для нее момент. Зато не спрячешь недостатки. Все на виду.

Шторм в глазах Эрна потихоньку утихал, они светлели, олицетворяя спокойный серый штиль. И сам он неожиданно улыбнулся. Едва-едва, но улыбка немного смягчила резкие черты лица, убрала почти звериную хищность.

– Друг другом, а пара… Ведь с ней придется делить жизнь, душу и тело… – тихо, но с сердечной болью выдохнула я.

– Ты права, друга потерять больно, но не смертельно. Истаю же не заменишь и не забудешь. Поверь, даже под влиянием вышедшего из-под контроля зверя и эмоций я связал нас, все взвесив. Твое лицо, фигура, манеры, речь – все именно такое, как я хочу… предпочитаю, даже в мелочах. Ты создана для меня. Яркая, как пламя, живая. Чувства бурлят – значит, страстная. Красивая… При этом характер мягкий, покладистый. Ты добрая, ласковая и ведомая. На язык острая, но маленькая перчинка в женщине не помешает, только добавит очарования. К тому же аккуратная и со вкусом. В общем и целом – моя идеальная пара. Предлагаю закрыть вопрос о замене на другую, я категорически против подобных предложений и обсуждений.

И вроде море комплиментов получила, а все вместе звучит как оскорбление – похожа на симпатичную покладистую овцу. И категоричное заявление о собственности бесит.

Неожиданно Эрн встал, заставив меня напрячься, но ничего такого: он просто подал мне флягу и мясо с кусочком хлеба. Фляга с настоем из ароматных полезных трав и ягод неожиданно оказалась горячей, но держать руками было терпимо. Горгул и без котелка нашел способ заварить чай. Заботливы-ый…

– Спасибо! – благодарно шепнула я.

Эх, мужчина меня из ада на себе вынес, чуть без шкуры не остался, ухаживает, поит и кормит, а я претензии предъявляю. Хотя законные, конечно. Этак меня без спроса все замуж тащить будут, нет уж. Поэтому проворчала:

– Все равно я не понимаю, как можно так легко и быстро принимать столь важные решения. Тем более без меня.

И решила завершить разговор на эту тему. Не первоочередная, подождет, не до того мне сейчас. Потом обдумаю эту ситуацию и выход из нее, а пока надо хотя бы прийти в себя.


Взглядом наткнулась на сумку, посмотрела на Эрна с розовой кожей на лице, и меня затопило стыдом. Отложила еду и чай, встала и, махнув на плащ, предложила:

– Ой, голова садовая, прости, пожалуйста, совсем мозги с этими приключениями растеряла! У меня же в сумке запасы есть. И главное – мази и зелья! Тебе для восстановления кожи очень пригодятся.

Эрн пересел на плащ, а я, порывшись в пространственном кармане, выложила рядом с ним целую гору всевозможных запасов. У меня и яблоки нашлись, и еда в стазисе, хоть и скудная, но лучше, чем всухомятку давиться. И котелок, который я наполнила водой из фляги и повесила над костром. Засыпав туда крупу и мясо, чтобы варить кашу, занялась Эрном. Дала ему выпить несколько настоек, и сама тоже парочку приняла – сразу же прошла тяжесть в мышцах. Удивительно, что горгул без колебаний и подозрений выпил все, что я ему дала. А ведь мог бы подумать, что отравлю и сбегу. Это безоговорочное доверие, с одной стороны, вызвало теплый прилив нежности, с другой – раздражение: неужели я настолько предсказуема?

Затем занялась местным лечением. Встала вплотную к Эрну и открыла большую банку с противоожоговой мазью, щедро напитанной магией. Эту чудно пахнущую прелесть мы еще с Измирой делали, проверенный и очень действенный состав.

Эрн сидел смирно и пристально смотрел на меня, разглядывая, кажется, каждую черточку. От его цепкого изучающего взгляда было неловко, а еще почему-то жарко. Мои пальцы заметно дрожали, когда я осторожно коснулась высоких скул, мягко провела до висков, щедро намазывая кожу. Облизнув пересохшие от волнения губы, я тщательно обработала лицо, потом необычные и забавные уши, затем сильную шею с пару раз нервно дернувшимся кадыком. Мазь мгновенно впитывалась, успокаивая красноту и сухость, магия делала свое дело.

Я уже решила, что закончила, когда Эрн развязал пояс и, распахнув кимоно, позволил ему мягкой волной упасть к его коленям. У меня чуть глаза на лоб не вылезли. Замерев с банкой в руке, я уставилась на мощный, рельефный, очень развитый физически торс пациента.

Собраться с мыслями мне помогла его кожа. Оказывается, Эрн везде пострадал, а когда я передвинулась ему за спину, и вовсе вздрогнула, увидев красные воспаленные рубцы. Даже затылок пока лысый. Яснее ясного, что моему спасателю пришлось заново наращивать кожу, он ее практически лишился за время перехода по пустоши. Скорее всего, именно в ту песчаную бурю, которую мы пережидали в яме.

Нанося толстым слоем мазь, я невесомо скользила пальцами по голове, шее, широким плечам, валикам мышц вдоль позвоночника, скульптурно вылепленной спине и предплечьям. По достоинству, на ощупь, можно сказать, собственными руками оценила яркую мужественность горгула, несмотря на поврежденную кожу.

Закончив со спиной и плечами, я наконец нашла в себе смелость вернуться к груди и животу. Работать под темнеющим взглядом Эрна было очень неловко, мое лицо предательски пылало от смущения и чего-то еще – поди разберись в своих ощущениях. Набрав мази, я начала обрабатывать грудь. Обвела каменные пласты мышц, пару раз задев коричневые горошинки сосков. Пациент неожиданно судорожно сглотнул, а его руки, лежавшие на бедрах, сжались в кулаки.

– Больно? – забеспокоилась я.

– Нет! – хрипло выдохнул он, вглядываясь в мои глаза своими, ставшими почти черными.

Ох уж эти мужчины, ничем не хотят выдать свою слабость!

Но когда я занялась ярко выраженными кубиками живота, то до меня, как до утки на десятые сутки, дошло, что «болит» у моего пациента. Эта «боль» весьма заметно топорщила штаны в области паха. Еще и подергивалась от нетерпения.

Все, теперь цвет моего лица наверняка конкурирует с волосами. Стыд, смущение, волнение и снова какое-то плохо идентифицируемое чувство полностью завладели мной. Под трели птичек и шепот ветра я молча намазала живот и бока Эрна. Затем сунула банку ему в руку и, кашлянув, попросила:

– Под штанами намажь сам, пожалуйста. Я пойду кашей займусь, кипит.

– А тебе самой после пустоши кожу намазать нигде не нужно? – хрипло, но с ощутимым предвкушением предложил Эрн.

– Нет, – пискнула я, – скоро все само заживет.

И сбежала к костру. Помешала кашу и, взяв флягу с водой и сумку, отправилась в кустики – умываться и приводить себя в порядок. Пользоваться едва-едва накопившимися крохами магии я не рискнула, поэтому пришлось довольствоваться доступным обиходом. Умылась, обтерла тело, переоделась в чистое и переплела волосы, предварительно вытряхнув из них песок. И сразу словно неподъемный груз с плеч сбросила. Порванную Лайро блузку и юбку, побывавшие в пустоши, я без раздумий кинула в костер, сжигая вместе с ними страх и ощущение случившейся там грязи.

– Расскажи, что там, в пещере, случилось, – глубокий бас Эрна прозвучал слишком глухо и с надтреснутой хрипотцой, в унисон моим мыслям.

Он остался полураздетым, только в штанах, отчего мой взгляд вновь прикипел к нему. Еще и звездюлина радостно подсвечивала его, будто на съемках, усиливая рельеф тела. Отведя взгляд, я не стала мучить мужчину сомнениями и подозрениями, передернула плечами и призналась:

– Мне впервые угрожали перерезать глотку, потом съесть… заживо, когда не останется выбора. Я всю ночь тряслась, ожидая нападения, а утром получила кулаком по лицу, потому что не поделилась водой. Затем мы подрались, но тут Лайро увидел твою брачную метку у меня на руке, и она спасла меня от худшего. С этого момента он вел себя как старый желчный хрыч, рассказывая о горгулах и наслаждаясь моей неосведомленностью. Как оказалось позже, он задумал дождаться тебя, точнее, твоего каменного зверя, а потом, когда ты отвлечешься на меня, – убить и содрать шкуру, чтобы самому выбраться из пустоши. В общем, мерзавец редкостный, хотя о мертвых плохо говорить нельзя.

Эрн с минуту всматривался в мое лицо, словно искал недосказанное, поэтому я открыто ему улыбнулась, с укоризной качнув головой, чтобы не надумал лишнего.

– Неужели ты не помнишь, что переживаешь, будучи Рэном… зверем? – не поверила я.

– Обычно помню все, но, опять же, обычно между ипостасями есть связь. Это был первый раз, и я сделаю все возможное, чтобы он стал последним, когда мне пришлось полностью отключиться, чтобы найти тебя и спасти. Эти дни я помню лишь урывками. Что стало с этим…

– Когда он кинулся на тебя… Рэна с ножом… В общем, твой зверь насадил его на когти. Без магии такие повреждения не исцелить, а в пустоши магии нет. Лайро умер там, в пещере.

– Повезло ему, – ледяным тоном констатировал Эрн.

– В чем?

– Быстро и легко отделался! – Горгула перекосило от злобы и ненависти, я даже замерла от страха, боясь дернуться и привлечь к себе внимание, хищник все-таки.

Заметив, какое впечатление произвел на меня, Эрн удивленно вскинул брови, а потом укоризненно нахмурился, только мимикой дав знать, как глупо я себя веду. И тем более пугаясь своего… хм-м… мужа. Ох, елки-иголки, вот же я попала-то.

После того как мы поели, Эрн объявил:

– Пора выдвигаться к месту встречи.

И занялся сборами. Оделся он в последнюю очередь, когда о месте нашей стоянки напоминало только засыпанное землей костровище.

– А где моя Моль и повозка? – всполошилась я.

– Повозка сломана, осталась там, у Грани миров. Моль забрали друзья, у меня не было времени ею заниматься. Прилетим к Пятачку мира, узнаем, что с ней.

– Прилетим? Не пойдем порталом? Зачем нам к этому Пятачку? – посыпались из меня вопросы. – Как долго лететь?

– Нет, полетим. Здесь всего час пути, а магии во мне кот наплакал. Нас там ждут мои… наши спутники и должны прибыть заинтересованные в решении конфликта сторон персоны. – Увидев, что я занервничала, Эрн успокоил: – Не бойся, боевых действий не будет, предатели мертвы… почти все. Остались драконы, их судьбу и будут там решать. Заодно закроют текущие вопросы и обсудят последствия. В общем, ничего особенного, так, обычные дела.

Пока отвечал, сунул мне в руки обе сумки, сменил ипостась на среднюю и, с шумом распахнув огромные темные крылья, подхватил меня на руки и взмыл в небо. Я только взвизгнуть и успела, сжимаясь в комок. Но, как показывает личный опыт, не будешь же вечность бояться, ко всему привыкаешь. Вот и я, обняв своего горгула за шею, расслабилась.

Обняла осторожно, чтобы не навредить еще ранимой коже, но ощущение опоры под рукой придало уверенности: смогу удержаться… если что.