Что? Она мне глазки строит? Неожиданный поворот, однако.
— Я же свободная орка. Разве не имею права?
— Имеешь, свободная ты наша. Лучше иди и сделай мне бутербродов.
Шагра разочарованно вздохнула.
— Хорошо, Владыка.
Ишь ты, соблазнительница. Нет, она очень даже симпатичная, если не сказать больше. Но клыки! Я, видимо, недостаточно прожил в этом мире, чтобы заводить отношения с саблезубой женщиной.
Когда я пришёл на кухню, Шагра не выглядела расстроенной. Подала мне тарелку с бутербродами, большую кружку с чаем и подмигнула. Судя по лукавому выражению её лица, меня ждала длительная осада. По всем правилам, с жаркими взглядами, томными вздохами и другими орудиями штурма сердца. Нет, так совершенно не годится. Может, у меня другие планы на личную жизнь? Вот возьму и бабушке пожалуюсь!
В кухню, хлопнув дверью, вошёл мумий. А следом и бабушка. Они неспешно прогулялись вокруг стола, даже и не скажешь, что это яростная погоня. Мумий двинулся на выход, как вдруг бабушка рявкнула:
— Стоять! Это что такое?
— Где?
— Вот! — палец мумии указал на мою тарелку, — почему Владыка, единственный внук, питается всухомятку? Бутербродами!
— И вовсе не всухомятку, — пытался возражать я, — у меня чай есть.
— Фартук мне!
Шагра бросилась на помощь бабушке. У меня отобрали тарелку с бутербродами и приказали ждать.
— Мука!
— Яйца!
— Молоко!
Через пять минут на плите уже жарился, шкворча маслом, первый блинчик. А рядом со мной присел мумий.
— Фууух. Передохну хоть чуть-чуть.
Бабушка покосилась на мумия и скомандовала, но совершенно не сердито:
— Варенье принеси, прежде чем усаживаться.
Мумий притащил банку, и плюхнулся обратно. Но уже со счастливым выражением лица.
— Простила, — шепнул он мне тихонько, — она у меня отходчивая.
Передо мной возникла тарелочка с блинами. Тёмные боги, как пахнут!
— Кушай, внучек, кушай, — бабушка-мумия присела напротив и подпёрла голову рукой, — я теперь прослежу, чтобы ты хорошо питался. Работа у тебя нервная, сложная, тебе надо хорошо кушать.
Мумий удивлённо посмотрел на жену.
— Погоди. Ты же полководец. Тебе не готовкой заниматься, а орков…
— Я старая и уставшая женщина. Спасибо, находилась в походы за свою жизнь. На пенсии я, понятно? Пусть молодые воюют.
Мумий от неожиданности икнул. Хотел что-то возразить, но захлопнул челюсть и промолчал.
— Кушай, внучек.
— Спасибо, бабушка Матильда.
— Ой, не надо так официально. Бабушкой Мотей называй.
— У-у-у-у-у-у!
С улицы донёсся протяжный звук рога. Что? Опять светлые?! Ну что им там неймётся-то? Я встал, собираясь выйти и надавать по рогам этим козлам.
— Сначала доешь, потом всё остальное.
— Так ведь там…
— Подождут, — бабушка сурово на меня посмотрела, — доешь, потом можешь гулять идти.
Я вздохнул и сел обратно. И доем, из принципа. Неспешно. Это они ко мне приехали, пусть ждут. А у меня блинчики, с вареньем. Вкусные. Бабушкины!
Глава 33
У ворот приплясывал от нетерпения Йорик.
— Владыка! Вы должны это видеть.
Я выглянул за решётку. Тёмные боги! В метрах тридцати от ворот стояли орки. Штук пятьдесят, не меньше. Здоровенные, мускулистые, зеленокожие. И все как один — на коленях, сложив оружие перед собой на земле, низко опустив бритые головы.
— Они так уже минут двадцать. Пришли, в рог протрубили и бухнулись на землю. Стоят, даже не пикнут.
За моим плечом хмыкнул мумий.
— Деда, чего это они?
— Выражают покорность и готовность служить.
— А на коленях зачем?
— Они твои рабы, не забыл?
— Вот оно чего. Надо выйти к ним, поздороваться, пригласить.
— По традиции орков никогда не пускали в замок. Владыка передавал им приказы через военачальников. От меня Матильда им приказывала. Хочешь, я к ним схожу?
— Пусть сходит, — я обернулся. Рядом с мумием стояла бабушка, — Гебизе тоже рявкать умеет.
— Что за снобизм? Сам к ним выйду.
Мумий и бабушка переглянулись.
— Как сам? Это же орки!
— И что? Я чужд расовых предрассудков.
— Владыка, — в разговор влезла Шагра, — это же мужчины-орки. Они дикие и необузданные. И очень глупые, даже читать не умеют!
Бабушка часто закивала, подтверждая сказанное.
— Неграмотность — не повод гнобить несчастных, — я махнул Йорику, — открывай решётку!
Пока я шёл к оркам, мне спину буравили взгляды обитателей замка. Мой выход они не одобряли. Хотя, казалось бы: столько лет орки служат Владыкам, но обращаются с ними варварски. Даже Шагра, родня зеленокожим, а туда же. Ну не свинство?! Или это я ошибаюсь, и орки действительно так плохи?
Стоило мне подойти на расстояние трёх шагов, орки ткнулись лбами в землю.
— Мы явилиш, Владыка! Твои рабы и шлуги.
Говорил ближайший ко мне орк, чуть темнее всех остальных.
— Встаньте.
Они поднялись, всё так же опустив головы и не рискуя смотреть на меня.
— Вы пришли, и это радостный день для меня. Добро пожаловать в Калькуару!
Зеленокожие воины даже сопеть перестали.
— Ой, — пискнул тонкий голос, — папа, мы увидим замок?
Я сделал шаг в сторону, чтобы рассмотреть, кто это там. В заднем ряду стоял малыш-орк. С такой же бритой головой, в кожаных доспехах, только небольшого роста. Он единственный осмелился смотреть на меня, с удивлением и детской непосредственностью. Я поманил его пальцем.
— Иди сюда.
Было видно, что малыш испугался. Но ослушаться не посмел и мелким шагом засеменил ко мне.
— Как тебя зовут?
— Горготунг.
— Я же свободная орка. Разве не имею права?
— Имеешь, свободная ты наша. Лучше иди и сделай мне бутербродов.
Шагра разочарованно вздохнула.
— Хорошо, Владыка.
Ишь ты, соблазнительница. Нет, она очень даже симпатичная, если не сказать больше. Но клыки! Я, видимо, недостаточно прожил в этом мире, чтобы заводить отношения с саблезубой женщиной.
Когда я пришёл на кухню, Шагра не выглядела расстроенной. Подала мне тарелку с бутербродами, большую кружку с чаем и подмигнула. Судя по лукавому выражению её лица, меня ждала длительная осада. По всем правилам, с жаркими взглядами, томными вздохами и другими орудиями штурма сердца. Нет, так совершенно не годится. Может, у меня другие планы на личную жизнь? Вот возьму и бабушке пожалуюсь!
В кухню, хлопнув дверью, вошёл мумий. А следом и бабушка. Они неспешно прогулялись вокруг стола, даже и не скажешь, что это яростная погоня. Мумий двинулся на выход, как вдруг бабушка рявкнула:
— Стоять! Это что такое?
— Где?
— Вот! — палец мумии указал на мою тарелку, — почему Владыка, единственный внук, питается всухомятку? Бутербродами!
— И вовсе не всухомятку, — пытался возражать я, — у меня чай есть.
— Фартук мне!
Шагра бросилась на помощь бабушке. У меня отобрали тарелку с бутербродами и приказали ждать.
— Мука!
— Яйца!
— Молоко!
Через пять минут на плите уже жарился, шкворча маслом, первый блинчик. А рядом со мной присел мумий.
— Фууух. Передохну хоть чуть-чуть.
Бабушка покосилась на мумия и скомандовала, но совершенно не сердито:
— Варенье принеси, прежде чем усаживаться.
Мумий притащил банку, и плюхнулся обратно. Но уже со счастливым выражением лица.
— Простила, — шепнул он мне тихонько, — она у меня отходчивая.
Передо мной возникла тарелочка с блинами. Тёмные боги, как пахнут!
— Кушай, внучек, кушай, — бабушка-мумия присела напротив и подпёрла голову рукой, — я теперь прослежу, чтобы ты хорошо питался. Работа у тебя нервная, сложная, тебе надо хорошо кушать.
Мумий удивлённо посмотрел на жену.
— Погоди. Ты же полководец. Тебе не готовкой заниматься, а орков…
— Я старая и уставшая женщина. Спасибо, находилась в походы за свою жизнь. На пенсии я, понятно? Пусть молодые воюют.
Мумий от неожиданности икнул. Хотел что-то возразить, но захлопнул челюсть и промолчал.
— Кушай, внучек.
— Спасибо, бабушка Матильда.
— Ой, не надо так официально. Бабушкой Мотей называй.
— У-у-у-у-у-у!
С улицы донёсся протяжный звук рога. Что? Опять светлые?! Ну что им там неймётся-то? Я встал, собираясь выйти и надавать по рогам этим козлам.
— Сначала доешь, потом всё остальное.
— Так ведь там…
— Подождут, — бабушка сурово на меня посмотрела, — доешь, потом можешь гулять идти.
Я вздохнул и сел обратно. И доем, из принципа. Неспешно. Это они ко мне приехали, пусть ждут. А у меня блинчики, с вареньем. Вкусные. Бабушкины!
Глава 33
У ворот приплясывал от нетерпения Йорик.
— Владыка! Вы должны это видеть.
Я выглянул за решётку. Тёмные боги! В метрах тридцати от ворот стояли орки. Штук пятьдесят, не меньше. Здоровенные, мускулистые, зеленокожие. И все как один — на коленях, сложив оружие перед собой на земле, низко опустив бритые головы.
— Они так уже минут двадцать. Пришли, в рог протрубили и бухнулись на землю. Стоят, даже не пикнут.
За моим плечом хмыкнул мумий.
— Деда, чего это они?
— Выражают покорность и готовность служить.
— А на коленях зачем?
— Они твои рабы, не забыл?
— Вот оно чего. Надо выйти к ним, поздороваться, пригласить.
— По традиции орков никогда не пускали в замок. Владыка передавал им приказы через военачальников. От меня Матильда им приказывала. Хочешь, я к ним схожу?
— Пусть сходит, — я обернулся. Рядом с мумием стояла бабушка, — Гебизе тоже рявкать умеет.
— Что за снобизм? Сам к ним выйду.
Мумий и бабушка переглянулись.
— Как сам? Это же орки!
— И что? Я чужд расовых предрассудков.
— Владыка, — в разговор влезла Шагра, — это же мужчины-орки. Они дикие и необузданные. И очень глупые, даже читать не умеют!
Бабушка часто закивала, подтверждая сказанное.
— Неграмотность — не повод гнобить несчастных, — я махнул Йорику, — открывай решётку!
Пока я шёл к оркам, мне спину буравили взгляды обитателей замка. Мой выход они не одобряли. Хотя, казалось бы: столько лет орки служат Владыкам, но обращаются с ними варварски. Даже Шагра, родня зеленокожим, а туда же. Ну не свинство?! Или это я ошибаюсь, и орки действительно так плохи?
Стоило мне подойти на расстояние трёх шагов, орки ткнулись лбами в землю.
— Мы явилиш, Владыка! Твои рабы и шлуги.
Говорил ближайший ко мне орк, чуть темнее всех остальных.
— Встаньте.
Они поднялись, всё так же опустив головы и не рискуя смотреть на меня.
— Вы пришли, и это радостный день для меня. Добро пожаловать в Калькуару!
Зеленокожие воины даже сопеть перестали.
— Ой, — пискнул тонкий голос, — папа, мы увидим замок?
Я сделал шаг в сторону, чтобы рассмотреть, кто это там. В заднем ряду стоял малыш-орк. С такой же бритой головой, в кожаных доспехах, только небольшого роста. Он единственный осмелился смотреть на меня, с удивлением и детской непосредственностью. Я поманил его пальцем.
— Иди сюда.
Было видно, что малыш испугался. Но ослушаться не посмел и мелким шагом засеменил ко мне.
— Как тебя зовут?
— Горготунг.