Как и раньше, ящеры быстро решили принять участие в побелке. Кисточек для них не было, поэтому Ирине пришлось прерваться. Через некоторое время, когда все желающие получили рабочий инструмент, побелочные работы возобновились. Не нужно говорить, что за день покрасить они успели не только дом Джабая. К сожалению, закончилась побелка, а так, Ирина была уверена, ящеры покрасили бы все, до чего могли дотянуться.

Всем очень понравились белоснежные дома. Особенно когда они высохли и стали действительно ослепительно-белыми.

На следующий день около печи Иру ждала гора камней. А сами ящеры весь день ходили и собирали хворост для просушки. Всем хотелось иметь такие же дома, как у вождя и тех счастливчиков, кому перепало немного побелки накануне.

Ира не дала сбить себя с курса. Она помнила, что поначалу занялась поисками извести из-за того, что хотела добавить ее в связывающий раствор. Конечно, не годилось добавлять камни, поэтому, как только новая порция извести была готова, Ирина отдала часть ящерам, а остальное мелко покрошила, добавив в смесь песка и глины.

Пока одни ящеры белили свои дома, она с другими укладывала первый слой камней. Можно было предположить, что строительство – долгое дело, но с такой толпой энтузиастов дело продвигалось очень быстро, отчего Ирине приходилось всех тормозить.

Ей казалось, что нельзя складывать стену в один прием. Необходимо делать это постепенно, давая нижним слоям затвердеть, иначе в какой-то момент все может пойти не так, и стена попросту рухнет из-за не засохшего связывающего материала.

Если бы не это, то и каменные дома были бы возведены в считаные дни.

Случались и заминки. Все-таки ящеры не всегда до конца могли понять, что от них требуется, но стоило Ирине раз что-то показать, как они все схватывали на лету.

В какой-то момент Ира осознала, что дождя нет уже несколько дней. Это понимание вызвало в ней растерянность. Она так привыкла к этому явлению, что отсутствие утреннего ливня беспокоило.

Так она узнала, что есть месяцы, когда дождь идет не так часто, хотя все равно случается.

Было еще кое-что интересное.

Ира заметила, что воздух в племени как будто изменился. Сконцентрировавшись на этом, она внезапно осознала, что вокруг нее множество пар. Причем многие из них еще совсем недавно даже не думали как-то демонстрировать свои отношения. А сейчас словно у всех внезапно начался медовый месяц.

– Что происходит? – шепотом спросила она у Ратаи.

Та непонимающе на нее посмотрела, отчего Ире пришлось пояснить более подробно. Когда ящерка поняла, о чем ее спрашивают, она слегка покраснела и отвела взгляд, косясь в сторону одного из ящеров.

– Время кладок, – произнесла она спустя время, все еще смущаясь.

Ира моргнула и нахмурилась.

– И что это такое? – задала она новый вопрос.

Ящерка на секунду замерла, а потом посмотрела на Иру так, словно ее разрывали противоречия. С одной стороны, хотелось поговорить на эту тему. С другой – она крайне чего-то смущалась.

Постепенно в голове Ирины начали крутиться шестеренки. Динозавры размножаются с помощью яиц. Ее знакомые рептилоиды явно имели в предках ящеров.

От осознания Ира слегка побледнела. Она и сама не могла понять, что именно ее так шокировало. Просто в какой-то момент в груди так сильно екнуло, что она едва не вскрикнула от неприятных ощущений.

Внезапно захотелось вскочить на ноги. Бездействие резко начало раздражать, но она удержала себя на месте, только взгляд метнулся в сторону Джабая. Ира сама не осознала, насколько разочарованной в этот момент себя почувствовала.

Теперь, когда стало понятно, что ящеры яйцекладущие (дикость какая, они ведь почти люди!), шанс, что она сможет быть с Джабаем, упал практически до нуля. В отличие от них, люди этого мира рожали детей, а не откладывали яйца. Это могло значить одно – они совершенно несовместимы.

Оторвав взгляд от ящера, Ира встряхнулась. В душе внезапно вспыхнула последняя надежда. И неважно, что еще совсем недавно Ирина всеми силами отказывалась быть с Джабаем. Главное, она знала, что теоретически они все-таки могут быть вместе. Может быть, ее предположения неправильные?

– Это то, о чем я думаю? – осторожно спросила она, внимательно глядя на Ратаю.

Ящерка покраснела еще сильнее. Она отвела взгляд и неуверенно кивнула.

– Вы откладываете… яйца? – прозвучало больше утвердительно, чем вопросительно. Ирина нервно сглотнула. Сама мысль, что подобное возможно, казалась ей смехотворной.

Ратая снова кивнула, посматривая по сторонам так, будто искала, за что можно зацепиться взглядом.

Ира едва не отшатнулась. Последние капли надежды растворились в небытии. Теперь она точно знала, насколько их с Джабаем виды разные. И если раньше это была лишь теория, то сейчас она получила полное доказательство.

Максимум, что они могут дать друг другу, это они сами, без потомства. И если Ирина могла это пережить (все-таки у нее когда-то уже были дети), то вряд ли Джабай согласится отказаться от продолжения своего рода. Для существ этого времени размножение было приоритетной задачей.

– Расскажи, как это происходит? – попросила Ирина, тщательно скрывая горечь и боль в голосе.

Ей не хотелось показывать кому-либо свое состояние. На самом деле сейчас Ире хотелось куда-нибудь уйти, чтобы побыть одной, подумать, найти утерянное равновесие, но это могло вызвать вопросы. Поэтому она продолжила спрашивать, делая вид, что все в порядке.

– Или вам нельзя об этом говорить? – уточнила она. Под «вами» она имела в виду всех ящерок, не конкретно Ратаю.

Кто знает, вдруг существует обычай, запрещающий ящеркам открыто говорить об этом периоде. Ирина читала, что в Англии в прошлом благовоспитанной леди не пристало говорить о беременности и родах. Даже показываться на людях с животом считалось неприличным.

– Почему? – Ратая искренне удивилась. – Просто это так… неловко, – призналась она, смутившись.

Ира кивнула. Ратая была совсем еще молоденькой, неудивительно, что такие темы вызывали у нее подобные эмоции. В юности Ира тоже старательно обходила такие личные вопросы, а если и говорила о них, то исключительно с подружками и шепотом.

– Если тебе неловко, то я спрошу кого…

– Нет, нет, – Ратая схватила Иру, словно та собиралась немедленно встать. Аккуратные коготки впились в тонкую кожу, но Ирина даже не поморщилась, хотя опасливо замерла. У ящерок коготки были значительно меньше, чем у ящеров, но вряд ли царапины от них будут менее болезненными. – Я расскажу, – добавила Ратая и хихикнула, вмиг превратившись в обычную девочку-подростка.


Убрав руку, она поерзала на месте, переложила изящный хвост с одной стороны на другую, поглядела по сторонам, а потом вздохнула.

Ира начала раздражаться, но терпеливо ждала, когда Ратая соберется с силами заговорить на такую интимную тему.

– Пришло время для кладок. Дожди стали реже.

После этих слов она посмотрела на Иру так, словно сказанное объясняло все. В принципе, так оно и было, но у Ирины имелось несколько вопросов.

– И где вы обычно делаете гнездо?

Ратая снова вспыхнула.

– В безопасном месте, – тихо ответила она. – Ящер делает, а потом показывает выбранной паре. Если ей нравится, она… – ящерка замялась, неловко поглядывая на Ирину, – ну, она позволяет ему…

– Ладно, я поняла, – Ира вздохнула, избавив девушку от необходимости вдаваться в подробности. И так понятно, что разрешала ящерка, если ей нравилось предоставленное гнездо.

Ревность снова вспыхнула в груди адским пламенем. Интересно, Джабай тоже где-то соорудил гнездо?

В этот момент ей захотелось встать и уйти. Куда-нибудь далеко. Так далеко, чтобы больше не видеть и не слышать.

Ире пришлось приложить усилия для подавления своего желания. Оно было опасным для жизни. В конце концов, она была взрослой женщиной, не пристало ей действовать столь опрометчиво.

Наблюдать за брачными играми ящеров будет горьковато, но просто нужно сделать вид, что все в порядке. Проще простого. Она была уверена, что справится на все сто.

– И как формируются пары? Ящер просто выбирает каждый год понравившуюся ящерку, и все? – спросила Ира, не желая заканчивать неловкий для Ратаи разговор.

Мелочно и недостойно хорошего человека, но внутри Ирина ощущала что-то вроде злобного удовлетворения от неудобства девушки. Подумаешь, неловко ей, переживет, Ира вот вообще человек и не может быть с тем, кто ей нравится, и ничего, живет же!

Осознав свои последние мысли, Ира на миг замерла, а потом одернула себя. Господи, она действительно ведет себя глупо и недостойно взрослой женщины. Девушка перед ней не виновата, что Ирина сейчас находится в теле другого вида.

– Прости, я…

– Нет, конечно, – фыркнула Ратая, не обратив внимания, что Ира хотела что-то сказать. – Пары живут вместе годами, но гнездо ящер каждый раз строит новое, – девушка снова зарделась. Видимо, тема именно гнезда была интимной.

– Почему?

– Раньше мы всегда ходили с места на места. Со временем все гниет.

Ну да, глупый вопрос. Действительно, вряд ли гнездо в таком климате могло прослужить долго.

Внутри Ирины боролись два чувства: любопытство и отрицание.

С одной стороны, хотелось посмотреть, как выглядит то самое гнездо. Маленькое оно или, может быть, наоборот, настолько большое, что оба ящера могут поместиться в нем вместе? Где его строят? На земле? На дереве? В корнях деревьев? Из чего его делают?

С другой стороны, Ирина не хотела лишний раз напоминать себе, насколько они с Джабаем разные. Это совершенно точно причинит ей боль. Поэтому лучше не вспоминать, не думать и не смотреть в ту сторону.

– Значит, ящеры всю жизнь живут с одним партнером?

– В основном, – кивнула Ратая. – Но бывает по-разному. Когда кто-то умирает, оставшийся может выбрать другую пару. Иногда пары просто расходятся, чтобы построить гнезда с другими.

– Я не видела, чтобы кто-то проявлял… – Ирина нахмурилась, осознав, что не знает, как на языке ящеров звучит слово «любовь». – Привязанность, – подобрала она наиболее подходящее значение.

Ратая моргнула, явно не совсем понимая вопрос, поэтому Ире пришлось подробно объяснить, что именно она имела в виду.

– Зачем это кому-то показывать? Все остается в гнезде, – Ратая смутилась. Видимо, одно только упоминание о гнезде могло вогнать ее в краску.

– А сколько обычно получается яиц? – Ирина подозревала, что вопрос выходит далеко за рамки приличия, но не могла удержаться. Ей хотелось знать больше. И пусть эта тема по-прежнему ощущалась на языке горечью, но все равно вызывала интерес.

– Одно, – Ратая ответила спокойно. – Иногда два, но редко.

– И оно большое? – Ирина понизила голос. – Через какой срок рождается младенец?

– Большое, – девушка показала руками размер. По мнению Ирины, яйцо не было таким уж большим. Конечно, в разы больше куриного, но вряд ли дотягивало до страусиного. – Но я не видела сама, – признала ящерка немедленно. – Только по рассказам. Растут ящерята быстро. К следующему сезону дождей они уже бегают и даже немного разговаривают, – ответ не на тот вопрос, ну ничего, тоже важная информация.

Ого, действительно быстро. Насколько Ира поняла, «сухой» сезон длится тут всего несколько месяцев, а если точнее, примерно три. Конечно, приблизительно, ведь никто прежде не удосуживался считать дни, так что Ирина опиралась лишь на собственные воспоминания. Да, узнав о смене сезонов, она покопалась в доставшейся ей памяти и нашла этот момент.

Смена сезонов была чем-то не очень значительным для ее предшественницы, поэтому воспоминания отошли на задний план. Именно поэтому Ирина не обратила на них внимания сразу.

Сразу после своего попадания ее интересовали другие вещи.

– Думаю, я узнала достаточно, – произнесла Ира, выпрямляясь. Она и не заметила, как наклонилась к Ратае, будто не хотела, чтобы их подслушали. Наверное, со стороны они выглядели подозрительно со своим шушуканьем.

На самом деле, Ирине хотелось узнать больше. Например, ее интересовало, занимаются ли ящеры любовью за пределами брачного сезона? Но она не стала спрашивать об этом.

Уже позже она узнала некоторые подробности о том, как у ящерок проходит беременность. Оказалось, что все не так просто, как ей виделось. Для начала женщины здесь не откладывали яйцо в тот же сезон, в который оно было… зачато. Они носили его в себе (внимание!) девять месяцев! Ровно столько, сколько длится сезон дождей. Поэтому зачатие обычно происходит под конец сухого сезона.