Мархоф встретил дождем. Мелким осенним холодным дождем, противным и серым. И под стать ему было мое настроение.

Я не рискнул обращаться к городской страже, мы просто бросили трупы в подворотне и ушли. Узнав на следующее утро о нападении, епископский викарий потребовал принять меры к опознанию убитых, но ничего путного из этой затеи не вышло; мы только впустую потеряли время на ожидание ответа. Парочка мертвецов ранее в поле зрения местных стражей порядка не попадала, не сумел помочь и представитель городских властей. Никто не знал, когда напавшие на меня люди приехали в город, никто не знал, где они жили и чем зарабатывали на жизнь.

Кормящиеся с ножа бродяги? Версия была ничуть не хуже и не лучше других, но света на вчерашнее происшествие не проливала. И это выводило из себя.



Поднявшись в квартиру, я разулся, повесил насквозь промокший плащ к очагу и в ответ на вопросительный взгляд Хорхе лишь проворчал:

– Даже не спрашивай! Впустую съездил.

– Воду вскипятить? – спросил слуга.

Я глянул на бутылку рома, немного поколебался и кивнул.

– Вскипяти, – а сам разделся и забрался под одеяло.

В душе царил полнейший раздрай. Неудача с библиотекой кафедрального собора, ночное нападение, дурная погода. Еще и полнолуние проклятое…

– Апельсины я вручил, – сообщил Хорхе, подвешивая над огнем наполненный из кадки котелок. – Вам выразили искреннюю признательность.

– Это радует. Уве кого-нибудь узнал?

– Нет, зато кое-кого удалось узнать мне.

Я заинтересовался и приподнялся на локтях:

– И кого же?

– В «Белой лилии» обретается шпик Кабинета бдительности. Столкнулся с ним в дверях.

Известие это меня неприятно поразило.

– Хорхе, ты уверен?

Слуга кивнул:

– Видел его на почтовой станции Стожьена. Он разговаривал с человеком аус Баргена.

Я выругался. Секретарь Кабинета бдительности все же отрядил проследить за мной соглядатая! Подозревает, что я связан с тем дельцем?

Ангелы небесные! Этого еще не хватало!

– Лет сорока на вид, крепкого сложения, светловолосый, с короткой бородкой, – поделился Хорхе со мной весьма расплывчатым описанием соглядатая и пообещал: – Покажу его вам при случае, – потом немного поколебался и спросил: – Если в Кларне действительно был де ла Вега, не стоит ли об этом сообщить?

Я досадливо отмахнулся:

– Не уверен, что видел именно Сильвио. Но даже если не ошибся, чего не стоит делать, так это еще глубже влезать в то дело. Оно дурно пахнет. Не знаю, был южанин в сговоре с чернокнижником или просто оказался не в том месте и не в то время, но чем быстрее о нас забудет аус Барген, тем лучше.

– Как скажете, магистр, – не стал настаивать на своем предложении Хорхе.

– Что с помощником книготорговца? – спросил я. – Этим, как его… Романом?

– Его зовут Роман Кацен, – сообщил слуга, присаживаясь на табурет. – Поговорить с ним не удалось.

– Не нашел подхода? – удивился я.

– Не в этом дело, магистр, – смутился Кован. – Роман – изгой, отверженный. Если я заведу с ним знакомство, то стану в глазах соплеменников таким же парией, как и он.

Я уселся на кровати:

– Какое тебе дело до здешних детей ветра?

Хорхе поморщился:

– Дурные вести разносятся быстро. Вскоре все узнают, что я не заслуживаю уважения. Никто не станет со мной говорить, никто не подаст руки. Не только в этом городе – везде.

Я поцокал языком:

– И чем же запятнал себя Роман?

– Мои соплеменники не одобряют его романтических предпочтений.


– Молоденькие девочки? – предположил я.

Кован покачал головой:

– Нет, магистр.

– Неужели мальчики?

Удивлению моему не было предела. За такие шалости могли сгноить на каторге, а то и вовсе отправить на костер. Если, разумеется, ты не влиятельный аристократ с родословной в пару почтовых миль длиной.

– Не мальчики, – вздохнул Хорхе, – а молодые образованные сеньоры, которым хочется, – слугу перекосила гримаса отвращения, – странного. Они собираются в одном заведении на окраине. Роман там завсегдатай.

– Хм… – задумался я. – Если прихватить его на горячем…

– Там чрезвычайно надежная охрана, я проверял, – уверил меня Кован. – Налет кончится большой кровью, а городская стража скуплена на корню.

– Ладно, – отмахнулся я и вновь откинулся на подушку. – Это стоит обдумать. А пока завари травы. Еще не хватало свалиться с простудой…

Хорхе начал готовить травяной настой, и я рассказал ему о вчерашнем нападении.

– Думаете, это не случайность? – нахмурился слуга и задумчиво повторил: – Бретер со шрамом поперек лба? Хм…

– Видел такого? – заинтересовался я.

– Нет, магистр, – покачал головой Кован. – Столь заметного головореза я бы запомнил.

Он потер ладонями морщинистое лицо, затем наполнил травяным настоем глиняную кружку и сказал:

– Есть хлеб и сыр.

– Не стоит, – отказался я. – Успели перекусить. Сейчас переведу дух и пойду в библиотеку. Занимайся делами, меня прикроют живоглоты.

Хорхе фыркнул, но промолчал. Вид у него был непривычно усталый.

Я отпил горячего настоя и предположил:

– Герда?

– Каждую ночь ей снится белое сияние. Каждую проклятую ночь! Никаких сил уже нет ее успокаивать…

– Она, случаем, не залетела?

Хорхе Кован внимательно посмотрел на меня, кивнул.

– Это бы многое объяснило, – отметил он и замолчал, задумавшись.

– Что говорят о графе? – напомнил я о давешнем поручении. – Удалось что-нибудь узнать?

Слуга поморщился:

– Сеньор Розен крут нравом и влиятелен. По молодости донимал соседей набегами, теперь предпочитает судиться. Не примкнул ни к графу Бейнреху, ни к епископу Виму, но все же не столь силен, чтобы вести собственную игру. По общему мнению, он просто выжидает, кто предложит лучшие условия.

– То есть он не тот человек, которого стоит дергать за усы?

– Именно так, магистр.

Маленькими осторожными глотками я осушил кружку и сразу пропотел, поэтому выбрался из-под одеяла лишь через четверть часа. Только оделся, как раздался стук в дверь.

– Хорхе, проверь! – приказал я, отпирая дорожный сундук, но тревога оказалась напрасной – пожаловали живоглоты.

Мне это совсем не понравилось.

– Могли бы и на улице подождать!

– Там дождь, – пробасил Ганс.

– Нас никто не видел, зашли с черного хода, – успокоил меня Ланзо.

– Ладно, сейчас пойдем, – вздохнул я и убрал в саквояж бутылку рома.

С мокрых плащей на пол моментально натекла целая лужа, и Хорхе огорченно поцокал языком. Прежде чем он успел протереть воду, в дверь снова постучали.

– Зачастили, – проворчал Кован и обратился к живоглотам: – Не стойте столбом, скройтесь!

Ганс и Ланзо вытерли ноги о брошенную на пол ветошь и спрятались в каморку слуги, а Хорхе вновь отпер дверь.