– Твоя девчонка? – спросил он без вступления.

Мне хватило лишь взгляда, чтобы понять. Моя.

– Изъяли из фотоаппарата задержанного. На момент операции её в баре не было. Проверил по камерам. Подруга твоя пришла, оттанцевала, и ушла. Контактировала только с администратором. Деньги забирала.

– А администратор?

– По делу проходит, – правильно понял вопрос Харлей. – Давай так. Фотки ты заберешь. С фотоаппарата я их удалил. Малышку твою допрашивать не буду. Но с тебя анализ от нарколога, для внутреннего успокоения, скажем так. Твоего и моего. Договорились?

– Да. – Процедил сквозь зубы. – Должен буду.

– Брось, – отмахнулся Игорь, – Будь у меня хоть малейшее подозрение. Не пришел бы.

В отличии от Харлея подозрений у меня было через край. Но они упорно отказывались складываться хоть в мало-мальски понятную картину. Так, осколки, царапающие сознание. Во-первых, девушка обладала умением находиться в ненужных местах в неподходящее время. Аэропорт, теперь бар. Один раз случайность, два – закономерность. Во-вторых, её оговорки. После того, как она ошарашено заявила «Беслана нет», я не поверил ушам своим. Откуда она владеет информацией, которая хоть и не засекречена, но известна очень немногим? Я, например, узнал только потому, что занимался делом о попытке теракта. Допрошенная смертница рассказала о всех известных ей готовящихся акциях. Одна из них планировалась в Бесланской школе. Операцию по нейтрализации повели бесшумно и быстро. Боевиков ликвидировали. В СМИ ничего не просочилось. Поэтому закономерный вопрос, откуда девочка с другого конца страны знала о возможных терактах? Тут же засело подозрение, что и наша встреча была подстроенной. Слишком уж спокойно она себя вела. Вообще поведение и характер никак не вяжутся с семнадцатилетней девчушкой: эрудиция, жесткая логика, спрятанные эмоции, привычка рассчитывать только на себя. Нет, такое бывает и у подростков, но крайне редко, и в результате постоянной необходимости выживать. Но у домашней девочки откуда? Идеи, которая увязывала бы все кусочки вместе, у меня не было. Но червь недоверия грыз душу. Теперь вот это. Бар, наркотики. Как-то замешана? Не похоже. Тогда почему опять там, где твориться какое-то безобразие?

Встретил её возле института. Как всегда легкая, свежая, словно весенний ветер. Увидела меня, улыбнулась, потом, видимо прочитав что-то на моем лице остановилось. Мне на мгновенье показалось, что она сей час развернется и убежит. Нет, подошла, взяла за руку, еще раз цепко, внимательно посмотрела. Вот не должны так смотреть девушки ее возраста!

– Что-то случилось?

– Да, садись в машину.

Пожала плечами, села. Страха или настороженности нет, только недоумение. Год, мне понадобился год, чтобы научиться понимать ее эмоции! Гнев, радость, интерес, грусть – все это надежно спрятано за маской вежливого спокойствия. Флегматик. Нет, не флегматик. Хитрая, расчетливая лиса, которая смотрит, анализирует, и только потом говорит или действует. Всегда осторожна в словах, аккуратна в делах. Алкоголь не пьет даже в своей реконструкторской компании. Это можно было бы списать на воспитание. Но сестра другая. То же не глупая, интересная девочка, но открытая, непредвзятая, понятная. Разница в год, отличий пропасть.

Сел в машину. Сначала в наркодиспансер. Потом ответы на вопросы. И пусть только попробует обмануть. Пояснять ничего не стал. Так и ехали в молчании. Опять это её раздражающее спокойствие. Ни вопросов, ни истерик. Сидит, конспект открыла, читает. Подъехали к поликлинике. Вышел из машины, открыл Алисе дверь.

– Пошли. Мне тебя надо проверить на наркотики.

Брови девушки поползли вверх, маска спокойствия дала трещину.

– А больше тебе ничего не надо? – почти прошипела она.

– Ты была вчера в «Рио»? – спросил я вместо ответа. Сейчас её недовольство меня мало беспокоило. Я и так еле сдерживался, чтобы не наорать.

– Была, – не стала отпираться девушка.

– Там вчера антинаркотический рейд прошел. Успешный.

Удивилась. Усмехнулась.

– Ну, да, с тем, как я ношусь и сколько сплю только на кокаине и остается сидеть, иначе сдохнуть можно, – с сарказмом произнесла в ответ и вышла из машины. – Пошли, чего стоишь?

Я опешил от этой реакции. Хотя стоило бы уже привыкнуть.

В поликлинике, я показал удостоверение, и сказал, что нам нужен экспресс тест на наркотики.

– Анонимный? – спросила регистратор. Но прежде, чем я успел утвердительно ответить Алиса шлепнула на стойку свой паспорт.

– Нет. И раз уж молодой человек угощает, то самый лучший пожалуйста. – Её голос звенел от ярости. И в этот самый момент я понял, что каким бы не был результат теста отношения наши сегодня закончатся. Девушка мне просто этого не простит. Сомнения, недоверие, недомолвки разрушают связь. Какие бы чувства не были у партнеров. Смешно. Нашел время о чувствах думать. С другой стороны, когда, если не в финале отношений подводить черту? И только сейчас в момент ощущения утраты, еще не озвученной, но уже неизбежной, я понял, насколько девушка мне дорога. Со своими тайнами, амбициями, стремлениями. С осенним небом в глазах и сталью в душе, с солнцем в улыбке и океаном в сердце.

А я в своем недоверии вновь не сдержался. Больнее всего ранят близкие люди, но сегодня меч оказался без рукояти. Боль и обида Алисы срикошетили на меня.

Пока оформляли, копошились с баночками и анализаторами, объясняли, что и как, отошел к окну. Смотреть на девушку не было сил. Что-то внутри взорвалось, выжигая чувства. Так и простоял час. Очнулся, когда медсестра потрясла за плечо и сунула бумажку. Взглянул. Отрицательный. Кто бы сомневался? Я! Я черт возьми все время во всём и всех сомневаюсь! Глянул на Алису, та надевала пальто, на меня не смотрела. Всё правильно, скандалить не будет. Просто заберет вещи из машины и молча, поджав губы уйдет. Я бы именно так и поступил.

Выскочил из поликлиники. На крыльце вдохнул полную грудь воздуха. Свинцовое небо царапало крыши домов. Закурил. Надо успокоится и пережить сегодняшний день.



Алиса Беляева

То, что Саша расстроен и зол было понятно без слов. Видя его состояние спрашивать, пока мы ехали не стала. Нечего ему лишний раз дергаться за рулем, пусть за дорогой следит. Да и успокоится может немного, а то наговорить друг другу всяких глупостей много времени и ума не надо, потом расхлебывать все сказанное в сердцах, ой как не просто.

Что бы отвлечься достала конспект. «Виды росписи гжель. Гжельская роспись известна с семнадцатого века…» Строчки расплывалась, все прочтенное тут же выветривалось из головы. Что же его так расстроило? Вчера вечером общались, все было нормально. Что такого могло случиться за ночь?

Вскоре Александр все же выдал информацию. В клубе, где я крутила фигуры на пилоне торговали наркотиками. Ну Машка, ну услужила, зараза! Будет иметь, что слушать. Да и Саша не лучше! Как он вообще мог обо мне подумать, что я наркоманка!? Совсем дурак безглазый?! Злость разлилась по телу огнем. Хотелось наговорить ему кучу гадостей, развернуться и уйти. Пусть он со своими сомнениями на пару остается, а меня больше не донимает! Потом появилось желание на прощанье ткнуть его носом в анализы. Хочешь проверку – получи.

Время ожидания готовности экспресс теста почти час. Я сидела в коридоре на неудобном металлическом стуле и прикрыв глаза размышляла. Саша стоял в конце длинного коридора, отвернувшись к окну. Спина прямая, руки вцепились в подоконник. Напряжен, словно тело сковала судорога. Что ж с ним такое твориться? Что там за демоны внутри? Постаралась абстрагироваться от своей обиды и посмотреть на себя со стороны. Его глазами. Снова разозлилась. Что тебе не хватает, чёрт возьми? Мозг не выношу, жить не мешаю, в решение своих вопросов не втягиваю, «на лево» ходить даже не мыслю. Откуда столько сомнений? Недоверия? Сложно, очень не просто влезть в голову к другому человеку, понять его мысли, мотивы. Для этого нужно разговаривать, слушать и слышать аргументы. Мы пробовали поговорить? Нет. Вот он корень зол. Каждый человек – это вселенная со своими законами. Что могло разозлить Сашу в моем поступке? Что я не сказала, куда иду? Так я и не отчитываюсь перед ним о своих действиях, если не спросит. Мало ли я где? В мастерской или у Ника в гараже. Что ж о каждом чихе сообщать? «Да, если этот чих похож на танцы у пилона в баре», – выдало подсознание. Стоп. Мысль поймалась за жиденький хвостик. Наркорейд это лишь шпиль. Острый, явный, торчащий. А какая основа у конструкции? Сама по себе ситуация от начала до конца паршивая. Все-таки не зря рейды проводят в барах, а не филармониях. Плюс не на гитаре я там играла, а достаточно специфичной акробатикой занималась. Можно сто раз говорить по спорт и всё остальное, но стереотипы не легко искоренить. В итоге, что мы имеем в концентрированном остатке? Парень из прокуратуры и его девушка, танцующая стриптиз в баре, повязанном на наркоте. Красота Алиса! Интересно, буду я когда ни будь сразу умная, а не потом? Это же надо так человека подставить!

Далее, он из линейной прокуратуры, значит никакого прямого отношения к делу не имеет, следовательно сообщил ему кто-то из коллег. Ой дурочка! Надо же понимать с кем встречаешься и видеть уровень ответственности. Теперь реакция Александра более-менее ясна. Только не понятно, что мы тут делаем. Ну поорал бы, объяснил какая я безответная бестолочь. К наркологу зачем тащить? Надо, надо было поговорить, а не ядом плеваться.

Пока размышляла сделали и принесли анализы. Саша за всё время даже не шелохнулся. Только когда прочитал справку вылетел из поликлиники. Лишь бы за руль не сел в таком настроении, с него станется!

Побыстрее оделась, параллельно обдумывая, как повести беседу. Как её себе не представляла, всё плохо. Вышла на крыльцо. Рядом со входом, спиной ко мне стоял Алесандр и курил. Первое мгновенье удивленно смотрела на эту картину. Потом плюнула на все заготовленные фразы, подошла ссади, обняла, уткнулась носом в спину. Мужчина от неожиданности вздрогнул. Прижалась сильнее, из глаз потекли слезы. Ну прекрасно! Только рыдающей дурехи для полной картины мира не хватает! Разомкнула руки, опустила голову, чтобы был не виден слезоточив. Саша резко повернулся, поднял голову за подбородок.


– Прости, – выдохнули мы хором, а после уставились друг на друга в немом удивлении.

Пауза затягивалась, мерзкие слезы предательски бежали по щекам. Что ж за беда такая? Александр двумя ладонями вытер мое лицо и заговорил первым.

– Алиса, я не слепой и не дурак. Я вижу, что ты от меня что-то скрываешь, но что разобрать не могу. Я и так прирос к тебе, сильнее, чем ожидал, но это неясность не даёт покоя. Мне очень не хочется в один прекрасный момент оказаться перед выбором ты или долг. Я не хочу разочароваться.

Вот что на это ответить?! Дорогой, все дело в том, что в тело семнадцатилетней меня загружена ментальность тридцатишестилетней меня. Так после такого прямая дорога к психиатру, он кстати, где-то здесь неподалёку от нарколога находится. Саша, видит, замечает, анализирует, понимает, что я немного не стандартно себя веду. Но раз вопрос не задан, то и к ответу он не готов. Только испорчу всё.

Ну что ж, силы небесные мне в помощь! Сейчас придется пройти по минному полю, успокоить, объяснить, сказать правду, не называя главного. Тут два варианта: или он мне поверит или нет.

– Саша, – начала я осторожно, глядя в глаза, – У меня действительно есть секрет, но раскрыть его пока я не могу. От этого зависят жизни как минимум двух людей. Как только всё закончится ты обо всём узнаешь. Сейчас я могу тебе только поклясться, что я ни коим образом не связана с криминалом или чем-то подобным, и тебе не придётся делать выбор. Мне очень жаль, что я подставила тебя с этим выступлением в баре. Поверь, когда подружка предложила её заменить, я не подумала, что мои действия могут бросить тень на твою работу. Впредь такое не повторится.

Не знаю, правильно ли я подобрала слова. Да и в целом верно ли поступила. Но все мое сознание кричало, что нельзя полностью раскрываться, рано. Стоит рассказать сейчас, и все пойдет под откос. Сначала надо найти ответы на вопросы, которые я имела неосторожность задать Охотнику, а после всё остальное.

Александр молчал, глядя на меня.

– Почему ты плакала? – спросил он совсем не то, что я ожидала.

– Потому что не хочу тебя потерять, – ответила я совсем не то, что планировала. – Саш, я люблю тебя. – Вдруг, от произнесенного признания стало неловко. Опустила голову. Мгновенье и крепкие руки обняли меня, прижали к себе.

– Солнышко моё, я верю тебе. Но дай пожалуйста знать, когда будешь готова рассказать.



А для себя Александр решил, что, если всё же придется сделать выбор между Алисой и долгом, он сделает. И сделает в её пользу. Что бы это для него не значило. Потому, что верит. Потому что любит.





Глава 21. Сила мысли




Порой в жизни наступает отчаянный момент, когда неправильный поступок на самом деле оказывается самым правильным.

Терри Пратчетт «Маскарад»



Алиса Беляева

После нашего с Сашей разговора я плотно задумалась на тему откровенности. Надо ли рассказывать ему, что я такое на самом деле? А я сама знаю, да? И если надо, то как и когда? В результате решила следующее: если спросит напрямую отвечу все как есть. Жить обманывая не мой метод. А пока буду потихоньку подталкивать к определенным мыслям. Песни, которые еще не вышли, фильмы, которые не сняли, книги, которые не написаны. Спойлеры, но без политики. Как я с Олегом на хоккее. Сначала он не заметит, потом решит, что где прочитала анонс, после начнет подозревать, сопоставлять, и в один прекрасный момент спросит. Сначала в шутку, а следом уже и всерьез.

Александр же после инцидента ходил молчаливый и задумчивый. Я ему не мешала. Порой человеку надо дать время. Про Харлея и его требование Саша мне рассказал. После чего мы сходили к нему, отдали анализы, и я рассказала, что и как было. Больше к этому вопросу мы не возвращались. В следующую субботу Саша снова меня встречал возле института.

– Ты знаешь, что человечество изобрело сотовый телефон и успешно им пользуется? Это конечно не смартфон с круглосуточным выходом в интернет, но смску послать позволяет. Ты чего не позвонил? – решила я начать воплощать свой план в действие.

– Ты мне не рада? – хитро прищурившись спросил в ответ.

– Саш, я тебе рада днем и ночью, просто, мало ли, я могла бы засесть, например в аудитории и пока позволяет свет, страдать над рисунком.

– Днем и ночью… – задумчиво повторил он, – Интересно, если бы я пришел к тебе домой ночью, как бы отреагировали твои родители?

– Очень просто, – пожала я плечами, – Папа бы достал раскладушку из ниши, а на утро тебе бы выдали одноразовую зубную щетку, станок и кружку кофе.

– Ух ты! Как подробно описала! Преценденты были? – картинно изумился парень. Я на долю секунды смутилась. Не было, слава Богу, но почему-то именно такое поведение родителей представляется в первую очередь. А потом до меня дошло, Саша откровенно дурачился. Вот же-ж!

– Да ну тебя! – легонько стукнула в плечо. После чего меня сгребли в охапку и понесли в машину.

– Визжать? – поинтересовалась я тихо на ухо.

– Не надо, у меня медкомиссия через неделю, боюсь если ты завизжишь я лора не пройду. Никогда потом не пройду.

Возле машины он меня поставил, открыл дверцу. Я села.

– Куда едем? – спросила я, кода Саша завел автомобиль.

– По делам, – лаконично ответил он и пристегнулся.

Каждый раз, когда мы садились в машину, я молча наблюдала за тем, как он пристёгивает ремень безопасности, каждый раз повторяя про себя: «Пожалуйста, пусть все обойдется. Пожалуйста пусть этого не случится». Кого просила не знаю. Охотник четко дал понять, что он на судьбы людей не влияет. А кто тогда влияет? А вообще кто-то влияет из высших сил? Или всё только мы сами? А зачем тогда нужны все эти непонятные силы? Да и кто ещё есть кроме Охотника и его свиты? А если есть, то, что он делает? Кто создаёт миры? Кто за них отвечает? Н-да, как-то я не так себе представляла круг теологических вопросов, когда философию с герменевтикой изучала. «Ой, молчи Алиса! Даже мысленно молчи, а то услышит еще кто-то твои вопросы, и решит развлечения ради, снова тебя куда-то направить для получения ответов на них», одернула я себя.

Ехали мы недолго, и остановились возле новенького торгового центра, расположившегося в двух кварталах от железнодорожного вокзала.