Я отключила звонок и долго думала, сохранить ли номер в памяти телефона, но так и не сохранила.
Через полчаса я уже сидела в такси и искренне надеялась, что шестерки Руслана не едут за мной по пятам. А в принципе, даже если и едут...Я имею право видеться с отцом моего ребенка. Мне нечего скрывать. Пусть знает об этом. Я с некоторых пор тоже много чего знаю.
За весь этот год я почти не задумывалась о том, что происходит с Сергеем. Я словно кинулась в омут с головой, полностью погруженная в новые чувства, в нового мужчину, которого жаждала всем сердцем. И вдруг сейчас с удивлением поняла, что Сергей мне не безразличен. Вот именно сейчас более трезвым взглядом на все, без сумасшедших эмоций, когда он мешал мне быть с Русланом. Когда являлся серьезным препятствием и раздражителем. Услышала его голос и поняла, что какая-то часть сердца все равно ностальгирует. Что я даже соскучилась по нему и хочу увидеть, что мне не все равно, что с ним, как он живет и как устроился.
И в глубине души даже стало странно, что он уже чужой, что я прожила с человеком семнадцать лет, и вдруг он совершенно больше не связан со мной.
Человек, с которым спала в одной постели, ела вместе на кухне, покупала в наш дом еду. Мы больше не семья, он больше не мой муж. Он мне никто. За эти два года я почти не думала об этом, возможно, потому что не видела и не слышала. Люди не любят чувствовать себя виноватыми. Им это мешает жить, спать, есть. Чувство вины очень тягостное и тяжелое, иногда и вовсе неподъемное. И если раньше я всячески искала себе кучу оправданий, искала в нем кучу всяких изъянов, то сейчас я уже прекрасно понимала, что и сама виновата. Очень сильно виновата перед ним… и все же всегда продолжала себя оправдывать.
Я вышла из такси, оглядываясь по сторонам в поисках бывшего мужа, и когда заметила, не поверила, что это он. Сергей сильно изменился. Словно я вижу кого-то очень сильно похожего, но не его самого. В модном коротком пальто с высоко поднятым воротником, фирменных брюках и туфлях от известного брэнда.
Но больше всего поразил он сам, словно вдруг из того невзрачного, серого человечка, который таскался по выходным на рыбалку в старой куртке и стоптанных кроссовках, а по вечерам ходил по дому в семейных трусах, он превратился в стильного мужчину. И я была рада видеть его именно таким, ведь мое воображение рисовало мне его опустившимся, спивающимся, заросшим и в очередной раз забывшим сходить в парикмахерскую. Где-то в глубине души стало обидно, что когда мы были вместе, таких метаморфоз не происходило. От этого Сергея пахло дорогим парфюмом, и его новая прическа очень ему шла. Я посмотрела ему в глаза и снова почувствовала вот это самое в груди – ёк. Глаза такие родные. В уголках морщинки знакомые, и на лбу шрам еще с юности. Только в нем появилась какая-то холодность, ощутимая почти физически. Наверное, так и должно быть. Мы ведь теперь совершенно чужие, несмотря на общие воспоминания и общего ребенка. Он больше не должен казаться мне близким и понятным.
- Развод тебе к лицу, - улыбнулась я, но Сергей не улыбнулся.
- Тебе тоже, - серьёзно сказал он, - ну что, идем?
Я кивнула и вдруг поймала себя на совершенно идиотской мысли, что чуть не взяла его под руку, как когда-то. Поистине, человек соткан из условных рефлексов и еще долго помнит то, к чему привыкал годами. Оказывается, нам далеко не всегда трудно отказаться от самого человека, нам трудно отказаться и от того мира, который он создает вокруг нас. От вибрации его голоса, от слов, которые он говорит почти каждый день, и мы со временем понимаем, что тоже ими заразились, от наших общих воспоминаний. От того, что мы создавали вместе. Я отказалась и теперь понимала, что в какой-то мере скучаю по всему этому. Наверное, это ненормально, но да, скучаю. Это все равно что приехать в район, в котором жили в детстве, и пройтись по знакомым улицам, даже если уже твердо не намерен там жить… а ведь всегда пульсирует мысль, что именно там было когда-то хорошо или пусть даже и не было, но все равно тянет.
Мы зашли в скромное кафе, и я не сдержала улыбки - как здесь все изменилось и в тоже время осталось прежним, и мы сели за тот же столик, что и много лет назад.
- Мы последний раз были здесь еще до рождения Вани, - тихо сказала я и подумала о том, что потом он больше не находил на это ни времени, ни денег. И вдруг спросила саму себя: «А Руслан находит?». Сейчас, спустя два года все так, как и было вначале? И не захотела себе ответить. Нам не всегда нравятся те ответы, что мы даем про себя на свои же вопросы, а ведь иногда они самые правдивые.
Сергей помог мне снять пальто, повесил на спинку стула и сел напротив. На какие-то минуты повисла пауза, и когда к нам подошел официант, я все еще рассматривала его и не понимала, почему раньше он казался мне таким в доску простым, а теперь почему-то кажется, будто я и не знала его никогда. Или я в совместной жизни привыкла видеть его в целом, не замечать мелочей. Я где-то читала, что, когда мы видим каждый день одну и туже картинку, наш мозг запоминает ее, и в следующий раз он не прикладывает усилий, чтобы рассмотреть – он выдает старую. И так снова и снова. Например, я забыла, что у него очень глубокий взгляд, и что ему всегда шла легкая щетина, забыла, что мне нравилась горбинка на носу и густые волосы, которые он раньше либо очень коротко стриг, либо забывал о парикмахерской совершенно, но ведь были времена, когда мне нравилось в нем все.
- Ну как ты? Где сейчас? – спросила я, обнимая пальцами чашку кофе, согревая руки.
- Устроился в компанию Лешакова Дмитрия Олеговича.
Я резко вскинула голову и встретилась с ним взглядом – ожидает реакции.
- Да, того самого, на чьей дочери женат твой Руслан.
Взгляд Сергея остался непроницаемым, а я почувствовала, как от напряжения вдруг затекла спина. Только суметь скрыть это напряжение от него. Впрочем, он никогда не умел меня чувствовать, вряд ли почувствует и сейчас. Как быстро начал разговор. Отрезвил от воспоминаний и вернул в реальность, где я променяла семью на человека, который два года водил меня за нос. Показывает мне, что знает об этом.
- И как на новом рабочем месте?
Всем своим видом давая понять, что его осведомленность не сбивает меня с толку, и я сама прекрасно обо всем знаю.
- Ты мне лучше скажи – оно стоило того, Оксана? Разбить нашу семью, чтобы даже не построить новую? – откинулся на спинку стула и постучал зажигалкой по столешнице, поворачивая ее в пальцах – обручальное кольцо так и не снял.
- Так, значит, вот о чем мы должны поговорить? Если так, то я не намерена это обсуждать с тобой. Я осведомлена обо всем, что касается Руслана, и как-нибудь сама разберусь в своей личной жизни.
- Ты до сих пор в ней не разобралась, Оксана. А твоя жизнь касается и меня, потому что у нас сын и твой…, - он подыскивал нужное слово намеренно долго, чтобы унизить, а я понимала, что таки да, таки я его не знаю. Не знаю Сергея таким. Он раньше не был способен ударить побольнее.
- Руслан ставит под угрозу не только свою собственную жизнь, но и жизнь нашего сына тоже, а это уже касается и меня.
Я медленно сделала глоток из чашки.
- И что? Если ты думаешь, что сообщил мне какую-то особо секретную информацию – то ты ошибаешься, Сергей. Когда я уезжала в Валенсию, ты дал на это согласие и отпустил со мной Ваню.
- Я думал, ты будешь счастлива! Я думал, Оксана, что ты побудешь там одна и вернешься. И никто тогда не знал, что твой… Что Он жив.
- Теперь довольно поздно думать об этом, ты не находишь? Мы все решим. Все проблемы. И я не хочу обсуждать Руслана с тобой. Я вообще не понимаю, что ты хочешь мне этим сказать.
- Конечно… не хочешь. Ведь так больно разочаровываться в ком-то, кому всецело доверял, а оказалось, что тебе просто долгое время лгали. Я прекрасно тебя понимаю.
Я отвернулась к окну и смотрела, как по лужам моросит мелкий дождь. Ударил снова. Метко. Прав. Заслужила.
- Ты в курсе всех дел Руслана? Знаешь, что вообще происходит?
Я уверенно посмотрела Сергею в глаза:
- Конечно.
- В таком случае ты должна знать, что его компания на грани банкротства, что отец оставил массу долгов после себя, и эти кредиты выбивают из Руслана и скоро начнут требовать иными методами.
- Я думаю, он справится с любой проблемой, - уверенно ответила я, потому что именно в этом действительно не сомневалась.
- Не уверен.
- Зачем ты меня позвал? Рассказать о том, что ты все знаешь? Молодец. Я восхищена твоей осведомленностью. Или затем, чтобы принизить меня? Так это не так просто сделать. Я знаю обо всем, что касается Руслана, и что бы он ни сделал - это на наше с детьми благо.
- Ты сама-то себе веришь? Такая взрослая и такая наивная. Я бы все же несколько раз подумал, прежде чем доверять человеку, который спит с тобой, а на людях появляется с совершенно другой женщиной, а тебя скрывает от всех. Но это твой выбор.
- Например, где появляется? – спросила я и отодвинула от себя чашку.
- Например, на банкете в честь немецких предпринимателей, которые приехали заключить с ним сделку. Ведь он должен быть там со своей парой, но это явно не ты, Оксана! Я так понимаю, что об этом ты не знала.
- Знала, - эхом повторила я, а сердце ухнуло вниз.
- Значит, знала и о том, что если они заключат договор, то им обоим придется уехать на время в Германию?
Я вдруг резко посмотрела на Сергея.
- К чему все это? Унизить Руслана в моих глазах, очернить, посеять сомнения? Зависть и ревность?
- Сомнения? Шутишь? Конечно, никаких сомнений - ты безумно любима женатым мужиком, и ему хватает бабла содержать вас обеих. Считай это чем хочешь, но он воспитывает моего сына как ни крути… а Ваня знает, что у Руслана другая женщина?
Я вскочила со стула и принялась лихорадочно надевать пальто.
- Я больше не намерена говорить об этом.
Но Сергей вдруг схватил меня за руку и сильно сжал.
- Оксана, я не для этого тебя позвал. Это скорее отголоски эмоций. Я просто хочу, чтоб ты знала – Руслан не говорит тебе всей правды, и вам угрожает опасность. Понимаешь? Не только ему, а вам всем!
Можно подумать, я этого не знаю. Знаю. Отлично знаю, и не надо бить меня этим снова и снова.
- Сергей, что ты хочешь от меня услышать?
Он усмехнулся вдруг совсем иначе, с какой-то горечью.
- То, что я хочу услышать, ты мне уже никогда не скажешь. Я просто хочу, чтобы ты очнулась немного от своего помутнения рассудка и поняла, что мир не вертится вокруг твоей страсти, чтобы подумала и о сыне. О дочери своей.
- Бессмысленный разговор, Сергей.
- Вижу, что бессмысленный, Оксана. Просто, когда он обретет для тебя смысл, может быть уже поздно.
- Я позвоню тебе сама, когда буду в Валенсии, и дам тебе поговорить с Ваней. Рада была увидеть тебя снова, Сергей.
Вышла из кафе и направилась к такси, стоящим в ряд вдоль тротуара.
ГЛАВА 10
Я должна была увидеть это своими глазами, увидеть, чтобы принять то самое окончательное решение, после которого уже ничего не станет прежним. Дойти до той точки невозврата, где сама себе смогу сказать – ХВАТИТ. Наигралась в любовь, в криминал, в великую страсть. И дело не в ревности, нет. Она второстепенна. Я бы ревновала его к любой женщине, которая строит ему глазки. Ревность, как и любовь, имеет самые разные оттенки. Этот оттенок грязный, отдающий гнилью, замешанный на лжи, на предательстве, на маскараде и попытках сделать из меня идиотку. Я не маленькая девочка, не взбалмошный подросток с чувством вселенского максимализма. Нет. Я бы на многое могла закрыть глаза в силу возраста и опыта, я бы даже могла простить мелкую интрижку. Как бы это унизительно ни звучало, но с возрастом становишься умнее, терпимее, думаешь не только о собственной гордыне. Есть и иные ценности. И я думала об этом все время. Я копалась в себе. Только понимала, что это не просто интрижка и это даже не измена – это долговременная непрекращающаяся ложь. В глаза. Цинично. Другой мир, другая жизнь, друзья, партнеры. Никто не знает о моем существовании, о том, что у него есть дочь. Я – это какой-то маленький мирок, спрятанный от всех, то ли потому что стыдно, то ли потому что настолько несущественно для самого Царева Руслана. Не престижно, не модно. Лариса Лешакова с внешностью модели, с богатым папой, связями намного выгодней смотрится с молодым бизнесменом, чем тетка под сорок, полностью от него зависящая. Но зачем-то я ведь ему нужна. И он продолжает мне лгать – вот от чего больно. Как смотреть на него теперь? Как верить словам? Если каждое вызывает сомнение. Если хочется проверить, если больше не можешь положиться на человека. Вот, что страшно. Можно простить все… Но как дальше жить с этим? Я не уверена, что смогу. Эта жизнь превратится в ад, в вечное недоверие, проверку телефонных звонков, переписок, подозрения, если задержался на час. Так можно сойти с ума.
Вот чего я не хотела бы себе и нам. И если трезво смотреть со стороны – это и есть конец. Не злость, не обида, не ревность – а потеря доверия.
Я приехала на квартиру и сбросила все вещи возле порога, так и пошла голая в комнату – распахнула шкаф. На последнее свидание обычно надевают все самое красивое, и я выбрала то платье, которое Руслан любил больше всего, которое выбирал для меня в Валенсии, когда мы отмечали наши совместные два года. Темно-бордовое, до колен, с откровенными разрезами по бокам и полностью открытым верхом. Без единого украшения или рисунка прямое и строгое, но оно и само по себе было слишком роскошным, чтобы чем-то его украшать. Распустила волосы, накрасилась и долго смотрела на свое отражение, понимая, что внутри зарождается мерзкий страх разочароваться окончательно, появляется желание спрятаться, укрыться, не знать, и я начинаю себя ненавидеть за него, презирать. Если я способна закрыть глаза сейчас, то потом мне придется их закрывать всегда и на все. Лучше остаться одной, чем ненавидеть и себя, и его.
Решительно взяла сотовый и набрала одного из ребят Руслана, готовая к тому, что, скорее всего, ничего не выйдет и придется искать другие способы узнать, где проходит этот проклятый банкет, но мне повезло. Иногда, когда ты всеми силами хочешь, чтобы хоть что-то тебя остановило, то словно вопреки всему у тебя получается все с первого раза, и тебя несет в самую пропасть без единого препятствия. Мне и адрес назвали, и предложили подвезти, а я даже и не отказалась, мне было наплевать, что скорее всего этот дурачок получит от Руслана по голове, а, возможно, и вовсе не досчитается зубов. Какая мне разница. Я уже не могла свернуть – мне нужно было увидеть. Я была просто обязана решить для себя.
Артём приехал за мной через десять минут, и пока я ждала внизу, а потом и ехала по улицам города, я снова и снова прокручивала в голове слова Сергея и понимала, что всё это время никогда не задумывалась о том, что бросила на алтарь этой любви буквально всё. Свою прошлую жизнь, стабильность, благополучие Вани, карьеру. Неужели напрасно? Неужели меня так виртуозно обманывали и пользовались мною, как вещью, как удобной и всепрощающей идиоткой, готовой закрывать глаза на его отъезды, на ложь, на постоянное отсутствие и наивно верившей, что она единственная.
Артём припарковался у огромного банкетного зала с зеркальными окнами, роскошным центральным входом, возле которого кишели репортеры. Я вышла из автомобиля и, медленно выдохнув, поднялась по лестнице, мысленно надеясь, что у меня не попросят приглашение. Конечно же, напрасно – у каждого из гостей в руках была золотистая именная карточка, и я замялась у резных поручней, беспомощно оглядываясь по сторонам, пока вдруг меня не взяли под руку.
- Я знал, что ты захочешь проверить. Могу провести.
Медленно подняла глаза на Сергея. При полном параде. Снова не похож на себя. Словно вижу его впервые. Только нет больше мыслей о том, что мог и раньше так. Они испарились. Сейчас мне было не до этого – не до оценки того, как выглядит бывший муж. Я думала лишь о том, что через какие-то считанные минуты я буду собирать себя по кусочкам.
- Конечно, знал. Для этого и рассказал. Удивляешь меня – никогда не думала, что ты умеешь продумывать шаги наперед.
- Я и сам не думал. Оказывается, я много чего умею, Оксана. Ну, так как? Идем? Или побоишься? Устроит дома скандал? Теперь он приревнует ко мне?
Бросил мне вызов. Бояться? Нет, мне уже нечего бояться. Кажется, весь страх остался за порогом нашей квартиры, когда я вышла в твердой решимости рвать все с мясом или поверить, и успокоиться, наконец-то. А еще вот это – пусть увидит с Сергеем. Пусть поймет, как это больно знать, что тебя променяли на другого.
- Идём, - он подставил локоть, и я оперлась на него, поднимаясь по ступеням.
Когда вошли в залу, наполненную людьми, я убрала руку и поблагодарила Сергея.
- Когда достаточно убедишься – набери меня, я отвезу тебя домой.
Через полчаса я уже сидела в такси и искренне надеялась, что шестерки Руслана не едут за мной по пятам. А в принципе, даже если и едут...Я имею право видеться с отцом моего ребенка. Мне нечего скрывать. Пусть знает об этом. Я с некоторых пор тоже много чего знаю.
За весь этот год я почти не задумывалась о том, что происходит с Сергеем. Я словно кинулась в омут с головой, полностью погруженная в новые чувства, в нового мужчину, которого жаждала всем сердцем. И вдруг сейчас с удивлением поняла, что Сергей мне не безразличен. Вот именно сейчас более трезвым взглядом на все, без сумасшедших эмоций, когда он мешал мне быть с Русланом. Когда являлся серьезным препятствием и раздражителем. Услышала его голос и поняла, что какая-то часть сердца все равно ностальгирует. Что я даже соскучилась по нему и хочу увидеть, что мне не все равно, что с ним, как он живет и как устроился.
И в глубине души даже стало странно, что он уже чужой, что я прожила с человеком семнадцать лет, и вдруг он совершенно больше не связан со мной.
Человек, с которым спала в одной постели, ела вместе на кухне, покупала в наш дом еду. Мы больше не семья, он больше не мой муж. Он мне никто. За эти два года я почти не думала об этом, возможно, потому что не видела и не слышала. Люди не любят чувствовать себя виноватыми. Им это мешает жить, спать, есть. Чувство вины очень тягостное и тяжелое, иногда и вовсе неподъемное. И если раньше я всячески искала себе кучу оправданий, искала в нем кучу всяких изъянов, то сейчас я уже прекрасно понимала, что и сама виновата. Очень сильно виновата перед ним… и все же всегда продолжала себя оправдывать.
Я вышла из такси, оглядываясь по сторонам в поисках бывшего мужа, и когда заметила, не поверила, что это он. Сергей сильно изменился. Словно я вижу кого-то очень сильно похожего, но не его самого. В модном коротком пальто с высоко поднятым воротником, фирменных брюках и туфлях от известного брэнда.
Но больше всего поразил он сам, словно вдруг из того невзрачного, серого человечка, который таскался по выходным на рыбалку в старой куртке и стоптанных кроссовках, а по вечерам ходил по дому в семейных трусах, он превратился в стильного мужчину. И я была рада видеть его именно таким, ведь мое воображение рисовало мне его опустившимся, спивающимся, заросшим и в очередной раз забывшим сходить в парикмахерскую. Где-то в глубине души стало обидно, что когда мы были вместе, таких метаморфоз не происходило. От этого Сергея пахло дорогим парфюмом, и его новая прическа очень ему шла. Я посмотрела ему в глаза и снова почувствовала вот это самое в груди – ёк. Глаза такие родные. В уголках морщинки знакомые, и на лбу шрам еще с юности. Только в нем появилась какая-то холодность, ощутимая почти физически. Наверное, так и должно быть. Мы ведь теперь совершенно чужие, несмотря на общие воспоминания и общего ребенка. Он больше не должен казаться мне близким и понятным.
- Развод тебе к лицу, - улыбнулась я, но Сергей не улыбнулся.
- Тебе тоже, - серьёзно сказал он, - ну что, идем?
Я кивнула и вдруг поймала себя на совершенно идиотской мысли, что чуть не взяла его под руку, как когда-то. Поистине, человек соткан из условных рефлексов и еще долго помнит то, к чему привыкал годами. Оказывается, нам далеко не всегда трудно отказаться от самого человека, нам трудно отказаться и от того мира, который он создает вокруг нас. От вибрации его голоса, от слов, которые он говорит почти каждый день, и мы со временем понимаем, что тоже ими заразились, от наших общих воспоминаний. От того, что мы создавали вместе. Я отказалась и теперь понимала, что в какой-то мере скучаю по всему этому. Наверное, это ненормально, но да, скучаю. Это все равно что приехать в район, в котором жили в детстве, и пройтись по знакомым улицам, даже если уже твердо не намерен там жить… а ведь всегда пульсирует мысль, что именно там было когда-то хорошо или пусть даже и не было, но все равно тянет.
Мы зашли в скромное кафе, и я не сдержала улыбки - как здесь все изменилось и в тоже время осталось прежним, и мы сели за тот же столик, что и много лет назад.
- Мы последний раз были здесь еще до рождения Вани, - тихо сказала я и подумала о том, что потом он больше не находил на это ни времени, ни денег. И вдруг спросила саму себя: «А Руслан находит?». Сейчас, спустя два года все так, как и было вначале? И не захотела себе ответить. Нам не всегда нравятся те ответы, что мы даем про себя на свои же вопросы, а ведь иногда они самые правдивые.
Сергей помог мне снять пальто, повесил на спинку стула и сел напротив. На какие-то минуты повисла пауза, и когда к нам подошел официант, я все еще рассматривала его и не понимала, почему раньше он казался мне таким в доску простым, а теперь почему-то кажется, будто я и не знала его никогда. Или я в совместной жизни привыкла видеть его в целом, не замечать мелочей. Я где-то читала, что, когда мы видим каждый день одну и туже картинку, наш мозг запоминает ее, и в следующий раз он не прикладывает усилий, чтобы рассмотреть – он выдает старую. И так снова и снова. Например, я забыла, что у него очень глубокий взгляд, и что ему всегда шла легкая щетина, забыла, что мне нравилась горбинка на носу и густые волосы, которые он раньше либо очень коротко стриг, либо забывал о парикмахерской совершенно, но ведь были времена, когда мне нравилось в нем все.
- Ну как ты? Где сейчас? – спросила я, обнимая пальцами чашку кофе, согревая руки.
- Устроился в компанию Лешакова Дмитрия Олеговича.
Я резко вскинула голову и встретилась с ним взглядом – ожидает реакции.
- Да, того самого, на чьей дочери женат твой Руслан.
Взгляд Сергея остался непроницаемым, а я почувствовала, как от напряжения вдруг затекла спина. Только суметь скрыть это напряжение от него. Впрочем, он никогда не умел меня чувствовать, вряд ли почувствует и сейчас. Как быстро начал разговор. Отрезвил от воспоминаний и вернул в реальность, где я променяла семью на человека, который два года водил меня за нос. Показывает мне, что знает об этом.
- И как на новом рабочем месте?
Всем своим видом давая понять, что его осведомленность не сбивает меня с толку, и я сама прекрасно обо всем знаю.
- Ты мне лучше скажи – оно стоило того, Оксана? Разбить нашу семью, чтобы даже не построить новую? – откинулся на спинку стула и постучал зажигалкой по столешнице, поворачивая ее в пальцах – обручальное кольцо так и не снял.
- Так, значит, вот о чем мы должны поговорить? Если так, то я не намерена это обсуждать с тобой. Я осведомлена обо всем, что касается Руслана, и как-нибудь сама разберусь в своей личной жизни.
- Ты до сих пор в ней не разобралась, Оксана. А твоя жизнь касается и меня, потому что у нас сын и твой…, - он подыскивал нужное слово намеренно долго, чтобы унизить, а я понимала, что таки да, таки я его не знаю. Не знаю Сергея таким. Он раньше не был способен ударить побольнее.
- Руслан ставит под угрозу не только свою собственную жизнь, но и жизнь нашего сына тоже, а это уже касается и меня.
Я медленно сделала глоток из чашки.
- И что? Если ты думаешь, что сообщил мне какую-то особо секретную информацию – то ты ошибаешься, Сергей. Когда я уезжала в Валенсию, ты дал на это согласие и отпустил со мной Ваню.
- Я думал, ты будешь счастлива! Я думал, Оксана, что ты побудешь там одна и вернешься. И никто тогда не знал, что твой… Что Он жив.
- Теперь довольно поздно думать об этом, ты не находишь? Мы все решим. Все проблемы. И я не хочу обсуждать Руслана с тобой. Я вообще не понимаю, что ты хочешь мне этим сказать.
- Конечно… не хочешь. Ведь так больно разочаровываться в ком-то, кому всецело доверял, а оказалось, что тебе просто долгое время лгали. Я прекрасно тебя понимаю.
Я отвернулась к окну и смотрела, как по лужам моросит мелкий дождь. Ударил снова. Метко. Прав. Заслужила.
- Ты в курсе всех дел Руслана? Знаешь, что вообще происходит?
Я уверенно посмотрела Сергею в глаза:
- Конечно.
- В таком случае ты должна знать, что его компания на грани банкротства, что отец оставил массу долгов после себя, и эти кредиты выбивают из Руслана и скоро начнут требовать иными методами.
- Я думаю, он справится с любой проблемой, - уверенно ответила я, потому что именно в этом действительно не сомневалась.
- Не уверен.
- Зачем ты меня позвал? Рассказать о том, что ты все знаешь? Молодец. Я восхищена твоей осведомленностью. Или затем, чтобы принизить меня? Так это не так просто сделать. Я знаю обо всем, что касается Руслана, и что бы он ни сделал - это на наше с детьми благо.
- Ты сама-то себе веришь? Такая взрослая и такая наивная. Я бы все же несколько раз подумал, прежде чем доверять человеку, который спит с тобой, а на людях появляется с совершенно другой женщиной, а тебя скрывает от всех. Но это твой выбор.
- Например, где появляется? – спросила я и отодвинула от себя чашку.
- Например, на банкете в честь немецких предпринимателей, которые приехали заключить с ним сделку. Ведь он должен быть там со своей парой, но это явно не ты, Оксана! Я так понимаю, что об этом ты не знала.
- Знала, - эхом повторила я, а сердце ухнуло вниз.
- Значит, знала и о том, что если они заключат договор, то им обоим придется уехать на время в Германию?
Я вдруг резко посмотрела на Сергея.
- К чему все это? Унизить Руслана в моих глазах, очернить, посеять сомнения? Зависть и ревность?
- Сомнения? Шутишь? Конечно, никаких сомнений - ты безумно любима женатым мужиком, и ему хватает бабла содержать вас обеих. Считай это чем хочешь, но он воспитывает моего сына как ни крути… а Ваня знает, что у Руслана другая женщина?
Я вскочила со стула и принялась лихорадочно надевать пальто.
- Я больше не намерена говорить об этом.
Но Сергей вдруг схватил меня за руку и сильно сжал.
- Оксана, я не для этого тебя позвал. Это скорее отголоски эмоций. Я просто хочу, чтоб ты знала – Руслан не говорит тебе всей правды, и вам угрожает опасность. Понимаешь? Не только ему, а вам всем!
Можно подумать, я этого не знаю. Знаю. Отлично знаю, и не надо бить меня этим снова и снова.
- Сергей, что ты хочешь от меня услышать?
Он усмехнулся вдруг совсем иначе, с какой-то горечью.
- То, что я хочу услышать, ты мне уже никогда не скажешь. Я просто хочу, чтобы ты очнулась немного от своего помутнения рассудка и поняла, что мир не вертится вокруг твоей страсти, чтобы подумала и о сыне. О дочери своей.
- Бессмысленный разговор, Сергей.
- Вижу, что бессмысленный, Оксана. Просто, когда он обретет для тебя смысл, может быть уже поздно.
- Я позвоню тебе сама, когда буду в Валенсии, и дам тебе поговорить с Ваней. Рада была увидеть тебя снова, Сергей.
Вышла из кафе и направилась к такси, стоящим в ряд вдоль тротуара.
ГЛАВА 10
Я должна была увидеть это своими глазами, увидеть, чтобы принять то самое окончательное решение, после которого уже ничего не станет прежним. Дойти до той точки невозврата, где сама себе смогу сказать – ХВАТИТ. Наигралась в любовь, в криминал, в великую страсть. И дело не в ревности, нет. Она второстепенна. Я бы ревновала его к любой женщине, которая строит ему глазки. Ревность, как и любовь, имеет самые разные оттенки. Этот оттенок грязный, отдающий гнилью, замешанный на лжи, на предательстве, на маскараде и попытках сделать из меня идиотку. Я не маленькая девочка, не взбалмошный подросток с чувством вселенского максимализма. Нет. Я бы на многое могла закрыть глаза в силу возраста и опыта, я бы даже могла простить мелкую интрижку. Как бы это унизительно ни звучало, но с возрастом становишься умнее, терпимее, думаешь не только о собственной гордыне. Есть и иные ценности. И я думала об этом все время. Я копалась в себе. Только понимала, что это не просто интрижка и это даже не измена – это долговременная непрекращающаяся ложь. В глаза. Цинично. Другой мир, другая жизнь, друзья, партнеры. Никто не знает о моем существовании, о том, что у него есть дочь. Я – это какой-то маленький мирок, спрятанный от всех, то ли потому что стыдно, то ли потому что настолько несущественно для самого Царева Руслана. Не престижно, не модно. Лариса Лешакова с внешностью модели, с богатым папой, связями намного выгодней смотрится с молодым бизнесменом, чем тетка под сорок, полностью от него зависящая. Но зачем-то я ведь ему нужна. И он продолжает мне лгать – вот от чего больно. Как смотреть на него теперь? Как верить словам? Если каждое вызывает сомнение. Если хочется проверить, если больше не можешь положиться на человека. Вот, что страшно. Можно простить все… Но как дальше жить с этим? Я не уверена, что смогу. Эта жизнь превратится в ад, в вечное недоверие, проверку телефонных звонков, переписок, подозрения, если задержался на час. Так можно сойти с ума.
Вот чего я не хотела бы себе и нам. И если трезво смотреть со стороны – это и есть конец. Не злость, не обида, не ревность – а потеря доверия.
Я приехала на квартиру и сбросила все вещи возле порога, так и пошла голая в комнату – распахнула шкаф. На последнее свидание обычно надевают все самое красивое, и я выбрала то платье, которое Руслан любил больше всего, которое выбирал для меня в Валенсии, когда мы отмечали наши совместные два года. Темно-бордовое, до колен, с откровенными разрезами по бокам и полностью открытым верхом. Без единого украшения или рисунка прямое и строгое, но оно и само по себе было слишком роскошным, чтобы чем-то его украшать. Распустила волосы, накрасилась и долго смотрела на свое отражение, понимая, что внутри зарождается мерзкий страх разочароваться окончательно, появляется желание спрятаться, укрыться, не знать, и я начинаю себя ненавидеть за него, презирать. Если я способна закрыть глаза сейчас, то потом мне придется их закрывать всегда и на все. Лучше остаться одной, чем ненавидеть и себя, и его.
Решительно взяла сотовый и набрала одного из ребят Руслана, готовая к тому, что, скорее всего, ничего не выйдет и придется искать другие способы узнать, где проходит этот проклятый банкет, но мне повезло. Иногда, когда ты всеми силами хочешь, чтобы хоть что-то тебя остановило, то словно вопреки всему у тебя получается все с первого раза, и тебя несет в самую пропасть без единого препятствия. Мне и адрес назвали, и предложили подвезти, а я даже и не отказалась, мне было наплевать, что скорее всего этот дурачок получит от Руслана по голове, а, возможно, и вовсе не досчитается зубов. Какая мне разница. Я уже не могла свернуть – мне нужно было увидеть. Я была просто обязана решить для себя.
Артём приехал за мной через десять минут, и пока я ждала внизу, а потом и ехала по улицам города, я снова и снова прокручивала в голове слова Сергея и понимала, что всё это время никогда не задумывалась о том, что бросила на алтарь этой любви буквально всё. Свою прошлую жизнь, стабильность, благополучие Вани, карьеру. Неужели напрасно? Неужели меня так виртуозно обманывали и пользовались мною, как вещью, как удобной и всепрощающей идиоткой, готовой закрывать глаза на его отъезды, на ложь, на постоянное отсутствие и наивно верившей, что она единственная.
Артём припарковался у огромного банкетного зала с зеркальными окнами, роскошным центральным входом, возле которого кишели репортеры. Я вышла из автомобиля и, медленно выдохнув, поднялась по лестнице, мысленно надеясь, что у меня не попросят приглашение. Конечно же, напрасно – у каждого из гостей в руках была золотистая именная карточка, и я замялась у резных поручней, беспомощно оглядываясь по сторонам, пока вдруг меня не взяли под руку.
- Я знал, что ты захочешь проверить. Могу провести.
Медленно подняла глаза на Сергея. При полном параде. Снова не похож на себя. Словно вижу его впервые. Только нет больше мыслей о том, что мог и раньше так. Они испарились. Сейчас мне было не до этого – не до оценки того, как выглядит бывший муж. Я думала лишь о том, что через какие-то считанные минуты я буду собирать себя по кусочкам.
- Конечно, знал. Для этого и рассказал. Удивляешь меня – никогда не думала, что ты умеешь продумывать шаги наперед.
- Я и сам не думал. Оказывается, я много чего умею, Оксана. Ну, так как? Идем? Или побоишься? Устроит дома скандал? Теперь он приревнует ко мне?
Бросил мне вызов. Бояться? Нет, мне уже нечего бояться. Кажется, весь страх остался за порогом нашей квартиры, когда я вышла в твердой решимости рвать все с мясом или поверить, и успокоиться, наконец-то. А еще вот это – пусть увидит с Сергеем. Пусть поймет, как это больно знать, что тебя променяли на другого.
- Идём, - он подставил локоть, и я оперлась на него, поднимаясь по ступеням.
Когда вошли в залу, наполненную людьми, я убрала руку и поблагодарила Сергея.
- Когда достаточно убедишься – набери меня, я отвезу тебя домой.