– Она нервничает, когда я рядом?
– Ты другая, – сказал он, а на самом деле хотел сказать, что Бо, вероятно, ощущает в ней угрозу, особенно с тех пор как убедилась, что Лора хочет все время быть рядом с Соломоном, явно и откровенно доверяет только ему, поняла, что означает желание Лоры подражать его смеху. – Иногда люди нервничают оттого, что кто-то на них не похож.
Она кивнула понимающе:
– Да, со мной тоже так.
– Ты сейчас нервничаешь?
Она снова кивнула.
– Все будет хорошо.
– Ты останешься здесь?
– Я останусь. – Он постучал по сумке с оборудованием. – Я всегда рядом и слушаю.
Бьянка наконец провела их в гримерную, на двери которой заранее повесили табличку «ЛИРОХВОСТ».
– Итак, Лирохвост, мы на месте, – сказала она. – Примерно через пятнадцать минут мы займемся подбором костюма, сделаем прическу и грим, а около четырех часов – проверка звука. – Она заглянула в свой блокнот. – Ваш выход последний, без десяти девять. Нужно уложиться в две минуты. Вы… – она снова сверилась с записями, – вы мим-подражатель? Все верно?
Все посмотрели на Лору, кроме самой Лоры, которая посмотрела на Соломона.
– Не совсем точно, – сказал Соломон. – Она воспроизводит звуки.
– Звукоподражатель, – записала Бьянка. – Круто. Вы ее агент?
– Да, – очень серьезно ответил он. – Агент.
Лора захихикала. Бо завела глаза:
– Нет, он не агент. Он – член съемочной группы.
Бьянка присмотрелась к Соломону, низко опустила тяжелые веки, прищурилась.
– Круто, – сказала она в итоге, но, судя по интонации, крутым его вовсе не сочла. – Так вот, ведущий программы хочет знать, сколько мини-сцен или там подражаний вы намерены представить?
Она посмотрела на Лору, а та – снова на Соломона.
– Сейчас обсудим, – сказал он.
– Сейчас? – Глаза Бьянки расширились в тревоге. – Круто. Вернусь к вам через четверть часа, идет?
У нее затрещала рация.
Лора повторила этот звук и села.
– Круто, – сказала она в точности как Бьянка.
Бьянка раскрыла глаза еще шире. Никто не засмеялся. Остальные уже свыклись с особенностями Лоры. Бьянка поспешила оставить этих странных людей: в соседней комнате дожидалась двенадцатилетняя гимнастка.
– Я думал, вы с утра поработаете над программой, – тихо заметил Соломон Бо, когда они расселись в гримерной, чтобы помочь Лоре подготовиться.
Бо сразила его взглядом:
– Сол, в мясном отделе супермаркета она произвела визги и писки каждого, на хрен, животного, чью тушу сумела опознать. Потом она звенела у кассы вместо сканера. Довела кассиршу, та уже сама не понимала, какой товар успела пробить, какой – нет.
Соломон фыркнул и, не удержавшись, расхохотался, чем и привлек внимание Лоры и Рейчел.
– Не смешно! – почти взвизгнула Бо. – Что тут смешного?
Но он продолжал хохотать, пока и она, капитулировав, не засмеялась.
– Как чувствуешь себя? – спросила Бо Лору.
Они начали снимать. У Бо и Лоры мгновенно налаживались отношения, когда между ними появлялась камера.
– Прекрасно себя чувствую, – сказала Лора. – Разве что немножко нервничаю.
Она изобразила прошлогоднего победителя, престарелого певца, игравшего также на гармонике. Рейчел усмехнулась.
– Взволнована, – продолжала Лора, точно и не превращалась на минуту в живой музыкальный инструмент. – Взволнована – вот точное слово. Начинается что-то новое. Вся эта неделя – сплошные открытия.
– Ты уже решила, что будешь делать на прослушивании? Тебе не нужно прорепетировать? Составить план?
Лора опустила взгляд на руки.
– Я никогда не планирую. Оно происходит… само.
– А ты помнишь, как в первый раз обнаружила эту замечательную способность к подражанию?
Лора с минуту помолчала, и Соломон готов был услышать от нее: «Какая способность?» Казалось, эти звуки – неотъемлемый элемент ее природы, что-то, что она не вполне сознает. Лора напряженно размышляла, глаза ее метались вправо и влево, словно в поисках. Вдруг глаза ее замерли, и Соломон увидел: она вспомнила. Увидела это и Бо.
– Нет, – сказала Лора, отводя взгляд.
Врать она толком не умела.
Бо не сумела скрыть разочарование:
– То есть ты всегда так делала?
Снова пауза.
– Ну да. Очень давно.
– Вероятно, с рождения?
– Так далеко я не помню, – улыбнулась Лора.
– Я и не рассчитывала, – ровным тоном возразила Бо. – Я имела в виду, считаешь ли ты, что эта… способность…
Талант, сказал бы на ее месте Соломон, дар. Но Бо явно воспринимает это иначе. Как странность, даже отклонение. Интересно только с точки зрения документального фильма. Но хотя бы теперь она говорит о «способности», а не об отсталости, как поначалу. И на том спасибо.
В дверь постучали – короткая громкая дробь, вошла Бьянка:
– Идем в гардеробную, Лирохвост.
Соломон хотел поправить Бьянку: Лора, не Лирохвост, очевидно же, что это сценический псевдоним, но вовремя остановился. Не надо во все лезть.
Не снимая микрофонов, Лора и съемочная группа направились в гардеробную: Лоре предстояло выбрать костюм, прежде чем заняться прической и макияжем.
В коридоре Лора на миг остановилась, оглянулась на Соломона, лицо ее выражало крайнюю степень неуверенности.
Он подмигнул ободряюще, она взволнованно улыбнулась, и все пошли дальше.
– Тут тесновато, дамы! – резко окликнула их изнутри женщина, когда Рейчел с камерой, а за ней и Бо попытались протиснуться вместе с Лорой. И в самом деле, помещение заполнено десятками вешалок, от стены до стены, не повернуться.
– Я подожду в коридоре, Рейчел? – предложила Бо.
– Ясно, – ответила Рейчел, правильно поняв смысл этих слов: «Ничего не упусти».
– Ого! – выдохнула Лора. Она прошлась вдоль вешалок, легонько дотрагиваясь до свисавших нарядов.
– Я Кэролайн. Будем с вами подбирать стиль, – сообщила хозяйка гардеробной, осматривая Лору с головы до ног, прикидывая на глаз ее формы. – Это Клэр.
Клэр молчала и не улыбалась. Помощница, приученная не открывать рта, пока не попросят.
Лора улыбнулась:
– Мама и Гага были бы счастливы это увидеть. Они были портнихами.
Кэролайн это не интересовало. Ее работа – подбирать костюмы для десятка исполнителей, крутиться в помещении без окон, времени мало, чертовы продюсеры все время меняют планы, а она поспевай за ними. Но Лора двигалась в ином темпе, чем все, кто входил через эту дверь в мир Кэролайн. Она прикрыла глаза, и вдруг в комнате застрочила швейная машинка. Ритмично и успокаивающе, как перестук колес, звук, под который тело само собой начинает раскачиваться.
Кэролайн чуть не расплакалась.
– Господи! – схватилась она за сердце. – Ты меня врасплох захватила. Это же «Зингер»!
– Да! – улыбнулась, открыв глаза, Лора.
– Мама на такой шила, – продолжала Кэролайн, ее строгий голос смягчился, на лице проступило живое чувство. – Я устраивалась на полу под столиком и целый день готова была слушать, как стучит машинка, смотреть, как спускается постепенно рядом со мной кружево.
– И я тоже! – подхватила Лора. – А из остатков я шила платья куклам.
– Я тоже! – сказала Кэролайн, и напряжение сбежало с ее лица.
Но Лора еще не закончила импровизацию. Новые звуки: ножницы режут ткань – щелк-щелк, рвется и расходится ткань, потом снова стрекочет швейная машинка, то быстрее, то замедляясь, когда нужно повернуть шов.
– О! Лапонька моя! Дорогая! Давай же подыщем тебе самый чудесный наряд, волшебница! – восклицала Кэролайн, полностью ею покоренная.