Клянчить у Эртлы ментоловую мазь, чтобы помазать под носом, Хюльдар не стал, понимая, однако, что рано или поздно гордость придется проглотить. Либо так, либо отойди в сторонку и проблюйся, попрощавшись с сэндвичем. В этой реакции не было ничего необычного. Когда такое случалось с полицейским, бедолагу либо похлопывали по спине, либо поддерживали добрым словом, но Хюльдар знал, что ему таких знаков внимания ждать не следует. Понимая, что еще нескольких ударов его репутация может не выдержать, он с натугой сглотнул и приготовился крепиться.
Стелла лежала на спине, на мокрой забетонированной площадке небольшой автостоянки с тыльной стороны последнего в городе старомодного магазина самообслуживания. В наше время люди идут в супермаркет, если им нужны сладости и выпивка, и на заправочную станцию за хот-догами. Владелец этого магазинчика не желал сдаваться, но белеющий под стеклом шоколад и запылившиеся пакетики со сладостями на полках свидетельствовали о том, что сражение складывается не в его пользу. И все же, какое бы тягостное впечатление ни производила обстановка, Хюльдар отдал бы многое, чтобы постоять там на страже. Уж лучше глазеть на скукожившихся мармеладных мишек, чем рассматривать труп. К сожалению, на роль охранника назначили хромоногого Каури, для которого чудесным образом отыскался стул. Было ясно, что Эртла хочет убрать ветерана подальше, потому что с момента прибытия на место он постоянно бубнил о том, что испытывает сильнейшее дежавю. О самом месте преступления Каури не сказал ни слова, только бормотал что-то насчет неясного воспоминания о чем-то, чего, возможно, никогда и не было.
Владелец рассказал, что споткнулся о тело, когда выносил мусор. Трупа точно не было, когда он прибыл на вечернюю смену в пять часов. Девушка лежала между его машиной и двумя мусорными контейнерами, стоявшими у ограждения, так что, если б она уже была тогда, он обязательно увидел бы ее, когда въезжал.
В полицию мужчина позвонил около восьми, поэтому логично было предположить, что Стеллу подбросили в этот трехчасовой интервал. Хюльдар поставил бы на то, что все случилось около семи вечера, когда на улице меньше всего машин, но к нему никто не обращался: Эртла вела себя так, словно его не существовало, а криминалисты предпочитали искать ответы под микроскопом. К сожалению, той симпатичной девушки, на которую пялился накануне Гвюдлёйгюр, на этот раз не было.
Наткнувшийся на тело так расстроился из-за случившегося, что не смог внятно ответить на вопросы. Но и домой идти отказывался, упрямо повторяя, что от него зависят местные жители и закрываться нельзя. Однако часы показывали половину десятого, и за то время, что они здесь находились, в магазине побывал только один покупатель. С другой стороны, вся компания — криминалисты и четыре детектива — уже купила себе снэки. Хюльдар подозревал, что это и есть настоящая причина, по которой хозяин предпочитал торчать поблизости.
Сам он купил сначала одну бутылку кока-колы, а потом вторую, когда первой оказалось недостаточно, чтобы подавить тошноту. Очередь третьей настала, когда судмедэксперт воткнул термометр в труп. Желудок пригрозил бунтом. Хюльдар проклинал и погоду, и место: поскольку с дороги парковочная площадка была не видна, палатку над телом ставить не стали. В случае ветра или дождя укрытие, конечно, возвели бы — так нет же, вечер выдался на редкость тихий и безоблачный.
Хюльдар закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь позитивном. Но попытки направить мысли на ловлю форели или футбольную сборную Исландии разбивались о снова и снова возникающую перед глазами Стеллу с разбитой головой. Он не мог смотреть даже на дым, что само по себе значило немало. Хотелось только одного: повернуться спиной к суете вокруг трупа и уставиться на узкую подъездную дорожку, которую они с Гвюдлёйгюром как бы охраняли. Рядом с младшим коллегой он чувствовал себя слабаком, размазней.
Осматривавший тело судмедэксперт выпрямился, стянул латексные перчатки и сунул руки в теплые митенки, которые протянул ему помощник. Как и остальные члены команды криминалистов, он был в белом пластиковом балахоне, под которым виднелась стеганая дутая куртка, придававшая эксперту сходство с надувным человечком, логотипом компании «Мишлен». Подойдя к Эртле, он обменялся с ней несколькими словами.
Гвюдлёйгюр повернул голову к напарнику:
— Что происходит?
— Понятия не имею. Надо бы посмотреть… подожди здесь. — Если подойти вдвоем, на них наверняка прикрикнут и вернут на пост. Но поскольку до сих пор на дорожке никто не появлялся, требовать формального соблюдения приказа было бы неразумно.
Как ни старался Хюльдар не смотреть на труп, проходя мимо, боковое зрение зацепилось за хрупкую, почти детскую фигурку в одежде, напоминающей домашнюю; мертвенно-бледную кожу и светлые волосы, расстелившиеся вокруг неузнаваемого, разбитого в кровавое месиво лица. В ярком свете переносных прожекторов девушка походила на потрепанную и брошенную ребенком куклу.
Информации у Эртлы нашлось немного. Судмедэксперт не мог не слышать о расследовании по обвинению в сексуальном харассменте, и с учетом этого обстоятельства ей приходилось осторожничать, чтобы не выдать тот факт, что их с Хюльдаром отношения остаются напряженными. По крайней мере, именно на это рассчитывал детектив, вступая в разговор.
— Нашли что-нибудь интересное?
— И да, и нет. Это точно она. — Судмедэксперт бросил взгляд на Стеллу. — Но пробыла здесь не все время. Полагаю, это соответствует показаниям хозяина магазина. Цианоз — скопление крови под кожей — указывает на то, что непосредственно после смерти она лежала некоторое время на боку. Фаза трупного окоченения еще не завершилась, поэтому по наклону тела видно, что теперешнее положение не соответствует плоской поверхности бетонной площадки. Далее. Прошлой ночью и потом, в полдень, шел снег, и, хотя парковочные места подогреваются, тело должно было быть хоть чуть-чуть присыпано снегом, если б она лежала здесь с прошлой ночи. Но ни единой снежинки не видно. Остальные подробности смогу сказать только после вскрытия.
Хюльдар почувствовал, как от его лица отливает кровь, и надеялся, что остальные этого не заметили. Ему доводилось присутствовать при вскрытиях, и он своими глазами видел, что происходит на секционном[4] столе. Хорошо, что теперь эта обязанность лежит на Эртле.
— Есть ли шанс отыскать что-нибудь, что поможет идентифицировать убийцу? — Обычно в подобных ситуациях задают вопрос о причине смерти, но на этот раз такой необходимости не было: все они были свидетелями убийства благодаря записи с камер видеонаблюдения.
— Если повезет. В кулаке у убитой мы нашли несколько волосков. Они короткие… слишком короткие, чтобы принадлежать ей. Сохранились целые фолликулы, так что должно получиться выделить ДНК. Если повезет, проверим по CODIS[5]. — Судмедэксперт оглядел залитую светом площадку. — Не исключено, что девочка была жива после того, как ее вытащили из кинотеатра, но это противоречит первоначальному выводу, сделанному на основе записей с камер наблюдения. Если я правильно помню, после судорог пальцы не были сжаты; следовательно, она бессознательно вцепилась в похитителя позже, может быть, когда ее загружали в машину. При условии, что к тому моменту он снял маску.
— Мы не нашли никого, кто бы его видел, — сказала Эртла. — И, к сожалению, рассчитывать на свидетелей уже поздно. Кровавый след прослеживается до автомобильной стоянки за зданием. Время позднее, метель, место пустынное… Возможно, он и не снимал маску.
— И все-таки сесть за руль и уехать в маске вряд ли решился бы… — Судмедэксперт задумался. — Но давайте предположим, что она схватила его за волосы не тогда, когда ее грузили в машину, а раньше. Допустим, пыталась защититься при нападении. Но мне такая картина видится сомнительной. Волоски слишком короткие. Разве что руки у нее были липкие, как часто случается у женщин. Например, от какого-нибудь дурацкого крема. А пальцы могли сжаться позже, в результате трупного окоченения. — Эртла нахмурилась — реплика насчет крема ей не понравилась, — но судмедэксперт, не заметив ее реакции, продолжал: — И опять-таки, возможно, что волосы принадлежат не ему. Они могли прилипнуть к ладоням, когда ее тащили по полу. Могли прилипнуть в машине, в багажнике или на заднем сиденье. Тот факт, что тело увезли с места убийства, не работает нам на пользу. Одному богу известно, где оно находилось все это время.
— Что-нибудь еще?
— Остальное я смогу сказать после вскрытия, но не советую возлагать на результаты больших надежд. На записях видно, что убийца был в перчатках и, судя по всему, не забывал об осторожности, несмотря на те самые волоски. Полагаю, изнасилования не было. Есть вероятность, что он мог напасть до того, как начал делать видео в туалетной кабинке, но я в этом сомневаюсь. Жертва была полностью одета, и нет причин думать, что она натягивала одежду в спешке и состоянии шока. Признаков того, что преступник насиловал ее после того, как вытащил из помещения, а потом одел уже мертвую, я также не обнаружил.
Эртла поморщилась.
— Что ж, придется довольствоваться тем, что есть, хотя биологические следы были бы кстати.
— Вероятность найти что-то еще сохраняется. — Судмедэксперт кивнул в сторону склонившихся над телом техников.
Хюльдар знал, что труп скоро унесут, после чего придет очередь экспертов-криминалистов. Они уже прочесали оцепленную территорию в поисках улик, но похвастать большими успехами не могли и лишь установили по следам на укрывавшем дорожку тонком слое снега, где геотермального подогрева не было, что тело, вероятно, притащили со стороны дороги. К парковке вели два набора автомобильных следов, один из которых соответствовал протекторам на машине хозяина магазина. Сейчас криминалисты изучали шины автомобиля, принадлежащего женщине, которую он сменил в пять часов.
Поскольку вероятность того, что Стеллу притащили по земле, была крайне мала, они также изучали и снимали следы колес на внешней дороге. Это вряд ли приведет к преступнику, но может помочь потом, когда его найдут. Когда его найдут.
Гвюдлёйгюр посторонился, пропуская двух мужчин с носилками. Они подошли к телу и начали осторожно поднимать его с помощью двух техников. Проблема заключалась не в весе девушки, а в том, чтобы перенести ее с максимальной осторожностью. Пока они прикидывали, как взяться получше, остальные молча наблюдали.
На счет «три» окоченевшую Стеллу медленно подняли с земли и… замерли в нерешительности, переглянувшись между собой, словно решая, не опустить ли ее обратно. Тот, что руководил операцией, повернулся к судмедэксперту:
— Здесь, под ней, что-то есть. Что нам делать?
Судмедэксперт и Эртла торопливо подошли к ним. Хюльдар отстал на пару шагов. Стоявшие впереди мешали рассмотреть находку как следует, но он все же увидел что-то белое на том месте, где только что лежала девушка. Лишь после того как судмедэксперт снова натянул латексные перчатки и приказал положить тело на носилки, они смогли как следует рассмотреть находку. На потрескавшемся бетоне лежал белый лист бумаги формата А4.
Расторопный помощник протянул боссу пинцет.
— Это что еще за дерьмо? — пораженно выдохнула Эртла.
Хюльдар придвинулся ближе и заглянул ей через плечо.
Там, на листке, напечатанная гигантским шрифтом, стояла жирная цифра 2.
Глава 11
В кои-то веки вопрос дня был предельно ясен. Речь шла не о временной линии, не о мотиве, не о преступнике или улике, а всего лишь о значении цифры 2.
Судмедэксперт считал, что бумагу положили под тело намеренно, но принять его предположение как нечто само собой разумеющееся они не могли. Гипотетически листок мог валяться там до того, как сверху бросили труп, и большинство членов следственной группы надеялись, что так оно и было, поскольку первый вариант вел к логическому заключению, что Стелла — жертва номер два. А это, в свою очередь, означало, что жертва номер один лежит где-то, до сих пор не обнаруженная.
Но поскольку лучшего объяснения не было, работать предстояло исходя из этого предположения, сделав все возможное, чтобы предотвратить кошмарный сценарий, при котором кто-то — особенно ровесник Стеллы — наткнется на еще одно тело. И, что еще хуже, кто-то, у кого есть телефон с камерой. Если такое случится, фотографии уйдут в социальные сети и оттуда распространятся по всей стране, проникнут в каждый дом. Им еще повезет, если этот кто-то окажется в достаточной степени порядочным, чтобы разбить на пиксели лицо и интимные места — при условии, что жертву еще можно будет идентифицировать.
— Ничего? — Голос у Эртлы прозвучал непривычно пронзительно. — Ни одного пропавшего?
Полицейский, проверявший списки пропавших без вести, покачал головой. Судя по гримасе разочарования на его лице, он предпочел бы, чтобы половина населения страны исчезла.
— Ни одного. Есть несколько старых заявлений, касающихся людей, которых до сих пор не нашли, но никто из них не подходит по возрасту. Большинство — альпинисты или предполагаемые самоубийцы.
— Предполагаемые самоубийцы? — Эртла снова сорвалась на повышенный тон. Похоже, сказывался недосып. Хюльдар и сам явился на работу заспанный и небритый из-за того, что вернулся домой поздно, а утром встал рано. Когда он уходил, Эртла еще работала, а когда пришел, уже сидела за своим столом. А может быть, и всю ночь провела в офисе.
— Э… да. Парень, который дал мне списки, так их и называет. Это люди, которые кончают жизнь самоубийством, топясь в море.
Эртла застонала.
— Ну ладно, пусть так. Последнее заявление когда подано?
Полицейский порылся в бумагах, но, похоже, не нашел искомого документа.
— Э… — Он уставился в потолок, беззвучно пошевелил губами и снова посмотрел на начальницу. — Восемь месяцев назад. По моим подсчетам.
Эртла махнула рукой, но он не сдвинулся с места и спросил, что ему делать с копиями отчетов. На языке у нее, судя по всему, уже вертелось что-то такое, о чем пришлось бы потом пожалеть, но она удержалась и ограничилась тем, что приказала оставить бумаги у нее на столе. Потом повернулась к детективу, с которым только что разговаривала, а поскольку он сидел неподалеку от Гвюдлёйгюра и Хюльдара, то они прекрасно всё слышали.
Наконец-то долгожданная возможность выяснить, что же все-таки происходит. Несмотря на то что накануне вечером они присутствовали на парковке, где нашли тело, сегодня их снова перевели в глубокий резерв. В то время как другие члены следственной группы сбились с ног, выполняя поручения босса, Хюльдар и Гвюдлёйгюр сидели практически сложа руки. Выглядело это абсурдно, учитывая, какой объем работы предстояло сделать.
Из разговора между Эртлой и детективом по соседству выяснилось, что ему поручается просеять кучу всевозможной информации. За прошедшую ночь специалисты отдела криминалистической экспертизы изучили содержимое лэптопа и телефона Стеллы, передав копии всех материалов, которые сочли интересными. Они также проследили активность Стеллы в соцсетях, и теперь следователю предстояло хотя бы бегло просмотреть сотни, если не тысячи постов. Более внимательного изучения требовали и записи с камер наблюдения, поскольку первое знакомство с ними не дало никаких результатов. Обнаружение потенциальных подозреваемых затруднялось из-за присутствия в фойе огромных толп, собиравшихся там до начала сеанса и в перерывах. Что касается результатов вскрытия, то их ждали с минуты на минуту, вместе с предварительным отчетом по материалу, найденному там же, где было обнаружено тело девушки. Чтение последнего не должно было занять много времени, поскольку, как накануне вечером рассказали Хюльдару криминалисты, никаких улик на автомобильной стоянке не нашли, если не считать листка бумаги с цифрой 2.
В довершение всего был составлен длинный список людей, которых предполагалось опросить, причем некоторых повторно — в особенности тех, кто, как например родители Стеллы, пребывал в шоковом состоянии. Услышав об этом, Хюльдар навострил уши, рассчитывая, что речь зайдет о вызове подростков, и тогда у него будет повод снова привлечь Фрейю. Но Эртла об этом не упомянула. Оставалось только надеяться, что их враждебные отношения не нанесут вреда расследованию. Конечно, она не сказала ни слова ни об имейле, ни о буллинге. Возможно, еще работала с этой информацией.
— Если б я располагала неограниченными ресурсами, то послала бы кого-нибудь поговорить с теми двумя женщинами, в почтовый ящик которых подбросили телефон, — раздраженно выдохнула Эртла. — Одна из них определенно ведет себя подозрительно. Мне не удалось ее расколоть, но она очень нервничала. На мой взгляд, неестественно нервничала.
— Мы с Гвюдлёйгюром можем ими заняться, — неосторожно вставил Хюльдар, выдав себя с головой. — Пусть с ними поговорит кто-то другой. Получить другое мнение — в этом есть смысл.
Эртла крутанула головой. Гвюдлёйгюр тут же склонился к компьютеру, притворившись, что не слушает.
— Что? Вы двое?
— Конечно. Почему бы и нет? Делать нам все равно нечего. Или ты приготовила для нас другое задание? Мы слушаем. — Хюльдар мило улыбнулся, за что удостоился презрительного взгляда босса. В душе´ промелькнула минутная ностальгия о тех давних днях, еще до того как они переспали, до того как Отдел внутренних расследований пропустил их через свои жернова, перемолов былую дружбу. Неужели все кончено и они больше никогда не назовут друг друга партнерами?
— Ладно. Пусть так. Отправляйтесь. — Эртла подбоченилась, и по ее лицу тенью скользнула злобная ухмылка. — И возьмите с собой Каури. Мне будет так же приятно избавиться от него, как и от вас двоих.
Детектив, с которым она разговаривала, подобострастно хихикнул, но Хюльдару было наплевать. Он добился своего — выбил задание. И теперь, не отпуская ее взгляд, спросил:
— Которая?
— Которая — что?
— Которая из тех женщин нервничала? Медсестра или врач?
— Медсестра, Ауста. Врачиху зовут Тоурей. Вся информация в отчете. Отчет в папке на сервере. И не забудь — у Каури лодыжка. — Эртла повернулась обратно к своему собеседнику, продемонстрировав Хюльдару непреклонную спину, туго обтянутую рубашкой.
* * *
Медсестра Ауста принадлежала к тому типу жизнелюбов, которые ежедневно после работы занимаются джоггингом[6] или совершают прогулки в горы, а по выходным колесят на велосипеде, наматывая сотни километров. Она буквально источала позитивную энергию. Хотя на дворе стоял декабрь, ее густые, до плеч, блондинистые волосы отливали солнцем, а кожа — здоровым загаром. Задетый столь вопиющей несправедливостью, Хюльдар подавил тяжкий вздох. Впрочем, дальнейшие мысли в этом направлении увяли сами собой, когда из памяти всплыли грязные комментарии Хельги о лесбиянках.
Приходу полицейских Ауста не обрадовалась и долго стояла в дверях, надеясь, что гости передумают и отправятся восвояси. Столкнувшись с равным упорством с их стороны, она в конце концов позволила им войти. И это при том, что они вовсе не с неба свалились. Хюльдар позвонил заранее, логично предположив, что женщины будут на работе и разговаривать придется в каком-нибудь тихом уголке больницы. Или даже на улице, в машине. Но та, которая интересовала их в первую очередь, оказалась дома.
— Уж не знаю, что вы от меня хотите. Я еще вчера сказала вашим коллегам, что девушку эту мы не знаем. Могу повторить то же самое сегодня.
Она провела их на кухню, жестом указала на стулья, но кофе не предложила. Да что там кофе, даже стакана воды. Как и в остальном доме, здесь царили порядок и простота, хотя взгляд постоянно натыкался на свидетельства того, что здесь живут дети.
Холодильник украшали детские рисунки. Некоторые представляли собой простенькие наброски, сделанные цветными карандашами и выдававшие неуклюжую руку ребенка, едва начавшего учиться изображать людей, — кружки с глазами и ртом, палочки вместо рук и ног. Другие были выполнены заметно лучше, и люди на них изображались с волосами и в одежде.
Стелла лежала на спине, на мокрой забетонированной площадке небольшой автостоянки с тыльной стороны последнего в городе старомодного магазина самообслуживания. В наше время люди идут в супермаркет, если им нужны сладости и выпивка, и на заправочную станцию за хот-догами. Владелец этого магазинчика не желал сдаваться, но белеющий под стеклом шоколад и запылившиеся пакетики со сладостями на полках свидетельствовали о том, что сражение складывается не в его пользу. И все же, какое бы тягостное впечатление ни производила обстановка, Хюльдар отдал бы многое, чтобы постоять там на страже. Уж лучше глазеть на скукожившихся мармеладных мишек, чем рассматривать труп. К сожалению, на роль охранника назначили хромоногого Каури, для которого чудесным образом отыскался стул. Было ясно, что Эртла хочет убрать ветерана подальше, потому что с момента прибытия на место он постоянно бубнил о том, что испытывает сильнейшее дежавю. О самом месте преступления Каури не сказал ни слова, только бормотал что-то насчет неясного воспоминания о чем-то, чего, возможно, никогда и не было.
Владелец рассказал, что споткнулся о тело, когда выносил мусор. Трупа точно не было, когда он прибыл на вечернюю смену в пять часов. Девушка лежала между его машиной и двумя мусорными контейнерами, стоявшими у ограждения, так что, если б она уже была тогда, он обязательно увидел бы ее, когда въезжал.
В полицию мужчина позвонил около восьми, поэтому логично было предположить, что Стеллу подбросили в этот трехчасовой интервал. Хюльдар поставил бы на то, что все случилось около семи вечера, когда на улице меньше всего машин, но к нему никто не обращался: Эртла вела себя так, словно его не существовало, а криминалисты предпочитали искать ответы под микроскопом. К сожалению, той симпатичной девушки, на которую пялился накануне Гвюдлёйгюр, на этот раз не было.
Наткнувшийся на тело так расстроился из-за случившегося, что не смог внятно ответить на вопросы. Но и домой идти отказывался, упрямо повторяя, что от него зависят местные жители и закрываться нельзя. Однако часы показывали половину десятого, и за то время, что они здесь находились, в магазине побывал только один покупатель. С другой стороны, вся компания — криминалисты и четыре детектива — уже купила себе снэки. Хюльдар подозревал, что это и есть настоящая причина, по которой хозяин предпочитал торчать поблизости.
Сам он купил сначала одну бутылку кока-колы, а потом вторую, когда первой оказалось недостаточно, чтобы подавить тошноту. Очередь третьей настала, когда судмедэксперт воткнул термометр в труп. Желудок пригрозил бунтом. Хюльдар проклинал и погоду, и место: поскольку с дороги парковочная площадка была не видна, палатку над телом ставить не стали. В случае ветра или дождя укрытие, конечно, возвели бы — так нет же, вечер выдался на редкость тихий и безоблачный.
Хюльдар закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь позитивном. Но попытки направить мысли на ловлю форели или футбольную сборную Исландии разбивались о снова и снова возникающую перед глазами Стеллу с разбитой головой. Он не мог смотреть даже на дым, что само по себе значило немало. Хотелось только одного: повернуться спиной к суете вокруг трупа и уставиться на узкую подъездную дорожку, которую они с Гвюдлёйгюром как бы охраняли. Рядом с младшим коллегой он чувствовал себя слабаком, размазней.
Осматривавший тело судмедэксперт выпрямился, стянул латексные перчатки и сунул руки в теплые митенки, которые протянул ему помощник. Как и остальные члены команды криминалистов, он был в белом пластиковом балахоне, под которым виднелась стеганая дутая куртка, придававшая эксперту сходство с надувным человечком, логотипом компании «Мишлен». Подойдя к Эртле, он обменялся с ней несколькими словами.
Гвюдлёйгюр повернул голову к напарнику:
— Что происходит?
— Понятия не имею. Надо бы посмотреть… подожди здесь. — Если подойти вдвоем, на них наверняка прикрикнут и вернут на пост. Но поскольку до сих пор на дорожке никто не появлялся, требовать формального соблюдения приказа было бы неразумно.
Как ни старался Хюльдар не смотреть на труп, проходя мимо, боковое зрение зацепилось за хрупкую, почти детскую фигурку в одежде, напоминающей домашнюю; мертвенно-бледную кожу и светлые волосы, расстелившиеся вокруг неузнаваемого, разбитого в кровавое месиво лица. В ярком свете переносных прожекторов девушка походила на потрепанную и брошенную ребенком куклу.
Информации у Эртлы нашлось немного. Судмедэксперт не мог не слышать о расследовании по обвинению в сексуальном харассменте, и с учетом этого обстоятельства ей приходилось осторожничать, чтобы не выдать тот факт, что их с Хюльдаром отношения остаются напряженными. По крайней мере, именно на это рассчитывал детектив, вступая в разговор.
— Нашли что-нибудь интересное?
— И да, и нет. Это точно она. — Судмедэксперт бросил взгляд на Стеллу. — Но пробыла здесь не все время. Полагаю, это соответствует показаниям хозяина магазина. Цианоз — скопление крови под кожей — указывает на то, что непосредственно после смерти она лежала некоторое время на боку. Фаза трупного окоченения еще не завершилась, поэтому по наклону тела видно, что теперешнее положение не соответствует плоской поверхности бетонной площадки. Далее. Прошлой ночью и потом, в полдень, шел снег, и, хотя парковочные места подогреваются, тело должно было быть хоть чуть-чуть присыпано снегом, если б она лежала здесь с прошлой ночи. Но ни единой снежинки не видно. Остальные подробности смогу сказать только после вскрытия.
Хюльдар почувствовал, как от его лица отливает кровь, и надеялся, что остальные этого не заметили. Ему доводилось присутствовать при вскрытиях, и он своими глазами видел, что происходит на секционном[4] столе. Хорошо, что теперь эта обязанность лежит на Эртле.
— Есть ли шанс отыскать что-нибудь, что поможет идентифицировать убийцу? — Обычно в подобных ситуациях задают вопрос о причине смерти, но на этот раз такой необходимости не было: все они были свидетелями убийства благодаря записи с камер видеонаблюдения.
— Если повезет. В кулаке у убитой мы нашли несколько волосков. Они короткие… слишком короткие, чтобы принадлежать ей. Сохранились целые фолликулы, так что должно получиться выделить ДНК. Если повезет, проверим по CODIS[5]. — Судмедэксперт оглядел залитую светом площадку. — Не исключено, что девочка была жива после того, как ее вытащили из кинотеатра, но это противоречит первоначальному выводу, сделанному на основе записей с камер наблюдения. Если я правильно помню, после судорог пальцы не были сжаты; следовательно, она бессознательно вцепилась в похитителя позже, может быть, когда ее загружали в машину. При условии, что к тому моменту он снял маску.
— Мы не нашли никого, кто бы его видел, — сказала Эртла. — И, к сожалению, рассчитывать на свидетелей уже поздно. Кровавый след прослеживается до автомобильной стоянки за зданием. Время позднее, метель, место пустынное… Возможно, он и не снимал маску.
— И все-таки сесть за руль и уехать в маске вряд ли решился бы… — Судмедэксперт задумался. — Но давайте предположим, что она схватила его за волосы не тогда, когда ее грузили в машину, а раньше. Допустим, пыталась защититься при нападении. Но мне такая картина видится сомнительной. Волоски слишком короткие. Разве что руки у нее были липкие, как часто случается у женщин. Например, от какого-нибудь дурацкого крема. А пальцы могли сжаться позже, в результате трупного окоченения. — Эртла нахмурилась — реплика насчет крема ей не понравилась, — но судмедэксперт, не заметив ее реакции, продолжал: — И опять-таки, возможно, что волосы принадлежат не ему. Они могли прилипнуть к ладоням, когда ее тащили по полу. Могли прилипнуть в машине, в багажнике или на заднем сиденье. Тот факт, что тело увезли с места убийства, не работает нам на пользу. Одному богу известно, где оно находилось все это время.
— Что-нибудь еще?
— Остальное я смогу сказать после вскрытия, но не советую возлагать на результаты больших надежд. На записях видно, что убийца был в перчатках и, судя по всему, не забывал об осторожности, несмотря на те самые волоски. Полагаю, изнасилования не было. Есть вероятность, что он мог напасть до того, как начал делать видео в туалетной кабинке, но я в этом сомневаюсь. Жертва была полностью одета, и нет причин думать, что она натягивала одежду в спешке и состоянии шока. Признаков того, что преступник насиловал ее после того, как вытащил из помещения, а потом одел уже мертвую, я также не обнаружил.
Эртла поморщилась.
— Что ж, придется довольствоваться тем, что есть, хотя биологические следы были бы кстати.
— Вероятность найти что-то еще сохраняется. — Судмедэксперт кивнул в сторону склонившихся над телом техников.
Хюльдар знал, что труп скоро унесут, после чего придет очередь экспертов-криминалистов. Они уже прочесали оцепленную территорию в поисках улик, но похвастать большими успехами не могли и лишь установили по следам на укрывавшем дорожку тонком слое снега, где геотермального подогрева не было, что тело, вероятно, притащили со стороны дороги. К парковке вели два набора автомобильных следов, один из которых соответствовал протекторам на машине хозяина магазина. Сейчас криминалисты изучали шины автомобиля, принадлежащего женщине, которую он сменил в пять часов.
Поскольку вероятность того, что Стеллу притащили по земле, была крайне мала, они также изучали и снимали следы колес на внешней дороге. Это вряд ли приведет к преступнику, но может помочь потом, когда его найдут. Когда его найдут.
Гвюдлёйгюр посторонился, пропуская двух мужчин с носилками. Они подошли к телу и начали осторожно поднимать его с помощью двух техников. Проблема заключалась не в весе девушки, а в том, чтобы перенести ее с максимальной осторожностью. Пока они прикидывали, как взяться получше, остальные молча наблюдали.
На счет «три» окоченевшую Стеллу медленно подняли с земли и… замерли в нерешительности, переглянувшись между собой, словно решая, не опустить ли ее обратно. Тот, что руководил операцией, повернулся к судмедэксперту:
— Здесь, под ней, что-то есть. Что нам делать?
Судмедэксперт и Эртла торопливо подошли к ним. Хюльдар отстал на пару шагов. Стоявшие впереди мешали рассмотреть находку как следует, но он все же увидел что-то белое на том месте, где только что лежала девушка. Лишь после того как судмедэксперт снова натянул латексные перчатки и приказал положить тело на носилки, они смогли как следует рассмотреть находку. На потрескавшемся бетоне лежал белый лист бумаги формата А4.
Расторопный помощник протянул боссу пинцет.
— Это что еще за дерьмо? — пораженно выдохнула Эртла.
Хюльдар придвинулся ближе и заглянул ей через плечо.
Там, на листке, напечатанная гигантским шрифтом, стояла жирная цифра 2.
Глава 11
В кои-то веки вопрос дня был предельно ясен. Речь шла не о временной линии, не о мотиве, не о преступнике или улике, а всего лишь о значении цифры 2.
Судмедэксперт считал, что бумагу положили под тело намеренно, но принять его предположение как нечто само собой разумеющееся они не могли. Гипотетически листок мог валяться там до того, как сверху бросили труп, и большинство членов следственной группы надеялись, что так оно и было, поскольку первый вариант вел к логическому заключению, что Стелла — жертва номер два. А это, в свою очередь, означало, что жертва номер один лежит где-то, до сих пор не обнаруженная.
Но поскольку лучшего объяснения не было, работать предстояло исходя из этого предположения, сделав все возможное, чтобы предотвратить кошмарный сценарий, при котором кто-то — особенно ровесник Стеллы — наткнется на еще одно тело. И, что еще хуже, кто-то, у кого есть телефон с камерой. Если такое случится, фотографии уйдут в социальные сети и оттуда распространятся по всей стране, проникнут в каждый дом. Им еще повезет, если этот кто-то окажется в достаточной степени порядочным, чтобы разбить на пиксели лицо и интимные места — при условии, что жертву еще можно будет идентифицировать.
— Ничего? — Голос у Эртлы прозвучал непривычно пронзительно. — Ни одного пропавшего?
Полицейский, проверявший списки пропавших без вести, покачал головой. Судя по гримасе разочарования на его лице, он предпочел бы, чтобы половина населения страны исчезла.
— Ни одного. Есть несколько старых заявлений, касающихся людей, которых до сих пор не нашли, но никто из них не подходит по возрасту. Большинство — альпинисты или предполагаемые самоубийцы.
— Предполагаемые самоубийцы? — Эртла снова сорвалась на повышенный тон. Похоже, сказывался недосып. Хюльдар и сам явился на работу заспанный и небритый из-за того, что вернулся домой поздно, а утром встал рано. Когда он уходил, Эртла еще работала, а когда пришел, уже сидела за своим столом. А может быть, и всю ночь провела в офисе.
— Э… да. Парень, который дал мне списки, так их и называет. Это люди, которые кончают жизнь самоубийством, топясь в море.
Эртла застонала.
— Ну ладно, пусть так. Последнее заявление когда подано?
Полицейский порылся в бумагах, но, похоже, не нашел искомого документа.
— Э… — Он уставился в потолок, беззвучно пошевелил губами и снова посмотрел на начальницу. — Восемь месяцев назад. По моим подсчетам.
Эртла махнула рукой, но он не сдвинулся с места и спросил, что ему делать с копиями отчетов. На языке у нее, судя по всему, уже вертелось что-то такое, о чем пришлось бы потом пожалеть, но она удержалась и ограничилась тем, что приказала оставить бумаги у нее на столе. Потом повернулась к детективу, с которым только что разговаривала, а поскольку он сидел неподалеку от Гвюдлёйгюра и Хюльдара, то они прекрасно всё слышали.
Наконец-то долгожданная возможность выяснить, что же все-таки происходит. Несмотря на то что накануне вечером они присутствовали на парковке, где нашли тело, сегодня их снова перевели в глубокий резерв. В то время как другие члены следственной группы сбились с ног, выполняя поручения босса, Хюльдар и Гвюдлёйгюр сидели практически сложа руки. Выглядело это абсурдно, учитывая, какой объем работы предстояло сделать.
Из разговора между Эртлой и детективом по соседству выяснилось, что ему поручается просеять кучу всевозможной информации. За прошедшую ночь специалисты отдела криминалистической экспертизы изучили содержимое лэптопа и телефона Стеллы, передав копии всех материалов, которые сочли интересными. Они также проследили активность Стеллы в соцсетях, и теперь следователю предстояло хотя бы бегло просмотреть сотни, если не тысячи постов. Более внимательного изучения требовали и записи с камер наблюдения, поскольку первое знакомство с ними не дало никаких результатов. Обнаружение потенциальных подозреваемых затруднялось из-за присутствия в фойе огромных толп, собиравшихся там до начала сеанса и в перерывах. Что касается результатов вскрытия, то их ждали с минуты на минуту, вместе с предварительным отчетом по материалу, найденному там же, где было обнаружено тело девушки. Чтение последнего не должно было занять много времени, поскольку, как накануне вечером рассказали Хюльдару криминалисты, никаких улик на автомобильной стоянке не нашли, если не считать листка бумаги с цифрой 2.
В довершение всего был составлен длинный список людей, которых предполагалось опросить, причем некоторых повторно — в особенности тех, кто, как например родители Стеллы, пребывал в шоковом состоянии. Услышав об этом, Хюльдар навострил уши, рассчитывая, что речь зайдет о вызове подростков, и тогда у него будет повод снова привлечь Фрейю. Но Эртла об этом не упомянула. Оставалось только надеяться, что их враждебные отношения не нанесут вреда расследованию. Конечно, она не сказала ни слова ни об имейле, ни о буллинге. Возможно, еще работала с этой информацией.
— Если б я располагала неограниченными ресурсами, то послала бы кого-нибудь поговорить с теми двумя женщинами, в почтовый ящик которых подбросили телефон, — раздраженно выдохнула Эртла. — Одна из них определенно ведет себя подозрительно. Мне не удалось ее расколоть, но она очень нервничала. На мой взгляд, неестественно нервничала.
— Мы с Гвюдлёйгюром можем ими заняться, — неосторожно вставил Хюльдар, выдав себя с головой. — Пусть с ними поговорит кто-то другой. Получить другое мнение — в этом есть смысл.
Эртла крутанула головой. Гвюдлёйгюр тут же склонился к компьютеру, притворившись, что не слушает.
— Что? Вы двое?
— Конечно. Почему бы и нет? Делать нам все равно нечего. Или ты приготовила для нас другое задание? Мы слушаем. — Хюльдар мило улыбнулся, за что удостоился презрительного взгляда босса. В душе´ промелькнула минутная ностальгия о тех давних днях, еще до того как они переспали, до того как Отдел внутренних расследований пропустил их через свои жернова, перемолов былую дружбу. Неужели все кончено и они больше никогда не назовут друг друга партнерами?
— Ладно. Пусть так. Отправляйтесь. — Эртла подбоченилась, и по ее лицу тенью скользнула злобная ухмылка. — И возьмите с собой Каури. Мне будет так же приятно избавиться от него, как и от вас двоих.
Детектив, с которым она разговаривала, подобострастно хихикнул, но Хюльдару было наплевать. Он добился своего — выбил задание. И теперь, не отпуская ее взгляд, спросил:
— Которая?
— Которая — что?
— Которая из тех женщин нервничала? Медсестра или врач?
— Медсестра, Ауста. Врачиху зовут Тоурей. Вся информация в отчете. Отчет в папке на сервере. И не забудь — у Каури лодыжка. — Эртла повернулась обратно к своему собеседнику, продемонстрировав Хюльдару непреклонную спину, туго обтянутую рубашкой.
* * *
Медсестра Ауста принадлежала к тому типу жизнелюбов, которые ежедневно после работы занимаются джоггингом[6] или совершают прогулки в горы, а по выходным колесят на велосипеде, наматывая сотни километров. Она буквально источала позитивную энергию. Хотя на дворе стоял декабрь, ее густые, до плеч, блондинистые волосы отливали солнцем, а кожа — здоровым загаром. Задетый столь вопиющей несправедливостью, Хюльдар подавил тяжкий вздох. Впрочем, дальнейшие мысли в этом направлении увяли сами собой, когда из памяти всплыли грязные комментарии Хельги о лесбиянках.
Приходу полицейских Ауста не обрадовалась и долго стояла в дверях, надеясь, что гости передумают и отправятся восвояси. Столкнувшись с равным упорством с их стороны, она в конце концов позволила им войти. И это при том, что они вовсе не с неба свалились. Хюльдар позвонил заранее, логично предположив, что женщины будут на работе и разговаривать придется в каком-нибудь тихом уголке больницы. Или даже на улице, в машине. Но та, которая интересовала их в первую очередь, оказалась дома.
— Уж не знаю, что вы от меня хотите. Я еще вчера сказала вашим коллегам, что девушку эту мы не знаем. Могу повторить то же самое сегодня.
Она провела их на кухню, жестом указала на стулья, но кофе не предложила. Да что там кофе, даже стакана воды. Как и в остальном доме, здесь царили порядок и простота, хотя взгляд постоянно натыкался на свидетельства того, что здесь живут дети.
Холодильник украшали детские рисунки. Некоторые представляли собой простенькие наброски, сделанные цветными карандашами и выдававшие неуклюжую руку ребенка, едва начавшего учиться изображать людей, — кружки с глазами и ртом, палочки вместо рук и ног. Другие были выполнены заметно лучше, и люди на них изображались с волосами и в одежде.