Сидя у себя в приемной со сдвинутыми, как всегда, на кончик носа офисными очками, Анника улыбалась. Она точно знала, какие бунтарские мысли крутятся в голове у Флюгаре, но ее это особо не волновало. Она уже давно перестала считаться с его мнением. Главное, чтобы он сейчас сделал все как положено, а не накосячил с этим заданием. Они с Эрнстом составляют опасную комбинацию. Но в данном случае ей приходилось следовать совету Кайсы Варг[16]: «Используйте то, что имеется в наличии».





⁂


Эрнст не обрадовался тому, что его выдергивают из постели. Зная, что начальник находится в другом месте, он рассчитывал, что спокойно может еще немного поваляться, прежде чем его присутствие потребуется в отделении, а пронзительный звонок определенно нарушал его планы.

– Что это, черт возьми, такое?

За дверью, не отрывая пальца от звонка, стоял Йоста.

– Нам дали работу.

– Неужели она не может часок подождать? – недовольно спросил Эрнст.

– Нет, нам надо ехать допрашивать фермера, который покупал удобрение, обнаруженное криминалистами на трупах.

– Это приказал чертов Хедстрём? И сказал, чтобы я тоже ехал? Я думал, что отстранен от его проклятого расследования.

Йоста стал взвешивать, солгать или сказать как есть. Решил остановиться на последнем.

– Нет, Хедстрём во Фьельбаке, вместе с Мелльбергом и Мулином. Нас попросила Анника.

– Анника? – Эрнст захохотал. – С каких это пор мы с тобой принимаем приказы от какой-то долбаной секретарши? Нет уж, тогда я лучше пойду еще немного вздремну.

По-прежнему смеясь, он начал закрывать перед носом у Йосты дверь. Однако ему помешала нога, вставленная между дверью и дверным косяком.

– Знаешь, я считаю, нам нужно поехать и проверить это. – Йоста замолчал, а потом привел единственный аргумент, к которому знал, что Эрнст прислушается. – Представь себе физиономию Хедстрёма, если дело раскроем мы. Кто знает, может, этот мерзавец держит девочку у себя на хуторе. Разве не красиво будет явиться с таким сообщением к Мелльбергу?

Просиявшее лицо Эрнста Лундгрена подтверждало, что аргумент попал в точку. Эрнст уже прямо слышал хвалебные слова начальника.

– Подожди, я только оденусь. Встретимся у машины.

Десятью минутами позже они уже ехали в направлении Фьельбаки. Хутор Рольфа Перссона располагался прямо к югу от владений семейства Хульт, и Йосту не могло не заинтересовать, случайность ли это. Заехав один раз не туда, они под конец нашли дорогу и припарковались в нужном дворе. Никаких признаков жизни видно не было. Они вышли из машины и, оглядываясь по сторонам, направились к жилому дому.

Хутор выглядел так же, как все окрестные хутора. В нескольких метрах от белого с синей обшивкой вокруг окон дома находился хлев с красными деревянными стенами. Несмотря на многочисленные статьи в прессе о том, что пособия ЕС сыплются на шведских фермеров как манна небесная, Йоста знал, что реальность выглядит более мрачно, и на хуторе лежал несомненный отпечаток обветшания. Было видно, что владельцы прилагают все усилия для поддержания хутора, но краска на доме и хлеве начала отслаиваться, и всюду присутствовало смутное ощущение безнадежности. Они поднялись на террасу, где искусная резьба показывала, что дом строился до того, как нынешние времена превратили скорость и эффективность в священные понятия.

– Заходите, – раздался скрипучий старушечий голос, и они, тщательно вытерев ноги о коврик перед входной дверью, вошли.

Низкая высота потолка вынудила Эрнста наклонить голову, а Йоста, никогда не принадлежавший к разряду высоких красавцев, смог войти прямо так, не беспокоясь за возможные повреждения головы.

– Здравствуйте, мы из полиции. Нам нужен Рольф Перссон.

Старуха, готовившая завтрак, обтерла руки о кухонное полотенце.

– Минутку, я его приведу. Он, знаете ли, прилег передохнуть. В старости такое случается. – Усмехнувшись, она ушла в глубь дома.

Йоста и Эрнст растерянно огляделись и сели за кухонный стол. Кухня напомнила Йосте о родительском доме, хотя супруги Перссон были всего лет на десять старше его. Женщина сперва показалась ему старше, но при ближайшем рассмотрении он отметил, что глаза у нее моложе тела. Такое бывает с человеком вследствие тяжелой работы.

Для приготовления еды здесь по-прежнему пользовались старой дровяной плитой. Пол был покрыт линолеумом, наверняка скрывавшим замечательный деревянный пол. У младших поколений популярно опять открывать такие полы, но для поколения его и супругов Перссон они слишком сильно напоминали о бедности в детстве. Когда линолеум только появился, он знаменовал собой то, что ты освободился от тяжелой жизни родителей.

Потертые панели на стенах тоже вызывали сентиментальные воспоминания. Он не удержался и провел указательным пальцем по щели между двумя панелями, испытав то же ощущение, что в детстве на кухне родителей.

Тишину нарушало только слабое тиканье кухонных часов, но после недолгого ожидания они услышали доносившееся из соседней комнаты бормотание. Они уловили достаточно, чтобы расслышать, что один голос звучал возмущенно, а второй умоляюще. Через несколько минут старуха вернулась вместе с мужем. Он тоже выглядел старше своих навскидку семидесяти лет, и пробуждение от полуденного сна его не украшало. Волосы стояли дыбом, а на щеках виднелись глубокие следы усталых морщин. Старуха вернулась к плите. Не поднимая глаз, она сосредоточилась на каше, которую размешивала в кастрюле.

– Какое дело привело сюда полицию?

Его голос звучал властно, и Йоста не мог не заметить, что старуха вздрогнула. Он начал догадываться, почему она выглядит намного старше своих лет. Женщина случайно загремела кастрюлей, и Рольф рыкнул:

– Ты не можешь прекратить это?! Завтраком займешься потом. Оставь нас сейчас в покое!

Она склонила голову и поспешно сняла кастрюлю с плиты. Потом, не говоря ни слова, вышла из кухни. Йоста боролся с желанием пойти за ней и сказать какое-нибудь доброе, утешающее слово, но сдержался.

Рольф налил стопку водки и сел. Он не спросил Эрнста и Йосту, не хотят ли они тоже, но они все равно не решились бы ответить положительно. Выпив стопку одним махом, он обтер рот тыльной стороной ладони и требовательно посмотрел на них.

– Ну? Что вам надо?

Эрнст с вожделением смотрел на пустую стопку, поэтому первым заговорил Йоста.

– Вы пользовались удобрением, которое называется… – он сверился с блокнотом, – FZ-302?


Фермер Перссон от души расхохотался.

– И ради этого вы будите меня, прерывая прекрасный сон? Чтобы спросить, каким я пользуюсь удобрением? Господи, у полиции нынче явно недостаток дел.

Йоста не улыбнулся.

– У нас есть причины задавать этот вопрос. И мы хотели бы получить на него ответ. – Неприязнь к мужчине возрастала у него с каждой минутой.

– Ну-ну, нет никакого повода распаляться. Мне нечего скрывать. – Он снова засмеялся и налил себе еще водки.

Эрнст облизнул губы, не спуская глаз со стопки. Судя по запаху изо рта, Рольф Перссон выпивал сегодня не впервые. Принимая во внимание коров, которых требовалось доить, он провел на ногах уже несколько часов, и, посчитав щедро, можно было при желании сказать, что у Рольфа Перссона подошло время обеда. Правда, Йоста подумал, что даже при столь щедром подсчете времени для спиртного рановато. Эрнст, похоже, не разделял его точку зрения.

– Я использовал его, думаю, года до восемьдесят четвертого или пятого. Потом какая-то грёбаная экологическая контора пришла к тому, что оно может иметь «негативные последствия для экологического баланса», – проговорил он пронзительным голосом, изобразив пальцами кавычки. – Тогда пришлось перейти на удобрение, которое в десять раз хуже и к тому же в десять раз дороже. Проклятые кретины.

– Как долго вы пользовались этим удобрением?

– Ну, пожалуй, лет десять. У меня в книгах наверняка есть точные даты, но думаю, где-то с середины семидесятых годов. Почему вас это интересует? – Он с подозрением сощурился на Эрнста и Йосту.

– Это связано с одним расследованием, которым мы сейчас занимаемся.

Больше Йоста ничего не сказал, но он увидел, как до фермера медленно стало доходить.

– Это связано с девушками, ведь так? С девушками из Королевского ущелья? И с той, что исчезла? Вы считаете, что я имею к этому отношение? Стало быть, вот что вы вообразили? Ну, погодите, мерзавцы!

Он, пошатываясь, встал из-за стола. Рольф Перссон был крупным мужчиной. Никакая свойственная его возрасту телесная немощь его, похоже, не затронула, и скрытые под рубашкой руки казались жилистыми и сильными. Эрнст примирительно поднял руки и тоже встал. «В подобных ситуациях из Лундгрена можно действительно извлекать пользу, – с благодарностью подумал Йоста. – Он прямо создан для таких мгновений».

– Давайте успокоимся. У нас есть версия, которую мы проверяем, и посещаем мы далеко не только вас. Нет никаких причин считать, что мы вас в чем-то обвиняем. Но нам бы хотелось немного поосмотреться. Только чтобы иметь возможность вычеркнуть вас из списка.

Фермер посмотрел на них с недоверчивым видом, но затем кивнул.

– Можно я воспользуюсь туалетом? – воспользовавшись случаем, вставил Йоста.

Мочевой пузырь у него был уже не тот, и нараставшая потребность перешла в острую фазу. Рольф, кивнув, указал в направлении двери с буквами «WC».

– Да, черт возьми, народ ворует, как сороки. Что же честным людям, как мы с тобой…

Эрнст стыдливо оборвал фразу, когда, благополучно выполнив свое дело, вернулся Йоста. Пустая стопка перед Эрнстом подсказывала, что тот получил-таки вожделенную водку, и они с фермером смотрелись как два старых друга.

Полчаса спустя Йоста набрался смелости и упрекнул коллегу:

– Черт, как от тебя несет водкой. Как ты собираешься пробираться мимо Анники с таким запахом изо рта?

– Какого черта, Флюгаре! Не изображай из себя долбаную училку. Я выпил-то всего ничего, что в этом страшного? К тому же невежливо отказываться, когда тебя угощают.

Йоста лишь фыркнул, но от дальнейших комментариев воздержался. Он чувствовал себя подавленным. Получасовое хождение по владениям Перссона ни черта не дало. Там не имелось ни малейших следов какой-нибудь девушки, да и свежей могилы тоже, и утро казалось потраченным зря. Эрнст с фермером, похоже, сдружились за короткое время, пока Йоста опустошал свой пузырь, и, пока они ходили по двору, непрерывно болтали. Сам Йоста считал, что при расследовании убийства следовало бы сохранять бóльшую дистанцию по отношению к потенциальному подозреваемому, но Лундгрен действовал, как всегда, по собственным законам.

– Перссон ничего полезного не сказал?

Эрнст сложил руку горстью, дыхнул и понюхал. Вопрос он поначалу проигнорировал.

– Слушай, Флюгаре, ты не можешь здесь остановиться, чтобы я купил леденцов от кашля?

В мрачном молчании Йоста заехал на бензоколонку и ждал в машине, пока Эрнст бегал покупать что-нибудь, способное решить проблему запаха изо рта. Только когда они поехали дальше, Эрнст ответил на его вопрос.

– Нет, тут мы здорово облажались. Он чертовски приятный мужик, и я готов поклясться, что он не имеет к этому отношения. Да, эту теорию можно сразу отбросить. Вообще история с удобрением наверняка тупиковый след. Всякие долбаные судебные криминалисты целыми днями просиживают в лаборатории задницу и анализируют до потери пульса, а мы, имеющие дело с реальной жизнью, видим, насколько нелепы их теории. ДНК, волоски, удобрения, следы протекторов и все такое, с чем они там возятся. Нет, благодарю покорно, хорошая взбучка в нужный момент – вот от чего дело действительно раскрывается, как книга, Флюгаре. – Он сжал кулак, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, и довольный тем, что показал, кто знает, как на самом деле надо вести полицейскую работу, прислонил голову к подголовнику и задремал.

Йоста молча поехал дальше в сторону Танумсхеде. Он не был столь же уверен.





⁂


До Габриэля новость тоже дошла накануне вечером. За завтраком они все трое сидели молча, погруженные каждый в свои размышления. К их большому удивлению, Линда появилась у них накануне вечером вместе с вещами для ночевки и, не говоря ни слова, пошла и легла спать в своей комнате, которая всегда стояла наготове.

Немного посомневавшись, Лайне нарушила молчание:

– Как приятно видеть тебя дома, Линда.

Линда что-то пробормотала в ответ, не отрывая взгляда от хлеба, который намазывала маслом.

– Линда, говори громче, бормотать невежливо.