И сделала неуверенный шаг вправо. Направление выбрала по наитию, но других вариантов у меня пока не было. Я шла медленно, время от времени продолжая звать ребят по имени и оглядываясь на портал – виден ли он. Внезапно где-то недалеко послышался стон.

– Лео? Патрик? – Я взволнованно замерла, пытаясь понять, откуда он исходит.

Шагнула в сторону и чуть не споткнулась обо что-то. Точнее, об кого-то. Я присела и увидела под ногами бездыханного Патрика Боуи. О боги… Я прикоснулась к его щеке – теплая. Приложила ухо к груди – сердце хоть и слабо, но бьется. И тут снова раздался стон.

– Лео, – встрепенулась я. – Это ты?

– Да, это я, – послышалось совсем рядом.

– Ты можешь подняться? – спросила я, осторожно отходя от Боуи и стараясь не терять его из виду. – Тебе помочь?

– Я сейчас, да…

– Лео, – снова позвала я и наконец нащупала его руку.

– Что вы здесь делаете, тэра Гранд? – Теперь я могла рассмотреть его силуэт перед собой, а после различить и лицо. Он стоял, покачиваясь и держась за голову. – Гхарк, как же болит…

– Я пришла за вами, – быстро ответила я. – Надо выходить отсюда скорее. Там Боуи, он без сознания. Придется как-то дотащить его до портала. Иначе останетесь тут навсегда.

– До портала? – Гадриель протер глаза.

– Да, видишь, вон там, светится… Нам к нему. Все вопросы потом, ладно?

– Где Патрик? – Лео спросил это без прежней ненависти к бывшему другу, а скорее с волнением.

– Здесь, – указала я на лежащего парня. – Давай вдвоем. Боюсь, один ты не справишься.

– В другой раз я бы не принял это оскорбительное предложение от девушки, но сейчас… – Гадриель устало усмехнулся.

– Я никому об этом не расскажу, – пообещала я. – Давай! Поднимаем его…

Идти с такой ношей было тяжело, ноги еле слушались, в глазах от слабости и напряжения плясали мушки, и только приближающаяся арка портала давала силы двигаться дальше.

– Еще чуть-чуть, – прошептала я, когда до нее оставались считаные шаги. Которые оказались самыми трудными.

Ступая в портал, я уже едва держалась на ногах. А когда оказалась по ту сторону, силы окончательно оставили меня и я потеряла сознание.





Глава 31




Очнулась я не в своей комнате, но узнала ее сразу. Спальня ректора. Сердце сразу сбилось с ритма, а взгляд заметался в поисках ее хозяина. Тот нашелся быстро и совсем близко – сидел в кресле рядом с кроватью. И, кажется, о чем-то задумался. Но стоило мне пошевелиться, он сразу обернулся.

– Паола! Тэра Гранд… – Ректор поднялся. – Как вы?

– Неплохо. – Я попыталась сесть. Лежать при нем, да еще и на его кровати, было совсем неловко. – Почему я здесь, а не у себя?

– Я решил, что так будет удобнее, – ответил он. – Не оставлять же вас одну. Вильям хоть и заверил, что с вами все в порядке, но сказал, лучше приглядеть за вами.

– Где Гадриель и Боуи? Что с ними? – вспомнила я о ребятах. – Патрик был без сознания.

– С ними тоже все хорошо. Вилли их осмотрел, сейчас они отдыхают. Вы мне расскажете, что произошло там, за аркой? Где вы столько часов пропадали? – Итан Мадейро задал этот вопрос как-то нервно, будто сердился. Или волновался?

– Часов? – переспросила я недоуменно.

– Да, вас не было больше двух часов. – Ректор стал расхаживать по комнате. – Мы… мы все уже не знали, что и думать!

– Больше двух часов, – протянула я удивленно. – Мне казалось, прошел от силы час.

– Вилли упоминал что-то такое, – заметил Мадейро. – Будто время в мире фениксов течет медленнее.

– Но я не была в мире фениксов, – вздохнула я. – Мы с ребятами оказались на пограничье миров. Там ничего нет, лишь туман. И это межмирье тянет все силы. Мы едва успели вернуться. Точнее, ребята. Со мной бы ничего не стало, умерла бы и умерла… Возродилась бы снова. Наверное… – Тут я горько усмехнулась. Как же дико это звучало! Могла ли я подумать, что когда-нибудь буду говорить подобное? – До сих пор не могу поверить, что я… – но слово «феникс» применительно к себе так и не смогла произнести.

– Да, это невероятно. – Голос ректора тоже стал глуше и словно охрип. – Все, что рассказал Вилли, на первый взгляд казалось выдумкой.

– Нет, это точно не выдумка. Теперь я это знаю наверняка. Там, в межмирье, меня встретила моя тетя, – призналась я. – Во всяком случае, она так представилась. Я не могла видеть ее, только слышать… Она рассказала, что у меня есть родители и сестры с братьями. И они ждут меня. Просила вернуться к ним поскорее.

– И почему вы не пошли с ней? – спросил Мадейро, стоя ко мне вполоборота.


– Я не могу попасть к фениксам так просто, потому что за время своего нахождения здесь утратила с ним нужную связь, а чтобы ее вернуть, мне надо… переродиться, – выдохнула я.

– Переродиться? – Ректор все же повернулся ко мне. – Это то, о чем говорил Вилли? Вы должны…

– Умереть, – закончила я за него.

– И что вы собираетесь делать? – после некоторой паузы поинтересовался он.

– Не знаю…

В комнате вновь повисло молчание, напряженное и почти невыносимое. На глаза вдруг набежали слезы, запершило в горле.

– Я, наверное, пойду, – произнесла я, торопливо поднимаясь с постели. В пышных юбках это было не так-то просто, однако мне все же удалось встать на ноги. Правда, удержаться на ногах не смогла, от резких движений тело вновь налилось слабостью, а в голове зашумело. Я покачнулась, но упасть мне не позволили.

– Вы с ума сошли? – Ректор одной рукой обнимал меня за талию, а другая поддерживала под локоть. Только от такой близости голова закружилась еще сильнее. – Вилли сказал, что вам нельзя вставать до утра. Снова упасть в обморок захотели?

Мой взгляд остановился на его руке.

– Вы снова в перчатках. Разве в этом теперь есть необходимость? – тихо спросила я.

Он не ответил, зубами стянул перчатку и отбросил ее в сторону. Затем вновь осторожно коснулся моего локтя. Медленно и почти невесомо провел пальцами по руке до плеча. Я тотчас покрылась мурашками и взволнованно затаила дыхание. А его пальцы уже скользили по моей шее вверх, словно изучая. Вот линия подбородка… щека… скула… и снова вниз, к губам. Несколько бесконечно долгих секунд… Судорожный вздох – и его губы оказались на моих. Но тут же замерли, будто в нерешимости проверяя. Тогда я сама приоткрыла губы навстречу – и чуть не задохнулась от обрушившегося поцелуя. Меня целовали жадно, торопливо, почти безумно, но этот напор не пугал, напротив, пробуждал ответную жажду, заставлял дрожать всем телом и прижиматься все теснее к груди ректора, оплетая его шею, зарываясь пальцами в волосы. И даже когда я ощутила саднящую боль на губе, не отпрянула. Но это сделал сам Мадейро.

– Прости, я слишком несдержан! – Он осторожно слизнул капельку крови с моей прокушенной губы, затем порывисто притянул меня к своему плечу, сжал в объятиях. – Я просто слишком желал этого, но даже не надеялся, что смогу это сделать – поцеловать тебя.

– На мне ведь все заживает в считаные секунды, забыли, господин ректор? – Я усмехнулась, утыкаясь носом ему в плечо.

– А ну, покажите, тэра Гранд… – Он взял меня за подбородок и приподнял его. – Действительно, ничего нет. Значит, можно продолжить…

Последующие поцелуи были уже ласкающими и неспешными и оставляли пылающие следы не только на губах, но и на лице, шее, ключицах, а я млела, млела под ними и не верила, что это и правда происходит со мной.

– Я не хочу тебя отпускать, но, если желаешь, могу все же проводить тебя в твою комнату, – прошептал Мадейро, в какой-то миг все-таки оторвавшись от моих губ. – Но лучше останься здесь. Мне так будет спокойнее. Обещаю, что буду сдерживать свои низменные порывы. – Он улыбнулся, заметив мое замешательство. – Дальше поцелуев дело не зайдет, клянусь.



Итан понимал, делая такое предложение, что его самого ожидает мучительная ночь. Но еще мучительнее она будет, если он отпустит Паолу. Расстаться с ней сейчас казалось ему подобно смерти. Да, это было похоже на одержимость, но Итан ничего не мог с этим поделать. Паола Гранд ворвалась в его жизнь живительным вихрем, возродила в нем то, что, казалось, давно умерло, заставила снова дышать… Возможно, позже, когда он свыкнется с этим, поверит, что все это правда, а не сон, буря в его душе уляжется и он сможет наслаждаться всем с уверенным спокойствием и без страха потери. Но пока слишком много чувств бушевало в нем, не желая успокаиваться.

– Я могу даже спать в кресле. – Итан даже пытался шутить. Он видел смущение Паолы, понимал ее сомнения, не хотел торопить. Да, Итан желал ее до дрожи, хотел сделать своей, до конца, но все же смог усмирить эту жажду до того момента, когда и она будет готова сделать этот шаг. Паола не девушка из заведения Шарлизы, излишняя спешка, напор, страсть могут испугать ее. Именно это, пусть она и пыталась скрыть за растерянной улыбкой, сквозило в ее взгляде.

– Хорошо, я останусь, – наконец произнесла Паола. И так мило покраснела, что Итан не удержался и снова прижал ее к себе. – Но о кресле еще подумаю, – ворчливым шепотом добавила она.

– Я попрошу Геллу, чтобы она сходила к тебе в комнату и принесла ночную сорочку и что там тебе еще понадобится для сна, – сказал Итан. – Если ты позволишь, конечно.

Паола кивнула.

– Гелла ведь никому не расскажет, что видела здесь? – спросила она, когда помощница ушла выполнять поручение Итана.

– Ты замечала, чтобы Гелла занималась сплетнями? – усмехнулся он.

– Я сначала и вовсе думала, что она немая, – призналась Паола, смущенно прикусывая губу. – Да, она неразговорчива, но все же, мало ли…

– Тебя беспокоит, что кто-то узнает, где ты ночевала?

– Я думала, это беспокоит… тебя. – Она принялась рисовать пальцем невидимые цветы на подставке трюмо. – Помнится, господин ректор даже на острове не желал терпеть женщину, не то что в своей спальне.

– Про спальню я ничего не говорил. – Итан не удержался от усмешки. – Многие же и без того видели, что я уносил тебя, без сознания, к себе. Что делать с их домыслами, решим после.

Он подошел к Паоле сзади, обнял. Она подняла голову и посмотрела на его отражение в зеркале, серьезно и чуть встревоженно.

– Можно спросить кое о чем? Не очень приличном.

– Не очень приличном? – Итан заинтересованно приподнял бровь.

– Если поцелуй василиска убивает женщин, то… – Она запнулась, не решаясь говорить дальше.

– Были ли у меня женщины вообще или же сколько их я успел убить? – закончил за нее Итан.

– Второе. – Ее голос дрогнул.

Итан ненавидел эти воспоминания, но и лгать не хотел.

– Эта часть проклятия начала действовать не сразу, – ответил он. – Было время, весьма непродолжительное, когда я все же мог общаться с девушками… близко. Видимо, проклятие созревало вместе с моим организмом. Затем стали ядовитыми мои прикосновения, а потом и поцелуи… Я был молод, даже юн, долго не желал мириться со своим проклятием, поэтому вел себя отчаянно и противоречиво. Их было несколько, девушек, для которых мой поцелуй стал последним в их жизни, но меньше, чем пальцев на одной руке. Я все же смог остановить себя, понять опасность, которую нес окружающим, и больше не рисковать ничьей жизнью.

Итан ожидал увидеть страх или осуждение в глазах Паолы, но вместо этого она развернулась и сама обняла его.