Я положила руку ему на морду, поглаживая холодную чешую, но он обиженно скинул ее.

– Послушай, Элберт, – осторожно начала я, стряхивая сухой листок с его морды. – Жизнь продолжается… Я понимаю боль твоей утраты… Понимаю, что ты потерял смысл жизни…

– Нельзя привязываться к людям, – философски заметил дракон, не слушая меня. – От них одни разочарование и несварение… Гнилые вы… Вот я к тебе со всей душой, а ты…

– Кстати, о несварении! Ты почему на урок не явился? – поинтересовалась я, вспоминая расписание и переводя тему.

– И преподавать я больше не буду… Не вижу смысла… – зевнул Элберт, хандря на полную катушку моих нервов и набивая себе цену. – Не ценят меня на работе… А я, между прочим, последний дракон в этих краях… Вот уйду, что будете делать? Вот где вы еще одного дракона найдете?

На меня посмотрели взглядом амурского тигра-импотента.

У-у-у! Как все запущено! В этом мире проще встретить дракона, чем квалифицированного мозгоправа, поэтому придется прибегнуть к народной медицине и прописать «Звиздюлин». Я так понимаю, что драконы принимают это волшебное лекарство в основном перед едой, а мне надо, чтобы после.

– Уже нашли, – сообщила я голосом генерального директора, на всякий случай отходя подальше. Этот мир научил меня одному простому правилу. Никогда ничего не проси у дракона! Никогда и ничего! – Я как раз пришла тебе об этом сообщить, чтобы ты написал заявление на увольнение! Незаменимых драконов, как выяснилось, нет! Нас устраивает в новом преподавателе абсолютно все. Цвет, размер, пламя…

Элберт поднял голову, глядя на меня так, словно я превратилась в Пиноккио и вот-вот проткну ему глаз своим растущим носом.

– Мы даже проводили открытый урок! – заявила я голосом начальства, которое уже разместило объявление о том, что на еще не освободившийся стул требуется новая попа. – И знаешь что? Наш новый дракон оказался куда профессиональней. Один урок, и принцы сразу поняли, что такое настоящий дракон! Кстати, наш новый преподаватель сейчас в замке! Сегодня ночью у нас было собеседование!

Ага, которое чуть не закончилось кофе-брыком. Но не будем о грустном. У каждого своя методика преподавания. Новый дракон берет дорого, но объясняет доходчиво.

– Откуда? – резво осведомился Элберт, глядя на меня с подозрением. Я все понимаю, но он – моя единственная надежда. Главное, чтобы «последняя надежда» об этом не узнала!

– Сам пришел, – пожала плечами я, сжимая в кармане записку и делая вид, что собираюсь уходить. – Так что ты тут оставайся. Тоскуй себе на здоровье… Очень приятно было с тобой работать, но…

– Стоять! – Дракон тут же принял облик человека, глядя на меня все с тем же подозрением. – Ты куда? А как же я?

Я уже шла, пытаясь скрыть улыбку. Понимаю, что неэтично. Зато дешево, надежно и практично!

– Погоди! – Меня дернули за плечо, развернули к себе лицом и заглянули в глаза. – Так ты не шутишь? Неужели в замке новый дракон?

– Да, у нас в связи с проклятием произошла образовательная реформа, – авторитетно заявила я, пытаясь оттереть грязь с рукава. – Теперь только практика. Никакой теории! Все максимально приближено к реальным условиям… Очень эффективно получается!

– В связи с проклятием? Что-то я не помню, чтобы проклятие вызывало новых драконов. Говори! Что происходит? – Меня схватили и не отпускали.

– Да так, – буднично заметила я. – Нас просто еще раз прокляли. Кстати, а что ты знаешь о предыдущем проклятии?

– Понятно. Меня удивляет другое. Меня удивляет то, что он приказал тебе ничего не рассказывать. Обычно и дня не проходит, как новенький уже в курсе! – На меня посмотрели так, словно решили расстрелять в упор. – Про проклятие я, разумеется, слышал краем уха… Мне-то он, конечно, не указ, да и характерами мы с ним не всегда сходимся. Наверное, поэтому я не живу в замке. Но тут дело явно нечисто. Хорошо, я расскажу тебе все, что знаю… Только по пути в замок. Хочу своими глазами во всем убедиться.

– Если что, ты мне ничего не говорил! – закивала я. – Ни слова. Я ничего не знаю!

– Хорошо. Замок заколдован. Я всех тонкостей не знаю, но знаю лишь то, что заклятие построено таким образом, что как только оно спадет, спадут и остальные заклятия, проклятия и так далее. «И все заклятья будут сняты!» Как-то так. Не помню дословно. То есть если снять главное проклятие, то снимутся и все остальные, причем не только с замка, но и со всех его обитателей. Так что сюда стекались все проклятые, причем не просто проклятые, а именно теми проклятиями, которые нельзя снять никаким другим способом. Насколько мне известно, проклятие замка держится на особой крови, которая должна течь в жилах особы королевского происхождения. Дескать, пророчество было. Вот поэтому мы и возимся с принцами в надежде, что кто-нибудь из них окажется тем самым, особенным.

– А как это проверяют? – прошептала я, с ужасом понимая, что вся эта история с Академией – ширма, благодаря которой пытаются снять проклятие.

– Артефактом, который хранится в замке. Он сделан на основе нужной крови. Эти венценосные идиоты уверены, что медальон проверяет наследников престола, но на самом деле он определяет наличие только одной крови. Его использовали тогда, когда короли первых династий приходились друг другу родственниками, но революции, интриги и дворцовые перевороты сделали свое дело. Ни в одном из принцев нет той самой нужной крови, каким бы генеалогическим древом они не хвастались, – тоскливо ответил дракон, когда на горизонте забрезжили руины, засиженные воронами.

При виде нас наглые птицы взлетели в воздух, оглушительно каркая и пикируя в нашу сторону.

– Смотри! – усмехнулся Элберт, обернувшись драконом. Одна струя огня в сторону стаи, и стая превратилась в горстку черного пепла. Уцелевшие птицы отлетели подальше. И тут пепел стал собираться в перья, а через пару мгновений в небо взмыла все та же стая ворон, пронзительно каркая и негодуя.

– Ничего себе, – сглотнула я, пока вороны держались от нас на почтительном расстоянии, провожая громкими и зловещими проклятиями. – Но знаешь ли, новый дракон тоже очень профессиональный! Мне даже кажется, что у него струя огня ярче, что ли… Так что там по поводу проклятия?

– Я краем уха слышал, что есть способ снять проклятие, – зевнул Элберт. – Убить последнего чистокровного, прямого наследника нужной крови в этом мире. Того, на кого укажет артефакт… В чьих руках он загорится, тот фактически обречен.

Что? Убить того, на кого покажет артефакт?

Я даже на секунду остановилась, пытаясь унять подпрыгнувшее сердце, которое срочно требовало бежать куда глаза глядят, подальше от этого дружелюбного оплота образовательных услуг. Над вершинами деревьев красовались унылые и мрачные башни «альма – матов на нее не хватает», а за мной по пятам крался липкий и неприятный холодок, норовя облюбовать мою взмокшую спину.

– Его смерть в стенах Академии снимет главное проклятие, снимет все проклятия, которые были наложены после, а также проклятия со всех обитателей… – продолжал Элберт, а я чувствовала, как у меня дрожат руки.

Так вот почему нельзя никому рассказывать о том, что медальон засветился в моих руках!

У меня на глазах выступили слезы. Вот почему любимый ничего мне не рассказывал, молчал и требовал, чтобы я хранила тайну… Сердце сделало несколько отчетливых глухих ударов, заставивших меня проглотить тревожный ком в горле. «Человеческая жизнь ничего не стоит!» – пронеслось в голове, а по моей спине пробежал табун холодных мурашек с криками: «Спасайся, кто может!» Преподаватели годами ждут, когда проклятие с замка будет снято, а вместе с ним снимутся и их проклятия, а тут такая возможность… «Ничего личного!» – пронеслись в голове голоса тех, кто отправил на тот свет десятки, а то и сотни людей. Спокойно, хладнокровно и безжалостно, преследуя собственные интересы. Но как такое может быть, чтобы я, человек вообще из другого мира, оказалась именно тем, кто нужен? Откуда во мне, почетном пролетарии, королевская кровь? Хотя…

Бабушка! А вот теперь мне очень интересно, а кто, собственно, мой дедушка, которого я никогда не видела! Где-то опиралась на костыль хронология, разводя культями: «Пода-а-айте кто-нибудь доказательства!»

– Чего молчишь? Расстроилась? – усмехнулся дракон на ступенях замка. – Ну да, ты ведь тоже проклятая… Короче, сидеть тебе здесь – не пересидеть! Как, собственно, и всем.

Расстроилась? Это явно не то слово! Почерневшие стены замка снова стали выглядеть зловеще, заставляя меня поежиться, открывая дверь.

– Да ладно тебе! – Элберт обнял меня. – Мы же как-то живем? Живем! К тому же пока ты здесь и на тебе лежит проклятие – ты фактически не стареешь. Не бери в голову!




«Я что-то не понял! – промелькнула надпись во всю стену. – Что дракон делает в замке? У нас с ним была договоренность!»

– Договоренность? Ты называешь это договоренностью? – усмехнулся Элберт, разглядывая надпись. – Ты вышвырнул меня из замка после того, как мы с тобой поругались и я чуть не сжег его!

«Радость моя, я задушил бы тебя своими руками за то, что ты притащила в замок того, кто однажды чуть не разнес его! Он имеет право находиться в замке только на время урока! Убери от нее руки, иначе я обломаю тебе крылья!» – снова проступило на стене, пока меня удерживали в объятиях.

– Ну-ну, – нехорошим голосом заметил Элберт, еще сильнее прижимая меня к себе. – Да, славный был тогда поединок! Хочешь повторить? Я требую реванша!

– Так, все! Прекращайте! – Я оттолкнула дракона и посмотрела на стену. Ага, еще не хватало лайков и комментариев на стене! – Я считаю, что Элберт должен находиться в замке. Нам нужна любая помощь! Он будет учить принцев защищаться! Пожалуй, это – единственный предмет, который им сейчас жизненно необходим! А заодно и нашего второго дракона посмотрит! Мало ли, а вдруг самочка? Ой, кстати, Элберт! Это – тебе!

Я протянула ему записку, которую он перечитал равнодушным взглядом, смял и бросил на пол.

– Опять Шарманка развлекается! – усмехнулся дракон, зевая и пиная бумажку по залу. – Помнится, она Ардену глазки строила, потом Лючио, а сейчас, я так понимаю, моя очередь. Ничего, переживет! Где эти недомерки? Сегодня будет долгий урок!



Я видел, как они вместе идут по коридору, как моя девочка оглядывается по сторонам, а Элберт все норовит положить ей руку на талию. В тот момент, когда его рука тянется к ней, я понимаю, что меня начинают пожирать невидимое пламя и боль, почти осязаемая, но при этом настолько дикая и страшная, что хочется немедленно ее прекратить. Почему она позволяет себя обнимать? Неужели я в ней ошибся? Неужели она не понимает, что каждый такой жест разрывает мое сердце на части?

– Смотри! – услышал я ее голос, а она взяла дракона за руку и потащила к гобелену. – Вот он! Точно такой же дракон! Один в один! Зелененький он был! Представьте себе, представьте себе… зелененький он был!

– Это вообще не дракон! – фыркнул Элберт, насмешливо глядя на гобелен. – У драконов не такой узор чешуи! Это раз! Посмотри на пластины! Это что за чудовище? А крылья? Ты драконов никогда не видела? Вот эта огромная тушка и два птичьих крылышка? Ты как себе представляешь его полет? На кой этому чудику вообще крылья?

– Ну у того дракона тоже крылья были маленькие! – спорила она, а я снова видел, как его рука подбирается к ее талии, разжигая во мне пламя. Я сгораю в нем, я сгораю от ее улыбки, сгораю от каждого ее взгляда.

– Тебе что? Раздеться и показать, какими бывают драконы? – рассмеялся Элберт. – Я, конечно, могу… Вот только не в замке… Приходи ко мне в пещеру, а я с удовольствием тебе все-все-все покажу. И жезл, который обещал показать тогда в лесу… Все никак не могу забыть наше с тобой свидание…

– Так! Ты урок собираешься вести или нет? – перебила она, ведя его в кабинет, где сидели перепуганные принцы, которые сразу воспрянули духом, едва завидев Элберта.

– Я хочу научиться защищаться! – кричали они наперебой. – Покажите приемы! Помните, вы показывали, как нужно отбивать атаку? И про дракона еще раз повторите! Все слабые места!

– Так, я их забираю в зал. Пока я рядом, с ними ничего не случится, – усмехнулся Элберт, а она осталась одна, глядя на закрывшуюся за последним принцем дверь. Тут дверь снова открылась, в нее влетел рыжий с криками: «Меч забыл!!!», а потом улизнул догонять.

– Что не так? – крикнула она, оглядываясь по сторонам. – Нам нужен был преподаватель, который научит принцев защищаться! Кто-то же должен их учить?

На пару мгновений она замолчала, рассерженно сдувая волосы с лица. Любимая ждет ответа, а я чувствую, словно меня оплетают колючие ветки роз, вонзаясь в сердце каждой иголкой. Пьянящий, сладкий запах и боль, от которой хочется забыться, обволакивают меня, а я понимаю, что сгораю изнутри. Не знаю, что ей сказать… Я ведь никогда не думал, что любовь способна причинять такую боль… Ее глаза, ее волосы, ямочки на щеках, когда она улыбается. Я знаю каждый ее жест, каждый взгляд, но в этот момент мне кажется, что все это принадлежит не мне, а кому-то другому.

– Ты думаешь, мне охота была тащиться к дракону и договариваться с ним? Или принцы так и будут сидеть в моем кабинете до скончания века? – обиженно заметила она, подходя к столу, на котором лежала груда писем. Распечатав первое письмо, потом второе, она процедила сквозь зубы:

– Они что? Сговорились? Какие каникулы? Мы еще и месяца не отучились! Забрать принца? Ага, сейчас, размечтались!

Я смотрел на нее, чувствуя, как мое сердце разрывается на части, а дурманящий запах розы, который я ненавижу, словно призрачное воспоминание, заставляет задыхаться. И в этом дурмане, среди лепестков, я видел лишь ее…

– Понятно, обиделся! Обиделся за то, что я притащила дракона в замок! – прозвучал ее раздраженный голос. Она швырнула письма на стол и расправила ногой загнувшийся угол ковровой дорожки. – Ну извини, лучше я ничего придумать не смогла! Или тебе хочется самому возиться с принцами?

Она еще что-то говорила, хмурилась, откидывала голову, качала ею, а я молчал. Не знаю, что ей сказать… Горьким дурманом недоверия, от которого все плывет перед глазами, терпким ядом сомнения, от которого нет противоядия, разливается по телу, каждый ее поворот головы, каждый взгляд и каждое слово… Не важно, что она говорит… Огонь, который раньше согревал меня, теперь выжигает изнутри, ослепляя дымом ревности.



Ну вот опять! Обиделся! Я старалась, не хотела, чтобы у меня в кабинете жили принцы! Никто преподавать не хочет, один Элберт согласился, а тут что? Обида! И судя по тишине – смертельная!

Я прошла по коридору в зал, глядя, как принцы тренируются. Никогда еще ученики так не стремились к знаниям.

– А левая у тебя что? Уже перебита? – орал дракон, бросая презрительный взгляд на пару принцев, которые отрабатывали удары. – Что это она у тебя веревочкой висит? Эй, Омлетик! Полегче! Быстро выдохнешься! Главное не количество ударов, а качество! Лучше меньше, но прицельно, чем… Кто тебя так учил меч держать, Бульончик? Тебе же его выбьют ногой из уже сломанной руки! Один удар, и тебе просто сломают руку!.. Так, левее… Эх ты, Каша! А ну быстро поднял меч, пока я этого не видел! Позор на мою чешую! О! Молодец, Десертик! Вполне неплохо! Супчик! Ты чего скис? Что значит «нечестно»? В бою не бывает «честно»! Лучше потом трупу врага мораль прочитаешь о «честности» и «нечестности»! А это у нас тут Салатик с Котлеткой сражаются! Салатик, давай подсечку, чтобы Котлетка знал, как правильно ноги ставить!

Я смотрела на идиллию учебного процесса и прогресса, понимая, что долгожданное чудо произошло. Вот мечтаешь о чем-то важном, думаешь об этом сутки напролет, а ничего не происходит. Но стоит перестать мечтать, как на́ тебе! Держи свое чудо! Получи, распишись! А ты смотришь на подарок судьбы и понимаешь, что буквально вчера, позавчера, месяц назад был готов душу из дьявола вытрясти за него, а теперь… Теперь ты вежливо и растерянно улыбаешься подарку, который осталось молча поставить на полочку жизни.

Несмотря на отголосок радости в моем сердце, я ловила себя на мысли, что снова и снова пробегаю взглядом по стенам. Ну напиши… Хватит обижаться… Ты же сам все понимаешь…

– Прошу тебя, – едва слышно прошептала я, краем глаза следя за поединками и вслушиваясь в лязганье мечей. – Не надо, не обижайся… Ну хоть смайлик нарисуй… Хоть что-нибудь…

Внезапный прилив теплоты и нежности наполнил мою грудь, заставив глубоко вздохнуть и стиснуть зубы. Я на секунду уставилась, не мигая, на какую-то статую, не замечая, как она расплывается перед глазами. Призрак объятий, поцелуи и шепот, от которого срочно захотелось обнять и не отпускать никогда, заставили сердце дрогнуть. Оно простучало что-то вроде: «Помиритесь!», – успокаивая меня.

– А можно еще немного позаниматься? Вы обещали показать прием, когда ты как бы уклоняешься от удара, но при этом наносишь свой, – вывел меня из задумчивости запыхавшийся голос Эриха.

Я вышла из зала в коридор, слыша, как Элберт объясняет, куда ставить ногу и как правильно наклониться, чтобы осталось пространство для маневра.

Пока в Академии было светло, мне казалось, что ничего не произошло. Я еще раз осмотрелась по сторонам в надежде, что обиды прошли, а мне сейчас выскажут все. Я честно ждала этого. И тут в конце коридора я увидела знакомый силуэт.

Непроизвольно улыбаясь и ускоряя шаг, я мысленно проговаривала все, что хочу ему сказать. Да, возможно, стоило посоветоваться, не отрицаю! Но думаю, что тут и глиняному ежику понятно, что лучше так, чем сидеть няньками над сокращающимся поголовьем наследников!

На меня смотрели любимые синие глаза. Красивые волосы были разложены по плечам, а синий камзол с брошью смотрелся просто великолепно, заставляя сердце трепетать от нежности.

– Знаешь, – сглотнула я, опуская глаза. – Прости, что не посоветовалась… Понимаю, что у вас старые обиды друг на друга… А еще он распускает руки, что мне категорически не нравится!