— Наверняка теперь они так не думают, — усмехнулась принцесса в зеркале.

Она вообще была странная. Словно всю истеричность выключили. Неужели прабабушкин дневник так повлиял? Да ну, Юйриль его и раньше читала. Может, не так внимательно и вдумчиво, но…

— Думаешь, почему я поумнела? — спросило вдруг отражение.

— Думаю, — согласилась я. — Ты странная.

— Кто бы говорил, — усмехнулась принцесса. — Я… не знаю, что со мной происходит. Раньше я читала прабабушкин дневник и видела буквы на листе бумаги. А теперь я словно проживаю ее жизнь, понимаешь? Она была… невеселая. В чем-то похожа на мою, а в чем-то нет. Но у нее с самого начала не было любящего папочки, зато были хорошие учителя.

— Понятно. — Я вздохнула от перспективы заиметь в зеркале не истеричную девицу, а даму с опытом интриг в почти сто двадцать лет — именно столько прожила прабабушка Юйриль. Если она решит стать моим врагом…

— Мы с тобой связаны, и ты не дура, — сказало зеркало. — Я… я завишу от тебя больше, чем ты от меня. Мне невыгодно быть твоим врагом.

— И то слава богу. Так что там с артефактом? Ты сказала, что раньше твои герцоги были уверены, что принцесса все еще в замке. А теперь что?

— А теперь они считают, что ты бастард моего отца и кровный камень светится из-за тебя, — хмыкнула Юйриль. — Не такие уж идиоты, если подумать. И они собираются использовать тебя, чтобы выманить меня или тех, кто помог мне сбежать.

— А почему ты думаешь, что «они», а не «он»? — спросила я задумчиво. — Пока я не заметила, чтобы Раймон делился с Джейнсом своими открытиями.

— Доступ к камню имеют оба. Джейнс бывал в портретной галерее. Он тобой интересуется. Если все сложить...

— Угу. А как они на меня тебя выманить собираются?

— Не знаю, тут тебе придется самой соображать. Что сказал Раймон?

— Что завеса скоро будет снята и мне надо будет поприсутствовать всего на одной церемонии, просто молча постоять там, где скажут, и подтвердить его слова, а потом…

— А потом он тебя посадит на цепь в своей комнате и больше никуда не отпустит. Завесу им придется снять, дольше месяца держать ее над королевской резиденцией — это нарваться на бунт вассалов.

— И тем же вассалам надо предъявить принцессу как подтверждение того, что власть по-прежнему в руках серебряной династии, — задумчиво кивнула я. — Черт, надеюсь, «одна маленькая церемония, во время которой тебе придется просто стоять и кивать» — это не королевская свадьба?!

— Не знаю, — задумалась принцесса. — Нет, наверное. Свадьба — это совсем не маленькая церемония. Но будь уверена, если то, как тобой помашут у всех на виду, не выманит «меня» из укрытия и не заставит моих таинственных союзников сделать первый шаг в игре, Раймон тебе и свадьбу организует.

— Он думает, что я парень!

— И что? — пожала плечами Юйриль. — По большому счету ему все равно, он вовсе не был влюблен в меня. Ему нужна власть, а ее может обеспечить кукла на троне. Кукла с королевской кровью, которой подчинится артефакт.

— Час от часу не легче… а дальше как? Наследника он сам будет рожать?

— Ты такая наивная. Найдет девицу, подложит ее под тебя, получит ребенка с королевской кровью…

— А я умру во время «родов» или сразу после них. В таком случае никто не узнает, что Юйриль была вовсе не Юйриль, ребенок останется у него, а свидетели исчезнут. — Это было элементарно, как рецепт картошки фри. — Не знаю уж от чего, для герцога организовать мне любую смерть на выбор — не проблема. Главное, что тех, кто знает подобные секреты, живыми не оставляют точно.

— До того, как снимут завесу, тебе отсюда не убежать. — Принцесса в зеркале задумчиво подергала себя за локон. — Значит, подыграть Раймону придется. А вот потом… Я не хочу, чтобы тебя убили, ведь тогда я навсегда останусь в зеркале.

— А уж как я не хочу…

— Интересно, что он пообещает Джейнсу, ведь того вряд ли удастся обмануть этим маскарадом. Хотя… возможно, в первый раз… но потом он догадается.

— Да и в первый раз догадается, по-моему, уже что-то подозревает, — вздохнула я. — Как бы он не прибил меня раньше, чтобы сломать интригу соперника.

— Нет, этого он не сделает, ему, так же как и Раймону, нужна кровь серебряной династии на троне. Скорее всего, пока дело не дойдет до свадьбы, убивать тебя никто не станет.

— Это утешает. И означает, что, как только завесу снимут, мне нужно убираться из замка как можно дальше. Не хочу ждать, пока эти двое решат, как же меня поделить. Мало ли что придет им в голову, вдруг пополам распилят.

— Ну, здесь я тебя понять могу, — грустно улыбнулась Юйриль. — Я тоже не хотела.

— Меня еще один вопрос беспокоит. Раймон вцепился в мое сходство с твоим отцом, а вот Джейнс заметил еще кое-что. Точнее, кое-кого. В замке есть два брата-близнеца, и они тоже очень даже смахивают на твоего отца. То есть… они похожи на меня. Значит, и на него.

— У моего отца не было бастардов, — категорично заявила Юйриль.

— А ты откуда знаешь? — не поверила я. — Он что, перед тобой отчитывался?

— Нет. — Принцесса помотала головой. — Но я же вступила в наследие и ходила к камню крови. Это для посторонних он просто артефакт, показывающий, есть ли в замке носитель крови серебряной династии, ну и еще пару вещей, связанных с вассальными клятвами. А для своих хозяев он — летопись рода, в которую вносят всех потомков, даже незаконных. Точнее, не вносят, так бы, может, кто из предков и захотел скрыть внебрачных детей. Но они сами там проявляются как побочные ветви. Поэтому я точно знаю, что у отца детей, кроме меня, не было и вообще ближайшие незаконнорожденные отпрыски династии отстоят от нынешнего времени на пять… да, кажется, на пять поколений. Или даже на шесть.

— Тогда почему эти два брата так похожи на прежнего короля?

— Потому что кровь серебряной династии очень сильная, — пожала плечами принцесса. — Так бывает, но это сходство ничего особенно не значит. Между прочим, в Джейнсе и в Раймоне она тоже есть, их родство со мной — всего четыре поколения. Они самые близкие носители, в том числе поэтому и претендуют на трон. А эти твои… кто они? Кто-то из свиты? Я не помню похожих среди пажей и вельмож.

— Нет, поварята на кухне. Племянники главного повара.

— Что?! — Юйриль сделала большие глаза. — Эм-м-м… значит, они бастарды дважды.


— В смысле?

— Та ветвь, о которой я говорила, — король Умбер Второй сделал ребенка дочери какого-то обедневшего графа, потом выдал ее замуж и обеспечил неплохим приданым. Дети той линии могли оказаться у нас на кухне только в одном случае: если графские потомки тоже не соблюдали святость супружеской спальни.

— Понятненько… А меня почему считают прямым бастардом твоего отца? Может, я тоже побочный? Тем более что по легенде я родился в порту, в каком-то трактире.

— А откуда ты знаешь, что их не считают сыновьями моего отца? — Юйриль прищурилась. — Из-за того, что им никто не предложил переодеться в принцессу?

— Не предложили, — согласилась я. — Потому что они оба здоровенные лбы с широкими плечами и повадками взрослых мужиков. А из меня мальчишка вышел мелкий и подходящий.

— Ну вот, — согласилась Юйриль.

— Угу… Ладно, мне пора. Я и так задержалась, наверняка уже ищут. Пока останешься здесь, не хочу рисковать.

— Хорошо. Положи меня, пожалуйста, обратно в дневник.

Я послушно кивнула и упаковала свое «наследство». Забросала узел землей, выровняла бурьян. И задумчиво прикусила губу. Так вот ты какая, прабабушка. Не знаю, куда делась настоящая Юйриль и почему ты заняла ее место… но, пока ты мне не вредишь, я тоже ничего плохого тебе не сделаю. И буду старательно «верить» в то, что принцесса просто поумнела.





Глава 39




Интересно все же, почему так получилось. И не совсем понятно, что мне теперь делать со слишком умной прабабушкой. Она, конечно, все еще в зеркале. Но эта дама — не идиотка Юйриль, и она владела магией. Она придумала ритуал призыва чужой души. Зачем?

Сложно это все. Откровенничать с новой принцессой я погожу: например, я не стала ничего ей рассказывать о своих «вассалах». Хотя изначально у дурочки-принцессы как раз хотела спросить, а считается ли эта кухонная клятва? Ну, в смысле, вот как у них тут положено — магически? Я-то ведь все еще принцесса. И из того, что успела узнать за время пребывания здесь, такими вещами правящая династия не шутит.

Та церемония, в которой мне надо постоять, кивнуть и сказать пару слов, — это именно оно. Раймон принесет мне клятву верности. Вместе с Джейнсом, кстати. Полынный герцог сказал, поморщившись, что придется делать это одновременно, чтобы ни у кого не было приоритета. Почему? Да потому, что первым такую клятву королю приносит королева, а если от династии осталась незамужняя наследница, то сначала клянется ее будущий консорт. Он самый главный и самый первый вассал королевы.

Так вот. Кажется, у нас проблемы. Не только у герцогов, но у всех вообще и у меня. Поскольку один сильно инициативный миньон уже успел. Если, конечно, эта клятва среди горшков и немытых сковородок считается.



Все эти мысли бродили у меня в голове до самого вечера, потом ночью, пока я пыталась заснуть, утром, днем… и я так ничего и не смогла придумать умнее, чем уже было озвучено: надо дожить до первой церемонии, которую хочет Раймон, сыграть роль себя самой, принять клятву и валить отсюда в ту же ночь, не задерживаясь больше ни на секунду.

Самое обидное, что я теперь не могла попросить свои честно заработанные золотые у герцога. Уже один раз заикнулась про отдельную комнату и получила в ответ насмешку — мол, что, думаешь, это надежное хранилище? За такую сумму тебе там голову оторвут, не побоятся даже расследования и угрозы казни…

Короче, деньги мне не отдали. И не отдадут, больше я просить не буду, чтобы не вызвать подозрения. Разве что попробовать хоть один золотой кругляшок выманить под предлогом… под предлогом… предлог надо придумать. Куда бы я могла хотеть потратить деньги?

— Может, перестанешь витать в облаках? — язвительно поинтересовался у меня над ухом Лиу. — Пальцы себе отрежешь. Вряд ли господа оценят твои обрубки среди своей моркови.

Я дернулась и действительно чуть не порезалась. Что?! Блин. Вот позорище.

Нет, морковку я нашинковала идеально. Но с каких пор меня можно вот так легко выбить из концентрации? Настолько, чтобы я ножом как попало начала дергать?

Плохой знак. Плохой. И вообще…

И вообще, надо что-то делать с моим первым миньоном. В свете скорого побега — тем более. Как бы его так ненавязчиво… отпустить на свободу? Чтобы он не устроил истерику и не разобиделся на весь свет. На меня пусть обижается, быстрее забудет. Но как бы так извернуться, чтобы ему поменьше больно было?

Он ради меня вдрызг разругался с братом. То есть они и раньше цапались, но такого полного брюквеца между близнецами не было. А теперь Лиу в ту сторону даже смотреть не хочет, а Силье…

Силье откровенно бесится и поглядывает то на брата с затаенной тоской, то на меня с откровенной ненавистью. Я в какой-то момент перестала делать вид, словно не замечаю этих взглядов, наоборот, задумчиво уставилась на парня в упор. Лиу как раз отвлекся, вынимая из фигурных форм десяток больших бисквитов, а я, чуть насмешливо выгнув бровь, наблюдала, как его близнец под моим взглядом начинает нервничать, метаться, ронять из рук то нож, то недочищенную морковь.

Дождавшись, когда неугомонный блондин окончательно вспотеет и обозлится настолько, чтобы прямо направиться ко мне, я едва заметно дернула подбородком в сторону боковой двери.

Силье аж остановился посреди кухни, так удивился.

Я еще раз кивнула, сопроводив это действие выразительным движением бровей. Мол, пойдем выйдем, поговорить надо.

Силье сначала высмотрел, чем там его братец занимается, убедился, что господин Жуй нашел тому еще работу, от которой пока не отвлечься, и кивнул мне, презрительно скривив губы.

Мне на то, какие он рожи корчит, было наплевать. Я быстренько поставила в очаг новую порцию тяжелых чугунных форм с бисквитами, присыпала горячими углями, чтобы все равномерно запекалось со всех сторон, и змейкой скользнула вдоль стены к заветной двери.

— Ну и? Чего тебе от меня надо, приблудыш трактирный? — буквально выплюнул мне в лицо Силье, выныривая из темноты и резко прижимая меня за плечи к стене, как только я закрыла дверь и отошла в прохладную вечернюю тишину дальше в проулок между двумя зданиями.

— Поговорить, — я вздохнула, — о твоем брате.

— Поговорить? — Он засмеялся нарочито противным смехом. — Со мной? С чего ты взял, что я хочу тут с тобой болтать?

— А сейчас ты что делаешь? — Я тихо фыркнула, но мирно так, не накаляя обстановку. — Разве уже не разговариваешь? Ладно, ближе к делу.