Раймон еще с минуту молча смотрел на меня, доведя до натуральной паники. А потом сложился пополам от хохота.





Глава 36




Ну что сказать, на его месте я бы тоже ржала как конь. Если очередное зеркало не врет, принцесса из меня — как из дырявого ботинка самовар. Я думаю, кстати, это еще одна монета в копилку того, почему меня до сих пор не разоблачили.

Дело в том, что все эти древние и сложные женские тряпки надо уметь не только правильно надеть, но еще и правильно носить. И себя носить — тоже особенное искусство для дам. Их же дрессируют годами. С раннего детства. Настолько, что определенная пластика становится естественной, входит в кровь, в плоть, в дыхание.

А я? А что я. Я женщина из двадцать первого века. Я привыкла ходить в штанах и удобной обуви, привыкла занимать столько места в пространстве, сколько мне надо, смотреть прямо, смеяться открыто, размахивать руками… то есть вести себя точно так, как положено мальчишке. И не просто мальчишке — простолюдину и беспризорнику, трактирному наследнику.

Моя природная моторика настолько хорошо вписалась в образ, что мне до сих пор верят.

Только вот переодевать это все в принцессу — задачка не для слабаков. Наверное, когда хозяйкой тела была Юйриль, изящное шелковое платье с богатой, хотя и элегантной вышивкой смотрелось на ней потрясающе.

А на мне оно сидело как на корове седло.

Неудивительно, что его светлость Раймона так сплющило, что он чуть из своего кресла не вывалился, а книгу уронил.

— Ни одна женщина… — сквозь смех простонал он непонятно о чем, — ни одна…

— Потому что я не женщина. — Мое недовольное сопение можно было расслышать, наверное, даже за дверью. — И это сразу видно даже дураку… то есть, простите, ваша светлость! Вообще всем на свете это сразу видно!

— Прикажу принести розги прямо сюда, с твоим дурным языком надо что-то делать в первую очередь, — покачал головой отсмеявшийся полынный герцог. — Так. Иди сюда.

Что делать, пришлось идти. И терпеть, пока меня разворачивали спиной и затягивали шнуровку на корсаже, одергивали и расправляли воротник, рукава, юбки, кружавчики эти… а также бесцеремонно щупали то, на чем у нормальных девочек растет грудь, а у меня пока имеются только тощие ребра. Хоть на гармошке играй, что называется.

Я напряглась немного, но, судя по разочарованному и озабоченному лицу его светлости, как раз мне тут волноваться было не о чем. Ага, пусть у инициатора этого маскарада голова болит, из чего соорудить принцессе искусственные сиськи.

— Я подумаю, что с этим сделать, — решил Раймон. — А ты…

Я чуть не взвыла. Что, он так и не отказался от этой дурацкой идеи?!

— Ваша све-етлость… Ай!

— Прекрати ныть — или подзатыльником не отделаешься. — Раймон о чем-то задумался. — Так. К сожалению, я не могу посвящать в это дело лишних людей, поэтому придется пойти сложным путем. Каждый вечер после ужина ты будешь оставаться в этой комнате, переодеваться и учиться вести себя как положено знатной даме. Моих знаний и вот этой линейки, — изверг и сатрап небрежно кивнул на лежащую поперек стола тяжелую даже на вид деревяшку, — вполне хватит, чтобы выдрессировать даже курицу, а ты, по счастью, умнее и научишься быстро. Говорить о том, чем ты тут занимаешься, я запрещаю. Кому бы то ни было, понял? — Он замысловато щелкнул пальцами, и я почувствовала вдруг резкое першение в горле, закашлялась и схватилась за воротник.

— Если не хочешь остаться немым, помалкивай. И будь хорошим мальчиком, учись. Когда все закончится, я хорошо тебя награжу.



Когда я вернулась в свою комнату, моим мрачным настроением можно было факелы гасить. Вот зараза, а! Надо же было так вляпаться. Мне ужасно надоело это хождение по грани, даже дворцовая кухня и перспективы еще чему-то полезному научиться уже не радовали. И хотя Раймон обещал, что сыграть принцессу мне надо будет только один раз… вот скажите пожалуйста, почему именно я? Ну реально. Мало ему служанок в замке? Любая бы согласилась, блондинок подходящей комплекции среди них… э… м-да. Вот так вспомнила и поняла, что не видела ни одной.

Дело в том, что в здешние понятия красоты не укладывается худоба. И если мальчишка-подросток может быть похож на шпалу, то девушек в горничные явно выбирали ценители пышного тела и здорового аппетита. И если наличие увесистой груди у любой из них играло на образ принцессы, то остальное… Никакого корсета не хватит, чтобы превратить пышущую здоровьем красотку в бледную немочь с талией ивового прутика.

Да и лицо. Встреченные мною девицы все, как одна, румяные, круглощекие и симпатичные, но никто не может похвастаться тонким профилем и острыми скулами.

М-да. Наверное, если бы не спешка и не завеса, Раймон запросто нашел бы самозванку в другом месте. Мало ли дочерей у обедневших дворян? Почему он не пригласил на эту роль ни одну из фрейлин Юйриль или других придворных дам, мне более-менее понятно, а вот за пределами дворца мог и подыскать ту, что будет держать рот на замке и не полезет в государственные интриги.

Эх...



— И что ты делал у его светлости так долго? — Голос из-за ширмы прозвучал словно гром среди ясного неба. Может, еще и потому, что я улавливала в нем натуральные грозовые раскаты приближающегося брюквеца.

— Ничего, ждал, пока он поужинает, потом убирал со стола и рассказывал про папашин трактир.

Ненавижу врать. Ну вот не люблю я это дело. Врут всегда от слабости, от страха и от неуверенности. А я давно привыкла к тому, что могу справиться с любыми трудностями без этого склизкого виляния… но это все осталось в прошлой жизни, а теперь я только и делаю, что виляю хвостом, как последний земляной червяк. И от этого сейчас становилось еще противнее. Сказать правду я не могла из-за заклинания, что на меня наложил его светлость, но и без него я не стала бы впутывать в это Лиу. Я же не дура и понимаю: игры с переодетыми принцессами-самозванками — не шутки. И часто заканчиваются массовыми казнями как самозванок, так и всех, кто просто мимо проходил. Я убегу, как только представится возможность, а парню тут еще жить. Не надо ему этого всего.

— А, понятно. — Судя по поддельному равнодушию в голосе, Лиу мне не поверил. Как пить дать разобидится теперь. Но я вдруг подумала: может, это и к лучшему?

Надо их еще как-то с братом помирить, вот что. Придумать что-то, что подтолкнет первого миньона обратно в родственные объятия… и оттолкнет от меня. Потому что чувствую я — финишная прямая близко. Либо я унесу отсюда ноги, либо меня таки вынесут по частям до ближайшей канавы, где принято топить тела казненных.

Ладно. Утро вечера мудренее.

В конце концов, где наша не пропадала?

Все у меня получится.


А сейчас — спать!





Глава 37




Видимо, когда людям раздавали мозги, я стояла в конце очереди. Влили что осталось, соскребая совком со стенок. Иначе как объяснить мою непроходимую тупость и недогадливость?

Сидела гадала, какого черта полынному герцогу от меня надо и почему он служанок не позвал на роль фальшивой принцессы, дура. Вместо того чтобы пойти выкопать принцессу настоящую и устроить ей допрос с пристрастием.

Может, Юйриль и не разбирается в том, как живет ее собственное королевство, но в вопросах престолонаследия и в собственных женихах она собаку съела, готовя свои кривые и детские, но все же интриги.

Самое паршивое, что расспросить оригинал я додумалась уже на третий день (позор на мои прикрытые поварским колпаком белобрысые лохмы), а вот добраться до прикопанного осколка получилось только к концу недели.

Потому что население этого замка хором сбрендило, не иначе. Мало мне моих проблем, так еще и то Бори с кем-то поспорил на пять своих ужинов и пытался голодать, то Наталь уронил себе на ногу чайник с кипятком и ошпарился, то Цанти с Гусем подрались и пришлось мазать этим двум придуркам задницы зельем от матушки Барбры после того, как господин Жуй лично попотчевал парней розгами… и слушать выговор от начальства за их безобразия, вместе с обещанием в следующий раз пристроить на лавку и меня, раз уж это мои подопечные.

Герцог начал таскать меня на репетиции каждый вечер — ну это ладно, он, собственно, это и обещал. Медовая светлость по этому поводу повадился караулить меня на лестнице и пытаться перехватить поднос, а к полынному направить Лиу… Не мои проблемы, я наябедничала Раймону, и он как-то разобрался.

Сам Лиу в последние дни вел себя как ударенный по голове арбузом странный экспонат — это отдельная песня. Кажется, он от большого ума таки решил, что я с герцогом сплю, и пребывал по этому поводу в удивительно неадекватном состоянии. Если бы я в самом начале нашего знакомства не видела, как он кокетничает с горничными, и собственными глазами не наблюдала, как его плющило, когда одна из них поправляла подвязку на чулке, делая вид, будто не замечает зрителей, я бы решила, что неудачливый племянник главного повара в меня втрескался и теперь ревнует, как юную пастушку-девственницу к проезжему вельможе в золотых одеяниях.

Ну правда: миньон, с одной стороны, явно отстранился, не лез с веселой болтовней, не улыбался мне. И вообще по большей части угрюмо молчал, сверля взглядом. А с другой — ни на шаг не отходил. Пока мы были на кухне — буквально выдирал работу из рук мальчишек, если ее надо было делать рядом со мной. Таскался, как тень отца Гамлета, по пятам, стоило мне попытаться выйти на короткую прогулку по внутренним дворикам. Брал второй поднос и шел со мной в покои герцогов, уже даже не спрашивая моего согласия, я молчу про приказ. И упорно сидел на лестнице весь тот час, что Раймон издевался надо мной, дрессируя ходить в платье, правильно надевать длинноволосый белокурый парик и делать плавные жесты руками.

Отчасти из-за этого эскорта я и не могла нормально откопать свои сомнительные сокровища, чтобы получить консультацию. Лиу можно было силой отослать, выдумав ему поручение, но, во-первых, он три раза из четырех умудрялся переложить его на чужие плечи, а во-вторых, так смотрел… так смотрел, что у меня слова и ругательства в горле застревали.

Весь этот дурдом очень плохо сказался на моем характере, и я с большим трудом сдерживалась, чтобы не послать далеко по кривому адресу не только неугомонного первого миньона с его непонятной то ли ревностью, то ли дуростью, но и вообще весь гребаный мир.



Неудивительно, что, когда я все же добралась до прабабушкиного дневника и вложенного между его страниц зеркала, от моего дыхания можно было факелы поджигать.

На свое счастье, Юйриль, насидевшись в темноте, присмирела. Начни она выступать — ой, не знаю, чем бы все кончилось. Я женщина темпераментная, и хотя привыкла этот свой темперамент держать в ежовых рукавицах, но всему есть предел.

Однако, кажется, долгие сны в темноте благоприятно влияют на характер принцесс.

— Здравствуй. — С ума сойти, она даже поздоровалась первая. — Ты хочешь что-то спросить?

Я даже не стала ехидничать по этому поводу. Да и вообще, на душе было тяжело и пыльно, все словно подернулось сильной усталостью. И как-то понятно стало, что издеваться над умственно отсталым ребенком, даже если этот ребенок тебе от души нагадил, — никак не моя история.

— Да, хочу. Как ты себя чувствуешь?

— Я… — вот тут принцесса по-настоящему растерялась. — Я… больше не плачу. Читаю прабабушкин дневник. Оказалось, тут гораздо больше страниц, чем мне раньше казалось. Здесь все равно больше нечем заняться, я читаю, читаю и читаю. Хорошо, что ты положила меня прямо в тетрадь.

В голове закопошились было мысли о том, что в дневнике прабабушки может быть много чего умного по поводу магии, такого, что даже зазеркальное привидение сможет использовать мне во вред. Но эти мысли рассеялись все той же усталостью, а еще пониманием: будь у принцессы на уме что-то подобное, она не стала бы рассказывать мне о том, что происходит.

— У меня тут еще несколько вопросов появилось, — вздохнула я, мельком проглядывая исписанные изящным четким почерком страницы. — Возможно, ты знаешь на них ответы.

— Я не уверена, — вздохнуло зеркало. — Но я постараюсь.

Вообще, у меня было впечатление, что принцессу мне немного подменили. Ни истерик, ни кривляний. Или девочка в зеркале внезапно повзрослела? Или это дневник прабабушки на нее так повлиял? Я постараюсь в этом разобраться, но позже. А сейчас…

— Ну и чего ты так развеселилась? — спросила я через пять минут, слушая, как за стеклянной поверхностью хохочет принцесса. — Ну да, сама бы посмеялась, окажись на моем месте кто-нибудь другой.

— Я… я… ой, я не могу-у, — заливалась паршивка. — Он тебя… он тебя… он думает, что ты королевский бастард! Понимаешь? Он правда думает, что ты сын моего папочки!

— Что?! — Я аж рот открыла от таких новостей. — Почему?! С чего ты это взяла?!

— С обрезанными волосами и без косметики ты похожа на детский портрет моего отца настолько, что его будто с тебя писали, — фыркнула принцесса, успокаиваясь. — А ведешь себя точно как трактирный мальчишка. И Раймон решил, что раз артефакт показывает наличие королевской крови в замке, а меня здесь так и не нашли, значит, есть еще один носитель крови.

— А вот с этого места подробнее. — Я подобралась. — Какой такой артефакт?





Глава 38




— Значит, они все это время знали, что я в замке. — Рука сама тянулась то ли почесать в затылке, то ли отвесить себе подзатыльник.