Чёрный охранник стоял на своём месте. Кого же так боится графиня, что её персону требуется охранять круглосуточно? Графа? Так он к ней войдёт через тайный ход и удавит. Араб и не услышит. И когда же спит телохранитель? Хмыкнула, отвечая на свои мысли: «Так и не охраняет, а ждёт сигнала к… Не отходя от кассы».

Остановилась в шаге от него, напротив. Шла именно к нему. Его хотела видеть. Не могла понять, почему? Смотрела, как на статую в музее. Да, образец выглядел впечатляюще. Даже в свободных одеждах угадывалось его накаченное тело. Кинжал под рукой. На лице цвета горького шоколада «играли» отсветы факела. Кому-то это могло показаться зловещим, но не Наташе. Иностранных студентов всех национальностей в их универе было предостаточно. Обычные ребята и девчонки: доброжелательные, открытые.

— Ждёте… — процедила небрежно. Гипнотизировала, заглядывая в пугающую черноту глаз.

Араб даже не шелохнулся. Ощущение, что он смотрит сквозь неё, усилилось.

— Спросить хочу, — постукивала трубочкой свёрнутых листов по ладони. — Понимаю, что вам всё равно кто ваш наниматель. Лишь бы платил много и вовремя. А вот самому не противно такой госпоже служить? — Нашла, у кого спрашивать. Ублажатель. Деньги не пахнут. Стало ещё муторнее. — Сигнала ждёте? — Махнула рукой, разворачиваясь. Безмолвная статуя.

Кто ищет приключений на свою пятую точку, тот находит. На лестнице столкнулась с графом Фальгахеном. Хотела проскочить мимо, но не тут-то было.

— Госпожа Вэлэри, — от мужчины несло винным перегаром. А что удивляться? Алкоголик. И это в его обществе завтра она должна провести день? Не совершает ли ошибку? — Позвольте вас проводить.

— Куда это? — подозрительно покосилась на него, хмурясь, забыв выдохнуть.

— К вашим покоям, — склонился над ней, как стервятник над жертвой, упираясь ладонью в перила, перекрывая ход вниз.

— Спасибо, не заблужусь, — отняла его руку, делая шаг.

Снова движение было перекрыто. Как турникет — трипод в метрополитене! Не обойти!

— Я ещё не всё сказал, — коснулся губами её волос на затылке.

— Господин граф! — отшатнулась, упираясь в его руку за спиной. Всё же она его боялась. Какое там немножко! Очень даже множко! — Уберите руки, — получилось угрожающе-шипяще. От страха сдавило горло. Пьяный мужчина представлялся опасным. Рванулась вперёд и, когда он отпустил руку, едва успела ухватиться за перила, чтобы не скатиться с лестницы.

В спешке сбежала на свой этаж. Фальгахен сзади не увязался. Уже хорошо.

Не видела, как вздохнул Карл, провожая её восхищённым взором. Эта девица ему определённо нравилась. Очень нравилась. Жаль, что её не будет на свадебном пиру.





* * *


Заскочила в свою комнату, захлопывая дверь, прижимаясь к ней спиной. Гулкие удары сердца мешали прислушаться, есть ли погоня. Настырный сосед мог и передумать. Обвела комнату беспокойным взглядом. Расширившимися глазами уставилась в тёмные очертания мужской фигуры на сереющем фоне окна. Затаила дыхание.

— Я видел, как ты на лестнице привечала Карла.

Его голос невозможно спутать ни с чьим другим.

— Что значит, привечала? — от его тона тянуло холодком. Ревнует? Похоже. Она тоже ревновала его к графинькам. Квиты.

— Где ты была? Я не видел тебя полдня, — высекал искру огнивом, склонившись к свече на подоконнике.

Это она что, отчитываться должна? Ладно:

— Много где… Вот, — подняла руку с зажатой трубкой, — у вас позаимствовала. Можно?

— Что там? — шагнул к ней, цепляясь за короб с одеждой.

Отошла в сторону. Зачем пришёл? Очень не хотелось, чтобы касался её. Знала, что его прикосновения творят с ней невообразимое. Уже хотелось его тепла, ласки.

— Чураешься меня? — заметил горько.

Ей показалось, что видела, как опасно сузились глаза господина.

— Мне нужно выспаться перед дорогой. Уйдите, пожалуйста, — неужели он после случившегося рассчитывал остаться на ночь? Ведь всё прояснили.

— Даже никуда не собирайся… А то вижу, одеяние сложила.

— Разве мы не договорились? Вы решаете свои вопросы, а я еду к отцу. Только мулицу продайте мне. Не ехать же вместе с Карлом на одном коне.

От упоминания о соседе у него неприятно заныло в груди. Сговорились?

— Я сказал — никуда не поедешь, — угрожающие нотки призывали к подчинению.

Сердце девушки предательски ёкнуло. Она ему никто, а он уже отвёл ей роль послушницы? Выпрямилась, готовясь к отпору:

— Вы не имеете права распоряжаться моей жизнью и указывать, что делать, а что нет, — распахнула дверь, без слов указывая, куда следует выйти его сиятельству. Твёрдо добавила: — Пожалуйста, выйдите.

— Что?!


От его рыка и резкого движения в её сторону, вздрогнула. Инстинктивно метнулась в умывальню в поисках убежища, захлопывая за собой дверь, налегая на неё и придавливая ногой. Знала ведь, что с ним такое обращение не проходит безнаказанно! Мало учил? Но и молча уступить, не собиралась.

— Убирайтесь вон отсюда, — шипела в неумолимо раздвигающуюся дверную щель. Разве можно устоять против натиска крепкого мужчины с той стороны? — Видеть вас не могу!

— Не можешь видеть?!

От мощного толчка в дверное полотно, отлетела на стену, тут же будучи прижатой к ней мужским телом. Захлебнулась воздухом. Его запах будоражил, хотелось вдыхать полной грудью. Смесь страха и желания кружились вихрем, завладевая разумом, дурманя и обездвиживая.

— Маленькая, а сильная, — он тяжело дышал, проталкивая ладонь между её спиной и стеной, прижимая к себе, покрывая короткими поцелуями отворачивающееся лицо строптивицы. — Что же ты перечишь? Что тебе не нравится?

Оторвал от пола, подхватывая на руки вёрткую, как дикая кошка, девчонку. Не выпустит!

Упал вместе с ней на ложе, накрывая сверху своим телом, зажимая мечущиеся руки. Его губы нашли её губы — горячие, медовые, мягкие. Впился жадным клеймящим поцелуем: «Моя!», задыхаясь от её протяжного стона, подчиняя и властвуя.

Наташа замерла под ним, расслабляясь, прекратив сопротивляться, отдаваясь водовороту сладкой боли, не слыша вырывающихся вскриков, не ощущая бесстыдных предательских движений своего тела прижимающегося к его восставшей плоти.

Мужчина ослабил натиск, отпуская драчунью, перенося тяжесть своего тела на согнутые в локтях руки. Поцелуй стал более спокойным и нежным. Его губы оглаживали её губы, слегка раздвигая их. Гладил бедро, собирая платье вверх. Женщина под ним не проявляла агрессии, успокоившись, поглаживала его плечи. Подозрительно быстро успокоившись. Её жаркое прерывистое дыхание кружило голову, приглашая продолжить любовную игру. Граф оторвался от губ любимой, заглядывая в приоткрытые глаза, глухо прошептал:

— Никогда не смей указывать мне на дверь. Я в своём доме.

Только увидел, как полыхнули тёмным пожаром глаза.

Она всё ещё тяжело дышала, чувствуя его пальцы на своей груди. Качнув головой, словно стряхивая наваждение, уперлась в него взглядом. Руки обессилено упали в стороны:

— Я ваша гостья. Сейчас вы встанете и покинете комнату, ваше сиятельство.

— Герард, моя леди, — уголок губы нервно дёрнулся. Глаза сузились.

Не стала протестовать:

— Герард, сейчас вы встанете и покинете выделенную мне комнату, — в горле пересохло.

В голосе девчонки угроза? Это позабавило:

— А то что? — целовал её грудь, задевая под тонкой тканью одеяния напрягшийся сосок.

— Прежде, чем приступить к дальнейшим действиям, хорошенько подумайте. Я расценю это как насилие, и никогда, слышите, никогда вам этого не прощу.

Смотрел в её глаза и до него медленно доходил смысл услышанного. Она только что готова была раскрыться перед ним и принять его ласки и вот уже презрительно щурится, не вызывая сомнений, что так и поступит. Он отказывался понимать происходящее. Его гонят?

— Ты моя женщина.

— Женщина, но не жена. Женщины уходят, когда становится невыносимо.

— Таша… — уткнулся в её волосы, скатываясь на бок, поворачивая к себе лицом, прижимая. — Я не насильник. Просто останься. Скоро всё закончится. Нужно подождать.

— Будем ждать порознь, — отстранилась. Повернулась спиной.

Гортанный звук досады мужского уязвлённого самолюбия и гордости.

Затихающие торопливые шаги.

Метнувшееся пламя коптящей свечи. Скользящие причудливые тени на стенах, потолке.

Тяжело захлопнувшаяся дверь.

Оглушающая тишина в комнате. Стылая пустота в душе. Больно.





* * *


Села на кровати, уставившись в чёрный прямоугольник окна. Уснуть так и не удалось. Слёзы довершили опустошение. Щемило в области сердца да болели опухшие глаза. Разбитая, усталая, неуверенная… Сомневалась в мужчине, которого любила. Так ли уж любит? Гордый? Быть может, передумает ехать к королю и возьмёт в жёны графиньку? Своя рубашка ближе к телу. А что, не нужно беспокоиться, кому-то что-то доказывать, бояться за жизнь близких людей. Все будут живы и здоровы. Бизнес зайдёт на новый круг. Мисулла сделает всё от неё зависящее, чтобы осчастливить дочь и погреть руки над бадьями с золотым песком. У этой стервы всё получится.

Скорей бы утро… Выспаться не получилось. Плохо. Встала, открыла короб, нащупывая бутылку с вином. Поморщилась. Дальше под руки попалась банка с кофе. Самое то.

В коридоре затухали факелы. Значит, скоро утро.

Вышла на лестничную площадку, прислушиваясь. Тихо. Самый крепкий сон перед рассветом. Принюхалась. Лёгкий сквозняк принёс яркий кисло-сладкий запах…

Осторожно открыв дверь в кухню, повела носом. Запах распространялся отсюда. Да, на столе горит свеча. Кубок с горячей водой прикрыт тарелочкой. Рядом никого нет. В помещении пусто. Но кто-то вернётся за напитком? Приподняв блюдце, втянула аромат. Пахло вкусно, ягодами.